Поиск по автору:

Сейчас многие стали говорить за Союз, кто за здравие, кто за упокой. Не знаю, за Союз не скажу, а лучше расскажу-ка я вам историю. Про то, как я чуть не лишился девственности так и не достигнув полного своего совершеннолетия.

Было это в те стародавние времена, когда (да, вы угадали) травка была зеленее, солнышко светило ярче, соловьи пели звонче, а колбаса в городе моего детства была лишь моего любимого сорта. То есть, как была? Обыкновенно её не было. От слова совсем. И вышло так, что уехал я из своего родного города за тридевять земель, став студентом одного краснознамённого института.

Рано ли, поздно ли, настало время мне собираться на свою первую побывку домой. А разве можно домой, да с пустыми руками? Прямо в общежитии у нас был буфет. Среди прочих "вкусняшек" там, удивительным для меня образом, почти никогда не переводилась та самая колбаса. Нет, конечно, буфет не был рогом изобилия. Хлеба там иногда к вечеру и не оставалось, а вот варёная колбаса была почти всегда. Тут вспомнился студенческий фольклор, мол "времена были тяжёлые, хлеба не было, и масло мазали прямо на колбасу". Но это я отвлёкся. Студенты обычно брали эту колбасу граммов по 150, нарезанную.

Буфетчица тётя Маша, женщина самых достойных размеров, просто обожала студентов. Она ими восхищалась и говорила им ласковые слова. При каждой своей фразе она обычно откидывала костяшку-две на тяжёлых канцелярских счётах, иногда чуть больше, иногда чуть меньше, в зависимости от глубины тёти Машиного чувства и степени субтильности отдельного студента. Самым надёжным способом её остановить, было сказать: "Тётя Маша, что-то вы меня сегодня совсем захвалили..." В таком случае говорилась последняя хвала, откидывалась последняя пара костяшек, и процесс прекращался.

И вот я пришёл в буфет:
- Добрый вечер, - сказал я.
- Что тебе, ангел мой? - обрадовалась тётя Маша.
- Мне бы докторской, - сказал я.
- Умнички вы мои, - почему-то величая меня во множественном числе, почти на распев продолжила тётя Маша, доставая колбасу, - проголодались ведь. Сколько тебе, 100-150?
- А всю палку... можно? - неуверенно добавил я.
Дело в том, что так всегда называли целую варёную колбасу в моём родном городе. Ну, палка и палка.

Тётя Маша неожиданно выпустила из рук колбасу, посмотрела на меня ласково-ласково, перегнулась через прилавок так, что её пышные формы оказались перед самым моим носом, и неожиданно протяжным басом сказала:
- Че-го, че-го тебе, мальчик, ка-кую ещё та-кую ПАЛКУ?!

Стыдно признаться, но я позорно бежал. В тот же вечер от соседей по комнате я узнал, что местные величают целую варёную колбасу "батоном".

О пользе просроченных медикаментов.

Первомайские праздники отразились на моём здоровье не самым лучшим образом. Утром искал дома аптечку. Слава богу, нашёл, но таблетки внутри были просрочены. Парацетамол годен до конца 04/2017. Не беда. Принял сразу две.

На полу валяется газета недельной давности. Жду, когда таблетки начнут действовать, читаю всё подряд, чтобы просто отвлечься от головной боли: "...За последние 12 лет казни в Арканзасе не проводились. Но в апреле власти штата решили привести в исполнение сразу 8 приговоров из-за того, что срок годности смертельных инъекций заканчивается..."

Вот это принципы - не дай бог просрочить медикаменты. Для мёртвых срок их годности будет иметь особое значение. Мои таблетки начинают действовать, головная боль отступает. Иногда хорошо быть беспринципным.

Дорогая, ты как всегда совершенно права, просто в этот раз я с тобой категорически не согласен.

