Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
Рассказчик: С просторов интернета
По убыванию: %, гг., S ; По возрастанию: %, гг., S
В канадском Галифаксе сотрудники музея устроили вечеринку для кота, уходящего на пенсию. Об этом сообщает People. Эрик Рыжий работал в музее на воде CSS Acadia в течение 15 лет. Он занимал должность офицера по борьбе с грызунами.
Кота приняли на работу после того, как его предшественница, котенок по кличке Клара, не справилась с задачей. За время своей службы Эрик Рыжий уничтожил «бесчисленное количество грызунов» на борту и стал неотъемлемой частью музея, отмечается в заметке.
На прощальную вечеринку пришло много поклонников кота. Эрика Рыжего называли «самым эффективным» и «самым стабильным». Виновник торжества большую часть праздника спал. Коту около 17 лет, он потерял один глаз из-за меланомы.
Смотритель судна Стивен Рид, подобравший Эрика Рыжего на улице более десяти лет назад, назвал кота своим приятелем и ценным коллегой. «Я знал трех из четырех офицеров по борьбе с грызунами, которые были на борту этого корабля с 1981 года, и он лучший из тех, кого я видел», – отметил Рид.
Остаток жизни Эрик Рыжий проведет в доме в районе Норт-Энд в Галифаксе.
Письмецо одной девушки из Германии подруге в Россию. Вернее, отрывок.
Пунктуация, орфография и остальные нехитрые обороты автора сохранены без изменения. Далее от лица автора.
… Иду, значит, шоппингую, смотрю: на обочине ёжик лежит. Не клубочком, а навзничь, и лапками кверху. И мордочка вся в кровище: машиной, наверное, сбило. Тут в пригородах кого только не давят! Ежи, лисы, змеи… иногда даже косули попадаются. Мне чего-то жалко его стало: завернула в газету, принесла домой. Звоню Гельмуту, спрашиваю, что делать? Он мне: отнеси в больницу, там ветеринарное отделение есть. Ладно, несу.
Зашла в кабинет. Встречает какой-то Айболит перекачанный: за два метра ростом, из халата две простыни сшить можно. Вас ист лось?! — спрашивает. Вот уж, думаю, точно: лось. И прикинь: забыла, как по-немецки ёж. Потом уже в словаре посмотрела. Ну, сую ему бедолагу: мол, такое шайсе приключилось, кранкен животинка, лечи, давай. Назвался лосем — люби ёжиков…
Так он по жизни Айболитом оказался: рожа перекосилась, чуть не плачет бедняжка. Тампонами протёр, чуть ли не облизал и укол засандалил. Блин, думаю, мало ёжику своих иголок. И понёс в операционную. Подождите, говорит, около часа.
Ну, уходить как-то стремно — жду. Часа через полтора выползает этот лось.
Табло скорбное, как будто у меня тут родственник загибается.
И вещает: мол, как хорошо, что вы вовремя принесли бедное существо!
Травма-де, очень тяжёлая: жить будет, но инвалидом останется… Сейчас, либе фройляйн, его забирать и даже навещать нельзя: ломняк после наркоза.
Я от такой заботы тихо охреневаю. А тут начинается полный ам энде. Айболит продолжает: Пару дней пациенту (nоtа bеnе: ёжику!) придётся полежать в отделении реанимации (для ёжиков, н/// х!!!), а потом сможете его забирать. У меня, наверное, на лице было написано: А на хрена мне дома ёжик-инвалид…
Он спохватывается: Но, может быть, это для вас обременительно и чересчур ответственно (ё-мое!!!). Тогда вы можете оформить животное в приют (б///я!!!). Если же все-таки вы решите приютить его, понадобятся некоторые бюрократические формальности…
Понимаю, что ржать нельзя: немец грустный, как на похоронах фюрера. Гашу лыбу и спрашиваю: — Договор об опеке (над ёжиком, е///т!!!)? — отвечает, а также характеристику из магистрата. Я уже еле сдерживаюсь, чтобы не закатиться., — спрашиваю. Этот зоофил на полном серьёзе отвечает: — Нет, характеристика в отношении вашей семьи, фройляйн.
В документе должны содержаться сведения о том, не обвинялись ли вы или члены вашей семье в насилии над животными (изо всех сил гоню из головы образ Гельмута, грубо сожительствующего с ёжиком!). Кроме того, магистрат должен подтвердить, имеете ли вы материальные и жилищные условия достаточные для опеки над животным (не слишком ли мы бедны для ёжика, с///ка!!!). У меня, блин, ещё сил хватило сказать: мол, я посоветуюсь с близкими, прежде чем пойти на такой ответственный шаг, как усыновление ёжика. И прашиваю: сколько я должна за операцию? Ответ меня додавил.
«О, нет, -говорит, -вы ничего не должны! У нас действует федеральная программа по спасению животных, пострадавших от людей». И дальше — зацени: «Наоборот, вы получите премию в сумме ста евро за своевременное обращение к нам. Вам отправят деньги почтовым переводом (… восемь, девять — аут!!!).
