Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
Рассказчик: Ingrid Lovera
По убыванию: %, гг., S ; По возрастанию: %, гг., S
В 7 часов утра собаки отвели меня на улицу. Там я погуляла и пошла обратно, думая о том, насколько все-таки приятнее поутру спать в кроватке, нежели тусоваться на улице. У подъезда притормозил автомобиль и водитель спросил: "это какой дом?". Я попыталась реактивно проснуться и что-нибудь понять, но не смогла. Поэтому я без обиняков спросила: "а какой атрибут дома Вас интересует?" "Не понял...", - расстроился автомобилист. Я сильно напряглась и искрометно переформулировала: "нну... что бы Вы хотели узнать об этом доме?" Водитель высунулся в окно и убедился, что больше ни одного живого человека нигде не видать. Тогда он, видимо, тоже сильно напрягся, ибо спросил: "номер у дома есть?" "вот", - сказала я поощрительно, - "другое дело! есть. номер у него шестнадцатый." дядька испуганно прикрылся окном и пискнул из-за стекла: "а корпус?" "третий", - вежливо дополнила я и устремилась к дверям, мечтая о возвращении в мир сновидений. Когда я уже взялась за ручку двери, меня вновь окликнул: "эй! а атрибут какой?"
Несколько лет назад мы работали на рождественском фестивале в Мюнхене. Несмотря на опыт и перманентную готовность к сюрпризам и атасам, никому даже в голову не пришло в конце декабря задать организатору такой простой вопрос: «Извините, товарищ, а сцена у вас внутри или снаружи?» «Вы чего, ребята, совсем …нулись? - мирно спросил Дима, увидев занесенную снегом площадь и сцену с воющими на ветру боковыми брезентовыми стенами. Градусник показывал минус шестнадцать. - Мы вам что, дедморозы? Сорок пять минут в тонкой рубашке, в шелковой блузочке и на каблуках - вы нас до весны на бэкстейдж сложите или на кладбище оттащите?!» Но в таких случаях всё и всегда происходит примерно одинаково. Много ласковых слов. Много тепла и участия. «Понимание» и «взаимопонимание» мельтешат в каждом предложении. Но суть-то всё равно одна: надо, Федя, надо. И неустойка ого-го, и агент старый друг, и реноме жалко. Дима орал на меня страшно и грозил воспалением легких как лучшим из возможных исходов. Он-то изначально ратовал за идею «послать все к дьяволу, и хрен с ними, с деньгами». Но какой мороз может победить мою страсть к наживе?! Спектаклей, как всегда в декабре, было натыкано по четыре штуки в день. С одного бока нам привесили обогреватель, от которого на таком морозе толку было ровно ноль, зато тот, кто вдруг оказывался на сцене в определенной точке, мог ненадолго почувствовать теплый дымок, скользящий по правому уху. И хотелось заплакать, окунуться в него целиком и забыться навсегда. Особенным шиком был последний номер, для которого мне за ширмой нужно было быстро раздеться почти догола и, стоя босиком, натянуть цыганский костюм. Не хватало проруби, вырезанной крестом, она бы придала благочестия этому одинокому и бессмысленному снежному стриптизу. Никогда в жизни, ребята, никогда в жизни мы так не пили - ни до, ни после, никогда. Если бы не ларек с горячим глинтвейном, то Мюнхен стал бы нашим последним приютом. Мы приходили в двенадцать, и первый глинтвейн был - «чтобы пережить этот день». Пили за пять минут до каждого спектакля - «чтобы хоть на полчаса хватило». Пили сразу после - «потерпи, потерпи, сейчас полегчает». Нам в помощь был, как обычно, выделен юный помощник с невнятными функциями. По задумке он должен был следить, чтобы мы «feel happy». Но поскольку feel happy в предлагаемых обстоятельствах мог только полный олигофрен, то бесполезный волонтер мерз, дрожал, сбивал висящие под носом перламутровые сосульки, глубоко и равномерно синел и уныло советовал не пить на морозе алкоголь, потому что сосуды мозга. Мы бы и рады были ему тоже кое-чего посоветовать, да сострадание не позволяло. Он и так жил прихрамывая - был веганом, облезлым и тощим, как швабра у школьной уборщицы. Сам арт-директор (кажется, Роберт) нам на глаза старался не попадаться. Посмотрев наше первое «сноу-шоу» и вусмерть закоченев в ветронепроницаемой парке, толстенном шарфе, в нахлобученной аж на глаза шерстяной шапке, он как-то сообразил, что мы не будем рады его обществу. Хау ар ю, пискнул он чисто из вежливости. «Иди сюда, я тебе сейчас расскажу, - обрадовался Дима. - Скидавай давай свою куртку, шапку, ботинки тоже и постой-ка тут в футболочке! И сразу поймешь, how we are». «We are fine, thank you» - перевела я и оттащила Диму подальше. В последний день мы снова встретили Роберта - зелёного, провалившегося в шарф, распухшего от соплей, со слезящимися несчастными глазами. «Я заболел, ребята» - жалобно прошептал он. «Бедный Роберт» - сказала я. «Бог не фраер» - сказал Дима. Вы не поверите, но сами мы даже насморка не заработали.
Несколько лет назад, мучаясь от боли в плече, выписала по инету упаковку вьетнамского кобротоксана. Чтобы не мелочиться, заказала сразу сто штук. Несчастные кобры отдали яд не зря - мазь работала безотказно. При этом расходовалась очень экономно, и, сообразив, что до окончания срока годности все использовать не успею, даже если буду мазаться токсаном вместо увлажняющего лосьона для тела и добавлять его в кашу, я стала ходить в гости к близким друзьям с баночкой яда. Хотя и не все оценили мой скромный дар. Некоторые даже, окинув нас с ядом странным взглядом, сказали что-то вроде "ах вот в чем дело". И не только они. Как-то раз утром перед зеркалом втерла мазь в плечо и пробормотала: - Жало бы не отросло. За спиной раздалось шебуршание, и муж кротко осведомился: - Еще одно?
