Поиск по автору:

Профессор экономики и социологии театра Геннадий Дадамян воспитал и
выучил большинство директоров театров России. Один из них из далекого
города позвонил учителю и очень попросил проследить за дочерью,
поступающей в ГИТИС учиться на театроведа. Дадамян настроил комиссию на
благожелательный лад, но девица оказалась — совсем никуда... Чтобы дать
ей хоть какой-нибудь шанс, кто-то из комиссии задает ей самый простой
вопрос: «Вы знаете, что К. С. Станиславский поставил во МХАТе пьесу A.M.
Горького "На дне"? Ответьте: кто в этом спектакле играл роль Сатина?» У
Дадамяна не выдержали нервы. Обойдя абитуриентку сзади и делая вид, что
прикуривает, он пробормотал ей прямо в ухо: «Сам! Сам и играл!»
Лицо девицы осветила счастливая улыбка, и она радостно ответила: «Сам
играл! Алексей Максимович Горький!!»

Переводила однажды девушке собеседование на политубежище. Она рассказывала свою историю, и вдруг офицер иммиграционной службы спрашивает: «А почему вашего мужа арестовали?» «За то, что он выращивал опята», - отвечает она.
«Опята?», думаю про себя. «Ну, может, они бывают какие-то галлюциногенные». За качеством моего перевода по телефону следит ещё один переводчик для пущей объективности и чтобы помогать, если я не знаю перевод какого-то слова.
«Переводчик, а как будет «опята»?», спрашиваю я. «Opiates», отвечает она, и тут я понимаю, что никакие это были не грибы…

Перевод имён собственных - дело ненадёжное и даже опасное. Вот какой был случай в Живом Журнале.
Юная дама, изучавшая персидский язык, решила назвать себя в ЖЖ аватаром Солнышко - и изобразила его на фарси. Взяла слово афтаб (солнце) и прибавила суффикс Э, который и в самом деле иногда придаёт существительному уменьшительно-ласкательный оттенок.
И всё бы хорошо, но вот только у персидского слова афтабэ всего одно значение. Так называется кувшин для подмывания - обязательный атрибут нужника в исламском быту.
Девушка сначала гневно отвергла мой коммент, но потом наверняка заглянула в персидский словарь и уничтожила свой аккаунт.
(с) Михаил Крутихин

- Дорогой, а если бы я ушла к другому в обмен на миллион долларов, ты бы согласился?
- Ну, если можно платить в рассрочку, то да, конечно!

В мадридском музее Прадо, в одном из залов, скромно в уголке висит портрет молодого монаха. Удивительно современное лицо.
Лет пять-шесть назад, рассматривая работы Эль Греко я обратил внимание на этот портрет и захотел узнать, кто же этот молодой мужчина.
Им оказался ученик Эль Греко, художник, монах-доминиканец тринитарий.
Что это за тринитарий такой?
Стал рыть дальше и оказалось, что это католический нищенствующий монашеский орден, основанный в 1198 году для выкупа христиан из мусульманского плена. Девизом ордена стала фраза Gloria Tibi Trinitas et captivis libertas (Слава Тебе Троица, а пленным — свобода).
Этих монахов народ прозвал "братьями ослов" или "ослиным орденом", поскольку им было запрещено ездить на лошадях (видели, конечно, изображения монаха на осле). Тринитариям запрещалось вкушать мясо и рыбу и владеть какой-либо собственностью. Выполняя свою основную задачу, за 437 лет орден выкупил из мусульманского плена 30732 (!) невольника. Средства для выкупа тринитарии, главным образом, добывали сбором милостыни. Нередки были случаи, когда тринитарии отдавали себя самих (!) в рабство за освобождение пленников.
И вот самое интересное: в 1580 году они выкупили из алжирского плена Сервантеса, после чего тот вернулся в Испанию и написал "Дон Кихот". Получается, что читая "Дон Кихот" мы обязаны этим монахам-тринитариям.
Вот такая ниточка протянулась от Эль Греко к Сервантесу.
Геннадий Вольман

Однажды гроссмейстер Марк Тайманов застрял на три дня в Сингапуре и предложил местной шахматной федерации провести сеанс одновременной игры. Те с радостью согласились и поинтересовались условиями гроссмейстера.
Тайманов вспомнил, что некоторое время тому назад проводил аналогичный сеанс гроссмейстер Гуфельд, и сказал организаторам:
- Готов дать сеанс на условиях Гуфельда.
Организаторы сразу же стали возражать:
- Нет, нет! Только не это! Правда, ваш коллега запросил лишь хороший отель и питание раз в день в ресторане. Мы поразились его скромности и сразу же согласились. Но всё обернулось непомерными расходами. Гуфельд действительно питался в дорогом ресторане всего один раз, но... с утра до вечера.

