Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
Рассказчик: aed65
По убыванию: %, гг., S ; По возрастанию: %, гг., S
Эта история произошла с дамой очень порядочной и благополучной. Она возвращалась из гостей, где она, естественно, немного выпила, ну и уснула в автобусе. На конечной остановке будит ее незнакомый мужчина, они выходят из автобуса и мужчина говорит: - Пойдемте со мной. Знакомая: - Нет, мне в другую сторону, - и идет в нужном направлении. Мужчина ее догоняет, прижимает к стене дома и начинает целовать. Обалдевшая женщина говорит: - Ты что, будешь меня насиловать?! Мужик отвечает: - Нет. И тут сработала теория об отсутствии у женщин логики... Дама ответила: - Нет? Тогда пошел отсюда! - и гордо удалилась.
Даже если бы мужчины могли читать женские мысли, это мало помогло бы коммуникации. Мало научиться читать на иностранном языке. Надо ещё понимать значение прочитанных слов.
Женская память избирательна. То как её плохо подстригли она запомнит на всю жизнь, а как язык в компьютере переключать ей надо каждый раз заново показывать.
Позвонил юноша. Долго обсуждали конфигурацию компьютера, который он решил покупать. По запросам видно, что мальчик из семьи обеспеченной и вершков нахвататься успел достаточно, но особенно козырял знанием компьютерных жаргонизмов, чего я, признаться, недолюбливаю. Битых полчаса обсуждали его "винты", "мамы", "камни" и прочие "клавы". Затем он попрощался, сказав, что теперь должен доложить о разговоре отцу и завтра - вперед. Минут через двадцать звонит мужчина. Представился, как отец мальчика, звонившего недавно, поблагодарил за внимание, за советы. Как я понял, папа в компьютерах совсем не в курсе, а уж жаргон не знает и подавно. Иначе он бы не заявил: - Все объяснения сына меня устраивают, я только одного не понял. Поясните мне, пожалуйста, попроще - так ли уж обязательно брать четырехметровую видеокарту? Нельзя ли поменьше? У сына не такая уж просторная комната.
А и Б сидели на трубе. Остальные им завидовали, но сделать ничего не могли. Труба хоть и большая, но в углеводородный бизнес допускают только избранных.
В этот сентябрьский, продуваемый всеми ветрами день советские войска по приказу командования устремились в наступление. Пришли в движение рычащие и перемалывающие гусеницами землю танки, потянулись на запад вереницы помятых, невзрачных, но таких надёжных полуторок и измученных лошадок, тащивших за собой пушки, послушно мерила шагами километры пехота.
Небольшая каменная церквушка с белёными стенами, с покосившемся от времени, но всё ещё величественным куполом посверкивающем в лучах солнца золотом как раз располагалась на пути наступления. Настоятель храма отец Николай несмотря на возраст - статный, широкоплечий, с побитыми сединой волосами и бородой не мог нарадоваться, что в его церкви в это субботнее утро было столько народу в советской форме.
Старший лейтенант с нахмуренными бровями цвета спелой пшеницы прищурив глаза с недовольством взирал на крестящихся перед иконами солдат.
- Чем раздражены, Павел Дмитриевич? - спросил знакомого уже офицера священник с высоты своего немалого роста.
- Религия опиум для народа, - буркнул себе под нос тот, но вспомнил о чести советского офицера оправил на себе форму и фуражку добавив совсем уже другим тоном. - Я политрук, должен быть с солдатами. Раз товарищ Сталин верующим разрешил молиться, обратите внимание - без фанатизма… пусть так оно и будет.
- А сам-то верующий сын мой? - улыбнулся в усы священник, спрятав кисти рук в рукава.
- Родители верующие. Я коммунист.
Политрук на мгновение вдруг стал серьёзным-серьёзным и грудь с боевыми наградами выпятил так, что гимнастёрка на нём чуть не треснула.
Отец Николай снова улыбнулся и уже тише, произнёс офицеру на ухо:
- Не поверишь, Павел Дмитриевич, но я тоже.
