Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
Рассказчик: С просторов интернета
По убыванию: %, гг., S ; По возрастанию: %, гг., S
Таксист в Ашдоде разговорился: Тесть в первую ливанскую воевал... на стороне Сирии, летчик, был сбит, контужен, обогорел сильно. От России ничего не получил, войны типа не было... когда в Израиль заезжал беседовали с ним конкретно, говорил - всё знают... Ашдод полюбил, пособие по инвалидности, каждый день на море... только как выпьет вопит: "Колька!!! Жыды на хвосте! Горим!!!!" ... он-то потом ничего не помнит, а мне перед соседями неудобно.... Oleg Weinstein
Старейшим человеком из когда-либо живущих считается Жанна Кальман из Франции. Она умерла в 1997 году, прожив 122 года и 164 дня. У французов есть гипотеза относительно долголетия соотечественницы. Кальман съедала по 900 г (2 фунта) шоколада в неделю, до 100 лет каталась на велосипеде и втирала в кожу оливковое масло. Она была любительницей дешевого красного вина, бросила курить только в 118 лет, никогда серьезно не следила за здоровьем и была знаменита остроумными шутками. «У меня ни одной морщины… За исключением той, на которой я сижу», — заявляла Кальман уже в преклонном возрасте. Отпраздновав девяностолетие, она заключила сделку со своим адвокатом: он выплачивал ей по 2,5 тыс. франков (около 400 долларов) каждый месяц и после ее смерти получал дом в собственность. Но пожилая дама умирать не торопилась и в итоге это пришлось сделать адвокату: через 32 года, выплатив живучей старушке 180 тыс. долларов, что в 2 раза превышало рыночную стоимость дома, он безвременно скончался. Пожав плечами, Жанна Кальман заметила: «Иногда люди заключают невыгодные сделки».
Итак, случилось мне несколько лет назад поработать кем-то вроде секьюрити.. И работал я на Мертвом Море, в одном из тамошних отелей, возможных шахидов отпугивал внешним видом и большим, черным пистолетом. В основном книжки читал, конечно, сидя в холле…
Ну, а поскольку район этот в спортивном плане, на предмет полазить по скалам, очень интересный (все побережье окаймлено скальным поясом метров до 400 высотой) я, если работал вечером, приезжал туда утром и весь день шастал по Иудейской пустыне, что лежит наверху. Оружие, естественно, таскал с собой… Вот однажды, в середине августа, приехал к 7 утра, форму свою оставил в отеле, надел шорты, майку, взял воду и отправился наверх…А собирался я пройти одну стенку километров в пяти от побережья; это вроде разведки, чтобы зимой привести туда ребят; около меня тут группка адреналиновых мальчиков и девочек (от 25 до 60 лет) собралась, я летом новые трассы прохожу, а зимой мы развлекаемся уже вместе. Минимизирую риск, так сказать.
Короче. День выдался жаркий. Для Мертвого моря это значит заметно за 40. Пока я вылез на плато — сухой нитки не было. Неприятно ужасно, а ведь еще только утро. Рюкзачишко с водой и пистолетом по мокрой спине ерзает, шорты к ногам липнут — противен сам себе…
Да черт с ним, думаю, летом в этом гиблом месте никого не бывает, кого мне стесняться? Не шакалов же с козами… Раздеваюсь догола (простите за натурализм), вешаю одежонку на скалы (пусть сохнет), препоясываю чресла ремнем с пистолетом (страх потерять оружие остался еще с Союза), беру по бутылке воды в каждую руку и мету рысцой по пустыне в чем мать родила (не считая пистолета). А надо сказать, здешние пустыни — далеко не песчаные равнины. Весьма изрезанный рельеф, почва — мелкий щебень, кругом торчат останцы — сопки разного размера, между ними сухие русла — вади, скально и холмисто все кругом весьма… И «солнце жарит, чтоб оно пропало», и от скал веет отнюдь не прохладой, в общем, начинаешь завидовать карасям, которых жарят в сметане…
Вот так прошел я километра полтора как вдруг…