В выходные зашла речь про кулинарию. Вот, ловите рецептик, рассказанный мне человеком из Балаклавы:

- Знаете, какой у нас самый большой деликатес? Видите вон ту большую медузу? Вот, чем больше, тем лучше. Выбирается сначала самая большая и сочная. Особенно хороша медуза в полнолуние при полном штилe. Тогда в ней самый сок. А весь секрет блюда в самом приготовлении. Добыв медузу, её надо положить на ровную поверхность и слегка подвялить. Но важно, чтобы не было попадания прямых солнечных лучей. Когда медуза достаточно настоялась, то её, подвяленную, необходимо порезать аккуратными полосками, чем тоньше и длиннее, тем лучше.

Рассказчик уходит в свои глубокие думы, слегка шевеля губами. Видимо, вспоминая вкус этого изумительного и любимого им блюда. Я по наивности:

- Ну, а дальше что делать, жарить, отваривать?

- А дальше? Дальше как хотите. Хотите жарьте, хотите отварите. Главное, не забудьте позвать гостей и аккуратно развесить им всё это на уши.

В выходные поехал на курсы звонарей, тех которые на церковных колоколах иногда шалят. Мне сказали, что курсы будут с посещением местных колоколен, но базируются на территории какой-то школы. Дали адрес. Подъезжаю, вижу - табличка, на ней лаконично: "Школа общества глухих".

Когда-то мы были молоды. Мы жили в студгородке по несколько человек на комнату, приглашали к себе друзей через окно после 11-ти вечера, когда входная дверь в общежитие была уже закрыта. По ночам мы пили крепкий чай и расписывали пулю. Днём мы учились.. или спали. Мы ездили в стройотряды и на картошку, прогуливали комсомольские собрания, получая выговор, и легко влюблялись. Кто-то влюблялся в нас. Во время сессии мы могли изучить любой предмет за трое суток и всегда очень волновались на экзаменах. Чтобы снять напряжение, сочиняли анекдоты про своих наставников, иногда заслуженные.

Это присказка, а теперь.. нет, не сказка, истинная правда, сам видел. Первый курс. Первая сессия. Первый экзамен. Совсем ещё новая зачётка прилежной и, к тому же, привлекательной студентки. Вместе с названием дисциплины, фамилией и росписью экзаменатора в ней появилась и первая оценка, прописью, без сокращений: "хороша".

Эта история произошла около года тому назад и никак не связана с печальными событиями прошедшей субботы или с хоккеем вообще. Из всех спортивных мероприятий в ней есть только бег на среднюю дистанцию.

Возвращение из Кёльна с Победой.

Часть первая, патетическая.

У меня есть слабость - не люблю приезжать в аэропорт заранее. Все эти ожидания в очередях, на регистрацию, сдачу багажа и прочие проверки вселяют в меня беспокойство и неуверенность. Если бы это была неуверенность в завтрашнем дне, я бы, пожалуй, смог заставить себя насладиться сегодняшним. Но это именно неуверенность в текущем мгновении, здесь и сейчас.

Возвращался я из Кёльна в Москву с авиакомпанией Победа первый раз, он же и последний, так что не реклама. Всё началось с того, что регистрация на рейс через интернет, к чему мы, как пассажиры, давно привыкли, была невозможна.

В аэропорту Кёльна я тоже был впервые и, как обычно, приехал минут за 15 до конца регистрации. Табло показывает, что мой рейс вылетает из первого терминала, а я приехал поездом во второй. Делать нечего, бегу лёгкой трусцой в первый. Пробегаю все стойки регистрации, моей нет, дальше только эскалатор вниз, в зал прилёта, но мне явно не туда.

До конца регистрации на рейс остаётся минут пять. Я подбегаю к первой попавшейся стойке, где сидит живой человек, спрашиваю:
- Не подскажете где стойка D40, зер битте? (сам номер стойки за давностью, конечно, не помню, но какой-то достаточно большой номер для аэропорта Кёльна)
- Здесь такой нет.
- Как нет? У меня там регистрация на рейс.
- А, это Вам во второй терминал.
- ?!!! (В коротком переводе - твою мать!)
- Битте шон (и улыбка до ушей, что в данном случае должно переводиться как наше Вам с кисточкой)

Блин, бегу назад во второй терминал, но уже не трусцой, вприпрыжку. На всякий случай, спрашиваю у первой же стойки во втором терминале:
- Где стойка D40?
В ответ - непонимание:
- Такой стойки здесь нет.
- Мне нужно на московский рейс с авиакомпанией Победа.
- Победа вылетает из первого терминала. Это второй, а Вам в первый.