Политрук замер с открытым ртом, потом звонко щёлкнув зубами захлопнул его, и тоже шёпотом спросил:
- А... а разве так бывает, отец Николай?
- Всяко бывает, - кивнул священник, выглядывая из дверей храма наружу. - Я в Гражданскую ротой командовал. Награждался неоднократно.
Больше политрук вопросов не имел, но о чём-то серьёзно задумался. Отец Николай же, пройдясь мимо солдатиков, глазевших на убранство храма, которое ему при немцах стоило сохранить большого труда (по лесам даже побегать пришлось), вернулся к политруку у входа снова бросив взгляд с крыльца на улицу где на самодельной лавочке под берёзой сидел средних лет крепкий мужик с серо-голубыми глазами и в пилотке с начищенной до нестерпимого блеска красной звездой. На погонах его было три красные полосы.
- Задам тебе вопрос, сын мой, - обратился отец Николай к офицеру и не дождавшись ответа тут же продолжил. - Скажи мне... вот эти то ребята комсомольцы, им просто интересно в храме. Все зашли, и они тоже. Бог не против, ибо злого умысла в сердцах их нет. Эти верующие - крестятся правильно, свечки ставят кому надо... а этот парень? Чего сидит не проходит?
Взглянув на солдата на лавочке, политрук просто пожал плечами, зато откуда не возьмись к ним подскочил жилистый востроглазый мужичок, который спрятав самодельный крестик из консервной банки под гимнастёрку согнулся в три погибели и поцеловал руку настоятеля.
Надо сказать, что батюшке такое поведение не слишком понравилось, но он смолчал, обтерев обслюнявленную руку о рясу.
- Это Лесков, батюшка. Тихон Лесков, - тем временем зачастил нахальный мужичок. - Он не может в храм божий заходить. Нельзя ему.
- Почему? - удивился священник, взглянув на говорившего.
- Никифоров, отставить пропаганду! - громыхнул было политрук, но увидев остановившийся напротив храма виллис с ротным, опрометью выскочил из храма затопав сапогами по крыльцу.
- Да пусть говорит, Павел Дмитриевич, - бросил в спину офицеру священник, но Никифоров молчать и не собирался, оглянувшись на Лескова под берёзой, он быстро-быстро зашептал. - Бабка его ведьмой была. Очень сильной. Её все в округе как огня боялись. Когда внучок на фронт в сорок первом уходил она его заговорила. Намертво. Его теперь ни пуля, ни штык не берут и даже снаряды избегают. В храм войдёт все иконы потрескаются. Точно-точно.
Отец Николай с удивлением уставился на мужичка на полном серьёзе раздумывая трепло он или дурак.
- Что за бред солдат? - в голосе настоятеля храма прорезались командирские нотки.
- Вовсе и не бред, батюшка. Вот послушайте. Я с ним с сорок второго, но от мужиков, его земляков, слышал, что в августе 1941 года Тихон единственный в своём вагоне выжил при бомбёжке на станции, потом под Москвой один остался невредимым из роты, без единой царапины, между прочим, а потом в одиночку взял в плен шестерых немцев, четверых застрелил. Это я сам видел! А месяц назад, - Никифоров прямо захлёбывался слюной торопясь поделится со священником накопившейся информацией, - месяц назад, он выжил при взрыве склада боеприпасов (немецкие диверсанты мину пустили), всех рядом в труху, а ему хоть бы что! Да ещё и троих раненных притащил. Ведьмины проделки это всё! Точно говорю!
Не дослушав болтуна до конца, отец Николай вышел из храма и спустившись по ступеням быстрым шагом подошёл к заинтересовавшему его бойцу. Справный, форма починена, почищена, сапоги ваксой натёрты, каждая деталь солдатская на месте. Вот только... взгляд священника как будто притягивало левое плечо сержанта, над которым и вправду будто витала какая-то чернильная тень. Сморгнёшь и нет её. Снова посмотришь - тут как тут. Волосы на затылке священника встали дыбом, но устыдившись страха, он быстро взял себя в руки мысленно прочитав защитную молитву.