Из-за сопки, что метрах в 300 впереди меня, выплывает два вертолета, справа налево, один впереди и пониже (высота метров 50), второй метров на 30 выше и чуть сзади… Короче, идут боевым уступом и вертолеты, ясный пень, не прогулочные, а самые что ни на есть «Апачи»… А я, как на грех, посреди такой сковородки кремнистой, 200 на 200 метров и ни ямки, ни камушка моих габаритов рядом… В общем, тополь с Плющихи или Филя Киркоров в метро… Увидели они меня не сразу, секунд через 5 (целая вечность), и так резко остановились, что даже носы кверху вздернулись. Разворачиваются на меня оба и висят, присматриваются. И все в полном безмолвии почему-то; наверное, от жары и ситуации у меня слух отказал. Представьте картинку — мужик посреди пустыни, из одежды — ремень с пистолетом, перед ним два вертолета, тоже далеко не безоружные, на внешней подвеске черт знает чего наворочено, и молча всё это друг друга разглядывает… Пустыня, напоминаю, израильская и времена неспокойные весьма — самый разгар интифады. Итак, стоим (висим), молчим… Сколько секунд (или лет) прошло, не знаю, только помню как они из стороны в сторону покачиваются и солнце от их кабин отражается… А у них слева-справа на подвесках шестиствольные пушки, и пушки эти своими черными и кажется даже влажными носами ко мне принюхиваются… Век не забыть, как они вдруг стали проворачиваться… Ну, думаю, Абрамыч, вот он, твой час, кирдык то есть, пробил! Разнесут сейчас по кочкам и даже пуговиц не останется ввиду отсутствия таковых…
И тут вспомнил я, что там, в кабинах, сопляки какие-то, и вполне вероятно даже соплячки, и что они сейчас там над моими достоинствами (или недостатками) потешаются, а ведь летели куда-то по делу, по военному заданию! Мы, понимаешь, налоги платим на содержание армии, последний фартинг не жалеем, а эти про боевое задание забыли! Развлекаются! И так меня раззадорило, что стал я им на левое запястье показывать, где раньше, до наступления эры мобильников, люди часы носили; и стал руками вопросительные жесты крутить — есть такой в Средиземноморье у нас, оч-чень выразительный, и знаешь — подействовало! Попялились они на меня еще немного, с явной неохотой развернулись и потрещали куда-то влево… Летели как-то неуверенно, видно пилоты (а скорее пилотки) все время назад оглядывались. Посидел я на камушке немного, отёр пот (холодный, несмотря на хамсин) и поплелся назад, одеваться…
Судили одного вора - домушника, опытного (четвертая ходка!). В двери обворованного им человека стоял хороший, привезенный из Швейцарии замок. Так вот, на вопрос кого-то из участников процесса, как удалось открыть этот сложный замок, вор ответил, что-то вроде "швейцарское качество домушника не подводит", ну в том смысле, что наш, российский еще может заесть, а этот ни-ни.
- Павло, ты слышал, вчера на Крещатике случайно встретились Кличко с Януковичем? – Ну и чего было? – Да нишо. Теперь Витя с фингалом, а Виталик без шапки.
В канадском Галифаксе сотрудники музея устроили вечеринку для кота, уходящего на пенсию. Об этом сообщает People. Эрик Рыжий работал в музее на воде CSS Acadia в течение 15 лет. Он занимал должность офицера по борьбе с грызунами.
Кота приняли на работу после того, как его предшественница, котенок по кличке Клара, не справилась с задачей. За время своей службы Эрик Рыжий уничтожил «бесчисленное количество грызунов» на борту и стал неотъемлемой частью музея, отмечается в заметке.
На прощальную вечеринку пришло много поклонников кота. Эрика Рыжего называли «самым эффективным» и «самым стабильным». Виновник торжества большую часть праздника спал. Коту около 17 лет, он потерял один глаз из-за меланомы.
Смотритель судна Стивен Рид, подобравший Эрика Рыжего на улице более десяти лет назад, назвал кота своим приятелем и ценным коллегой. «Я знал трех из четырех офицеров по борьбе с грызунами, которые были на борту этого корабля с 1981 года, и он лучший из тех, кого я видел», – отметил Рид.
Остаток жизни Эрик Рыжий проведет в доме в районе Норт-Энд в Галифаксе.