Дело было в 90-х. К нам в провинциальный город приехал американец, волонтер Корпуса Мира. Кроме английского ничего не знал. Ему предстояло прожить у нас целый год. Он был напуган. В такой жопе мира он ещё не бывал.
Квартиру ему сняло посольство.
И он пошёл в ближайший магазин, вознамерившись купить курицу. Потом он собирался сварить себе на плите бульон.
Придя в магазин, Вейд понял, что это отнюдь не супермаркет, за прилавком стояла продавщица-абориген, и на все его англоязычные мольбы о курице, отвечала — нихт ферштейн.
Тогда Вейд подключил воображение, и голосом и согнутыми в локтях руками изобразил кудахтанье и движения собиравшейся взлететь домашней птицы.
Продавщица просияла, — Ага! Поняла! — и выдала Вейду лоток с тремя десятками яиц.
Но Вейд и тут не растерялся, и строго сказал по-русски:
— Нет! — и показав пальцем на яйца, сказал, — Мама!

Мой шеф, американец, ездил в командировку в Минск. Вернувшись оттуда, рассказывал, что отлично отдыхал в клубе "peak top". И только когда я сам там оказался через пару лет, до меня дошло, что это был клуб "РЕАКТОР".
(с) Михаил Морозов

Эра двоечников настала. Эра, эпоха, чудовищное, могучее поколение двоечников и неучей. Нет, они и раньше были, но еще несколько лет назад они не так сильно бросались в глаза. Как-то стеснялись своей безграмотности, что ли. А сейчас они, такое ощущение, везде.
Они популярны. Безграмотные звезды. Косноязычные лидеры мнений. Не умеющие двух слов связать законодатели мод.
Все эти люди, которые никак не могут понять разницу между «тся» и «ться». Которые говорят «я думаю то, что». Говорят «координальный» вместе «кардинальный» — видимо, и Ришелье в их версии был «координалом». Которые заявляют, что «мне показалоСЯ», или «я разочаровалаСЯ». Никак не могут забыть кошмарное слово «вообщем». И другие, многие другие.
Они уже не стесняются ничего.
И ладно бы только блогеры были безграмотными. Блогеры вообще умудрились за краткое время своего существования сделать все возможные ошибки и покрыть себя любым известным позором, так что само слово «блогер» в нашем обществе носит пренебрежительно-несерьезный оттенок. На фоне понтов, самолюбования, воровства, накрутки подписчиков, откровенной грубости, глупости и хамства какая-то там безграмотность уже не выглядит как порок.
Но безграмотность проникла уже в святая святых – в СМИ. В место, которое держалось дольше всех. Где должна быть хоть какая-то редактура, хоть какой-то второй взгляд. Нет. Сами редакторы уже не знают, что к чему. И ладно бы модные журналы, нет – солидные политические издания на полном серьезе обсуждают вопросе о «приемнике Президента», хотя слово «приемник» — это, скорее, что-то из радионауки, в отличие от слова «преемник», которое и пишется, и читается по другому.
Всем наплевать на грамотность. Всем. Никакой вычитки, никакого свежего взгляда. Афиша с фильмом Нуртаса Адамбая заявляет о «фильме Нуртаса Адамбай» — хотя фамилия «Адамбай» прекрасно склоняется, прекрасно, так же, как и Хемингуэй. Но только в одном случае – если речь идет о персонаже мужского рода. Если бы это был фильм какой-нибудь Нургуль Адамбай – тогда склонять не следовало бы. Но не понимают разницы, не понимают.
Безграмотность везде и во всем. Неучи везде. Эти Неучи – лидеры мнений. Неучи – популярные блогеры. Неучи дают интервью и учат других жить. Люди, которые сами не удосужились научиться – учат других. Перевернутое время, ей-богу.
И вот я точно знаю, в чем причина. Все ведь просто — эти люди не читали в детстве, и не читают сейчас. И я точно знаю, что с этим делать. Точно знаю, как безграмотность лечится. Будь моя воля, я бы собрал в одном месте всех этих редакторов модных журналов. Всех этих блогеров. Этих безграмотных журналистов.
Всех этих пишущих людей, которых на пушечный выстрел нельзя подпускать к тексту. Всех этих молодых и дерзких. Собрал бы, и заставил читать. И читать не журналы. Не блоги. Не модных писателей, не какого-нибудь дебильного Коэльо, не какого-нибудь популярного Харари, который под видом откровения публикует кошмарный наукообразный бред.
Нет.
Чехова бы они у меня читали. Чехова, Антона Павловича. Возможно, тогда они бы узнали, что вот это кошмарное построение фразы «переступая порог ресторана, возникает ощущение, что ты дома» (реальная фраза, из казахстанского модного журнала) – так вот, это построение фразы называется «анаколуф», и его первым простебал безжалостно именно Чехов. И это ощущение переступает порог ресторана, а не ты, двоечник.
Чехова. Толстого. Шекспира в переводе Пастернака – и самого Пастернака. Каверина. Домбровского. Бунина. Вот кого.
А в интернет я бы им запретил заходить в принципе. До тех пор, пока не смогут правильно применить «тся» и «ться». Десять раз из десяти. Некоторые, наверное, никогда не смогли бы это сделать – но таким людям отлучение от Интернета только на пользу.
Да, я поступил бы именно так. Жаль, что такое вряд ли возможно.
Ерджан Ессимханов