- Что батюшка просветили тебя уже сослуживцы мои? Воспитывать будешь или беса изгонять? - улыбнувшись глазами поднял голову на священника Лесков.
- Правду бают али лгут?
- И правду бают и лгут. Всё сразу, - рассмеялся сержант, продемонстрировав отцу Николаю здоровые белые зубы.
Чем-то Лесков священнику сразу понравился – открытый взгляд, смуглое, волевое лицо, вот только будто усталость тяжким грузом висела на нём. Бабкино колдовство может и спасало до поры до времени, но сведёт красного молодца в могилу. Ой, сведёт.
- Можно один вопрос тебе задам, Тихон?
- Можно батюшка, кто ж мешает.
- Злишься на врага?
Лесков вдруг надолго задумался.
-… злюсь, батюшка. И вот что странно чем дальше, тем больше. Иногда хочется на куски их всех порвать. А ведь бьём мы их, бьём… легче должно быть. Отпустить что ли.
- РОТА СТРОЙСЯ! – зычно закричал политрук и солдаты, подчиняясь приказу, горохом высыпали из храма на улицу.
- Вижу беса у тебя на левом плече. Ух силён! Надо чтобы на правом ангел поселился, - быстро оглянувшись вокруг, отец Николай ловко снял с шеи массивный крест покоившийся всё это время на его груди и опустив свою левую лапищу на правое плечо Лескова, правой рукой приложил крест ко лбу сержанта неистово зашептав молитву.
Много чего в жизни священника происходило, многое он испытал, видел ещё больше, но никогда… НИКОГДА не молился он так искренне и неистово как в этот субботний день. Когда сержант покинул его и встал в строй отцу Николаю даже показалось что серебро в руке нагрелось, а сам он будто в бане вспотел.
Колонна пехоты двинулась на запад мимо его церквушки, а в «каждой дырке затычка Никифоров» подскочил к нему заглядывая в лицо.
- Батюшка! Батюшка! А что это вы такое сделали? Бабкин наговор сняли? Беса изгнали?
- Бесов изгонять не научен, - оборвал болтуна священник, сжав от нахлынувшей злости губы.
- А что тогда?
- Что-что… во всём должно быть равновесие, - непонятно бросил через плечо отец Николай, поднимаясь в храм.
Седьмая рота, надвинув на глаза пилотки и подняв воротники шинелей, дабы защититься от хлынувшего с неба дождя, двигалась на запад, а над правым плечом сержанта Лескова внимательный человек, обладающий особым зрением, разглядел бы бело-молочную дымку… вроде густого тумана на рассвете.
* * *
В сентябре 1945 года, когда листья только-только нарядились в красно-жёлтый наряд, младший лейтенант Лесков встретил идущего в храм отца Николая всё на той же самой скамейке под берёзой. Солнце недавно взошло и двое мужчин с интересом уставились друг на друга.
- Смотрю помогло, - широко улыбнулся священник, остановившись рядом с офицером. Покосившись на левое плечо бывший герой гражданской войны абсолютно ничего там не увидел. Но и над правым ничего не было.
- Вам виднее, батюшка, - нарушил молчание Лесков почесав пальцем свежий шрам, пересекавший левую щёку. – Днепр форсировал, в Польше в огненный мешок угодили и чудом спаслись, Рейхстаг брал, много чего ещё было… но жив-здоров, на своих двоих домой возвращаюсь.
Отец Николай хотел было позвать гостя в храм, теперь-то уж точно можно, да в последний момент передумал. Хотел выслушать что тот скажет. И тот сказал:
- После вас злость застилающая разум и правда прошла. Врага конечно убивал, но ничего к нему не чувствовал. Трижды ранен был. Легко. Зато сны начали сниться радостные, яркие, после них просыпался полным сил. Вот только извиняйте, рассказать о чём, не смогу. Не помню ни одного.