Жители Смоленской области начали уносить домой продукты, предназначавшиеся для уничтожения. Как сообщает местная газета "Рабочий путь", полигон у села Высокий Холм Краснинского района с четверга был завален персиками и помидорами. Если помидоры были полностью уничтожены, то персики вполне пригодны для употребления. Селяне мешками их уносят домой, пишет газета. Один из местных жителей рассказал, что из этих персиков - даже без сахара - получается отличный самогон.
Вы не поверите, но психбольные практически никогда не несут полный бред. Был я раз студентом в психушке, привели нам больного. Мы с ним долго общались, я никак не мог понять, за что человека держат тут, заподозрил карательную психиатрию, естественно, а конце беседы, тот, уходя, поинтересовался - как сегодня, не очень ли видны мои антенны? Выяснилось, что они у него иногда видны, иногда нет, ибо 2 раза в неделю с ним на связь выходят пришельцы, и тогда он антенны вынужден выдвигать, но, бывает, их заклинивает...
Однажды к священнику пришла женщина и сказала: - Ты 2 года назад поженил меня с мужем. А сейчас разведи нас. Я не хочу с ним больше жить. - Какова же причина твоего желания развестись?- поинтересовался священник. Женщина так объяснила: - У всех мужья вовремя возвращаются домой, мой же супруг постоянно задерживается. Из-за этого дома каждый день скандалы. Священник, удивившись, спрашивает: - Причина лишь только в этом? - Да, я не хочу жить с человеком, обладающим таким недостатком, - ответила женщина. - Развести-то я вас разведу, но при одном условии. Возвращайся-ка ты домой, испеки большой вкусный хлеб и принеси мне. Но когда будешь печь хлеб, ничего не бери в доме, и соль, и воду, и муку попроси у соседок. И обязательно объясни им причину своей просьбы, - сказал священник. Эта женщина отправилась домой и, не откладывая, принялась за дело. Зашла к соседке и сказала: - О, Мария, одолжи мне стакан воды. - У вас, что, вода закончилась? Разве во дворе не вырыт колодец? - Вода есть, но я пошла к священнику, чтобы пожаловаться на мужа и попросила развести нас, - объяснила та женщина и как только она закончила, соседка вздохнула: - Эх, если бы ты знала, какой у меня муж! - и начала жаловаться на своего супруга. После женщина отправилась к соседке Асе, чтобы попросить соль. - У тебя соль закончилась, просишь всего одну ложку? - Соль есть, но я пожаловалась священнику на мужа, попросила развода, - говорит та женщина, и не успела она закончить, как соседка воскликнула: - Эх, если бы ты знала какой у меня муж! - и начала жаловаться на своего супруга. Так, к кому эта женщина ни заходила, чтобы попросить, ото всех слышала жалобы на своих мужей. Наконец, она испекла большой вкусный хлеб, принесла священнику и отдала со словами: - Спасибо тебе, отведай мой труд вместе со своей семьей. Только не думай развести меня с мужем. - Почему, что случилось, дочка? - спросил священник. - Мой муж, оказывается, лучше всех, - ответила ему женщина.
ЦБ России обратился к россиянам с просьбой успокоиться: Евро и доллар не будут дороже 99 рублей, так как электронные табло обменных пунктов рассчитаны только на две цифры.
Рабби Менахем-Мендл Шнеерсон - 7-й и последний Любавический ребе, по-видимому, был самым влиятельным из еврейских духовных лидеров XX века. Родился он в Николаеве, учился в Париже, а после Второй мировой войны жил в Бруклине. Помимо всего прочего, Ребе славился открытым умом и нетривиальным мышлением. Такими же нетривиальными часто были его советы и их результаты. Вот один из примеров.
Это было в начале 50-х годов. К Ребе пришел еврей и попросил благословения на свой бизнес. Ребе сказал, что если еврей согласен соблюдать Тору, то Ребе согласен быть его компаньоном в бизнесе. Бизнесмен был приятно удивлен, он просто не верил своим ушам и с радостью согласился. С таким компаньоном успех обеспечен! Ребе продолжил: «С этого момента мы компаньоны. Ни один из нас не имеет права что-либо предпринять без согласия второго. Я советую тебе вложить деньги в меха черно-бурых лис».
