Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
Рассказчик: Yourrry
По убыванию: %, гг., S ; По возрастанию: %, гг., S
— Итак, вы утверждаете, что вы из 2023 года, а вовсе не еретик и не сумасшедший, и вас не надо жечь на костре?!... — Д-да... — Ну, что же. Предположим, я вам верю, но вот все остальные отцы-инквизиторы — нeт. Но ведь не так уж сложно проверить ваше утверждение. Если вы из будущего, то знаете, что будет происходить. Скажите нам, когда закончится правление Людовика IX? — Эмм… Я не помню, очень частная дата. — Допускаю. Тогда так: чем кончится Восьмой крестовый поход? — Хм… Знаете, я не эксперт в истории. — Допускаю. Гeография? — Не очень… — Maтематика? — Эмм, ну Е = мц квадрат. — Что? — Не важно… B общем, нет. — Геометрия, быть может? — Пифагоровы штаны… аааа… — Я пытаюсь вам помочь, попробуем по-другому. Может, вы что-то расскажете о технологиях будущего, о мироустройстве, науках? — Ну… Земля круглая… — Спасибо, мы в курсе. Что-то еще? — Ну, в наше время есть электричество… — Уже интереснее, что это? — В общем, такая штука, на которой работает почти все в мире! — Можете подробнее объяснить? — Ну… Там… Электроны, бегут по проводкам… Плюс, минус… Блин… — Вы можете добыть электричество, продемонстрировать его работу? — Нет… — Хм, может хоть какие-то полезные навыки и знания из будущего у вас есть? — Сожгите меня нахрен...
Если женщина в разговоре с подругой по телефону говорит сакральную фразу "ну, все, пока!", можно засекать время. До окончательного завершения разговора пройдет не меньше тридцати минут.
— Не трогайте его, пусть спокойно играет в свои игрушки. Это последняя из иллюзий, которую нам предстоит утратить: что в награду за все испытания нас примут дома с распростертыми объятиями и покаянными извинениями. Мы им там нисколько не нужны.
— Это сейчас не нужны. Зато когда с нацистами будет покончено... — начал было продавец чулок-носков профессор Шиндлер.
Боссе глянул на него.
— Я же видел, как все было, — возразил он. — В конце концов, нацисты не марсиане какие-нибудь, что свалились с неба и надругались над бедной Германией. В эти сказки верят только те, кто давно уехал. А я шесть лет слушал восторженные вопли народных масс. Видел в кино эти орущие, раззявленные в едином порыве морды десятков тысяч сограждан на партийных съездах. Слышал их кровожадный рев по десяткам радиостанций. Газеты читал. — Он повернулся к Шиндлеру. — И я был свидетелем более чем пылких заверений в лояльности к режиму со стороны видных представителей немецкой интеллигенции — адвокатов, инженеров и даже людей науки, господин профессор. И так изо дня в день шесть лет кряду.
— А как же те, кто выступил двадцатого июля? — не сдавался Шиндлер.
— Это меньшинство. Безнадежно малое меньшинство. Даже ближайшие коллеги, люди их собственной касты, с радостью отдали их в руки палачам. Разумеется, есть и порядочные немцы — но они всегда были в меньшинстве. Из трех тысяч немецких профессоров в четырнадцатом году две тысячи девятьсот выступили за войну и только шестьдесят против. С тех пор ровным счетом ничего не изменилось. Разум и терпимость всегда были в меньшинстве. Как и человечность. Так что оставьте этому стареющему фигляру его ребяческие сны. Пробуждение все равно будет ужасным. Никому он не будет нужен. — Грустным взглядом Боссе обвел присутствующих. — Мы все никому не нужны. Мы для них будем только живым укором, от которого каждый хочет избавиться.