В десятых годах попал в больницу. Здание больницы было очень старым, местами 18, местами 19 век, пишут, что даже в 1812 году не сгорело, красивое место. Парк-двор, где плясали белки на ветках, крепостной толщины стены, сводчатые потолки. Маялся бессонницей, но у меня был нетбук с интернетом. Ночами уходил из палаты в холл, чтобы не мешать спящим синюшным светом монитора и клацаньем клавиш, садился на диван у розетки. В холле имелись два потертых казенных дивана для посетителей и отдыха больных. На стенах внушительных размеров картины, сюжеты утешительные вроде "Мишки Шишкина" и "Алёнушки". И вечная пальма в кадке. На нашем этаже не было сестринского поста, место для курения было отведено на кафельной клетке широкой старинной лестницы в конце коридора, если перегнуться через перила, вниз уходила спираль Эшера, скруты ступенек, глубокая, желанная, как матка или могила, воронка темноты. В одну из глухих ночей, часа в три, вышел на лестницу покурить после долгого перерыва. Щелк-щелк зажигалкой. Кончился газ в одноразовой. Дрочил несчастную зажигалку долго, но даже финального "пуф" не получилось. Другой зажигалки не было. В ночной магазин не выйдешь, охрана. Мёртвая тишина. Яркий коридор. Плюнул бы и пошел спать, обычно терплю долго и вида не подаю, а тут прямо перекосило. Понимаю, просто кончилась бы пачка, ну кончилась и кончилась, бывает. Но в пачке две трети. Сигарета в руке, бесполезная зажигалка в кармане. Ясная подляна. Тихо ходил по коридору, с сигаретой за ухом, туда-сюда, как тигр в клетке, ругал себя за зависимость, что, мол, трубы горят, уши кипят, хороняка, раб никотиновый? В маленьком холле, где были диваны и "Аленушки" у стены стоял ритуальный стол, покрытый кружевной скатертью. На столе большая икона Богородицы, не знаю какой, что то в софринском окладе, оливковое византийское узкое лицо в проёме, еще какие то мелкие иконки и прочие религиозные штуки, названия которых не знал и не приглядывался. Горела лампадка. Под Гжель. Ровный внятный огонёк. Влево иду - горит. Вправо иду, горит. Хоть и атеист, но пока не дошел до того, чтобы прикуривать от лампады. Не от страха перед сверхъестественным наказанием, а просто зачем гадить? Людям, которые это все красиво расставили, убранство важно и нужно, прикоснуться, испортить, даже если никто не видит - все равно что в детстве разорить чужой "секретик" в дворовой земле. Но курить-то приперло до сухости во рту, огонек дразнил. Шаркал по больничному коридору в тапках битый час, подумал, был бы верующим, можно было бы помолиться и это была бы нелепая молитва "Пан бог, извините пожалуйста, что к вам обращаюся. У вас огонька не найдется?" Может проснется и выйдет на лестницу кто курящий. Но нет, все спали. Хотите верьте, хотите нет, но ровно в тот момент, как это подумал, споткнулся на отставшем куске линолеума, который торчал, как ласта, чуть не упал и балансируя, увидел за иконой коробок спичек. Сине-белый, стандартный с самолётиком-этажеркой на этикетке. Наверняка для этой лампадки и положили. В кино в этот момент должно было разлиться по всему кадру хрустальное сияние в эффектах слоу-мо и "рыбьего глаза" и ангельский саундтрек детской капеллы "Аллилуйя!". Рождественское чудо в середине лета. Обращение невера. Ничего не было. Лампы под потолком жужжали. Взял одну спичку, посмолил наконец-то на лестнице до фильтра, осторожно вернул коробок на место и зачем-то сказал "Спасибо", глядя на узловатый ствол пальмы с зелеными пыльными перьями. Слышат или нет, не важно, "спасибо" не бывает в пустоту. Вскоре выписали, не воссиял, не обратился, зажил по-прежнему. Но если меня спросят, что такое чудо, я вспомню сине-белый коробок с самолетиком-этажеркой.
В Стамбуле все время встречаем мужиков с бинтами на голове. Ладно бы три-четыре покалеченных встретились, так нет, десятками ходят! Ой, думаем, а, может, это того, с религией связано? Ну мы, конечно, люди в духовных вопросах дремучие, но все ж не настолько... У наших марокканцев у всех синяк на лбу, это потому что они челом в пол по пяти раз на дню долбят, но чтобы друга дубинами по кумполу лупить?! Не может быть. Тайна раскрылась: тут, оказывается, пруд пруди клиник по пересадке волос! Приезжает дядька лысым, как коленка, а уезжает кудрявым и задорным, что твой пудель.
Сижу тут дома. Никому не мешаю. Раздается звонок с незнакомого номера. Зачем-то беру трубку. «Это xxx?» - слышу в трубке «Я» - отвечаю «Когда ты вернешь мне крышку?» - уточняет голос «Какую?» - не понимая ничего переспрашиваю «Ну, от сковородки» - уже немного раздраженно говорит голос Сбрасываю звонок ибо ничего не понимаю. Через несколько минут звонок. Номер уже определен - старшая по подъезду. Беру. Общаемся, я удивляюсь. Оказывается все очень просто и даже может показаться логичным. Выкинул кучу мусора с балкона. В том числе и старую сковороду, которая пришла в негодность ввиду долгого срока эксплуатации. Именно долгий срок эксплуатации. Тот факт, что пару раз я забывал в посудомойке на пару дней и еще пару (5 минимум) я ее тупо оставлял на плите так что она очень перегревалась никак не влияет - что не убивает и все такое. Короче купил я новую, а старую выкинул. Бабулька увидела сковородку, решив что так еще послужит, взяла ее себе. Начала искать крышку - крышки нет. Вывернула пакет - нет крышки. А я забыл уточнить что мусор я выношу раз в неделю, так что двухсотлитровые мешки. И, практически смирившись с поражением, увидела коробку от пиццы. А там предательский есть имя и адрес. Быстро поняв какой именно дом и подъезд (а я в Сталинке живу. 5 этажей по 5 квартир на площадке), набрала старшей по подъезду, пробила мой номер и позвонила мне. Причем не стала говорить что-то типа «я тут случайно нашла, не могли бы вы мне и крышечку отдать», а сразу «когда крышку отдашь». Сказать что я охуел - ничего не сказать.
В 60-х годах провели психологи эксперимент: молодой красивый парень стоял в центре кампуса какого-то университета, и естественно заговаривал с проходящими мимо женщинами. То есть, был какой-то предлог и он комментрировал и завязывался непринужденный разговор. Потом парень лез в карман, вытягивал карточку. Если на ней была цифра 1, то он предлагал девушке поужинать вместе. А если 2, то предлагал пойти к нему (он живет прямо рядом) и заняться любовью. Точных данных я уже не помню, но на секс соглашались какие-то доли процента. А на ужин, скажем, процентов 30.
Такой же эксперимент делали с мужчинами. Предлагала уже красивая девушка. И на секс соглашались 99%, а вот на ужин - всего 5%. Что-то такое. Ужинать, разговаривать? О чем???
Все-таки любят девушки вкусно покушать.
Была и модификация эксперимента. Парень стоял с маленькой красивой собачкой на поводке. И на занятие любовью девушки соглашались в три раза чаще.
На съёмках "Джентльменов удачи" вместо цемента в цистерну налили жидкий мучнои клейстер, подкрашенный луковой эссенцией. Состав, по воспоминаниям актёров, был вонючий и липкий. Все после съемки быстренько выскочили и побежали мыться; тут увидели, что Вицина нет. Оказалось, что тот продолжает сидеть в цистерне: кто-то ему сказал, что в составе "раствора" лекарственные травы, продлевающие молодость.
Рассказали забавное. Один работник из аппарата патриархии перешёл на работу в светское министерство. Но забыл сменить автоматическую приписку в письмах, обычную для общения с епископами: "Нижайше прошу молитв! Целую Ваши ризы!" Чиновники разных мастей стали вдруг получать такие письма. Но почти все восприняли это как должное.
- Все-таки перелетные птицы - это загадка. Я могу понять, зачем они улетают на юг, но никогда не мог понять, зачем они возвращаются... Разве не лучше остаться там, где ВСЕГДА тепло? - Отпуск, сцуко, кончается, вот и возвращаются.
Дело было в 30-е годы прошлого столетия. У легендарных теноров московского Большого театра Лемешева и Козловского были фанатки - "лемешистки" и "козловистки". Кто-то придумал собирательное прозвище "сырихи", потому что кучковались они у магазина "Сыр" на улице Горького (сейчас Тверская). Настойчивые, но тихие. Они не пропускали ни одного концерта, ни одного спектакля, поджидая кумиров на улице, у дома или возле гримерки. Величайшим счастьем считалась возможность заплатить 200 рублей деду-гардеробщику, который выносил калоши кумира — в них можно было постоять! Однажды Козловский на глазах своих фанаток в этом магазине купил 200 грамм рокфора. Фанатки немедленно скупили весь оставшийся рокфор. Директор магазина едва не полез в петлю, потому что ему подняли "план по рокфору" раз в десять.