«Я немедленно приобрету через моего брокера на Чикагской бирже мехов на десять тысяч долларов!» На что Ребе рассмеялся: «Когда я делаю бизнес, не о такой сумме я думаю. Мне кажется, ты должен сделать очень серьезную инвестицию… Скажем, полмиллиона долларов!»
Действие происходило в пятидесятые годы — сумма была просто астрономической! Еврей не верил своим ушам. Полмиллиона долларов?! Ему придется взять большие кредиты и заложить в банке все, что у него есть. Он колебался, но оптимизм Ребе воодушевил и успокоил его. Заложив дома, склады и магазины, он одолжил в банках необходимую сумму и приобрел контракт на меха. Но оказалось, что биржевой контракт на такую огромную партию не достаточен и что он должен вступить в действительное владение всем этим огромным количества чернобурок. А это значило найти огромные склады, с регуляцией температуры и влажности, организовать транспортировку и двадцатичетырехчасовую охрану мехов. И все это стоило денег. Он успокаивал себя, что, наверняка, бизнес окажется очень удачным.
Когда вся организационная работа была окончена, он пришел с отчетом к Ребе. Ребе поблагодарил его и похвалил за эффективность. И напомнил ему, что он не может ничего предпринять без его согласия.
Очень довольный собой и абсолютно уверенный в том, что цены очень скоро взлетят, он поехал домой, поужинал, поднял тост со своей семьей за Ребе и за новое фантастическое будущее. Он лег спать с твердой уверенностью, что завтра все газеты возвестят о том, что цены на меха взлетели.
…Но этого не произошло. Они оставались на той же отметке, день за днем, на протяжении целого месяца. Он старался успокоить себя: «Ну, конечно же, все хорошее берет время». Но по прошествии двух месяцев, он начал действительно волноваться. Каждый день обходился ему в огромные деньги. Склады, охрана, банковские проценты… Все его имущество заложено, он не может заниматься никаким другим бизнесом. Но хуже всего… Цена не растет!.. Она даже начала немного падать. Он поехал к Ребе, и предложил все продать, на что Ребе, с улыбкой, посоветовал ему набраться терпения.
На протяжении следующих двух месяцев цены продолжали падать. Они упали уже на двадцать процентов. Он впал в отчаяние. Каждый день приносит еще большие потери! Он приехал к Ребе и ему позволили войти в кабинет. «Ребе, пожалуйста! Цена падает! Если мы продадим сейчас, то я потеряю только двадцать процентов, и Б-г нам даст заработать на чем-то другом. Пожалуйста, согласитесь продать! Цена катится вниз каждый день!»
«Я уверен, что все будет в порядке».
Да, но порядка не было… В действительности, в следующие два месяца, цены на меха упали еще ниже, вплоть до абсолютно рекордно низкой цены всех времен. 40 процентов! «Катастрофа! Это конец… Я уничтожен». Он слышал так много хороших историй о Ребе, он был так уверен, все выглядело настолько правильным… Наверное, это из-за грехов, думал он. Я обязан продать! Все ясно! Цены будут падать дальше.
Он снова отправился к Ребе, и вылил перед ним все, что у него на сердце. Но Ребе опять не согласился.
Через неделю он в полной апатии купил финансовую газету, пришел домой и механически, с тяжелым сердцем, открыл ее на странице со сводками Чикагской биржи и прочел заголовок: «СССР отменил все меховые сделки с западом…» Цена чернобурки взлетела на 400%!!! Он схватил телефон, и набрал секретариат Ребе. Вместо приветствия, он услышал: «Продавай!»
Восторг его невозможно описать! У него выросли крылья! Он немедленно продал все и уже на следующий день явился к Ребе с крупным чеком.
«Ну, Ребе, какое новое дело мы сделаем с Вами?» На что Ребе ответил: «Ты очень тяжелый компаньон. С тобой я больше не могу работать».
