Поиск по автору:

А лет остается все меньше
И больше труба не трубит,
Отрядом командуют гейши,
На копьях собака лежит.
А где-то и дети рыдают...
Забыл, как держаться в седле.
И руки зачем-то хватают
Мой хуй, а не ствол в кобуре.
Такие дела... постарели.
И Альпы нам не перейти.
А помнишь - как струны звенели?
А помнишь - пел ветер в пути?

Корыто, корыто разбито.
Старуха сбежала с другим.
А деду - рога да копыта,
Да миска ухи с золотым.
Мальвина, Мальвина сбежала,
И имя ей стало "Ассоль".
А дед водку хлещет устало -
Еще ведь остался рассол.
Тем утром зашел в гавань триппер -
Весь в алых он был фонарях.
Увез он старуху в Проруху.
А дед кинут был при хуях.

"Титаник", "Титаник",
Взлети выше солнца,
В пучину потом провались.
А айсберг холодный
Как хуй первородный
Стоит - хоть об стену ебись.
Вот всем бы мужчинам
Такое упорство,
Как этой холодной горе -
Стоит себе ночью,
Стоит днем безумным
И крепко стоит на заре.
"Титаник", "Титаник",
Бесчисленных женщин
Мечта - утонуть от толчка
Об айсберг упрямый,
Об айсберг горячий,
Дающий фонтан молочка!

Музыка любви #1

Задумай слово. Я гадать не буду.
Я точно знаю - что ты загадала.
Я вижу, как твои глаза и губы
Подсказывают мне, что было мало.
И вот тяну я руку, чтоб коснуться
Твоей измятой ласками рубахи,
Не смея ни вздохнуть, ни улыбнуться...
И говоришь ты: - Да пошел ты на хуй!

Музыка любви #2

О, женщина! Округлости гитары,
И стоны скрипки, с пылкостью пожара,
Фортиссимо, и губ твоих две пары
Целуют все что могут, что не жалко...
Вопьются в плоть, отбросят к черту время,
Испьют до дна мой гейзер в свой колодец.
Ведь женщины - вы жаждущий народец...
Но скажет через месяц: "Я беременна".

Подари мне свой микроб, подари!
Я в тебе его искал до зари.
И оттуда заходил и отсель,
Вынимал его с трудом на постель.
Весь вспотел и даже вплюнул в тебя...
Но нельзя на свете жить не люебя!

Ты сиськи мял мне ласково, но страстно.
И стон любви сдержать я не сумела.
И ты сказал: - Ну блеск, какое тело!
Оно дает и молоко и мясо!

А у Мани спереди
Двери, как в метро.
Но в ее вагончике
Сыро и темно.
Но зато гурьбою в них
Ломится народ:
Капельку проедет,
Выйдет и войдет.
Вот и я в нем езжу
По воскресным дням.
У меня сезонка -
Никому не дам!

Что женщина? Приманка и обманка,
Пиявка в сердце и заноза в жопе.
Подтекст, что не прочесть и после пьянки,
Кроссворд, где все слова из мыльных опер.

Что женщина? Обеды и пеленки.
Но это день. А ночь - игра в рыбалку:
Как в сказке про обманутого волка
Хвост в прорубь опускаешь. Мокрый, жалкий.

Что женщина? Охотница-Диана.
Не за оленем, а за нашим братом.
Проснешься где-нибудь ты утром рано -
И думаешь: поймал? Мажь триппер ватой.

Вечор ты помнишь? Мгла стелилась,
Луна за тучу завалилась.
И в полумраке, в темноте
Тела сплетались, но не те.
Как только полумрак настал -
И ты еблась, и я ебал,
Но не тебя, и ты - с другим.
Ведь мы расстались в прах и в дым.
И эта ночь - не наша дочь,
А точка в повести без смысла.
Луна на небе вновь повисла,
Как член, уставший от труда,
Как твоя влажная пизда,
Что разошлись как корабли,
Когда друг друга заебли.

Мадам Левински.

Моника, Моника,
Президентский хуй
Не доставит радости,
Сколько ни целуй.
Хуем чешет клитор
Весь честной народ.
Клитор, а не Клинтон!
Не сосет - ебет!!!

Весна, весна! Коты ебутся.
А кошки дома мирно спят
И лижут розовых котят,
И пьют белила прям из блюдца.
Весна, ВЕСНА! Встает под утро...
Да, верно - весь честной народ.
А что подумала ты, дура -
Уже висит без силы. Вот.

От азиаток я тащусь.
Они изящны, словно лани,
Их силуэт мне сердце ранит
И я лишь бромом излечусь.

От негритянок - южный жар.
Они вертлявы и душевны.
Коль были б в Африке царевны,
Я б в их объятиях лежал.

Испанка - пламя, кровь и нож.
Француженка - само блаженство.
Дочь Альбиона - совершенство.
А русскую - ну хуй поймешь.

Америка же - пестрый рынок,
Здесь есть всего и есть тут я.
Да дел по горло, до хуя -
Не до брюнеток и блондинок.

Здесь много есть, да не мое.
И это грустно, е мое.