Мы благодарны за вашу доброту. Данке шен, гуторехциг фройляйн, ауфвидерзейн!» В общем, домой шла в полном угаре, смеяться уже сил не было.
А потом чего-то грустно стало: вспомнила нашу больничку, когда тётка лежала после инфаркта. Как еду таскала три раза в день, белье, посуду; умоляла, чтобы осмотрели и хоть зелёнкой помазали…
В итоге родилась такая максима: «Лучше быть ёжиком в Германии, чем человеком в России».
Итак, случилось мне несколько лет назад поработать кем-то вроде секьюрити.. И работал я на Мертвом Море, в одном из тамошних отелей, возможных шахидов отпугивал внешним видом и большим, черным пистолетом. В основном книжки читал, конечно, сидя в холле…
Ну, а поскольку район этот в спортивном плане, на предмет полазить по скалам, очень интересный (все побережье окаймлено скальным поясом метров до 400 высотой) я, если работал вечером, приезжал туда утром и весь день шастал по Иудейской пустыне, что лежит наверху. Оружие, естественно, таскал с собой… Вот однажды, в середине августа, приехал к 7 утра, форму свою оставил в отеле, надел шорты, майку, взял воду и отправился наверх…А собирался я пройти одну стенку километров в пяти от побережья; это вроде разведки, чтобы зимой привести туда ребят; около меня тут группка адреналиновых мальчиков и девочек (от 25 до 60 лет) собралась, я летом новые трассы прохожу, а зимой мы развлекаемся уже вместе. Минимизирую риск, так сказать.
Короче. День выдался жаркий. Для Мертвого моря это значит заметно за 40. Пока я вылез на плато — сухой нитки не было. Неприятно ужасно, а ведь еще только утро. Рюкзачишко с водой и пистолетом по мокрой спине ерзает, шорты к ногам липнут — противен сам себе…
Да черт с ним, думаю, летом в этом гиблом месте никого не бывает, кого мне стесняться? Не шакалов же с козами… Раздеваюсь догола (простите за натурализм), вешаю одежонку на скалы (пусть сохнет), препоясываю чресла ремнем с пистолетом (страх потерять оружие остался еще с Союза), беру по бутылке воды в каждую руку и мету рысцой по пустыне в чем мать родила (не считая пистолета). А надо сказать, здешние пустыни — далеко не песчаные равнины. Весьма изрезанный рельеф, почва — мелкий щебень, кругом торчат останцы — сопки разного размера, между ними сухие русла — вади, скально и холмисто все кругом весьма… И «солнце жарит, чтоб оно пропало», и от скал веет отнюдь не прохладой, в общем, начинаешь завидовать карасям, которых жарят в сметане…
Вот так прошел я километра полтора как вдруг…
Из-за сопки, что метрах в 300 впереди меня, выплывает два вертолета, справа налево, один впереди и пониже (высота метров 50), второй метров на 30 выше и чуть сзади… Короче, идут боевым уступом и вертолеты, ясный пень, не прогулочные, а самые что ни на есть «Апачи»… А я, как на грех, посреди такой сковородки кремнистой, 200 на 200 метров и ни ямки, ни камушка моих габаритов рядом… В общем, тополь с Плющихи или Филя Киркоров в метро… Увидели они меня не сразу, секунд через 5 (целая вечность), и так резко остановились, что даже носы кверху вздернулись. Разворачиваются на меня оба и висят, присматриваются. И все в полном безмолвии почему-то; наверное, от жары и ситуации у меня слух отказал. Представьте картинку — мужик посреди пустыни, из одежды — ремень с пистолетом, перед ним два вертолета, тоже далеко не безоружные, на внешней подвеске черт знает чего наворочено, и молча всё это друг друга разглядывает… Пустыня, напоминаю, израильская и времена неспокойные весьма — самый разгар интифады. Итак, стоим (висим), молчим… Сколько секунд (или лет) прошло, не знаю, только помню как они из стороны в сторону покачиваются и солнце от их кабин отражается… А у них слева-справа на подвесках шестиствольные пушки, и пушки эти своими черными и кажется даже влажными носами ко мне принюхиваются… Век не забыть, как они вдруг стали проворачиваться… Ну, думаю, Абрамыч, вот он, твой час, кирдык то есть, пробил! Разнесут сейчас по кочкам и даже пуговиц не останется ввиду отсутствия таковых…
И тут вспомнил я, что там, в кабинах, сопляки какие-то, и вполне вероятно даже соплячки, и что они сейчас там над моими достоинствами (или недостатками) потешаются, а ведь летели куда-то по делу, по военному заданию! Мы, понимаешь, налоги платим на содержание армии, последний фартинг не жалеем, а эти про боевое задание забыли! Развлекаются! И так меня раззадорило, что стал я им на левое запястье показывать, где раньше, до наступления эры мобильников, люди часы носили; и стал руками вопросительные жесты крутить — есть такой в Средиземноморье у нас, оч-чень выразительный, и знаешь — подействовало! Попялились они на меня еще немного, с явной неохотой развернулись и потрещали куда-то влево… Летели как-то неуверенно, видно пилоты (а скорее пилотки) все время назад оглядывались. Посидел я на камушке немного, отёр пот (холодный, несмотря на хамсин) и поплелся назад, одеваться…