«Одиночество — это когда в доме есть телефон, а звонит будильник» Фаина Раневская
Эту историю рассказал мне мой покойный друг, замечательный кинорежиссёр и яркий, искромётный человек Яков Сегель. Он обожал Фаину Георгиевну Раневскую, часто бывал у неё дома и потом, переполненный впечатлениями, делился ими со мной. Я в те годы ещё жил в Киеве, но уже большую часть своей жизни проводил в экспрессе «Киев-Москва» и в московских гостиницах, целенаправленно охмуряя редакции газет, издательства, Телевидение - постепенно внедряясь в жизнь столицы. Поэтому я уже имел возможность познакомиться с Фаиной Григорьевной и, для раскачки, перед историей Сегеля, расскажу о двух своих последних встречах с ней.
Первая произошла в начале шестидесятых, в ресторане старого, ещё не сгоревшего Дома Актёра на улице Горького. Как всегда, он был переполнен. Предварительно заказав столик, мы ужинали, я, брат Леонид и несколько наших друзей. В зал вошла Раневская в сопровождении трёх актёров из театра «Моссовета», в котором она тогда служила. Пришли они после спектакля в надежде поужинать, но свободных мест, как я уже сообщил, не было. Мы решили потесниться, и я пригласил Фаину Георгиевну и её спутников за наш столик. Когда они рассаживались, мне принесли моё любимое блюдо: распластанного на тарелке «цыплёнка Табака». Увидев его, Фаина Георгиевна громко прокомментировала: - Эта курочка приготовилась любить! Естественно, и мы все, и сидящие за соседними столиками, громко расхохотались, после чего я растеряно решал, могу ли съесть своего любимого цыплёнка или должен любить его «платонически». Следующая встреча произошла уже попозже, в конце тысяча девятьсот шестьдесят шестого года. В театре «Моссовета» готовили к выпуску спектакль «Странная миссис Севидж». Ставил спектакль великолепный режиссёр Леонид Викторович Варпаховский, в прошлом учёный секретарь Мейерхольда, отпахавший восемнадцать лет в сталинских лагерях, но каким-то чудом сохранивший свой талант, оптимизм, любовь к людям и неиссякаемое чувство юмора. Несмотря на разницу возрастов в двадцать пять лет, мы очень дружили, часто общались, ездили вместе отдыхать в Прибалтику и там лихо проводили время, причём, заводилой всех придумок, розыгрышей и весёлого «хулиганства» был он. Когда я утром позвонил ему и сообщил, что прибыл в столицу, он попросил меня немедленно приехать в театр, чтобы успеть посмотреть репетицию: послезавтра показ на публике и сдача спектакля - он очень нервничает. Конечно, через полчаса я уже был в театре. Начался прогон. В спектакле участвовали очень хорошие, известные артисты, которые прекрасно играли свои роли, но... Но когда появилась Раневская, у меня возникло ощущение, что на сцене куклы, а она - кукловод, она - Гулливер, она - гениальна, поэтому ни с кем не соизмерима. Когда первое действие окончилось, я рассказал Варпаховскому о своём впечатлении. - Сашенька, - взмолился он, - пожалуйста, скажите это всё ей - она меня измучила: ей то не нравится, это не нравится, требует переделок, а послезавтра сдача спектакля!.. Когда мы вошли в грим-уборную к Раневской, я с чувством произнёс: - Фаина Георгиевна, я вас всегда любил, но после этого спектакля я восхищён, я в восторге, вы заполнили сцену, вы - кукловод, которому тесно на ширме, вы... - Голубчик, - прервала меня Раневская, - пожалуйста, сядьте, вдохните воздух и медленно повторите всё, что вы сказали, медленно и с чувством - я обожаю, когда меня хвалят, о-бо-жа-ю! Премьера прошла на ура, гремел хор восторженных отзывов и зрителей, и критиков, но она всё равно была недовольна: «Не так, не то, не получилось, не доделано»... И это повторялось всегда, после каждого спектакля: беспощадная требовательность к себе - свойство большого, истинного таланта! А теперь перейдём к истории, рассказанной Яковом Сегелем. Но сначала сведенье для тех, кто не знает: в 1917 году, когда вся её семья удирала от революции, двадцатилетняя