Когда я жил в Кишиневе, я не умел торговаться. Потому что практики не было. Ведь как оно было в советских магазинах? Прейскурант! Цену на молдавскую мебель Кодры установили еще три года назад в Москве. В Госплане. Проехали! Вот если бы можно было бы изобрести машину времени, то тогда можно было бы махнуть в Москву поторговаться. Но машины времени тогда не было. Вот. А когда я переехал в Израиль, то там меня стало сильно напрягать, что торговаться надо было везде и всегда. Скажем, ты покупаешь холодильник фирмы Тадиран. Так это надо обойти шесть магазинов, в каждом поторговаться полчаса. Получается, что три часа уходит на один Тадиран, хотя могло бы уйти и десять минут. Помню, в Израиль переехал Яша из Сиэттла. Он там работал в Майкрософте, но решил жениться на Ане из Холона. И он купил билеты в Израиль. И репатриировался. После Майкрософта Яша был очень продвинутым. Первым делом он захотел купить себе домой рабочее кресло. Мы-то все сидели на обычных стульях, но Яше нужно было навороченное кресло с изменяющейся высотой, углом спинки и подлокотниками. А где его взять? Мы не знали. Пошли вместе в мебельный магазин на шуке Кармель. - Эйн бэайя, - сказал нам хозяин магазина. – Нет проблем. Заплатите, а завтра я вам ваше навороченное доставлю. Но он не доставил ни завтра, ни послезавтра. Ни через две недели. Мы пошли к нему опять. Он повел нас вниз на склад. Склад был забит мебелью. - Твое кресло там, - сказал хозяин и показал на дальний угол комнаты. – Я за день этот завал разберу, доберусь до твоего кресла и доставлю вам его. Еще через две недели мы опять пошли к нему. - Отдавай деньги, - решительно сказали мы. К нашему удивлению, он не стал спорить. Сразу отдал. Но зачем ему все это было нужно? Я думаю, это ему было просто приятно. Взять у кого-то деньги, и пусть они у тебя месяц полежат. Ему это было в кайф, я предполагаю. Яша пошел к знакомому юристу, и тот составил ему договор о покупке кресла. Если не доставляют в течение недели – штраф 50 шекелей. Если две недели – 100 шекелей. С этим договором Яша начал ходить по мебельным магазинам, но ему теперь сразу отказывали. Договор, впрочем, читали, причмокивали от удовольствия, и смотрели на Яшу с уважением. - Ты приехал из Арцот хА Брит? – спрашивали. – Из Америки? Тогда все понятно. Договор? Ха! Но если ты из Арцо ха Брит, то почему говоришь с акцентом Брит Гамуацот? Наконец, на Яшиной работе, узнав о его сложностях, отдали ему кресло начальника отдела. А тот себе новое заказал по каталогу из Арцот хА Брит. Из Америки. Я быстро привык к тому, что в Израиле, если ты покупаешь себе даже сандалии, надо торговаться. И я полюбил торговаться. Все время хотелось что-то купить, и сбить цену процентов на 20. Это всегда можно. 20 процентов – запросто. Но это если торговаться с евреями. А с арабами это была совершенно иная торговля. Скажем, ты идешь в Иерусалиме мимо арабской лавочки. А там висит кожаная куртка. И если хозяин лавочки увидит, что ты не проскользил по ней равнодушным взглядом, а задержал его на секунду, то он вскочит, побежит за тобой, и еще квартал будет уговаривать тебя купить его куртку. За 800 шекелей. Потому что это настоящая кожа. Сделано в Италии. К концу квартала цена падала до 80 шекелей. Меня это поражало. В десять раз? Ничего себе. От торговли с арабами я получал гораздо большее удовольствие, чем от наших братьев евреев. Вскоре я поехал на конференцию в Пизу. После лекций гулял там по городу, и мне какой-то африканец предложил купить у него африканскую шляпу. Мы с ним сразу стали торговаться. Так как он не знал английского, мы торговались с помощью калькулятора. Он печатал свою цену, а я свою. - 25 евро, - напечатал он. - 10 евро, - напечатал я. - 20 евро, - напечатал он. - 9 евро, - напечатал я. - 15 евро, - напечатал он. - 8 евро, - напечатал я. Он сразу согласился. Ведь 8 евро – это лучше, чем 7. В Израиль я возвращался с гордостью. Я открыл новый способ торговли! На понижение. Мой способ позволял резко сократить время торговли. До них же обычно все доходит после двух или трех итераций. Быстро. А потом я переехал в Америку. Америка мне сильно не понравилась. Практически нигде невозможно было поторговаться. Нельзя в супермаркете на кассе сказать, а сделайте мне 10%-ную скидку. В аптеке тоже цены фиксированные. Словом, никакого удовольствия. Главное, что? Ведь в процессе торговли между тобой и продавцом появляются скрепы. Вы уже не чужие друг другу люди! Вы заключаете сделку, жмете друг другу руки. С уважением. А в Америке у меня с продавцами не возникало духовных скреп. Здесь люди друг другу чужие! Что мне особенно не нравилось в Америке, это то, что в тех немногих местах, где все же можно было торговаться, это можно было делать очень короткое время. - 100 долларов, - говорит продавец. - 80, - говоришь ты. - 90, - говорит продавец. И все! Надо соглашаться. Дальше торговаться уже невежливо. И вообще, что это за торговля? А где аргументация? Что, просто цифры называть? Да это же любой дурак сможет! Наконец, пришла пора покупать мою первую новую машину. В дилершипе. А в дилершипах торгуются. За день до покупки машины я долго не мог заснуть. Волновался. А не разучился ли я торговаться? В дилерше моим продавцом оказался Али, палестинский араб. Я был готов заплатить 16 тысяч, а он отдавал за 18. Он что, с дуба упал? 18 тысяч? Серьезно? Мы с Али сели за его стол, немножко поторговались. Полчаса, для разминки. Он сбавил цену до 17900. Али пошел к себе в комнаты и сварил нам кофе с кардамоном. По-арабски. Мы пригубили его восхитительный кофе. - Матай ихие ха шалом? – спросил меня Али на иврите. – Когда наступит мир? Сколько можно воевать? Если можно жить в мире и согласии? - Может 17800? – предложил Али. Мы продолжили торговлю. Через час мы оба чувствовали, что между нами появились духовные скрепы. Мы нравились друг другу. Мы уважали друг друга. Словом, в дилершипе я оторвался за бесцельно прожитый в Америке год. Наконец! Наконец-то! После этих пустых американских улыбок я нашел родную душу! После трех часов торговли Али сбавил цену до 17 тысяч. - Я проголодался с тобой, - сказал мне Али. Он пошел к себе в подсобку, и принес пластиковые коробочки с принесенной из дома едой. Колбаски кюфта, дико перченные. Салат хацилим, и вообще несколько салатов. Дикой свежести! Али дал мне пластиковую тарелку, поделил свой обед на нас двоих. - Видишь, - сказал Али, и показал на фотографию одинокого дома на горе. – До образования Израиля это был дом моей семьи. А потом пришли вы, евреи, и отобрали его у нас. - Давай за 16900? – предложил он. После его истории с домом мне стало очень стыдно, и стал испытывать чувство коллективной вины. И я чуть было не согласился. Но, присмотревшись к его фотографии, я узнал на ней место, на котором я был неделю назад, во время поездки в Израиль на конференцию. И там экскурсовод мне все про этот дом рассказал. Оказывается, никто его ни у кого не забирал. Этот дом построили евреи еще лет за 20 до образования Израиля. А арабы из низины на них нападали. И вот евреи, живущие в этом доме, узнали от арабов на базаре, что ночью придет группа боевиков из Сирии с ружьями, и этот дом у них отберет. Тогда евреи тут же пустили на базаре слух, что у них есть секретное оружие, которое им прислал из Лондона Ротшильд. Придя домой, евреи сняли с телеги колеса с осью, обернули все это паклей и просмолили. И прикрепили