Император Николай Первый часто переодевался в одежду простого горожанина и гулял по городу, слушая, что о нем говорят. Как-то раз он заглянул в один трактир, где обычно собирался простой люд. В трактире, кроме заезжих крестьян, были и солдаты. Кто-то из них только пришел, кто-то уже успел изрядно напиться. Император подсел за стол к одному подвыпившему солдату, который тут же налил ему полный стакан водки. Разумеется, солдат даже не подозревал, кто сидит перед ним. Они выпили. Потом солдат налил еще, и они опять выпили. Так продолжалось до тех пор, пока бутылка не опустела. Тогда солдат велел трактирщику принести вторую бутылку, хотя за первую расплатился последними своими деньгами. Естественно, трактирщик поинтересовался, чем тот собирается платить. В ответ на это солдат вынул из ножен свою саблю и сказал, что оставляет ее как залог, а деньги принесет в следующий раз. Трактирщика это устроило. Обнявшись, как два старинных приятеля, и покачиваясь, царь с солдатом, наконец, покинули трактир. Император, однако, не был настолько пьян, чтобы не заметить того, что совершил солдат. Тем не менее, не подав виду, он попрощался со своим новым знакомым, поинтересовался как бы между прочим, в каком полку тот служит, и пошел своей дорогой.
На следующий день начальство полка, где служил этот солдат, неожиданно получило извещение о том, что полк собирается посетить сам император. Поднялась страшная суматоха. Солдатам срочно было приказано привести себя в порядок. Все знали, как суров и беспощаден император. Малейшее нарушение могло стоить виновному жизни. Нетрудно догадаться, что переживал в эти минуты герой нашего рассказа. Заложить в трактире саблю за ночь до проверки! Вернуть ее уже не было никакой возможности, и солдат принялся лихорадочно думать, что же ему делать и как спасти свою жизнь. Вдруг в его голове мелькнула блестящая идея. Он достал нож, нашел подходящий кусок дерева и быстро вырезал из него подобие сабли - такого же размера и такой же формы. Вложив "новую саблю" в ножны, он почувствовал облегчение. "Дай Б-г, - думал он, - повезет и ничего царь не заметит".
Император, - одетый в парадный царский мундир, восседающий на прекрасной лошади и сопровождаемый свитой, - величественно проехался вдоль выстроенных шеренг. Солдаты и их командиры стояли не шелохнувшись.
Вдруг царь остановился возле того самого солдата, и бедное солдатское сердце затрепетало. Император, однако, даже не глянул на него, а обратился к его соседу. "Посмотри на свой мундир! - крикнул император. - Это все, что ты можешь показать царю?!" Тот, бледный и испуганный, не понимал, что хочет император. Он был абсолютно уверен, что с его формой все в порядке, но кто же, однако, посмеет спорить с царем? Тогда он принялся умолять императора не наказывать его, обещая, что впредь будет более усерден. Царь даже слушать его не стал и, повернувшись к своему бывшему "собутыльнику", в гневе приказал: "Вынь свою саблю и отруби ему голову!"
Такого поворота событий солдат не ожидал. Выбор, стоящий перед ним, был не из легких - быть наказанным за то, что отказался убивать своего друга или самому подвергнуться его участи, признавшись, что нечем ему выполнять приказ царя? Император, в упор глядя на солдата, ждал. И в этот момент спасительная мысль пришла солдату в голову. Терять ему было нечего, и он твердо сказал: "Ваше императорское величество! Я готов выполнить любое ваше приказание. Если мой товарищ действительно провинился, никто не осмелится спорить с царем. Но если он не виноват, пусть Б-г, Который знает все наши помыслы, спасет его и превратит мою саблю в деревянную!" Мгновенно он выхватил "саблю" из ножен и все ахнули, увидев в его руке кусок дерева.
Император, конечно же, догадался в чем секрет этого "фокуса", но, не желая себя компрометировать, воскликнул: "Великолепно! Я прощаю твоего друга!" Восхищенный смекалкой солдата, царь приказал полковому начальству повысить его в звании. С того дня император стал проявлять большой интерес к судьбе солдата и активно содействовал его продвижению по службе. В конце концов, бывший солдат стал одним из приближенных царя и личным его советником.