В один не то чтобы прекрасный день Олина бабушка Элиза Матвеевна, пожилая энергичная и решительная дама слегка за 60, сказала:

- Оля! Я долго ждала, долго молчала, но мое терпение лопнуло. Ты когда-нибудь дашь мне спокойно помереть?!

Тоненькая брюнетка Оля, искусствовед, бабушку любила и потому очень удивилась, откуда столь странные вопросы.

- А оттуда, что ты меня в гроб раньше времени загонишь, - нелогично продолжила бабушка. – Ты когда замуж выйдешь?! Чтоб я могла упокоиться с умиротворенной душой! Тебе почти 27! Чтоб не мешать, я на все лето съехала на дачу к этой старой дуре Василевич. Три месяца по двадцать раз на дню сочувствовала ее геморрою. Что толку в моих страданьях - ты за это время даже не познакомилась ни с кем!

- Бабушка, когда и где мне знакомиться? Работа, испанский, диссертация. А в моем музее из холостых мужчин только Аркадий Палыч, ты же его видела.

- Да, Аркадий Палыч – это на безрыбье даже не рак, а полудохлая креветка, - мрачно согласилась бабушка.

А на следующий день позвонила старой дуре Василевич и выяснила, что василевичская внучка познакомилась со своим будущем мужем в ночном клубе.

По телевизору Элиза Матвеевна услыхала, что в ночной клуб вход с 21 до 24 для девушек и женщин бесплатный. И чтобы вы думали? На следующий вечер, наша Элиза сообщила Ольге, что идёт погулять, а сама направилась в клуб.

Охрана конечно сделала вялые попытки помешать ей пройти, ссылаясь на возраст и прочую лабуду, но Элиза Матвеевна лихо их разгромив уселась на высокий барный стул и окинула взглядом окрестности.

- Ну и как вам у нас? – робко спросил молоденький бармен, пододвинув ей высокий стакан. – Это за счет заведения. Безалкогольный.

- Бесперспективно, - припечатала Элиза Матвеевна, - порядочной девушке тут ловить нечего. Кстати, не разорились бы, если б плеснули ложку коньяку. А вон тот рыженький – у него что-то с тазобедренными суставами или сейчас так танцуют?

Друзья, в тот вечер в данном заведении было нервно. Как на школьном собрании в присутствии родителей и директора по случаю застукивания все тем же директором группы семиклассников за распитием пива на спортплощадке.

