Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
Рассказчик: Турист один
По убыванию: %, гг., S ; По возрастанию: %, гг., S
Было у нас на днях федеральное совещание, на которое слетелся народ с огромной территории. Квоту дали по принципу ковчега, «каждой твари по паре», то есть по два человека на организацию. На гендерную политкорректность у нас внимания обращают мало, но тут она получилась идеально – почти каждая контора оказалась представленной рыхлым квадратным чиновником под полтинник и амбициозной миловидной девушкой лет двадцати пяти…
Японская таможня в Ниигате багаж русских туристов обычно не вскрывает – так, один из сотни наверно, для порядка. Сразу после меня досмотру подверглась тоненькая гламурная девушка со здоровенным баулом, который она решила пронести как ручную кладь. Вскрытый баул оказался весь набит лапшой Доришаком по двадцать рублей пачка и китайскими презервативами по восемь. Девушка чуть не провалилась под землю под ехидными взглядами соотечественников. Собравшись с духом, она сказала: «Ну не поступила на бюджетное место, заработаю на платное…»
Общага, поздний вечер. Бесшабашная первокурсница Маша в очередной раз посеяла свой сотовый. Знакомый парень заколебался набирать машин номер и позвонил её соседке по комнате – «Машу можно?» Соседка просунула голову в душевую, где Маша вовсю плескалась перед сном. После недолгих переговоров сквозь шум воды соседка суммировала результат в трубку: «Машу конечно можно! Но не этой ночью!»
Решил сегодня купить журнальчик в дорогу в киоске Союзпечати на Семёновской, их там сразу три штуки в ряд выстроилось. Но перед двумя стояли покупатели, а возле третьего, ближайшего – никого. Оно и понятно было почему – рядом тихо тлела урна, гарь несло прямо на киоск. Судя по всему, длилось это безобразие довольно давно, столб дыма далеко тянулся вбок и ввысь. Но я спешил, сунулся в свободное окошко, увидел там в клубах сизого дыма ядовитую на вид бабульку и попросил журнал. Заодно предложил ей помощь – «Вода есть? Пока ищете журнал, могу погасить урну, стакана хватит. А то вам дым покупателей отпугивает! »
«А это не моя урна, не буду я её гасить! » - сварливо ответила бабулька и пошла искать журнал. Мне её жалко стало, да и самому провонять дымом не хотелось, пока она сдачу будет отсчитывать. Из урны между тем уже показались языки пламени. Я вздохнул и погасил чем было – своей бутылкой кока-колы. Пламя вроде стихло, но дым повалил ещё гуще. В воздухе запахло жжёным сахаром и какой-то сложной химией. «Ты меня что, совсем отравить решил?!» - послышалось из киоска – «нашёл чем тушить!»
Много раз в детстве я стоял на этом перекрёстке у прокопченного мангала и кусал с шампура шашлык. Он был офигинительно вкусный, но ничего особенного в нём не было – просто часть моей жизни, на каждом перекрёстке за 50 копеек. Крашеных бараньих мослов, залитых свинцом и оловом, у нас были сотни, ими мы игрались в разные игры. И только в последующие тридцать лет до меня постепенно доходило, что привычный мангал стоял на переименованном ныне проспекте Ленина в переименованном городе Алма-Ате, бывшей столице несуществующей больше Казахской ССР, в отсутствующей на карте стране, в месте, где меня больше нет. Простое вроде дело – шашлык, но бессмысленно объяснять окружающим меня людям, что он должен быть не из свинины, не из говядины, и даже не из куриных крылышек, а только из баранины. И что сам баран должен фиг знает чем питаться, чтобы стать таким же вкусным, как в моём детстве, а не эта фигня на прилавках. Что жарить его надо только на смолистом насмерть высушенном саксауле. Что над головой должно быть приветливое солнечное небо, а не эта морось. И что рядом должен шуметь арык с чистой ледяной водой из горной речки. И свежий воздух должен пахнуть цветами и хмелем. Я объездил многие страны и всегда хотел невозможного – чтобы и южное солнце, и пекла чтобы не было, и ветра пыльного, и воздух чтоб сухой был, но самую малость влажный. Чтобы такого добиться, надо вознести город в небеса, на километр где-то над уровнем моря, и окружить горами со снежными шапками. Есть города, в которых надо жить, а есть те, в которых люди жили всегда, потому что