Как-то между ними зашел разговор о религии, и царь поинтересовался верит ли его советник в Б-га и ходит ли в церковь? "Верю, - ответил тот, - но в церковь не хожу". "Почему?" - удивился император. "Потому что, ваше императорское величество, я еврей", - честно ответил бывший солдат. "Еврей?! - в изумлении воскликнул царь. - Я об этом даже не знал, когда назначал тебя своим личным советником! Что же мне теперь делать?" "Ваше императорское величество, вы никогда не спрашивали меня о моем вероисповедовании, - ответил тот. - В любом случае, я готов верно служить царю как простой солдат!" "Нет, - сказал царь, - у меня есть идея получше! Прими христианство, и я сделаю тебя генералом! Более того, ты станешь моим самым близким другом. Мы с царицей будем твоими крестными родителями. Соглашайся, и ты ничего не потеряешь - ни чин, ни богатство!" Бывший солдат отказался от этого предложения. Он был оторван от своей семьи, от своей веры вот уже много лет и не знал - живы ли его родители, но даже мысли не допускал, чтобы изменить вере своих отцов, и всегда помнил о том, что он - еврей.
Но император не отказался от своих планов. Он продолжал настойчиво уговаривать советника пройти обряд крещения, при этом и не пытаясь скрывать, что ждет его в случае отказа. В конце концов, тот, поразмыслив над словами императора, сказал "да"…
Обряд крещения должен был состояться в Киеве. Царь, царица и сам солдат, в сопровождении большой свиты, сели в карету и выехали из дворца. Всю дорогу солдат молчал. Мысли его находились в беспорядке. Он не испытывал никакой радости, никакого душевного подъема от того, что скоро станет "правоверным христианином". Лишь муки совести терзали его сердце. Как мог он на такое согласиться? Он родился евреем, евреем должен и умереть! Постепенно у него в голове созрело твердое решение, и сердце его понемногу успокоилось…
Царская карета въехала на мост. В ту же минуту солдат распахнул дверь кареты, крикнул "Шма Исраэль!.." и бросился в реку.
В ужасе царь, царица и сопровождавшие карету слуги смотрели, как темная вода смыкается над его головой…
В Белоруссии пьяный водитель сбил пьяного мужчину с пьяной женщиной в украденной коляске
На окраине белорусского Верхнедвинска в ДТП по вине пьяного водителя пострадал нетрезвый мужчина и его выпившая спутница, для транспортировки которой была похищена детская коляска, сообщает «Беларусь сегодня».
По словам зампрокурора Верхнедвинского района, незадолго до аварии пострадавшего в состоянии алкогольного опьянения задержала милиция. «Отпустили поздно ночью. Все это время подруга терпеливо ждала благоверного в гостях, а когда тот вернулся – решили пойти к нему домой в деревню, что расположена всего в двух километрах от райцентра», — заявил представитель прокуратуры.
Однако по пути 42-летняя женщина почувствовала себя плохо, после чего ее спутник украл из подъезда жилого дома детскую коляску и повез женщину в ней.
На окраине города их сбил пьяный водитель «Жигулей», вместе с которым в автомобиле находился еще один пьяный человек. Автомобилист скрылся с места происшествия. «Покалеченных сожителей на трассе случайно обнаружила следователь районного отдела СК», — уточняет издание.
«В результате ДТП похититель детской коляски (ранее уже неоднократно судимый за кражи) получил тяжкие телесные повреждения – переломы ног. У его пассажирки поломаны ребра. Водителя «Жигулей» задержали и осудили к 5 годам лишения свободы за управление транспортом в пьяном виде и оставление в опасности сбитых на дороге людей», — рассказали в прокуратуре.
Пьяного водителя обязали выплатить потерпевшему 20 млн белорусских рублей (порядка 73 тыс. руб).
Сам пострадавший получил полтора года тюрьмы за похищение коляски и избиение другой женщины, не связанной с инцидентом.
Под Калугой пенсионер убил «американского агента» 20.11.2015, 23:43
В Калужской области 76-летний мужчина убил приятеля, который заявил, что является «агентом США», передает KP40.
Сообщается, что пенсионер поссорился со своим 47-летним знакомым во время застолья.
«В итоге потерпевший решил уйти, но перед этим заявил: «Да ты знаешь, что я американский агент и работаю на Обаму! Ему передаю все, что вы тут делаете». Тогда подозреваемый закричал: «Ах ты американский шпион!» Выпил рюмку водки, схватил нож, догнал и зарезал своего приятеля», — сообщили в региональном управлении СК.
От полученных ранений мужчина скончался. Подозреваемый заключен под стражу, он признался в содеянном.
Старейшему носителю ВИЧ в России — 97 лет, сообщил в понедельник глава Федерального научно-методического центра по профилактике и борьбе со СПИДом Вадим Покровский, сообщает «Интерфакс».
«Он и заразился в этом возрасте, года два назад. Диагноз был поставлен в прошлом году. Старше него в России с таким диагнозом мы никого не видели», — сказал он. По словам Вадима Покровского, заражение произошло половым путем.
Одна из загадок жизни: как такое возможно, чтобы мужчина, который не был достоин жениться на нашей дочери, вдруг становится отцом самого умного в мире ребенка?