На одной только этой вылазке Элиза Матвеевна не остановилась и в ближайшее время посетила ещё рок-концерт, выступление заунывного барда, файер-шоу, соревнование по экстремальному велоспорту, преферансный турнир и, уже от полного отчаянья, семинар молодых поэтов.

Закидывать наживку смысла не было – не дай Бог, клюнет. Поэты ее доконали.

- В свое время я полгода выбрать не могла между твоим дедом и десятком других, не хуже деда. Даже у этой старой дуры Василевич был какой-никакой выбор. Хотя она все равно всю жизнь страстно пялилась на твоего деда. Но нынче молодые люди, Оленька, поразительно измельчали, не за кого взглядом зацепиться.

В марте Элиза Матвеевна, навестив свою старую подругу Василевич, решила заехать к Оле на работу. На подходе к музею поскользнулась и грохнулась. Хорошо – не на ступеньках. Какой-то военный бросился поднимать ее. Элиза Матвеевна проинспектировала себя на предмет отсутствия перелома шейки бедра, внимательно посмотрела на доброхота и сказала:

- Господин майор, вы, я вижу, танкист, мой покойный муж командовал танковым полком, скажите, господин майор, у вас найдется час свободного времени?

Майор, осознавший, что придется тащить бывшую мать-командиршу на себе до ее местожительства, проклял себя за неуместное проявление христианских чувств и обреченно кивнул.

- Прекрасно. Скажите, вы бывали в историческом музее? Нет? Напрасно. Очень советую. Только попросите, чтобы экскурсию провела Ольга Рашидовна, замечательный экскурсовод, не пожалеете.

Майор и сам толком не понял, какого черта он потащился в этот музей. Как загипнотизированный.

Недавно Элиза Матвеевна тихонько сказала спящему Митеньке: - Вот ты, солнышко мое, медвежонок, пойдешь в школу, твой папа закончит военную академию, бабушке и умирать можно. А еще мама твоя докторскую допишет - я и уйду со спокойным сердцем. И сестричка тебе нужна, воробышек мой, что ж ты один расти будешь. Вот родится твоя сестричка, потом в школу пойдет, а потом... ну, потом мы еще посмотрим.

Сегодня утром тороплюсь на работу. Консьержка наша, бесподобная Лена, кричит из своего окошка:

- Наташа! У вас всё хорошо?

Удивлённо останавливаюсь.

- Все отлично, Лена! - Кричу в ответ. - Не считая того, что опаздываю.

- Ай, поверьте, на смертном одре вы, может быть, вспомните, как мы тут с вами мило болтали, но точно не вспомните о каких-то скучных опозданиях на работу!

Я согласно улыбнулась и поинтересовалась в ответ:

- Как ваши дела?

- Могли быть и лучше! - Охотно отозвалась Лена.

- Что так?

- Алла уволилась, и я никак не могу подобрать себе сменщицу! Вчера утром приходила одна, ну такая интеллигентная - просто, королева английская, подвинься! Расположились с ней за столиком, стали разговаривать и пить чай, как две благородные леди. Я расписывала ей наш подъезд во всей красе и уверяла, что только по недоразумению здесь не висит табличка "Подъезд образцового содержания"...

И тут из лифта выходит Гриша, жилец из 79-й. В жёлтых трусах и шлепках. Как из бани, честное слово.

- Доброе утро, дамы! - Помахал нам игриво, встал на крылечке и курит.
Мы ошелело смотрим на него в камеру и понимаем только одно - человек соблюдает баланс: одновременно гробит и закаляет свой молодой организм, чтоб у него всё хорошо было.

У новенькой мгновенно запотели очки. А меня разобрал смех. Это же эпизод для комедии в духе Георгия Данелии.

Он возвращается обратно, я ему кричу:

- Григорий, вы бы хоть куртку накинули! На улице минус пять!

Сменщица же моя высокодуховная побледнела и залопотала:

- Боже, боже, какой кошмар! Нет, я к такому не готова! Я не смогу! Нет, нет, нет...

Как курсистка, честное слово. Подумаешь, человек вышел на крыльцо в трусах! Да, в феврале. Да, на крыльцо многоквартирного дома. Да, трусы были ярко-желтые. Но ведь они были!