множество полых труб. Когда боевики из Сирии приблизились к их холму, евреи подожгли паклю, и пустили колеса вниз. Прикрепленные трубы издавали громкий свист. Это была еврейская версия органа Баха, так сказать. Сирийские боевики в страхе бежали, и холм остался за евреями. Когда я там был неделю назад, я купил в туристическом киоске фотографию этого холма. И точная копия этой моей фотографии висела у Али на стене. Ага, дом твоей семьи, конечно. Дешевые трюки Али и его наглое вранье укрепили меня в моей решимости торговаться до конца. - Я не дам ни цента больше 16 тысяч! – заявил я. После чего мы торговались еще час, и Али сбавил цену до 16100. - Больше не могу, - сказал он. - Ну, что ж, - произнес я, поднимаясь со стула. – Видимо, не судьба. Али потерял ко мне интерес, и я пошел к выходу, краем глаза наблюдая за ним. Он копался в компьютере и не следил за мной. Я вышел из здания, подошел к своей припаркованной машине. Через стекло дилершипа я видел, что Али даже не смотрит в мою сторону. Я сел в машину, завел ее. И медленно поехал к выезду. Я специально ехал медленно, чтобы дать Али возможность меня перехватить. И он не выдержал. Побежал за мной. Я остановился, спустил стекло. - И что, - с изумлением спросил меня Али. – Ты торговался пять часов, и теперь уедешь, ничего не купив? - Да, - ответил я уверенным голосом. - Ладно! – сказал Али. – Уговорил! 16 тысяч! Мы вернулись в дилершип. - Я добавлю 100 долларов из своих денег, - сказал мне Али. – Чтобы ты смог купить машину за свои 16 тысяч. Потому что я тебя за эти пять часов полюбил! Я делаю это ради мира между нашими народами! Слух о моей удачной торговле пошел по всему Пало Алто, где мы тогда жили. И через неделю Маша сказала Сене. - В это воскресенье ты идешь с Вадимом в дилершип. И тоже покупаешь машину за 16 тысяч! Когда Али увидел Сеню со мной, он деланно закрыл руками лицо, потом воздел руки к небу. - Только не это! – воскликнул Али. – Опять ты! Впрочем, еще до торговли он побежал к себе в подсобку и сварил нам кофе с кардамоном. - Для постоянных клиентов, - подмигнул он мне. - Али! – сказал я. – Мы можем сидеть пять часов и торговаться. Но зачем? Отдай сразу за 16 тысяч. - Ой, ой, ой, - запричитал Али. – Ты себе не представляешь. После тебя меня вызвал к себе начальник. И он меня так ругал. Сказал, что еще раз такое, и он меня уволит. - Все, что я могу для вас сделать, - сказал Али. – Это отдать машину за 17800. И не просите о большем! - Я согласен, - неожиданно и смущенно произнес Сеня, глядя куда-то в сторону. Я не мог поверить своим ушам. 17800? Серьезно? Сеня! Твою дивизию! А зачем же тогда меня надо было приглашать? Зачем тратить мое драгоценное время? Главное, этот паразит Сеня лишил нас с Али всякого удовольствия. Торговаться пять минут? Да где это видано? Я обиделся на Сеню. После этого мы не ходили к ним в гости месяц! Я не хотел его видеть. Но потом Маша приготовила салат хацилим и рыбу Святого Петра по иерусалимски на гриле, и пришлось идти. Рыба была очень вкусной, и я почувствовал, что моя обида на Сеню прошла.
Лет 30, а может и больше, назад Дэн Сяопин объявил в Китае политику реформ. Рыночная экономика, сближение с Западом. И сразу на обочинах дорог в Китае появились биллборды с рекламой западных товаров. Кроссовок Adidas или гамбургеров из Макдональдса. Курьез ситуации заключался в том, что в Китае тогда не было Макдональдсов. И нигде не продавались кроссовки Adidas. А тогда в чем был смысл этой рекламы? В академических журналах по political science можно найти ряд научных статей о том времени. Зачем Дэн Сяопин это делал? Непонятно. Есть отдельные ученые мужи, которые объясняют этот феномен следующим образом. Дэн Сяопин тогда посылал населению сигнал. Хотите кроссовки и гамбургеры? Тогда идите по начертанному мною пути реформ. И у вас все будет. В общем, тогда была дана команда смотреть на Запад и копировать, и китайские профессора из университетов тут же развернулись. Стали читать американские математические журналы, и стали публиковаться в них на английском языке. Которого они тогда не знали. И в этот момент возник один любопытный феномен. Почти у каждого известного американского математика появился китайский двойник. Этот двойник плагиатил американскую статью, и подавал ее в американский журнал. В половине случаев рецензенты зевали, не находили первоисточник, и статью принимали к публикации. А если первоисточник все же находили и статью отвергали, то китайские авторы подавали ее в следующий журнал. И так далее, пока статью не принимали. Видимо, этих двойников мало волновала репутация за железным занавесом. Они писали отчеты о западных публикациях, и на родине их продвигали, как последователей Дэн Сяопина и сторонников реформ. Появился такой двойник и у меня. Мой двойник был интересный. Видимо, он вообще не знал английского. Поэтому все слова статьи он оставлял на месте. Менял только формулы чуть-чуть. Если совсем уж формально, то он не повторял меня, а обобщал. Вписывал в мои формулы еще один знак сигма. А доказательства оставлял прежними. Такие случаи называют дешевыми обобщениями. Об этом нельзя писать статью. Можно где-то написать замечание на полях в одно предложение. Мол, этот результат Ольшевского проходит и в немного более общем случае. Словом, это был однозначный плагиат. Мой двойник меня раздражал, и вот почему. Дело в том, что я прикладной математик, и занимаюсь математическими вопросами, возникающими, скажем, в области Automatic Control. В теории автоматического управления. И как-то раз я послал свою статью в IEEE Journal on Automatic Control. В инженерный журнал. Ее там не приняли, мне сразу написали, что моя статья чересчур математическая для них. Ну, ничего страшного, опубликовал в математическом журнале Integral Equations and Operator Theory. Вот. А мой двойник раз за разом лямзил мои статьи, и публиковал их именно в IEEE Journal on Automatic Control. Видимо, у него был там друг в редколлегии. В общем и целом, он опубликовал шесть моих статей. Немного. У других двойники были более плодовитыми. Мой китайский двойник плагиатил мои статьи в соавторстве со своей китайской аспиранткой, и неожиданно я получил от нее имэйл. - В соответствии с курсом Дэн Сяопина, - писала мне аспирантка, - я думаю о карьере в США. И я бы хотела бросить свою аспирантуру в Китае и оставить своего руководителя, моральные принципы которого я не до конца уважаю. Я бы предпочла перейти к тебе. Хочешь стать моим научным руководителем? Я мгновенно принял ее. Она же уже прочитала 20 моих работ. Она уже все знает! Просто мы с ней будем работать не над уже решенными мною задачами, а над новыми. К сожалению, моя китайская аспирантка так ко мне и не приехала. Она серьезно заболела, ее разбил паралич. И она ушла из академии. Это явление двойников, о котором я рассказал, длилось всего лет десять. И оно быстро сошло на нет. В Китае стали организовывать множество конференций, множество китайцев стало поступать к нам в аспирантуру. Количество китайских студентов у нас подскочило до 35%. А многие наши китайские профессора вернулись в Китай, там зарплаты такие же, но профессора там уважаемы гораздо больше, чем в Америке. И они там всегда зарабатывают много помимо университета. Словом китайский научный мир вписался в общемировой, и научные стандарты там сейчас такие же, как и на Западе. Так что это уже дела давно минувших дней.