Фаина, отравленная любовью к театру, отказалась эмигрировать и осталась в перевёрнутой России, одна-одинёшенька, без родителей, без родных и близких. Так и прожила все эти годы, оторванная от семьи. В конце пятидесятых, её отыскали родственники и она смогла выехать в Румынию и повидалась с матерью, с которой рассталась сорок лет назад. Сестра Изабелла жила в Париже. После смерти мужа её материальное положение ухудшилось и она решила переехать к знаменитой сестре, которая, как она предполагала, при всех её званиях и регалиях, купается в роскоши. Обрадованная, что в её жизни появится первый родной человек, Раневская развила бурную деятельность и добилась разрешения для сестры вернуться в СССР. Счастливая, она встретила её, обняла, расцеловала и повезла домой. Они подъехали к высотному дому на Котельнической набережной. - Это мой дом, - с гордостью сообщила Фаина Георгиевна сестре. Изабелла не удивилась: именно в таком доме должна жить её знаменитая сестра. Только поинтересовалась:- У тебя здесь апартаменты или целый этаж? Когда Раневская завела её в свою малогабаритную двухкомнатную квартирку, сестра удивлённо спросила: - Фаиночка, почему ты живёшь в мастерской а не на вилле? Находчивая Фаина Георгиевна объяснила: - Моя вилла ремонтируется. Но парижскую гостью это не успокоило. - Почему мастерская такая маленькая? Сколько в ней «жилых» метров? - Целых двадцать семь, - гордо сообщила Раневская. - Но это же тесно! - запричитала Изабелла. - Это же нищета! - Это не нищета! –разозлилась Раневская, – У нас это считается хорошо. Этот дом - элитный. В нём живут самые известные люди : артисты, режиссёры, писатели. Здесь живет сама Уланова! Фамилия Уланова подействовала: вздохнув, Изабелла стала распаковывать свои чемоданы в предоставленной ей комнатушке. Но она так и не смогла понять, почему этот дом называется элитным: внизу кинотеатр и хлебный магазин, ранним утром грузчики выгружали товар, перекрикивались, шумели, устраивали всем жильцам «побудку». А вечерами, в десять, в одиннадцать, в двенадцать оканчивались сеансы и толпы зрителей вываливались из кинозала, громко обсуждая просмотренный фильм -Я живу над «хлебом и зрелищами», - пыталась отшучиваться Фаина Георгиевна, но на сестру это не действовало. -За что тебя приговорили жить в такой камере?.. Ты, наверное, в чём-то провинилась. В первый же день приезда, несмотря на летнюю жару, Изабелла натянула фильдеперсовые чулки, надела шёлковое пальто, перчатки, шляпку, побрызгала себя «Шанелью», и сообщила сестре: - Фаиночка, - я иду в мясную лавку, куплю бон-филе и приготовлю ужин. - Не надо! - в ужасе воскликнула Раневская. В стране царили процветающий дефицит и вечные очереди - она понимала, как это подействует на неподготовленную жительницу Парижа. - Не надо, я сама куплю. - Фаиночка, бон-филе надо уметь выбирать, а я это умею, - с гордостью заявила Изабелла и направилась к входной двери. Раневская, как панфиловец на танк, бросилась ей наперерез. - Я пойду с тобой! - Один фунт мяса выбирать вдвоём - это нонсенс! - заявила сестра и вышла из квартиры. Раневская сделала последнюю попытку спасти сестру от шока советской действительности. - Но ты же не знаешь, где наши магазины! Та обернулась и со снисходительной улыбкой упрекнула: - Ты думаешь, я не смогу найти мясную лавку? И скрылась в лифте. Раневская рухнула в кресло, представляя себе последствия первой встречи иностранки-сестры с развитым советским социализмом. Но говорят же, что Бог помогает юродивым и блаженным: буквально через квартал Изабелла Георгиевна наткнулась на маленький магазинчик, вывеска над которым обещала «Мясные изделия». Она заглянула во внутрь: у прилавка толпилась и гудела очередь, потный мясник бросал на весы отрубленные им хрящи и жилы, именуя их мясом, а в кассовом окошке толстая кассирша с башней крашенных волос на голове, как собака из будки, периодически облаивала покупателей. Бочком, бочком Изабелла