Мужчины дружно посмеялись, и священник похлопал мужчину по спине:
- Теперь ты сам по себе, Тихон. На равных. Как простые смертные. И плохого, и хорошего в тебе вдоволь, а что победит от тебя зависит.
Подняв с земли за лямки солдатский сидор, Лесников двинулся за священником.
- Всё-таки надумал в храме помолиться? - обрадовался отец Николай так что чуть в ладоши не захлопал.
- Для молитв мне храм не нужен, батюшка. Но другим видно ещё понадобится. Помогу вам купол поправить. Я умею…
- Коррупция это дракон. Если мы отрубим ему голову - вырастет три новых. Нужно не рубить, а кормить дракона до отвала, чтобы он умер от несварения. - Спасибо, Генеральный прокурор. А другие планы борьбы с коррупцией у вас есть?
Год назад побывал в аквапарке в Казани. После того как накупался начал собираться и надо бы высушить волосы феном. Как всегда предо мною предстала очередь из 6 дам, к одному фену и человек 8 к другому фену на другом конце раздевалки. Что ж делать, придётся ждать. Но вдруг мой взор упал на фен, который никто не использует и очереди к нему нет. Висел себе на стене с вилкой отключённой от розетки. Подхожу к фену и слышу из соседней очереди женщина говорит: "А он не работает!", другая добавляет: "Да да, не работает". Но подключив прибор к питанию, фен заработал. В тот момент я ощутил взгляды на подобии "ахтыжхитраяжопа".
Как-то при посещении Нью-Йорка американский писатель Марк Твен был приглашён за город на званный ужин к одному из приятелей. Выпили поели, ещё выпили, а потом в сигарной комнате начались разговоры о политике, которые пожилого писателя раздражали так же как мокрые ноги, чечевичная похлёбка и дураки. В общем Твен покинул сейшен и отправился пешком до станции, намереваясь успеть на последний поезд до города, благо там было недалеко. Вот только то ли выпитый алкоголь, то ли опустившийся на землю сумрак, сыграли с ним злую шутку. Писатель заблудился, оказавшись в каких-то трущобах неподалёку от просёлочной дороги где его тут же окружили четверо мрачных типов по-хозяйски поглядывающих на его костюм и ботинки. Один из грабителей (а это конечно же были они) был вооружён короткой дубинкой, а второй ножом.
Похлопав себя по карману пиджака Твен с тоской понял, что где-то посеял своё портмоне, а это означало, что откупиться от преступников не получится и одежда единственное его состояние на тот момент.
Как же удивились головорезы когда вместо того, чтобы испугаться, закричать, молить о пощаде на коленях, бойкий старичок стал в боксёрскую стойку и бодро заявил:
- Предупреждаю сразу, господа, что я буду сопротивляться. Как могу, как умею. Кошелёк я где-то посеял, а мои вещи вам придётся снимать с холодного тела, ибо я не представляю и даже представлять не хочу, чтобы появится на публике в позорном виде.
Что произошло дальше? Впечатлённые услышанным преступники усадили писателя в свою повозку и довезли до станции оплатив билет на поезд до города.
Позднее Марк Твен рассказал эту удивительную историю Майку Буну - одному из своих приятелей и издателей. И тот в изумлении (сам побывал на месте товарища, но закончилось всё ударом по голове и прогулкой в неглиже до дома) взглянув на писателя, покачал головой и произнёс:
- Мистер Твен наверно вы единственный человек который будучи жертвой грабителей не только не пострадал от них, но даже получил от них помощь.
- Они просто не выдержали моего дьявольского обаяния, - отшутился в ответ писатель.