Я стала ее успокаивать и убеждать, что это наш местный клоун, совершенно безобидный, подрабатывает актером, немного склонен к эксцентрике. Даже приврала, что он вообще тут снимает квартиру и через месяц съедет.

- Целый месяц! - Ужаснулась эта воспитанница института благородных девиц. - Я столько не выдержу!

И тут этот клоун снова выходит из лифта! На этот раз в куртке.

Кричит:

- Лена, вы просили - я надел куртку!

И распахивает ее эффектно, как чертов эксгибиционист в парке.

А под курткой вообще ничего. Даже жёлтых трусов!

Наташа, ну что вы смеётесь, я так сменщицу себе никогда не найду!
©️Волошина Наташа

Высшие руководители Коммунистической партии и Советского правительства приехали на полигон, где устраивался показ новой боевой техники. Артиллерист-полковник, которому поручили знакомить гостей с новыми орудиями, рассказывал:

Подходит к моей экспозиции Брежнев со свитой. Вальяжный такой, обаятельно улыбается. Спрашивает: «И что это за пушка?» Меня черт дернул, поправить: «Это не пушка, а гаубица». И дал пояснения. Главный военный герой страны помрачнел, но объяснения выслушал. Перешли к следующему орудию. «Что это за гаубица?» — спросил Брежнев. Мне неудобно, но все же снова поправил: «Это как раз и есть пушка». Дорогой Леонид Ильич потемнел от моей наглости и обиженно отошел. Слушать моих объяснений не стал. Все остальные двинулись за ним. Как я понял, техника мало волновало вождей. Им важнее было присутствовать там, где был Брежнев. Последнее, что я услышал, были слова отходившего со всеми вместе маршала Гречко, обращенные к какому-то генералу: «Этого мудака полковника к общению с руководителями высокого ранга не подпускайте ни на пушечный, ни на гаубичный выстрел. Пусть хамит в других местах».

Александр Щелоков

В нашей деревне живет бабка Гренни. Так ее прозвала местная детвора.
Эта старушка — такое маленькое банальное зло на грани с комическим, против которого у человечества нет противоядия.
Бабка Гренни ходит по деревне и грозит всем граблями. Не клюкой, клюкой грозят малохольные столичные злопыхательницы, а именно граблями, которые она держит одной рукой, как Шварценеггер.
Если вкратце, то бабке Гренни не нравится тихий уклад местных обывателей: хозяйки не так засаливают огурцы, дети не там катаются на велосипедах, у мужиков не оттуда растут руки, а я вообще понаехал. Такое ходячее радио Северной Кореи.
Бабка Гренни — гоголевский персонаж. Много лет она не может достроить козырёк над своим крыльцом: бригады сбегают от неё одна за другой. Три кирпича в год — скорость, достойная Книги Рекордов Гиннеса.
Рассказывают, что в свое время она запрещала собственным внукам приезжать в гости, когда у неё созревала клубника: всю до последней ягодки бабка Гренни продавала.
И вроде бы деревня с ней свыклась, детвора научилась предупреждать друг друга, когда этот поезд в огне появлялся в начале улицы (Гренни, как и положено приличной ведьме, жила на окраине), но, как известно, всадники Апокалипсиса не ездят поодиночке.
И однажды летом у бабки Гренни появился клон в мужском обличье — дед, уже через пару дней ударными темпами заслуживший от детей прозвище «Пердед». Это был чей-то родственник, которого привезли на пленэр куртуазно коротать старость. Как будто высшие силы выбрали наш райский уголок в качестве места ссылки для всякого рода мелких бесов.
Дед Пердед поселился на другом конце деревни, и тем самым они с бабкой Гренни, не подозревая друг о друге, как бы де факто поделили сферы влияния. И если бабка Гренни блюла наши нравы, то дед Пердед больше специализировался на геополитике. В итоге одну половину нашей деревни составляли проститутки, а вторую — враги народа.
И однажды проститутки и враги народа встретились и решили, что дальше так жить нельзя. Но что предпринять? Порча воздуха ртом формально не является правонарушением, иначе бы в мире давно закрыли бы все соцсети.
Неожиданно на помощь односельчанам пришёл тиктокер Кеша, которого все считали никчёмным человеком, обесточившим майнингом местную подстанцию. Кеша предложил бабку Гренни и деда Пердеда познакомить.
В назначенный день мы все попрятались за заборами: так мир ожидал запуска адронного коллайдера. К афере привлекли детвору. Одна компашка дразнила деда Пердеда, увлекая его за собой на центральную площадь, другая — бабку Гренни, уворачиваясь от граблей и отступая туда же. Жители ближайших к площади домов утверждали, что когда эти двое встретились, над ними заиграл «Che мai» Морриконе…
С того дня деда Пердеда и бабку Гренни постоянно видели вместе. Они сидели рядышком на площади перед «Пятерочкой», как влюблённые, и, абсолютно счастливые, ласково материли прохожих. Но делали они это уже без надрыва и пафоса судного дня, негромко и камерно, и, даже страшно сказать, интеллигентно. А однажды бабка Гренни принесла из дома целую миску клубники и угощала ею детей.
Кто-то в деревне назвал это чудом, а я считаю, случилось то, о чем знает любой маркетолог и тем более тиктокер Кеша: просто в лице Деда Пердеда бабка Гренни наконец нашла свою целевую аудиторию…))
© Олег Батлук