Моя подруга обругала тут бедный Ryan Air. Душно, говорит, тесно, загоняют пассажиров в непроветренные самолеты и сажают на сиденья, не остывшие от предыдущих жоп. “Башмаков еще не износила…” Решила немедленно заступиться. Само собой, у каждого пассажира есть право купить себе билет на Люфтганзу. Напоят, накормят, покажут кино, а кресла остудят, чтобы даже не намекнуть вашей жопе, что она у них не первая. НО! Но если вдруг вы - разорившийся арабский шейх, то есть бабло у вас кончилось, а гарем остался, то кто ваш лучший помощник, если все ваши пятьдесят баб захотят вдруг в Диснейленд? Или вот решили вы поехать в Рим малым семейным составом, всего ничего - дедушка да бабушка, дядя да тетя, да еще дети (девочка и девочка), да мы с Димой, да внучатый племянник мужа Никита - и банкет при этом за ваш счет, то как быть? Ryan Air, он, родимый. А дальше все по-чесноку. Они вам швыряют в физиономию ваш мятый посадочный талон, вы им назад и тоже в физиономию пуляете ваши паспорта, они злобно измеряют ваш багаж рулеткой вплоть до миллиметра, а вы в отместку берете все девять чемоданов всех девяти родственников в ручную кладь, чтоб ни копейки этим гадам не перепало, а они за это весь полет глушат вас рекламой, а вы за это не покупаете их кофе и даже надменно вытаскиваете свой личный бутерброд, когда мимо едет тетя с тележкой. Вареные яйца, соль в спичечном коробке, соленые огурцы и жареную курицу мы, правда, с собой не брали, а жаль, надо было. И даже если вам не удалось сесть вместе, велика ли печаль? Ваши дети прольют сок не на вас, а внучатый племянник мужа Никита, когда начнет блевать, то блевать-то будет, ха-ха, не рядом с вами, так что во всем есть свои маленькие радости… Зато сколько драйва, драйва сколько! Один только забег по летному полю чего стоит, когда вы мчитесь с родственниками и чемоданами в надежде первыми ворваться в салон и занять козырные места, а вас обгоняют более тренированные пассажиры, которым в спортзал ходить не лень. А какие таланты просыпаются! Вот бабушка Зина, например. Тут болит, там стреляет, но ведь черным демоном пронеслась с двумя чемоданами вперед всех бегущих и умудрилась захватить самолет без единого выстрела. “Здесь занято, женщина, я вам русским языком говорю, за-ня-то, и тут занято, и там тоже. И вообще, весь самолет занят, полетите на следующем”. А юные немецкие студентки, которые попали в засаду на блокпосте перед самым трапом? Их ручную кладь решили повторно взвесить, да не на тех напали. Все, что можно было на себя надеть, девушки надели прямо на заветных ступеньках. Кроссовки с кедами связали и повесили ожерельем на шею. Головы обмотали пляжными полотенцами. Айфон в лифчик, планшет в трусы, зубную щетку в зубы. "Давай обнимемся у трапа", - сказали они контролерам и даже попытались сверху на них плюнуть, но промазали. Да на какой Люфтганзе вам покажут такое кино?
В Чехии какая-то катастрофа с грузинскими ресторанами. В одном нас накормили чудовищно невкусным пересушенным мясом (три разных блюда), плюс неадекватный официант, который вообще не понимал, зачем нам на троих три вилки. В другом мои приятели сделали заказ, одному ничего не принесли вообще, до конца обеда, но в счет аккуратно включили. Когда мы с подругой обменивались этими историями, я пафосно воскликнула: "как вообще грузин может не уметь работать с мясом???" На что подруга задумчиво заметила: "знаешь... я думаю им там экзамен устраивают в день восемнадцатилетия... и тех, кто провалил, с позором изгоняют из страны."
Мне папа постоянно говорил: "Никто за тебя замуж не выйдет, если ты даже борщ готовить не умеешь". После этого первое, что я спрашивала у парня - любит ли он борщ. И специально искала такого, который борщ ненавидит. Потом выросла, научилась готовить борщ и начала обижаться, что муж его не ест.
Капитализм все-таки имеет свои приятные стороны. Сейчас в моем любимом барчике два пьяных красномордых бычка стучали кулаками по стойке и шевелили груду бутылок: - Мы не в Голландии, и что-то про музыку... Не понял, чего про Голландию. Они уже час насиловали музыкальный аппарат, чтобы тот им крутил музыку разных фасонов от блатняка до ласкового мая... Я застал эндшпиль, когда подошел к стойке (не мог дозваться официанток), девушки уже нажали кнопку и частный охранный бизнес упаковал пассажиров на моих глазах. Скрип колес по приезду и отъезду фаэтона.. Всё в три минуты. Настала тишина. Звезды. Прелесть, с какой работает частный бизнес по наведению порядка - налицо. Капитализм. Меня тоже так упаковали году в 2013-м . *** Я затеял ремонт, в шортах и заляпанных тапках вылез обменять в валютке пару сотен евро. Строители выдали список чего нужно купить для продолжения процесса. В пачке обменянных денег нашел подозрительную национальную сотенную - вернул.. потом рассмотрел еще порванную сотенную в сдаче, вернул... потом нашел еще одну подозрительную сотенную... вернул. Это затянулось и мне сказали, что больше ничего не обменяют. Я сказал, чтобы тогда вернули всё как было: мне- моё, им- их. Подошел хозяин валютки, грозно сказал, что сейчас-сейчас.. Полисия.. На что я согласился... Хозяин нажал кнопку и меня упаковала не полисия, а вот такой фаэтончик. Хозяина усадили рядом и нас стремглав привезли в полисию. Мы сидели с ним вдвоем в коридорчике, пока в кабинете оформляли передачу смутьяна. Валютчик радовался как ребенок: - Сейчас увидишь, что с тобой будет! Я спросил: - Ты, наверное, впервые опробовал систему? Нравится как работает? Знаешь чем закончится? На что мужичок гордо сказал, что только что закончил юридический и всё знает, и законы и чем закончится и что, действительно, впервые опробовал вызов фаэтона после открытия на днях валютки, и очень доволен их работой. Передо мной сидел счастливый начинающий предприниматель и такой же юрист. Чтобы занять время, я спросил, и что за закон, по его мнению, ко мне будет применен? Зерно упало на благодатную почву. Оппонента пробило разноцветными букетами статей, эмоции фонтанировали, глаза блестели, руки изображали... Я внимательно слушал, кивая, потому что чувак иногда останавливался перевести дыхание, ему не верилось, что его и слушают и дебошира оформляют, и всё работает и он все знает... и все все все... счастье... как сказал бы Карабас Барабас- "это просто праздник какой-то!" Выслушав я спросил, а хочешь знать какой закон здесь будет применен к тебе? пауза - А к тебе, родной, будет применен Закон всемирного тяготения... Слышал про такой? Мужичку аж дыханье сперло... Неожидннно, да, вот что такое порет этот чувак в майке и тапках? Говорю: - Мы же сейчас где, опомнись, родной. П о л и с и я.. Ты в детстве смотрел кино про ихтиандра? Мужичок вообще вытаращился.. - Ну там всякую мексиканскую полисию видел в кино? ...Вот, только представь такую же, но еще которая предпринимателей за вшей считает.. Мужичок - весь внимание. Только глазками хлопает. - Так вот, здесь один закон только работает- Всемирного тяготения. В нашей с тобой ситуации кто больше по денежной массе, в их представлении, тот больше и пострадает. Я - физическое лицо - вес мой - 240 лей штраф.. А ты в этой схеме - Пред-при-ни-матель! С большой буквы! Образ предпринимателя в их глазах мы уже обсудили... И сразу же скажи им, что ты юридический закончил, так будет надежней... Потом открылась дверь и хулигана ввели первым. Мне дали ручку, бамагу и сказали написать Объяснительную - почему дебоширил. Я написал. Только написав, в конце уже, наверху, где должно было красоваться ОБЪЯСНИТЕЛЬНАЯ - написал ЗАЯВЛЕНИЕ. Попросил степплер и прикрепил национальную сотенную, о которой писалось в заяве .. И всё. И дяденьки уже пять минут мне объясняли, что доказать фальшивость той банкноты уже будет невозможно. А эта - они и так видят - что она нормальная.. Я с готовностью сказал, что подожду экспертизы... И пусть накроют всю богодельню, бо та фальшивая в кассе и они мне ее безоговорочно поменяли.. значит - была фальшивой.. Меня записали и отпустили... Через четыре часа раздался звонок. Мужичок слезно просил забрать заявление и что с полисионерушками он уже договорился... за четыре часа... вот только нужно чтобы и я заявление забрал. Потом мы даже виделись в городе. Мужичок здоровался. И я здоровался. Город маленький, зачем ссориться.