Я тогда училась на 1-м не то на 2-м курсе МГУ, и, как-то раз, подружка привела меня в одну богемную компанию. Там были в основном студенты ГИТИСа, старая уютная московская квартира в сталинском доме, на стенах картины авангардные. Круглый деревянный стол, вино, чай, закуски, все чисто, хорошая музыка, никакого трэша. По левую руку от меня сидел мальчик – рыжий-рыжий, бледный, красивый, с веснушками. Он мне понравился. Он на меня смотрел, а я на него смотрела. И вот где-то после полуночи все как-то засуетились, зашептались, кто-то ушел в другую комнату, вернулся с пакетом. Из пакета явились шприцы – одноразовые, в целых упаковках, и еще всякие прибамбасы, все очень чистенько. Богемные студенты меня спросили, очень вежливо: - Нет ли желания попробовать героин? Маленькую безопасную дозу? Бесплатно? - Ой, - сказала я. – Разве бывает безопасная доза? Разве привыкание не возникает с первого раза? Богемные студенты похихикали. - Ерунда это все. С первого раза привыкания не бывает. Но мы тебе ничего не навязываем, ты не думай. Не хочешь – как хочешь. И еще они мне рассказали, как после одной дозы они, к примеру, летают. Или испытывают оргазм на протяжении часа. И еще какие-то радости, я уже не помню. Шприцы у них только одноразовые. Опасности – ноль. Рыжий мальчик слева от меня молчал и слегка улыбался. И закатывал рукав.
Не то чтобы я хотела оргазм в течение часа. Но, видимо, я просто была идиоткой. Мне стало ужасно любопытно. Ну прямо очень любопытно. А все были такие милые, интеллигентные, классные – на наркоманов из страшилок ни капли не похожи. И я сказала: - Давайте. Но только маленькую пробную дозу.
Тогда рыжий мальчик, очень тихо, прямо вот шепотом, сказал мне: - У меня СПИД.
Я испугалась и чуть отодвинулась. И стала судорожно соображать, не прикасалась ли я, к примеру, к его стакану. Хотя я, конечно, знала, что СПИД не передается через стаканы.
- СПИД не передается через посуду, - понимающе улыбнулся мальчик, рыжий и бледный. Ужасно, ужасно бледный, как я вдруг поняла. – Я тебе это, знаешь, зачем сказал? Чтобы ты еще раз подумала. Вот у меня, например, не было привыкания с первого раза. Мне просто очень понравилось. И я попробовал во второй раз. И в третий. И в четвертый. И обычно я использовал только одноразовые шприцы, вот как у них тут. Но однажды, уже даже не помню, где и с кем, я воспользовался чужим, потому что одноразовые закончились. А мне очень хотелось. А потом эта ситуация повторилась. И вот, короче, у меня СПИД. И, если ты сейчас не откажешься – у тебя он тоже будет. Рано или поздно. А самое главное – знаешь что? Оргазм в течение часа – это ни фига не круто. Это просто пиздец. Это больно.
Я тихо сказала: «Понятно». И тихо пересела подальше от красивого, рыжего мальчика. И больше в его сторону не смотрела. Я отказалась от героина, а вино кончилось, поэтому я выпила чай из пакетика. А чашку предварительно помыла на кухне с мылом.
Потом я много раз вспоминала тот вечер и думала – какой же крутой рыжий мальчик. Взял и спас меня – просто так. А я даже имя его не запомнила.
Сейчас я вам объясню, что такое Ханука. Это жутко интересно.
Когда-то давным давно Александр Филиппович Македонский пришёл со своими гардемаринами в Иудею. Евреи посмотрели на эту зондер-команду и решили таки, что лучше сдаться добровольно, потому что не добровольно все равно придется сдаться, но с намного меньшим профитом и ущербом для бизнеса.
Александр, надо сказать, был человеком толерантным и даже не чуждым гей-парадам. Поэтому евреев не обижал, разрешал оправлять религиозные надобности в Храме и вообще вести привычный обиход, играть на скрипке, шить на швейной машинке и танцевать «семь-сорок».
И всё было бы прекрасно, если бы Александр Филиппович не изволили помереть. С наследниками у евреев сложились менее лучшие отношения. Сначала Иудею крышевали Птоломеи, потом пришли другие братки из ассирийских греков, то бишь Селевкиды. Эти ребята были особенно отмороженными и всячески прессовали местное население. Сначала они, правда, попытались пофлиртовать с евреями, опустив налоги, но потом поняли, что погорячились и даже попытались насильно эллинизировать иудеев.
А евреи, как говорится, нация терпимая, но суетливая ежели дело касается веры. Тут мы особенно беспокойны и вспыльчивы.
В 175 году до нашей эры к власти пришел Антиох Епифан, учинивший особо изощрённый беспредел. Тора стала запрещенной литературой, всюду установили идолов и статуи голеньких Аполлонов, Храм разграблен, бабло конфисковано. В общем, начались репрессии и девяностые.
Естественно, это не могло не привести к ропоту и волнениям. Особенно выделялся Иуда Маккавей и его сыновья. Нормальный еврейский авторитет, уважающий понятия и заветы отцов.
Естественно, Маккавеев было меньше, чем греков, да и вооружены они были рогатками да пращами.