Однажды, когда я была подростком, мы с отцом стояли в очереди, чтобы купить билеты в цирк. Между нами и билетной кассой была только одна семья. Эта семья произвела на меня большое впечатление.
Было восемь детей, всем, вероятно, младше 12 лет. По тому, как они были одеты, можно было сказать, что у них не было много денег, но их одежда была опрятной и чистой.
Дети вели себя хорошо, все стояли в очереди по два на два позади родителей, держась за руки. Они возбужденно болтали о клоунах, животных и обо всем, что им предстояло увидеть той ночью. По их волнению можно было понять, что они никогда раньше не были в цирке. Это было бы изюминкой их жизни.
Отец и мать гордо стояли во главе стаи. Мать держала мужа за руку, глядя на него, как бы говоря: «Ты мой рыцарь в сияющих доспехах». Он улыбался и наслаждался счастьем своей семьи. Продавщица по билетам спросила мужчину, сколько билетов он хочет? Он с гордостью ответил: «Я хотел бы купить восемь билетов для детей и два билета для взрослых». Продавщица по билетам сообщила цену.
Жена мужчины выпустила его руку, ее голова опустилась, губы мужчины задрожали. Затем он наклонился немного ближе и спросил: «Сколько Вы сказали?» Продавщица билетов снова назвала цену. У человека не хватило денег. Как он должен был повернуться и сказать своим восьми детям, что у него недостаточно денег, чтобы водить их в цирк?
Увидев, что происходит, мой отец полез в карман, вытащил 20-долларовую купюру и бросил ее на землю. (Мы не были богаты ни в каком смысле этого слова!) Мой отец наклонился, взял 20-долларовую купюру, похлопал человека по плечу и сказал: «Простите, сэр, это выпало из вашего кармана».
Мужчина понял, что происходит. Он не просил подачки, но определенно ценил помощь в отчаянной, душераздирающей и неловкой ситуации.
Он посмотрел прямо в глаза моему отцу, взял его обеими руками за руку, крепко сжал 20-долларовую купюру и, дрожа губами и слезы текли по его щеке, ответил; «Спасибо, спасибо, сэр. Это действительно много значит для меня и моей семьи».
Мы с отцом вернулись к машине и поехали домой. На 20 долларов, которые дал мой отец, мы собирались купить себе билеты. Хотя в ту ночь нам не удалось увидеть цирк, мы оба почувствовали внутри себя радость, которая была намного больше, чем когда-либо мог дать цирк.
В тот день я узнала ценность «Давать». Дающий больше Принимающего. Если вы хотите быть большим, большим, чем жизнь, научитесь Давать. Любовь не имеет ничего общего с тем, что вы ожидаете получить – только с тем, что вы ожидаете дать,– а это все.
Невозможно переоценить важность даяния и благословения других, потому что в даянии всегда есть радость. Научитесь делать кого-то счастливым, отдавая.
Одри Хепберн