там расцветает яблоней даже воткнутая в землю палка. Был такой писатель Домбровский, работал в Алма-Ате ссыльным археологом в конце 30-х и удивлялся – где не начни рыть, на какой угодно глубине – всюду разгрызенные бараньи кости. И вот меня занесло туда снова на этот перекрёсток моего детства – стоит там всё такой же прокопчённый мангал и жарится там на саксауле всё тот же обычный шашлык. Такой же необыкновенно вкусный, как и в моём детстве – а я-то думал, что у меня вкусовые рецепторы за эти тридцать лет атрофировались. И мне вдруг стало пофиг, что вокруг этого шашлыка теперь всё переименовано. В толстых исторических книжках сплошные годы и государства, правильного шашлыка я там не заметил. А ведь он важнее и главное вкуснее, чем все государства, на его территории обитавшие – вместе взятые. Только рядом с мангалом небоскрёбчики модерновые теперь появились, и даже ресторан с морепродуктами добавился. Жую этот шашлык и понимаю - бесполезно объяснять идущим мимо казахам, каково это - разбить арбуз о палубу и спрыснуть каплей лимонного сока свежедобытого гребешка, раковина такая нарядная с моллюском внутри. Их у нас тоже попадаются отвалы в четыре этажа, накопленные различным населением за множество столетий...
Знакомая вышла замуж за англичанина, живёт теперь в его фамильном замке рядом с Шотландией. Замок этот небольшой, но расположен на несусветной круче и нашпигован остроконечными башенками – каждый успешный владелец пристраивал свою. Одна башня, самая большая, выделяется – она плоская вверху, как пень. По семейной легенде, её основатель заявил, что собирается отпрашиваться с небес в свой замок, а душа у него большая – для посадки ей может понадобиться место. Башня эта теперь самая нужная в замке – на ней расположена вертолётная площадка. Не то чтобы они такие крутые, на работу только вертолётом, но когда у моей знакомой рождался очередной наследник замка, муж её подбросил до роддома именно с этой башни…
Знакомая, 34-летний финансовый директор одной московской фирмы, в разгар кризиса полтора года назад осталась без работы. К этому прискорбному происшествию она отнеслась философски – деньги были. Решила пожить для себя - занялась отдыхом в тёплых странах и дальнейшим улучшением собственной и без того нехилой внешности методами пластической хирургии. Осложнения от улучшения как корова языком слизали остатки её сбережений. Срочно мобилизовав знакомства, она устроилась в центральный аппарат одного федерального ведомства – фамилия руководителя настолько громкая, что я лучше промолчу. Через пару месяцев написала: «Девчонки тут сидят все с красными дипломами от лучших вузов, ничего кроме студенческой парты в жизни не видели. Домой уходят мрачные – их руками миллиарды каждый день по стране разлетаются, и главное знают, кто и как будет их дальше пилить. Тяжело при такой жизни на государственной зарплате…»
Переполненный автобус. Девчушка лет трёх канючит у молоденькой мамы – мам, ну купи игрушку. Мама посылает её нафиг. Девочка обиделась и заявила – «Ну тогда я всему автобусу расскажу, как ты папу за пиписку держала! » Собрав остатки собственного достоинства, несчастная женщина удалилась на ближайшей остановке. Но следом за ней вошёл парень с сыном, который немедленно принялся тоже что-то канючить. Мужик на соседнем кресле мрачно посоветовал – «Лучше купи…»
На днях проехал мимо экскаватора, который стоял на крутом склоне почти вертикально, практически на попе, и при этом ещё чего-то рыл. «Начинает мёртвую петлю» - задумчиво сказал я. Водитель ответил: «Нет, это он сникерснул…»
Время от времени снится родной город Алма-Ата, где я не был с самого детства, лет тридцать. Очутившись там наконец, я весело вдохнул южный цветущий воздух, ощутил твердь земли под ногами, и зашагал к своему дому. По дороге вспомнил все свои предыдущие сны и радостно понял, какая это всё-таки разница – сны и живая реальность. Немножко не дойдя до подъезда, я проснулся… В следующий раз я не был так доверчив – первым делом постучал головой об панельную стену своего дома. Она оказалась твёрдая. Я рассмеялся от счастья, махнул попутку и поехал до центра. Проснулся. Видимо, действительно пора возвращаться…
