Доктор Уотсон, являясь представителем медицинской профессии, не мог не
знать о вреде, причиняемом курением, решил, однажды, избавить дорогого и
столь им уважаемого мистера Холмса от этой пагубной привычки.
И вот, раз, когда Холмса не было дома, Уотсон прокрался в его кабинет,
взял с полки одну из его любимых трубок, засунул мундшту себе в задний
проход и вернул на место.
Вечером Холмс вернулся весь погруженый в решение какой-то очередной
очень заковыристой задачи, казалось он вообще не замечает происходящего
вокруг. С Уотсоном, который следовал попятам, гонимый не столь
профессиональным интересом, как обычным человеческим любопытством, он
даже не поздаровался, а сразу прошествовал в свой кабинет и сел за стол,
вывалив целую кучу бумаг, дамское ожерелье, очевидно очень дорогое (из
чего Уотсон сразу понял -- здесь замешана женщина, что, в общем-то, не
являлось редкостью в делах, которые мистер Холмс брался распутывать,
справедливо полагая, что никто другой это не сделает) и еще какие-то
вещи, которые не привлекли внимания доктора. Великий детектив немедля
углубился в изучение разложеных на столе вещей, так и не удостоив
Уотсона своим вниманием, от чего тот, в свою очередь, почувствовал себя
неудобно, но так и не смог уйти не узнав, подействует ли его столь
оригинальный метод 'лечения'. Холмс же, не отвлекаясь от своего занятия,
привычным движением, не оборачиваясь, взял с полки ту самую трубку,
забил, раскурил и за все то время пока он ее курил, показавшееся Уотсону
вечностью, так и не проявил признаков беспокойства по поводу необычного
вкуса, который непременно должен был быть ощутим. Не выходя из состояния
глубокой работы мысли Холмс удалился в спальню.
В следующий раз, когда Уотсону выпало быть дома в отсутствие сыщика, он
вновь пробрался в кабинет, взял трубку, засунул в уже известое нам место
и пару раз провернул -- чтоб уж в этот-то раз наверняка было.
Мистер Холмс вернулся домой необычайно рано в весьма приподнятом
настроении, поприветствовал Уотсона, справился о его делах и они вместе
прошли в кабинет. Насвистывая какую-то легкую мелодию, по всей
вероятности привязавшуюся еще по дороге домой, он и на сей раз выбрал
'нужную' трубку, чем очень порадовал друга. Но все старания доктора
опять не произвели никакого эффекта: не выпуская трубку изо рта, Холмс
взял скрипку, усроился в кресле у камина и взглядом дав понять Уотсону
проделать то же самое, принялся с упоением играть. Этот вечер ничем не
отличался от ему подобных, когда друзья проводили время вместе
разговаривая на отвлеченые темы, разве что доктор Уотсон все крепчал в
своих намерениях довести дело до конца.
После неоднократных попыток воздействия подобным образом, Уотсону не
удалось отучить Холмса от курения, но сам он уже не мог жить без трубки.