В зале Рубенса. Польская группа с советской переводчицей. Экскурсовод: А это – Вакх. Переводчица: А это перед вами портрет композитора Баха. Воцаряется тишина. Потом вопрос из группы: – А почему он в таком виде?!
Общеизвестно, что в заставке «В мире животных» в СССР использовали мелодию «Жаворонок» оркестра Поля Мориа. Автор мелодии конечно не Мориа, он просто исполнитель. Композитор — аргентинец Ариэль Рамирес. Он писал серьезные симфонические произведения, часто на религиозную тему. Особенно известной стала его опера «Наше Рождество» 1964 года. Где была ария «Паломничество». Есть такой извечный спор поэтов-переводчиков: что первично — смысл стиха или звучание? Друг-литератор Дима Витер, помнится, писал целый математический трактат о том, что, дескать, идеальный перевод обязан повторить на чужом языке буквально все фонемы оригинала, но только чур со смыслом. Я же ему решительно возражал: мол, важно сохранить смысл, а что за звуки издавал рот в оригинале — какое новым слушателям дело, лишь бы в ритм попадало? Впрочем, звуки иногда тоже важны: я тоже в свое время бурно возмущался, почему арию «Belle» на русский перевели как «Свеееет азарииил мою бааальную душууу...» В то время, как французский оригинал начинается со знаменитого «Белль...» и долгая театральная пауза: визитная карточка всей оперы. И что, трудно было русскому переводчику начать со слова «Боль...»? И уж дальше рифмовать себе про душу? — негодовал я. В ту пору я сам помогал Бачиле и Кортневу переводить «The Cats», поэтому вопросы переводов меня сильно волновали. К чему я это всё? Ария «Паломничество» на испанском начиналась со слов «Аля Хуела» (A la huella) — «по стопам». След в след шагают по пустыне гонимые святые паломники — Иосиф и беременная Мария, ищут подходящее пристанище, где вскоре родится Иисус... Чувак, которому поручили перевести оперу на французский, видимо, тоже очень ценил красивые звуки. И его настолько вштырила «Аля Хуела», что он решил всенепременно сохранить это божественное звучание в своём переводе. Мы не знаем, каким путём шла его мысль, но можно предположить, что Франция в те годы была не настолько исламской, а опера, наоборот, сугубо христианской. Поэтому идея начать перевод с упоминания Аллаха была отброшена сразу. А взамен найдено другое похожее слово: «Alouette». То есть — жаворонок. В переводе лирический герой беседует с птицей. Что меня отдельно радует: это ж моя любимая францисканская традиция от Пушкина до «Орленка», изучению которой я посвятил столько времени. Первую часть песни поэт пытался сохранить какую-то связь с оригиналом: повествовал о равнинах и спящей рядом Магдалине, видимо слегка путая ее с Девой Марией (невелика беда, мои расспросы показывают, что их путает 90% верующих, особенно в православии). Примерно с середины песня совершенно ушла от библейского сюжета и сорвалась в классический тунайт-команбейбер — жанр, незаменимый в любом песенном шлягере любой эпохи. В смысле, речь пошла про вечеринки, танцы, сигареты, и кто к кому в итоге поедет. В этом виде библейская ария уже под названием «Жаворонок» с огромным успехом исполнялась французским эстрадником Жилем Дрё и вскоре стала совсем общепризнанным хитом. Надо полагать, испанский автор текста был сильно изумлён внезапным появлением легкомысленной птахи вместо высших библейских персон на девятом месяце, не говоря уже про сигареты и потанцульки. Но бухтеть не стал: все-таки чувак-поэт Пьер Деланоэ — величайший автор пяти тысяч текстов для не самых безвестных, мягко скажем, песен. В его переводе «Жаворонок» тоже стал всемирным хитом, на что вряд ли могла претендовать религиозная опера. На музыку обратил внимание даже оркестр Мориа, правда сам текст выбросил, оставив лишь название «Жаворонок». Текст к тому времени сделал своё дело. В СССР искали подходящую заставку для телепередачи про зверят и пташек. И выбор конечно пал на заграничный трек «Жаворонок» — не только из-за красоты композиции, но и конечно из-за названия: достаточно вспомнить, что под эту заставку отрисовали специальный мультик с улетающими в небо журавлями (заметьте: в этой истории все творцы работают чисто по созвучию). Попробовали бы они так в СССР с беременной богородицей... Таким образом, благодаря внезапному креативу Пьера, испанская христианская ария «Аля Хуела» стала единственным шедевром зарубежной эстрады, который весь Советский Союз за своим железным занавесом слушал дважды в неделю: в передаче Николая Николаевича Дроздова и в повторе. И наверно нам очень повезло, что «Аля Хуела» не стали переводить сразу с испанского на русский по созвучию. Страшно представить, как бы ария Рамиреса зазвучала на фоне бегающих лисичек и слоников в исполнении хора Советской армии на мотив хаванагилы...