Знакомый профессор-психолог как-то сказал: «Что такое круто? Вот едет Тимати в лимузине с подцепленной в клубе блядью и поёт – освободите, мол, номера лучших отелей. Строчка как строчка. А в подсознании откладывается - из лучших отелей Москвы вышвыривают постояльцев, потому что Тимати оказывается ещё не решил, где именно он будет трахаться. Круто – это подразумевать то, что вслух ляпнуть глупо…»
С интересом слушал доклад одной канадской феминистки:
«Кто-нибудь из присутствующих слышал о женских организованных преступных группировках? Нет? Я тоже. Потому что их не существует в природе! Если преступную группировку организует мужчина и набирает туда мужчин – это считается естественным, мужчинам ведь свойственно так поступать. Так уж они устроены. А вот если преступник – женщина, для общества этой двойной шок. Разрушается образ типичного преступника как мужчины и образ женщины, удел которой как преступницы – максимум убить неверного супруга или попасться на проституции. Но знаете, что я обнаружила в своём исследовании? Эмансипация коснулась и этой сферы! Неуклонно растёт количество женщин в преступных группировках, расширяются виды их деятельности, растёт уровень их квалификации. Но женщины остаются в этих группировках на второстепенном, подчинённом положении – они выполняют подсобную, черновую работу и зарабатывают гораздо меньше, даже если реально загружены больше. В руководящих органах группировок они почти не представлены!»
Тут дама видимо сообразила, что её занесло на борьбу с дискриминацией женщин в составе преступных группировок, и она переключилась на другую тему:
«В США пойманная с поличным проститутка преследуется законом, а её клиент – нет. Естественно – большинство членов Верховного суда там мужчины!»
Мужчин в зале было раз-два и обчёлся, и я заметил, что многие дамы в этом месте осуждающе посмотрели на меня лично. Я покраснел.
«А вот у нас в Канаде в составе Верховного суда почти половина женщин, и председателем суда до недавнего времени была женщина. И вот результат – наказание несет и проститутка, и её клиент. А если женщины составят в этом суде большинство, мы наверно введём шведскую модель!»
На словах о шведской модели я оживился. Много слышал о шведской семье, но там у мужчин вроде всё хорошо с их полигамными замашками. Но оказалось, что Швеция – это ещё и историческая родина самых отъявленных феминисток мужеподобной внешности. И в шведской модели наказание несёт только клиент. Я содрогнулся, хотя в жизни этой сферой услуг не пользовался. А докладчицу, кстати приятную даму, понесло теперь в совершенно неожиданную сторону:
«Феминистическое движение традиционно против проституции, потому что она унижает женщину, ставит её в подчинённое положение. А вот интересно, самих проституток кто-нибудь спросил? Нет, они у нас невидимы и неслышимы. Они не могут сказать ничего в защиту своей профессии, отстоять свои права – ведь они на нелегальном положении! Там, где проституция разрешена, женщины не обязаны отдавать почти все свои доходы криминальному бизнесу, могут скопить деньги на дом, образование, выбраться из бедного района, создать семью. Я создала общественную организацию, в которой только два легальных члена – я и моя коллега. Остальные члены – все под никами. Но одну из них я всё-таки однажды уговорила прийти в мой класс и выступить перед студентами. В глазах у них было потрясение: Проститутка! Настоящая!! Живая!!!»
Оказалось, практически все студенты видели до этого представительниц древнейшей профессии только в художественных фильмах…
Приятель недавно сказал: «Шестнадцать лет учил английский – в школе, в университете, потом в аспирантуре. И всё равно почти ни бум-бум – время было такое. А потом поздно стало. И вот вчера слушаю старую запись Биттлз – а всё понятно, до самой последней интонации. Отчего так? Может, это пра-язык такой, который все нации на планете ещё помнят?»
Я не нашёлся, что ему ответить. Сомневаюсь, что наши предки распевали Биттлз в пещере у костра. Не говоря уже о Леди Гаге. И всё-таки их песни действительно внятны без всякого перевода. Может, этот пра-язык просто такой бескрайний, что до сих пор каждый может сказать на нём что-то новое?