История самого знаменитого в мире фантастической литературы дуэта братьев Стругацких началась со спора. Однажды, в конце 50-х годов, Борис с женой и Аркадий прогуливались по Невскому проспекту, обсуждая новые книги о полетах на Венеру. Тема была невероятно актуальной - особенно перед началом эры покорения космоса. Братьям новая фантастика совершенно не нравились: скучные, написаны под копирку. На что жена Бориса Стругацкого заметила, что читателям очень легко критиковать, ведь сами они не пишут книг. Братья восприняли это замечание как вызов, и в 1959 году появилась первая совместная повесть Стругацких «Страна багровых туч» о венерианских приключениях экспедиции землян.
Их разделяла двенадцатилетняя разница в возрасте – они почти принадлежали к разным поколениям. Старший брат Аркадий – филолог, переводчик с японского языка, буквально фонтанирующий идеями. Младший - Борис – бывший кадровый офицер, ученый-астроном, который уравновешивал брата и умел отыскать среди множества идей ту самую, которая увлечет миллионы читателей. Даже жили они в разных городах: Аркадий Стругацкий – в Москве, Борис – в Ленинграде. Несмотря на это, братья прекрасно дополняли друг друга и в результате подбирали ключи к сердцам и «лириков», и «физиков». Журналисты в интервью не раз спрашивали, как же Стругацкие пишут вместе, ведь так трудно найти общий язык в творчестве. Есть байка, что однажды, устав от однообразных вопросов, кто-то из братьев пошутил: «Очень просто. Так как один живет в Москве, а другой в Ленинграде, мы съезжаемся в Бологом, сидим в станционном буфете, пьем чай и пишем».
На самом деле Стругацкие долго выстраивали совместную работу. Сначала придумывали сюжет, героев, потом писали каждый свой кусок отдельно или даже один и тот же отрывок одновременно, а потом «сращивали» разные части. Этот метод был «не самым рациональным», и братья-фантасты перешли к совместной работе в прямом смысле слова - за одним столом.
В чем же секрет невероятной популярности Стругацких, которая сохраняется и по сей день? Почему до сих пор в сети существует масса фанатских сообществ, читающих и обсуждающих «Трудно быть богом» и «Улитку на склоне»? По какой причине экранизации книг Стругацких выходят в России и за рубежом? Почему так популярна компьютерная игра S.T.A.L.K.E.R, сюжетно связанная с повестью «Пикник на обочине»?
Стругацкие никогда не боялись экспериментировать, то посылая своих героев к неизвестным планетам, то помещая их в сказочное пространство, полное магии и волшебства, то отправляя в прошлое или будущее. Но их книги никогда не превращались в абстракции. За фантастикой прячутся подчас острые сатирические сюжеты, но самое главное, в героях Стругацких читатель узнает самого себя: человека, который каждый день делает выбор - иногда простой и понятный, иногда сложный и болезненный. Потому произведения знаменитых писателей остаются на книжных полках до сих пор, открывая новым поколениям и глубины космоса, и глубины человеческой души.
После смерти старшего брата Аркадия, Борис написал два романа под псевдонимом С.Витицкий, но его произведения не обрели такой популярности, как совместные тексты. Писатель признавался, что он как будто бы продолжал «пилить толстое бревно литературы двуручной пилой, но без напарника».
Один мой знакомый работает в полиции. И вот, шел он как-то на работу (естественно одетый по форме). Подходит к перекрестку, смотрит, притормаживает машина, и водитель подзывает его жестом присесеть к нему в авто. Садись мол, подвезу. Парень в город приехал недавно, ну, думает, наверно знакомый какой-то, которого он еще не успел запомнить, решил подвезти. Открыл дверцу, сел, "поехали" говорит. Ну и поехали. Едут, водитель подозрительно молчит. Ни "как дела", ни про себя не рассказывает. И только когда работа осталась далеко позади, мой знакомый понял, что что-то тут не так :) Оказалось, что совершенно незнакомый человек просто пропускал пешехода на переходе и рукой махал, чтобы тот не боялся и смелей переходил. А пешеход, будучи в полицейской форме и, видимо, при исполнении, садится в машину и приказывает ехать. Неизвестно куда бы они так вместе уехали. Поржали, конечно, на пару и разошлись.