Правильно ли я поступил... верно ли... Наш голландский повар-кок спросил меня, что следует говорить русскоязычным группам, когда сервируешь еду? Конечно, я ответил... Как то раз занесла меня судьба на Колымский тракт. Мы ехали от Якутска до Томтора (Оймякона), на так называемый «Полюс холода» (самая холодная точка северного полушария Земли). Зимой, на велосипедах. В принципе, Колымский тракт, вполне себе дорога. Уже тогда была. И, как-то, на дороге, встретилось нам кафе. 100 км в одну сторону ничего, в другую и того больше. Подъезжаем, выскакивает навстречу хозяйка в длинной лисьей шубе. -Гости дорогие! Добро пожаловать! Видела по ТВ ваш старт в Якутске. Вы гости мои, буду вас кормить! Кормить, так кормить. Где наша не пропадала. Давай! Корми! На первое был суп, название которого я не запомнил. Меж собой мы назвали его «жидкая смерть». В горячем жидком жире плавали куски твердого жира и субпродуктов. Какая-то кожа, внутренности животных. Жуть! Но когда крутишь педали на 25 градусах мороза, а ночуешь на минус 40, то от такого супа не умираешь. Второе — жаркое из лося. Наконец, подошла очередь чая. - Ребята, сейчас принесу чай! Чай!! В мире есть два народа, которые всегда пьют чай с молоком. Это англичане и якуты. Я поймал ход мысли хозяйки и забеспокоился. Я не якут, не англичанин. Молоко на дух не переношу. - А можно мне без молока? Улыбнулась хозяйка, потрепала меня по плечу отечески. Или, правильнее сказать, матерински? Не важно. И сказала… А что сказала? Представьте ситуацию. Стоит одинокий дом на Колымской дороге. Мимо проезжают брутальные дальнобойщики. Мороз дикий. Где ближайшая консерватория? Где театр оперы и балета? Я даже не спрашиваю, где театр драмы, так как жизнь в этом месте сама по себе драма. Где библиотека? Нету. Ну и люди тут соответственные. Радушные, добрые. Но — немного брутальные. Учившиеся по Пушкину «чему нибудь и как нибудь». Улыбнулась мне хозяйка, потрепала по-матерински по плечу. И молвила: - Жри что дают! Я взял из ее рук чай с молоком и широко улыбнулся в ответ. Ну и, да простят меня люди, живущие ближе 100 км от консерватории, «жрал» я этот чай, ибо я «гость дорогой»! Отказаться — обидеть!
Гуляем с подругой по пляжу. Доходим до скалы, показываю: - Здесь у нас водопадик, но в этом году дождей мало, он не течёт. - Потрясающе! - искренне восхищается подруга. - Я никогда в жизни не видела пересохшего водопада !!!
Приятельница рассказывала, как они в годы нищего студенчества на свадьбы ходили. Студенты театрального, с актерскими способностями, надевали вечерние туалеты (ну, или плюс-минус что сойдёт за вечернее), ехали в них на троллейбусе, а потом, хохоча и поддерживая друг друга за локоть, проходили в ресторан. Все принимали их за подвыпивших гостей со стороны жениха/невесты. Один раз они попались, когда, приняв изрядно на грудь, тост стали говорить.
А что для вас лучшее похмельное средство? И кто его приносит? Когда-то в далекой юности проснулась у подруги: голова… сушняк… Вижу на тумбочке криво написаная записка «Моника, компот на окне». Смотрю, компот точно на окне. Сладкий, теплый, но лучше, чем ничего. Подруга проснулась, я спрашиваю: кто тут еще вчера был, кто этот милый человек с дребезжащим почерком? Она мне: да ты, высунув язык, вечером чего-то корябала перед сном. В общем, с детства о себе трогательно забочусь…
Однажды понадобилась старая рама. Найденная за пятнадцать евро по объявлению, рама пришла вместе с картиной, которую хозяин с извинениями просил выкинуть. Нет, не думайте, чуда не случилось и неизвестный Ван Гог нам не достался, но достался Людвиг Кляйн - тридцатые годы, трогательный немецкий постимпрессионизм, - который почему-то сразу запал Диме в душу. И Дима полез на антикварные сайты, чтобы найти другие его работы. И нашел. Владелец жил в Гамбурге и ни за что не соглашался принять платеж через банк и выслать картину почтой. Гамбург от нас ровно на противоположном конце страны, когда у нас цветет миндаль, у них разгар зимы, депрессия и дождь со снегом, и Дима начал метаться и искать выход, и, пока он метался, я тихо позвонила моему однокласснику Жене, который в этом самом Гамбурге живет сто лет, и Женя смотался к вредному мужику, и выкупил картину, и прислал ее мне. Выждав несколько дней, я как бы невзначай поинтересовалась, что там картина-то, не уломал ли Дима хозяина? Бедный Дима сунулся на сайт, обнаружил, что картина исчезла, и расстроился чуть ли не до слез. Несколько дней подряд он горестно бродил по дому, размахивая руками, причитая и ругая себя. Мне было его жутко жалко. Но ведь радость должна быть выстраданной. Оставался пустяк - дело было в конце сентября, а день рождения у Димаса тридцать первого мая. Но какая разница? Кто может запретить взрослым людям отмечать день рождения, когда им захочется? И мы сговорились с друзьями, надули у них в саду чертову уйму разноцветных шариков, купили шампанское, засунули свечи в торт, а Диме ничего не сказали - просто, мол, Петя с Мариной ждут нас в воскресенье на барбекю. Увидев шарики и надписи «хэппи бёздэй», Дима вначале ничего не понял. «Это что, кто-то из ребенкиных друзей попросился к вам в сад день рождения отметить?» Да, сказали мы хором, стараясь не выдать себя, но в воздухе отчетливо болтался празднично-заговорщицкий дух, и Дима уже что-то почуял, и растерялся, заволновался, стал вглядываться в наши лица, подозревая, что он один тут блуждает в темноте, но к разгадке приблизиться не мог. Он хотел было налить всем вина, но Петя остановил его, вытащил бокалы для шампанского, и сразу стало шумно, пенно, все стали поздравлять ошеломленного Диму с давно прошедшим днем рождения и говорить в его честь тосты, а потом… Оказалось, что с подарком явилась не одна я. «Праздновать, так праздновать!» - решили дети и выложили на стол новую электронную книгу. «Праздновать, так праздновать!» - решили Петя с Мариной и притащили огромную коробку с кальяном, всю в лентах и бантах. «Димас, с днем рождения, как здорово, что ты у нас есть!» И тут стали звонить мои итальянские девочки, мои подруги, буквально за пару недель до этого гостившие у нас всем кагалом. С днем рождения, Димочка! Мы тебя любим, Димочка! Ты такой хороший, Димочка! «Tanti auguri, Dimitri!» - это уже присоединились итальянские мужья, которые и понятия не имели, что настоящий день рождения у Димы в мае. В конце вечера Дима плакал. Оказалось, что столько людей готовы воспользоваться даже случайным и совершенно дурацким моментом, чтобы просто сказать ему, что они его очень любят.
Осло, 1961 год. Полярник Гутфрит Брустад отправляет своего племянника Асбьёрна в экспедицию на норвежскую антарктическую станцию «Тролль»: – Асбьёрн, прошу тебя, будь осторожен и бдителен, строго соблюдай все правила и инструкции. База находится на окружённом льдом горном хребте и там постоянно сильный ветер. Одевайся теплее. С питанием и обмундированием там всё нормально, а вот с медициной могут быть проблемы. Знай, что по соседству есть советская база «Новолазаревская», на которой хирург смог сам себе удалить аппендикс! Помни об этом, держись ближе к русским.
Однажды мы на конференции в Сноуберде (штат Юта) пошли ужинать всей толпой. В конце принесли счет. Пунктуальный Лейба Родман надел очки и стал изучать счет. Потом взял в руки ручку и принялся исправлять. Оказывается, нам насчитали сумму, потом добавили чаевые, а потом на все накрутили налог. Лейба пересчитал. Вначале сумма, потом налог. А уже потом чаевые. Ведь чаевые же налогом не облагаются! Налог же на покупку! Сумма получилась на 30 центов меньше. По лицу официанта мы все видели, что он изумлен нашими математическими способностями, но вида не подает. - Да, да, конечно, - сказал официант. – Извините нас за ошибку.