Однако Маккавеи учинили настоящую белорусскую партизанщину, нападали исподтишка, неожиданно, на разнозненные греческие отряды, наводили страх, ужас и резьбу бензопилой.
За три года они так измордовали регулярные греческие войска, которые умели хорошо воевать в открытых сражениях, но к такой борьбе подпольщиков были явно не готовы, что греки отступили, оставив Иерусалим.
Таким образом, Маккавеи доказали, что сила духа и правильная тактика намного важнее, чем бронетанковые войска. Позже в честь них назовут спортивное общество «Маккаби».
Когда евреи вошли в разоренный Храм, они нашли масло для лампад, которого было достаточно для поддержания огня всего на один день. Однако произошло чудо чудное, диво дивное, как это и водится, масло горело целых восемь дней!
За это время евреи подсуетились и таки съездили куда надо и купили у кого надо еще масла, а может и сами приготовили. Так был освещён Храм.
В память об этом событии раз в году отмечают праздник Ханукка. Зажигают свечи на специальном подсвечнике хануккия. В первый день - одну, во второй - две, в третий - три и так далее, пока их не станет восемь.
«Немного света нужно для того, чтобы рассеять тьму».
Дети в этот день крутят «савивон» - волчок, на каждой грани которого написана буква фразы «Чудо великое было здесь».
А еще на Хануку принято есть офигенно вкусные булочки «суфганиёт».
Правда потом греки вернулись и Маккавеев всё-таки победили назад, но главное же не это, а чудо!
Вот евреи и верят в это чудо! Как, впрочем, и не евреи тоже. Ну, кому из вас не хочется верить, что чудеса существуют?
Модельер Екатерина Добрякова пожаловалась на то, что из-за проблем с поставками турецкой ткани она не может начать выпуск одежды с антитурецкой тематикой. В комментарии РСН она сообщила, что фуры с тканью не пропускают через границу (через турецкую или российскую, она не уточнила).
«Одиночество — это когда в доме есть телефон, а звонит будильник» Фаина Раневская
Эту историю рассказал мне мой покойный друг, замечательный кинорежиссёр и яркий, искромётный человек Яков Сегель. Он обожал Фаину Георгиевну Раневскую, часто бывал у неё дома и потом, переполненный впечатлениями, делился ими со мной. Я в те годы ещё жил в Киеве, но уже большую часть своей жизни проводил в экспрессе «Киев-Москва» и в московских гостиницах, целенаправленно охмуряя редакции газет, издательства, Телевидение - постепенно внедряясь в жизнь столицы. Поэтому я уже имел возможность познакомиться с Фаиной Григорьевной и, для раскачки, перед историей Сегеля, расскажу о двух своих последних встречах с ней.
Первая произошла в начале шестидесятых, в ресторане старого, ещё не сгоревшего Дома Актёра на улице Горького. Как всегда, он был переполнен. Предварительно заказав столик, мы ужинали, я, брат Леонид и несколько наших друзей. В зал вошла Раневская в сопровождении трёх актёров из театра «Моссовета», в котором она тогда служила. Пришли они после спектакля в надежде поужинать, но свободных мест, как я уже сообщил, не было. Мы решили потесниться, и я пригласил Фаину Георгиевну и её спутников за наш столик. Когда они рассаживались, мне принесли моё любимое блюдо: распластанного на тарелке «цыплёнка Табака». Увидев его, Фаина Георгиевна громко прокомментировала: - Эта курочка приготовилась любить! Естественно, и мы все, и сидящие за соседними столиками, громко расхохотались, после чего я растеряно решал, могу ли съесть своего любимого цыплёнка или должен любить его «платонически». Следующая встреча произошла уже попозже, в конце тысяча девятьсот шестьдесят шестого года. В театре «Моссовета» готовили к выпуску спектакль «Странная миссис Севидж». Ставил спектакль великолепный режиссёр Леонид Викторович Варпаховский, в прошлом учёный секретарь Мейерхольда, отпахавший восемнадцать лет в сталинских лагерях, но каким-то чудом сохранивший свой талант, оптимизм, любовь к людям и неиссякаемое чувство юмора. Несмотря на разницу возрастов в двадцать пять лет, мы очень дружили, часто общались, ездили вместе отдыхать в Прибалтику и там лихо проводили время, причём, заводилой всех придумок, розыгрышей и весёлого «хулиганства» был он. Когда я утром позвонил ему и сообщил, что прибыл в столицу, он попросил меня немедленно приехать в театр, чтобы успеть посмотреть репетицию: послезавтра показ на публике и сдача спектакля - он очень нервничает. Конечно, через полчаса я уже был в театре. Начался прогон. В спектакле участвовали очень хорошие, известные артисты, которые прекрасно играли свои роли, но... Но когда появилась Раневская, у меня возникло ощущение, что на сцене куклы, а она - кукловод, она - Гулливер, она - гениальна, поэтому ни с кем не соизмерима. Когда первое действие