пробралась к прилавку и обратилась к продавцу: - Добрый день, месье! Как вы себя чувствуете? Покупатели поняли, что это цирк, причём, бесплатный, и, как в стоп-кадре, все замерли и затихли. Даже потный мясник не донёс до весов очередную порцию «мясных изделий». А бывшая парижанка продолжала: -... Как вы спите, месье?... Если вас мучает бессонница, попробуйте перед сном принять две столовых ложки коньячка, желательно «Хеннесси»... А как ваши дети, месье? Вы их не наказываете?.. Нельзя наказывать детей - можно потерять духовную связь с ними. Вы со мной согласны, месье? -Да, - наконец, выдавил из себя оторопевший мясник и в подтверждение кивнул. - Я и не сомневалась. Вы похожи на моего учителя словесности: у вас на лице проступает интеллект. Не очень понимая, что именно проступает у него на лице, мясник, на всякий случай, смахнул с лица пот.- Месье, - перешла к делу Изабелла Георгиевна, - мне нужно полтора фунта бон-филе. Надеюсь, у вас есть? - Да, - кивнул месье мясник и нырнул в кладовку. Его долго не было, очевидно, он ловил телёнка, поймал его, зарезал и приготовлял бон-филе. Вернулся уже со взвешенной и завёрнутой в бумагу порцией мяса. - Спасибо, - поблагодарила Изабелла. И добавила: - Я буду приходить к вам по вторникам и пятницам, в четыре часа дня. Вас это устраивает? -Да, -в третий раз кивнул мясник. Расплачиваясь в кассе, Изабелла Георгиевна порадовала толстую кассиршу, указав на её обесцвеченные перекисью волосы, закрученные на голове в тяжёлую башню: - У вас очень модный цвет волос, мадам, в Париже все женщины тоже красятся в блондинок. Но вам лучше распустить волосы, чтобы кудри лежали на плечах: распущенные волосы, мадам, украсят ваше приветливое лицо. Польщённая кассирша всунула два указательных пальца себе за обе щеки и стала с силой растягивать их, пытаясь улыбнуться. Когда, вернувшись домой, Изабелла развернула пакет, Фаина Георгиевна ахнула: такого свежайшего мяса она давно не видела, очевидно, мясник отрезал его из своих личных запасов. - Бон-филе надо уметь выбирать! - гордо заявила Изабелла. С тех пор каждый вторник и каждую пятницу она посещала «Мясные изделия». В эти дни, ровно в четыре часа, мясник отпускал кассиршу, закрывал магазин, вешал на дверь табличку «Переучёт», ставил рядом с прилавком большое старинное кресло, купленное в антикварном магазине, усаживал в него свою дорогую гостью, и она часами рассказывала ему о парижской жизни, о Лувре, об Эйфелевой башне, о Елисейских полях... А он, подперев голову ладонью, всё слушал её, слушал, слушал... И на лице его вдруг появлялась неожиданная, наивная, детская улыбка... - Я не знаю, - заключил свою историю Яков Сегель, - поняла ли Изабелла Георгиевна, в каком спектакле она участвовала, но свою роль она исполняла искренне и достоверно... Добавлю от себя: но не долго. Очень скоро она тяжело заболела, умерла, и Фаина Георгиевна опять осталась одна. И теперь, после ощущения радости от присутствия рядом близкого, родного человека, она особенно остро почувствовала своё одиночество. Когда её заваливали букетами цветов, она грустно произносила: «Столько любви, а в аптеку сходить некому». Одиночество убивало настроение и съедало здоровье. Навалившаяся старость душила её в своих объятиях. Одно из её крылатых высказываний: «Старость - это свинство. Это невежество Бога, когда он позволяет доживать до старости.» На вопрос «Как вы себя чувствуете?» отвечала: «Симулирую здоровье» или: «Я себя чувствую, но плохо». И завершу я этот рассказ одним из последних её афоризмов. Точнее, это не афоризм - это крик души: «Будь проклят этот талант, который сделал меня одинокой!» Её одиночество окончилось на Новом Донском кладбище, где, по её завещанию, она похоронена рядом с сестрой - теперь они навсегда вместе.
Из репортажа газеты.ру с заседания по поводу уголовного дела о массовых беспорядках на Болотной площади 6 мая 2012 года. Судья Наталья Никишина, прокурор Костюк.