Я веду класс по Толстому. Говорю: если есть вопросы по материалу, записывайтесь на прием, обсудим. Тут же появляется юноша бледный. - Профессор, мне нужно говорить с кем-то о Достоевском! Я открыл его для себя прошлой осенью, взял академический отпуск, чтобы читать его по 8 часов в сутки. Поехал в Россию, чтобы все время ходить на его могилу. У меня стала трудная личная жизнь - я хочу только женщин, с которыми можно обсуждать Достоевского! Так, говорю, удивительно; а по Тoлстому у Вас есть вопросы? - Да! он любил Достоевского?
Собака по кличке Пичка – ничья. Народная. У нее четкая программа дня. По утрам она ходит в школу, встречает детей. Потом болтается по кофейням, спит на газоне. Ужинает в таверне. После захода солнца – отбой в устроенном для нее домике. По пятницам тусется на рынке у жаровни. Госпожа Мирто бросила ей куриный шашлычок-сувлаки и кусочек хлеба. Пичка деликатно скушала мясо, а от хлеба отвернулась. – Вот это воля! – восхитилась госпожа Мирто. – Пора и мне садиться на диету!
- Ко мне приезжают Билл Гейтс, Безос, Цукергберг, - сказал Трамп. - Приезжают главы крупных банков. И все говорят мне приятные слова. Честно говоря, это для меня очень непривычно. Я привык к тому, что меня все постоянно ругают.
Однажды в Сеуле на математической конференции мы всей толпой пошли на банкет. Банкет оказался неожиданно щедрым. Нам сказали, что один из организаторов пожертвовал личные 8 тысяч долларов, чтобы все было по высшему классу. Этот удивительный человек пожелал остаться неизвестным. За столики все сели по национально-языковому признаку. За нашим русским столиком мы все перебивали друг друга. Ржали. А за соседним немецким они молча дули пиво. Мы пришли к выводу, что в этом квинтэссенция немецкой культуры. Пить пиво достаточно. Это сближает немцев без слов. А у нас иначе. А поговорить? Через час все начали расходиться. Я взял с нашего столика бутылок шесть корейского пива (мы пили вино) и отнёс немцам. У них пиво давно кончилось. За немецким столиком сидели в основном западные немцы. Только Георг был восточным. - Хенде хох! - сказал я немцам. Немцы посмотрели на меня с изумлением. Как говорится, не понял юмора. - Гитлер капут! - ответил по-русски Георг.
У одного моего приятеля в 90-е порезали ножом брезент его автомобиля ЛуАЗ, нашли в салоне монтировку, этой монтировкой разбили стекло у стоявших рядом «Жигулей», и их угнали. Приятель тогда очень огорчился, что его машина оказалась настолько непривлекательной.
Вспомнился диалог с сыном в его школьную пору. Он продирался тогда сквозь "Тихий Дон", ужасно тоскуя. А я стала увещевать, мол, вот мы в его возрасте штудировали ТД под партами из-за встречающегося слова "грудь". Сынище вытаращил глаза, смеялся, приговаривал "бедные дети", а потом с интересом спросил: "Kак же вы тогда читали "Лолиту"?"
Один раз в кинокамеру залез таракан. И жил там неделю. Доподлинно известно, что жил неделю. Потому что всю неделю на эту кинокамеру снимали сериал. Когда получили материал, то увидели, что по переднему плану в расфокусе некто шевелит двумя усами и двигает массивным корпусом. Обычно механики камеры с трепетом относятся к главному съемочному аппарату. Когда они несут камеру на площадку, то кричат на всю съемочную группу: «Пропустите кормящую мать!» Механики камеры обязательно называют камеру мамой. Вероятно, в этот раз таракан оказался куда расторопнее киноспециалиста. Пока тот заряжал пленку, животное проникло в аппарат и залезло так глубоко, что обнаружить его там не было возможности. Никто даже не подозревал, что целую неделю съемка идет с участием незапланированного актера. Материал группа смотрела с большим интересом. Поглядывала то на багрового режиссера, то на расфокусного таракана. Кто-то кусал щеки изнутри. Некоторые не выдерживали и вываливались ржать в коридор. Там как раз курил зеленый продюсер, подсчитывая стоимость недельной съемки. Пока герои страстно любили друг друга, теряли и находили детей, расставались и встречались – на фоне этого разыгрывалась настоящая драма одного таракана. В кинокамере страшно, темно. Обтюратор трещит, вращается. «ААА!!! Выпустите меня отсюдааа! Передайте моей жене, что деньги я положил под плинтус!!!.. Что вы делаете, сволочи?! У меня девятнадцать детей! Я так мало жил!..» На шестой день таракан начал умирать. Слезная сцена встречи матери и ребенка, которая по сюжету происходит через двадцать лет, снималась на фоне агонирующего животного. Наконец, он утих. Еще немного шевельнулся. Никто уже не смотрел на материал, все ждали конца. Вот еще одно движение… Последний рывок… Усы поникли… Массивное расфокусное тело повело в сторону. Красиво ушел.
В приемной стоматолога звонок: "Скажите, вы работаете во вторник?" - "Нет". - "А когда вы опять не работаете?!" Так вот этот анекдот про моего мужа. У него заболел зуб. Зуб болел долго. Муж мрачнел. Я бухтела. Так продолжалось неделю. В конце недели, после очередной атаки на упрямого страдальца, ослабевшего от полосканий, болеутоляющих и моих сварливых заклинаний, удалось вырвать у него обещание посетить, наконец, заветное учреждение. "После работы, после работы..." - пробормотал затравленно муж и ушел, задевая раздутой щекой бесчувственные подъездные стены. Прождав до вечера, я решила проверить, не растерял ли он свою решимость и не надо ли его подбодрить. Сняла трубку и набрала номер. Услышав "алло", решила не тратить время и сразу приступила к подбадриванию. - Милый, ты сходил к врачику? Милый растерянно помолчал и сказал: - Нет... Я возмутилась. - Что ты как ребенок! Знаешь, что бывает, если вовремя не сходить ко врачу?! Нагноение! Омертвение! Гангрена! Ты можешь попасть в больницу! Муж вздыхал. Наконец я решила, что он уже достаточно ободрился, и резюмировала: - Ну, ты сходишь сейчас, да? - Хорошо, дорогая. - Когда выйдешь от врача, замотай щеку шарфом. Игорь, ты взял шарф? В трубке послышался странный хрип. И после пугающей паузы донеслось: - Взял. Но я не Игорь. Надеюсь, неизвестный, чей номер я набрала, сходил после этого разговора к врачику. А иначе мне обидно.
Меня в Китае на временное внж фотографировали. Фотоавтомат в миграционной службе меня не узнавал, писал, собака: «не вижу объект». Меня повели фотографировать вручную. «Не вижу объект, » - сказала программа загрузки фотографий. Короче, дали канцелярскую резинку, стянули ею волосы в хвост, сняли украшения с шеи, вытащили сережки, выдали жуткий черный пиджак, и вот в таком виде меня программа приняла. «Пес с тобой, - сказала, - вижу объект». Получилась фотография на проходную завода.
Объявление в Третьяковке: "Во избежание несанкционированного тиражирования произведений, запрещается подходить к ним со смартфонами и фотоаппаратами. К "Чёрному квадрату" также запрещается подходить с линейками".