окончилось, я рассказал Варпаховскому о своём впечатлении. - Сашенька, - взмолился он, - пожалуйста, скажите это всё ей - она меня измучила: ей то не нравится, это не нравится, требует переделок, а послезавтра сдача спектакля!.. Когда мы вошли в грим-уборную к Раневской, я с чувством произнёс: - Фаина Георгиевна, я вас всегда любил, но после этого спектакля я восхищён, я в восторге, вы заполнили сцену, вы - кукловод, которому тесно на ширме, вы... - Голубчик, - прервала меня Раневская, - пожалуйста, сядьте, вдохните воздух и медленно повторите всё, что вы сказали, медленно и с чувством - я обожаю, когда меня хвалят, о-бо-жа-ю! Премьера прошла на ура, гремел хор восторженных отзывов и зрителей, и критиков, но она всё равно была недовольна: «Не так, не то, не получилось, не доделано»... И это повторялось всегда, после каждого спектакля: беспощадная требовательность к себе - свойство большого, истинного таланта! А теперь перейдём к истории, рассказанной Яковом Сегелем. Но сначала сведенье для тех, кто не знает: в 1917 году, когда вся её семья удирала от революции, двадцатилетняя Фаина, отравленная любовью к театру, отказалась эмигрировать и осталась в перевёрнутой России, одна-одинёшенька, без родителей, без родных и близких. Так и прожила все эти годы, оторванная от семьи. В конце пятидесятых, её отыскали родственники и она смогла выехать в Румынию и повидалась с матерью, с которой рассталась сорок лет назад. Сестра Изабелла жила в Париже. После смерти мужа её материальное положение ухудшилось и она решила переехать к знаменитой сестре, которая, как она предполагала, при всех её званиях и регалиях, купается в роскоши. Обрадованная, что в её жизни появится первый родной человек, Раневская развила бурную деятельность и добилась разрешения для сестры вернуться в СССР. Счастливая, она встретила её, обняла, расцеловала и повезла домой. Они подъехали к высотному дому на Котельнической набережной. - Это мой дом, - с гордостью сообщила Фаина Георгиевна сестре. Изабелла не удивилась: именно в таком доме должна жить её знаменитая сестра. Только поинтересовалась:- У тебя здесь апартаменты или целый этаж? Когда Раневская завела её в свою малогабаритную двухкомнатную квартирку, сестра удивлённо спросила: - Фаиночка, почему ты живёшь в мастерской а не на вилле? Находчивая Фаина Георгиевна объяснила: - Моя вилла ремонтируется. Но парижскую гостью это не успокоило. - Почему мастерская такая маленькая? Сколько в ней «жилых» метров? - Целых двадцать семь, - гордо сообщила Раневская. - Но это же тесно! - запричитала Изабелла. - Это же нищета! - Это не нищета! –разозлилась Раневская, – У нас это считается хорошо. Этот дом - элитный. В нём живут самые известные люди : артисты, режиссёры, писатели. Здесь живет сама Уланова! Фамилия Уланова подействовала: вздохнув, Изабелла стала распаковывать свои чемоданы в предоставленной ей комнатушке. Но она так и не смогла понять, почему этот дом называется элитным: внизу кинотеатр и хлебный магазин, ранним утром грузчики выгружали товар, перекрикивались, шумели, устраивали всем жильцам «побудку». А вечерами, в десять, в одиннадцать, в двенадцать оканчивались сеансы и толпы зрителей вываливались из кинозала, громко обсуждая просмотренный фильм -Я живу над «хлебом и зрелищами», - пыталась отшучиваться Фаина Георгиевна, но на сестру это не действовало. -За что тебя приговорили жить в такой камере?.. Ты, наверное, в чём-то провинилась. В первый же день приезда, несмотря на летнюю жару, Изабелла натянула фильдеперсовые чулки, надела шёлковое пальто, перчатки, шляпку, побрызгала себя «Шанелью», и сообщила сестре: - Фаиночка, - я иду в мясную лавку, куплю бон-филе и приготовлю ужин. - Не надо! - в ужасе воскликнула Раневская. В стране царили процветающий дефицит и вечные очереди - она понимала, как это подействует на неподготовленную жительницу Парижа. - Не надо, я сама куплю. - Фаиночка, бон-филе надо уметь выбирать, а я это умею, - с гордостью заявила Изабелла и направилась к входной двери. Раневская, как панфиловец на танк, бросилась ей наперерез. - Я пойду с тобой! - Один фунт мяса выбирать вдвоём - это нонсенс! - заявила сестра и вышла из квартиры. Раневская сделала последнюю попытку спасти сестру от шока советской действительности. - Но ты же не знаешь, где наши магазины! Та обернулась и со снисходительной улыбкой упрекнула: - Ты думаешь, я не смогу найти мясную лавку? И скрылась в лифте. Раневская рухнула в кресло, представляя себе последствия первой встречи иностранки-сестры с развитым советским социализмом. Но говорят же, что Бог помогает юродивым и блаженным: буквально через квартал Изабелла Георгиевна наткнулась на маленький магазинчик, вывеска