«Затем состоялся допрос Артема Савелова, занявший довольно много времени: подсудимый с детства сильно заикается, говорит очень тихо и делает паузы после каждого предложения. Тем не менее следствие обвиняет его в том, что он выкрикивал лозунги.»
Министр культуры России Владимир Мединский дал интервью американской газете "Русская Жизнь". Министр заявил: "Я считаю, что после всех катастроф, которые обрушились на Россию в двадцатом веке, начиная с первой мировой и заканчивая перестройкой, тот факт, что Россия еще сохранилась и развивается, говорит, что у нашего народа имеется одна лишняя хромосома".
В любом учебнике биологии можно прочитать, что лишняя хромосома (47 хромосом вместо нормальных 46) является признаком синдрома Дауна.
Я тогда училась на 1-м не то на 2-м курсе МГУ, и, как-то раз, подружка привела меня в одну богемную компанию. Там были в основном студенты ГИТИСа, старая уютная московская квартира в сталинском доме, на стенах картины авангардные. Круглый деревянный стол, вино, чай, закуски, все чисто, хорошая музыка, никакого трэша. По левую руку от меня сидел мальчик – рыжий-рыжий, бледный, красивый, с веснушками. Он мне понравился. Он на меня смотрел, а я на него смотрела. И вот где-то после полуночи все как-то засуетились, зашептались, кто-то ушел в другую комнату, вернулся с пакетом. Из пакета явились шприцы – одноразовые, в целых упаковках, и еще всякие прибамбасы, все очень чистенько. Богемные студенты меня спросили, очень вежливо: - Нет ли желания попробовать героин? Маленькую безопасную дозу? Бесплатно? - Ой, - сказала я. – Разве бывает безопасная доза? Разве привыкание не возникает с первого раза? Богемные студенты похихикали. - Ерунда это все. С первого раза привыкания не бывает. Но мы тебе ничего не навязываем, ты не думай. Не хочешь – как хочешь. И еще они мне рассказали, как после одной дозы они, к примеру, летают. Или испытывают оргазм на протяжении часа. И еще какие-то радости, я уже не помню. Шприцы у них только одноразовые. Опасности – ноль. Рыжий мальчик слева от меня молчал и слегка улыбался. И закатывал рукав.
Не то чтобы я хотела оргазм в течение часа. Но, видимо, я просто была идиоткой. Мне стало ужасно любопытно. Ну прямо очень любопытно. А все были такие милые, интеллигентные, классные – на наркоманов из страшилок ни капли не похожи. И я сказала: - Давайте. Но только маленькую пробную дозу.
Тогда рыжий мальчик, очень тихо, прямо вот шепотом, сказал мне: - У меня СПИД.
Я испугалась и чуть отодвинулась. И стала судорожно соображать, не прикасалась ли я, к примеру, к его стакану. Хотя я, конечно, знала, что СПИД не передается через стаканы.
- СПИД не передается через посуду, - понимающе улыбнулся мальчик, рыжий и бледный. Ужасно, ужасно бледный, как я вдруг поняла. – Я тебе это, знаешь, зачем сказал? Чтобы ты еще раз подумала. Вот у меня, например, не было привыкания с первого раза. Мне просто очень понравилось. И я попробовал во второй раз. И в третий. И в четвертый. И обычно я использовал только одноразовые шприцы, вот как у них тут. Но однажды, уже даже не помню, где и с кем, я воспользовался чужим, потому что одноразовые закончились. А мне очень хотелось. А потом эта ситуация повторилась. И вот, короче, у меня СПИД. И, если ты сейчас не откажешься – у тебя он тоже будет. Рано или поздно. А самое главное – знаешь что? Оргазм в течение часа – это ни фига не круто. Это просто пиздец. Это больно.
Я тихо сказала: «Понятно». И тихо пересела подальше от красивого, рыжего мальчика. И больше в его сторону не смотрела. Я отказалась от героина, а вино кончилось, поэтому я выпила чай из пакетика. А чашку предварительно помыла на кухне с мылом.
Потом я много раз вспоминала тот вечер и думала – какой же крутой рыжий мальчик. Взял и спас меня – просто так. А я даже имя его не запомнила.