Телку, блядь, забота гложет -
Ну кого втащить на ложе:
Васю, Петю иль Андрея?
Айболита, Бармалея?
Карлсона, Гулливера?
Зверобоя, браконьера?
Магомета, Клинтона?
Или хуй бы с ними-то...
А втащу себе на ложе
Я соседского Сережу.
Он хотя и пьяненький -
Зато хуй паяльником!

Много лет я пытаюсь понять:
Была она дура иль все-таки блядь?
И вывод простой приходит ко мне:
Она была блядь не в своем уме.
А ежели баба в уме чужом,
То едет прочь крышей, виляет хвостом,
И любит подарки, и любит слова.
Зачем при пиздище еще голова?
Ведь баба - товар, и товар дорогой,
А где ты видал утюги с головой?
Я видел иных, но их мало, мой друг...
Но если ты чайник - хватай и утюг!

Деревенская-лирическая
(для бабы с пустыми ведрами и скрипки с хавроньей)

Умишко средненький все выгоду считает:
Идти за Ваню-пастуха иль выйти в поле,
Усесться в рожь и жопу выставить в раздолье -
Авось прохожий рыцарь, блядь, да поебает.

И Россинант его в том примет, ой, участье...
А Ваня - добрый, но дурак, и спился на хуй.
А Ланселот - в медалях, и в погонах-бляхах,
И денег куры не клюют, вот это счастье!

Весь мир покажет, а потом на дверь укажет:
Мол, деревенщина ты, телка, а я - клевый!
А Ваня пьет и пьет, но он мужик здоровый,
Хоть в голове бурда - зато хуй не приляжет.

А академики - и вовсе, блядь, хуйнулись.
Они и денег не несут, когда их мало.
Все околесицу несут про интегралы
Вместо интриг и секса, словно не очнулись.

Еще есть Леша - у него все гармонично:
Мозги не в жопе, хуй стоит и денег - тыщи.
И лишь одна мешает делу незадача -
Ведь он женат давно и обо мне не плачет.

Когда все ноты заебут
Как хуй потертый -
Иди в пустыню, искушай
Шального черта.
И пусть он плачет о любви
А также смерти
Их нету в нашем кошельке -
Уж вы поверьте.
Мечтам дай волю, обещай
Ему богатство.
А коль поверит - то продай
Беднягу в блядство.
Мол, такова сперва цена -
Сперва подохни,
Наешься досыта говна,
Потом обсохни,
А там и блюдце подадут
С каемкой синей,
И будешь кушать ананас
Свой под осиной.
Поздравят с правом умереть
И с правом выжить.
Беги ж, спеши скорей стереть
Асфальтом лыжи!
Когда все на хуй заебет
В пизду и в доску,
Тогда, наверное, дождь пойдет
Из капель острых.
Они вопьются в плоть твою,
Чтоб ты проснулся
И выгнал прочь судьбу-свинью,
А не хуйнулся.

В стране великой жопы,
Говнистого ума,
Задворками Европы
Шагает старшина.
Он словно ежик выбрит,
И пьян слегка-слегка,
Да зуб немножко выбит
И сломана рука.
Зато гармонь не молкнет
И весел как мудак,
Никак он не подохнет
Пускай, блядь, все не так.
В кармане только дыры,
В мозгах - опилок горсть.
"Да разве ж это вилы?
Все нормалек, ты брось!"
Пожрет вареной репы,
Закурит свой косяк -
"Я человеком не был,
Чего же мне не так?"

Как у нашего миленка
На хую сидит Буренка,
А как всмотришься в мозги -
Так не видно там ни зги.

В нашем городе живет
Славный дядька Неебет.

Он был затычкой в каждой жопе.
Как только солнышко встает,
Он хуем слал привет Европе,
А остальное - не ебет.

Под машину поднырнет
В доску пьяный пешеход -
Дядька сильно газ нажмет:
"Хочешь ползать - не ебет!"

"Дай налогов!" - нам споет
Королевский живоглот.
Дядька на хуй их пошлет:
"Вы просрались? Не ебет!"

Про дух русский заведет
Треп пропитый обормот.
Телевизор разобьет:
"Заебал, блядь, не ебет!"

С пушкой пидарас придет:
"Денег! Или жизнь в отлет".
Дядька ломом блядь хуйнет:
"Твой карман нас не ебет".

Обломается народ
Жрать лишь сено круглый год.
Дядько водки отхлебнет:
"Я - как дизель. Не ебет".

Проповедник в дом придет,
Про рай с адом врать начнет.
Дядька головой качнет:
"Богоматерь - не ебет".

Блядь пристанет, позовет.
Дадька даст ей отворот.
"Понимаешь, телка, вот...
Лом пещеру не ебет".

И весна опять придет,
Снег растает, дрок цветет.
Дядька так же ест и пьет:
"Есть что хавать? Не ебет!"

Генерал повестку шлет,
В армию служить зовет.
Дядька хуй ему пошлет:
"Сам стреляйся. Не ебет!"

И лишь если ночь придет,
А прибор, гад, не встает -
Дядька темечко потрет:
"Как же: хуй - и не ебет?!"