Поиск по автору:

Немецкие чиновники, включая канцлера, ездят на немецких машинах.
Французские чиновники, да и Президент Франции, ездят на французских
авто. Американские чиновники, включая Президента Барака Обаму, ездят на
американских машинах. Если наши чиновники начнут ездить хотя бы на
«УАЗ-Патриот» Ульяновского завода (это к тому же патриотично!), то будем
ли мы в скором времени жить так, как живут обычные люди в Германии,
Франции или США?

Играю с семилетней дочкой в снежки у памятника Пушкину. Снега как
такового мало, все больше льдинки. Дочка мне в грудь снежком залепила
слегка и невероятно рада сему обстоятельству. С восторгом спряталась от
ответного выстрела за памятником Пушкину. На голове памятника, как
водится, сидит голубь. Я вызываю дочку на дуэль. Так и говорю:
- Выходи на дуэль, проказница!

Она спрашивает, что это за проказа такая – дуэль, я даю краткое
объяснение. После чего снова вызываю ее:

- Выходи, - говорю, -на честную дуэль, проказница!

Недалече стоит мужик бомжеватого вида. Лицо разбито, одежда давно
нестиранная, нехитрый скарб под ногами. И тут я снова горланю дочке:

- Выходи на честную дуэль! Нечего за Пушкиным прятаться!

И тут БОМЖ выдает следующее:

- Не выходи, девонька! Не выходи на дуэль! Пушкин, вон, тоже на дуэль
вышел! И чем все это для него закончилось?! Пристрелили его, и теперь на
голову ему птички кака..!

Дуэль, ясное дело, не состоялась в виду категорического отказа от
участия в ней девчачьей стороны.

Возвращается Серега домой из магазина. Заходит в квартиру и сразу
чувствует: что–то не так! Ботинки в коридоре раскиданы, абажур лампы
разбитый, где-то истошно орет кот Матвей. Серега хватает на лестничной
клетке, у двери, кусок трубы (ему недавно сантехнику меняли) и тихонько
крадется внутрь жилища. Идет в одну комнату. Приоткрывает дверь. Видит:
посреди комнаты стулья валяются, торшер опрокинут, из шкафов вещи
повыкинуты, цветок с подоконника сброшен и беспомощно лежит на полу. Из
небольшого шкафа для белья раздается мяуканье. Серега подходит к шкафу,
открывает, а оттуда кот его – Матвей – как сиганет! Шмык в угол комнаты.
Там встал чуть ли не на задние лапы, когти выпустил и бешеными глазами
на Серегу смотрит, зрачками вращает. К бою готов, типа.

Серега обалдевший крепче сжимает трубу и пробирается через коридор в
другую комнату. Дверь закрыта. Он ее плечом богатырским вышибает и
влетает в комнату с трубой наперевес. Картина: в одном кресле, пыхтя и
отдуваясь, сидит его бабуля семидесяти лет от роду, а в другом его же
семидесятипятилетний дед. Оба запыхались, оба с красными лицами, с
трудом дышат и ртом и носом, за сердце держатся, волосы взъерошены,
кряхтят, сопят и через кряхтенье посмеиваются слегка.
– Что здесь произошло-то?! – вопит Серега. – Нас что, ограбили, пока я в
магазин ходил?!
Бабуля отфыркалась, отдышалась и шепчет Сереге:

– Да не-е-т, Сере-е-же-нь– ка, все у нас хорошо. Успокойся! Никто нас не
грабил.
– Да что ж тогда, черт побери, произошло за эти полчаса, пока я в
магазин чапал?! – не унимался Серега.
- Ну, Сереженька, – жеманно поежилась бабуся, – мы тут решили детство с
твоим дедушкой вспомнить. Ну… Ну, как в деревне, шестьдесят лет назад…
Пошалить решили. Вот и поиграли, маленько, в салочки...

Серега приоткрыл рот от удивления.

– Он меня не догнал! – с гордостью заключила пожилая женщина и указала
на деда.

Ошалевший Серега опустил, тяжелую трубу. Дед с бабушкой продолжили
радостно хихикать и при этом самодовольно хрипеть. В соседней комнате
продолжал с ужасом в голосе мяукать кот Матвей.

Место действия: Москва, год, наверное, какой-то из девяностых, когда
точно не помню, но был сильнейший ветер сбивающий с ног. Тогда щиты
рекламные по Москве летали, а мы с дачи возвращались. Идем. Я, мой
приятель, две девушки, одна из которых очень основательная, коренастая,
бодибилдингом занимается. А приятель реально весит килограмм 50
(пятьдесят), не больше.

Заморыш. Худой, студент, масенький. Порывы ветра мощнейшие. Идем
шеренгой, за руки держимся. Бодибилдерша шкета держит. Ладонь его в ее
мощной руке. Порыв ветра задирает ей юбку. Ну, задрало, и фиг с ним. Не
до эротики, дойти бы до станции. А бодибилдерше неудобно. Нашла время
стесняться! Ну, ездят машины, ну и что? Им ведь тоже лишь бы добраться
от точки А в точку Б. А ей – дискомфорт, видите ли, и мускулистая деваха
ручонку голодного студента-то отпустила, и давай юбку к телу прижимать.
А мы идем дальше. Прошли шагов с десяток, вижу – втроем уже идем. Кричу
девкам:

- Обождите! Ваньку потеряли!

Порывы ветра на полном серьезе сбивают с ног. Оборачиваемся, держимся за
руки, стоим против стихии монолитом из трех тел. А четвертого-то и нету!
Ветер пыль кружит дорожную, глаза застилает. Нет Ваньки! Двинулись
единой цепью назад, супротив гнева природы. И немного погодя увидали
Ваньку-то, дружбана нашего! Он в дорожной грязи и пыли лежит, копошится,
кряхтит.

Но, молодец, стиснув зубы, борется со стихией. Добрались мы до него.
Культуристка на сей раз Ваньку хвать крепенько за руку, дернула вверх,
на ножки тонкие Ванька встал. Разозлился ураган, и вновь Ваньку с ног
захотел сбить. Но мы четверо держались уже намертво. Больше культуристка
юбку задранную уже не поправляла, а упрямо перла Ваньку до станции.
Дошли.

Хотел потом Ванька после того случая отъесться, да не на что студенту-то
пузо отъедать. Только спустя годы Ванька вес прибавил. Пузень отъел
пивной, колобком румяным теперь катится. И ветра лютого уже не боится.
Он покорил природу, набрав веса.

Новый район Люблино города Москвы построен на полях аэрации, проще
говоря, на фекалиях. Поражает обилие по-настоящему цветущих детишек на
улицах Люблино.