Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
Рассказчик: ййй
По убыванию: %, гг., S ; По возрастанию: %, гг., S
Сурьма для бровей луноликой подобна чернилам, Простой заключительный штрих добавляющим мило. Помада ж для губ ее краскам заката сродни- Два раза мазнешь и получишь лицо, а не рыло.
О, сладостный миг, когда легкой рукою румяна Наносит на щечки, средь мягких подушек дивана! О, если могли бы мы с нею остаться одни - Вот, счастье! Не то, что с Маринкою после стакана.
Но папа ее - падишах, да еще мусульманин. Куда либеральней, ей богу, родители Мани, Да и лунолика она, если сзади смотреть. И кстати, в постель затащив, никогда не обманет,
Ну разве чуть-чуточку только.. Примерно на треть, Когда сообщит: "Я ничуть не боюсь залететь."
Вышли из винного бара с носами пурпурными двое Тоги товарищей были со столь же пурпурной каймой. Пенилось море под ними, и мнилось при этом обоим, Что Одиссеи они, и не могут вернуться домой...
Двое запели протяжно, как будто морские сирены, Хором взывая богов посмотреть на весь этот бардак. Трою смели заодно, добиваясь прекрасной Елены, И Четверою снесли, совершенно уже просто так.
Вот и мораль: безудержное пьянство к разврату приводит, Типа взывали лишь Бахуса, с ним же приперся Приап, Вот уж и Бахус забыт, а Приап между тем верховодит- В ухо жужжит, предлагая отведать каких-нибудь баб.
Глянь-ка,, нагие красотки рядами выходят из пены... Путник, умерь свои страсти - ведь это гарем Диогена.
Дорогая, когда-то, в прошедшем веке, На четвертом, а может, на третьем курсе, Я поймал Вас на выходе из аптеки И вручил Вам заветный пучок настурций.
Я и сам не любитель открытой лести, Но куда уберечься от снов и фактов: Нам так было чудесно, так славно вместе В прошлом веке, исчезнувшем безвозвратно.
В том письме, где Вы (кстати весьма по праву) Обозвали меня подлецом и хамом, Обещали найти на меня управу И грозились то виселицей, то храмом,
Есть одна не совсем корректная строчка: В заключении, после дождя и града, Вы меня процитировали неточно В том, что мне от Вас ничего не надо.
Мне не нужен перечень ста предметов (Говорю ни капельки не солгав), Но, пожалуйста, память того букета Вставьте в список моих немудреных прав.
Скажи-ка, бабуля, куда ты несешь Коробку конфет с государственным флагом? Народные сласти для личного блага? И что ты при этом невнятно поешь О личном участии в штурме Рейхстага? Ты песнею этой меня не проймешь. Ни слова родного в ней. Разве поймешь Хоть что-нибудь тут, окромя гутен тага, И прочей немецкой ботвы? Ну так что ж, Оставим попытки. Куда ты идешь Из нашего русского универмага? В больницу? Ну вот, откровенную ложь. Бесстыжая, вспомни березки и рожь... "Милок, без конфет не гемахтится брага!"
У подружки моей, Нины, именины. Дозвониться не могу никак до Нины. Как ее мне, объясните, поздравлять? Может быть, отправить срочно телеграмму, Но боюсь, не оберешься после сраму Попади та телеграмма в руки мамы, То не пустит Нину вечером гулять.
Как же мне поздравить Нину, подскажите, Может, спеть ей серенаду? Скажем, Бриттен, Сон в весеннюю ли, летнюю ли ночь? Не поймет, боюсь, ни Бриттена, ни Глюка, Гнесинское, знаю, бросила, гадюка. И вообще, от этих мам - молчит наука, И к тому же старой девой станет дочь.
О, когда бы мне дали зарплату Как у нашего пана директора, Я б на локте заштопал заплату, Я б полил грустный фикус в горшке А на должности скромной корректора Не мечтаешь и о портвешке.
О, когда бы мне дали машину Как у нашего пана редактора, Я взлетел бы на счастья вершину, По газам бы втопил до отказа! А в кабине служебного трактора Куража нет, ни сил, ни экстаза.
Хорошо, хоть живой я пока еще, А не умер как пан управляющий.
Холодная постель, измятая подушка, Закуска на столе четвертый день стоит... Давно, допив вино, ушли друзья-подружки, Остались лишь амбре, окурки и гастрит.
Стреляет в голове, как будто из царь-пушки, И старый огурец за пазухой лежит, И мечется душа от пяток до макушки - То ль ищет выхода, то ль просто так шустрит.
Не надо было мне устраивать поминки По старой лжи, по развалившейся стране. Ну, развалилась - что ж, спиваться, в самом деле?
Щас полежу еще чуток - и в гости к Нинке Которая скорей всего жива вполне, Но помнит не вполне, как мы тут посидели...
О, осенний Лондон, как ты мне противен То ли дело - милый зимний Петербург Впрочем, в Сан-Франциско или в Тель-Авиве Мне противно тоже. Замкнут этот круг.
Грустно петербуржцам в пошлом грязном мире Всех других епархий, стран и городов... Остается скорбно предаваться лире Или же бутылке, от больших трудов.
Подкоплю деньжонок, прикуплю билетик, В серебристый лайнер, место у окна, Пронесу с собою дамский пистолетик И над Акапулько с криком "Оба-на"
Кинусь к стюардессе, паспортом серпастым Погрожу и крикну: "Жми в Россию, баста!"
Париж зимой великолепен, как и Ницца - Я проверял неоднократно, девять раз Так и не смог решить, где лучше приземлиться И в замешательстве уехал в Гондурас.
Журавль мой далеко, в руке дрожит синица, В Тегусигальпе я - последний пидарас, Опять в мечтах Париж, опять мне Лондон снится Откуда я судьбой был сослан на Кавказ.
В душе моей, мятежной и одновременно Весьма чувствительной, бурлят попеременно Размеры всех эпох, манер и языков.
Но чувство ритма или чувство, скажем,такта Мне чуждо, как творцу - работа по контракту: Художник я, бунтарь, я прелесть. Я таков.