над которым обещала «Мясные изделия». Она заглянула во внутрь: у прилавка толпилась и гудела очередь, потный мясник бросал на весы отрубленные им хрящи и жилы, именуя их мясом, а в кассовом окошке толстая кассирша с башней крашенных волос на голове, как собака из будки, периодически облаивала покупателей. Бочком, бочком Изабелла пробралась к прилавку и обратилась к продавцу: - Добрый день, месье! Как вы себя чувствуете? Покупатели поняли, что это цирк, причём, бесплатный, и, как в стоп-кадре, все замерли и затихли. Даже потный мясник не донёс до весов очередную порцию «мясных изделий». А бывшая парижанка продолжала: -... Как вы спите, месье?... Если вас мучает бессонница, попробуйте перед сном принять две столовых ложки коньячка, желательно «Хеннесси»... А как ваши дети, месье? Вы их не наказываете?.. Нельзя наказывать детей - можно потерять духовную связь с ними. Вы со мной согласны, месье? -Да, - наконец, выдавил из себя оторопевший мясник и в подтверждение кивнул. - Я и не сомневалась. Вы похожи на моего учителя словесности: у вас на лице проступает интеллект. Не очень понимая, что именно проступает у него на лице, мясник, на всякий случай, смахнул с лица пот.- Месье, - перешла к делу Изабелла Георгиевна, - мне нужно полтора фунта бон-филе. Надеюсь, у вас есть? - Да, - кивнул месье мясник и нырнул в кладовку. Его долго не было, очевидно, он ловил телёнка, поймал его, зарезал и приготовлял бон-филе. Вернулся уже со взвешенной и завёрнутой в бумагу порцией мяса. - Спасибо, - поблагодарила Изабелла. И добавила: - Я буду приходить к вам по вторникам и пятницам, в четыре часа дня. Вас это устраивает? -Да, -в третий раз кивнул мясник. Расплачиваясь в кассе, Изабелла Георгиевна порадовала толстую кассиршу, указав на её обесцвеченные перекисью волосы, закрученные на голове в тяжёлую башню: - У вас очень модный цвет волос, мадам, в Париже все женщины тоже красятся в блондинок. Но вам лучше распустить волосы, чтобы кудри лежали на плечах: распущенные волосы, мадам, украсят ваше приветливое лицо. Польщённая кассирша всунула два указательных пальца себе за обе щеки и стала с силой растягивать их, пытаясь улыбнуться. Когда, вернувшись домой, Изабелла развернула пакет, Фаина Георгиевна ахнула: такого свежайшего мяса она давно не видела, очевидно, мясник отрезал его из своих личных запасов. - Бон-филе надо уметь выбирать! - гордо заявила Изабелла. С тех пор каждый вторник и каждую пятницу она посещала «Мясные изделия». В эти дни, ровно в четыре часа, мясник отпускал кассиршу, закрывал магазин, вешал на дверь табличку «Переучёт», ставил рядом с прилавком большое старинное кресло, купленное в антикварном магазине, усаживал в него свою дорогую гостью, и она часами рассказывала ему о парижской жизни, о Лувре, об Эйфелевой башне, о Елисейских полях... А он, подперев голову ладонью, всё слушал её, слушал, слушал... И на лице его вдруг появлялась неожиданная, наивная, детская улыбка... - Я не знаю, - заключил свою историю Яков Сегель, - поняла ли Изабелла Георгиевна, в каком спектакле она участвовала, но свою роль она исполняла искренне и достоверно... Добавлю от себя: но не долго. Очень скоро она тяжело заболела, умерла, и Фаина Георгиевна опять осталась одна. И теперь, после ощущения радости от присутствия рядом близкого, родного человека, она особенно остро почувствовала своё одиночество. Когда её заваливали букетами цветов, она грустно произносила: «Столько любви, а в аптеку сходить некому». Одиночество убивало настроение и съедало здоровье. Навалившаяся старость душила её в своих объятиях. Одно из её крылатых высказываний: «Старость - это свинство. Это невежество Бога, когда он позволяет доживать до старости.» На вопрос «Как вы себя чувствуете?» отвечала: «Симулирую здоровье» или: «Я себя чувствую, но плохо». И завершу я этот рассказ одним из последних её афоризмов. Точнее, это не афоризм - это крик души: «Будь проклят этот талант, который сделал меня одинокой!» Её одиночество окончилось на Новом Донском кладбище, где, по её завещанию, она похоронена рядом с сестрой - теперь они навсегда вместе.
Как-то собака в поисках лучшей жизни перешла с Украины в Россию, через две недели возвращается обратно , её спрашивают, что ж такое , да говорит ни там ни здесь жрать не дают, да только там еще и гавкать запрещают.
Судили одного вора - домушника, опытного (четвертая ходка!). В двери обворованного им человека стоял хороший, привезенный из Швейцарии замок. Так вот, на вопрос кого-то из участников процесса, как удалось открыть этот сложный замок, вор ответил, что-то вроде "швейцарское качество домушника не подводит", ну в том смысле, что наш, российский еще может заесть, а этот ни-ни.