Ну что же, весьма доходчиво. Всё, приплыли. Регистрация уже должна была закончиться. Похоже, что в Москву сегодня я не лечу..

Иду в центр зала второго терминала в поисках хоть какой-то информации, подхожу к группе работников аэропорта, мирно беседующих у пустых стоек регистрации, спрашиваю:
- Вы когда-нибудь слышали про Победу?
В ответ получаю удивлённые взгляды и, скорее в отчаянии, не подумав, ляпаю:
- Мы вас победили, 70 лет уже прошло, что вы за это время сделали с нашей победой?
Дальше всё произошло как в замедленном действии, лица озаряются пониманием:
- Йа, йа, Победа, Москва, Вам туда! - и даётся дружная отмашка в сторону каких-то бутиков в самом дальнем конце второго терминала, где стойки уже заканчиваются, в сторону прямо противоположную направлению к первому терминалу, куда я бегал.

Часть вторая, сказочная.

Иду уже спокойно, и что я вижу? За какими-то киосками, в самом дальнем углу терминала, стоит огромная очередь, и лица у всех слегка озлобленные, но такие родные-родные. Говорю:
- Победа?
- Да, - говорят.
- А что, регистрация ещё не закончилась?
- Ты совсем слепой?
Ну и слава богу, стою справно в конце очереди. В процессе выяснилось, что не я один в первый терминал бегал.

Долго ли, коротко ли, подходит и моя очередь:
- Ваш багаж?
- Без багажа, - говорю.
- A это, - говорят, - что?
- А это, - говорю, - ручная кладь.
Был у меня с собой маленький рюкзачок.
- Только за дополнительную плату, вот если бы у вас была дамская сумочка или, скажем, портфель, тогда да, а так нет.
Видимо, удивление на моём лице говорило само за себя, мне показали список предметов, разрешённых для перевозки в ручной клади, включающий:
-портативный компьютер,
-папку для бумаг,
-верхнюю одежду,
-телефон,
-печатные издания для чтения в самолёте.

- Ну вот и хорошо, - говорю, достаю из рюкзачка всё, точно согласно списку.
В самом рюкзачке не осталось ровным счётом ничего, пустой у меня рюкзачок.
Мне отвечают:
- Да, всё это можно в ручную кладь, а вот рюкзачок нельзя.
- Почему?
- Его нет в списке.
- А что есть?
- Дамская сумочка или портфель.
- Хорошо, - говорю, - а если я отстегну лямки от рюкзачка, то мой рюкзачок будет выглядеть вполне как портфель, если и не совсем как дамская сумочка.
- Нет, это не портфель.
- Хорошо, тогда я всё сложу в полиэтиленовый пакет, а рюкзачок выкину, поскольку стоит он меньше, чем дополнительная плата за провоз ручной клади.
- Нет, - говорят, - полиэтиленовый пакет в ручную кладь, конечно, можно, но только за дополнительную плату, вот прейскурант. Если бы это была дамская сумочка, тогда да, а так нет.
- Как же я это понесу?
- А это, - говорят, - ваше дело, только несите быстрее. Ваш рейс уже улетает, а выход на посадку в первом терминале.

Как я бежал назад в первый терминал, как я проходил паспортный контроль рассказывать не буду. Паспортный контроль - это было единственное место, где мне посочувствовали, а в глазах пограничника читалось:
- Сказочный мудозвон.

Часть третья, не совсем фотогеничная, но зато заключительная.

Вы думаете, что на этом всё закончилось? Наивные, нет, нет и ещё раз, нет. При посадке в самолёт мою ручную кладь сфоткали вместе с посадочным талоном. Я спросил:
- Зачем?
Ответ убил как контрольный выстрел:
- Мы обязаны внести Вас в списки нарушителей.
- ???
- Вы нарушили правила перевозки ручной клади нашей авиакомпании.

В течение всего полёта милые стюардессы разносили чистую родниковую воду. Надеюсь, что у авиакомпании Победа есть доска почёта, где висит и моя фотография: я и мой рюкзачок.