По рассказам моего деда в районе тридцатых годов жили мы не богато, не бедно. Семья только перебралась из деревни в город, сбежав от бурно проходившей коллективизации. Жизнь проходила в большой квартире на окраине города. Ее выдал завод, так как все родственники скопом работали на заводе, куда брали кого угодно, кто мог стоять у станка. Рабочих рук на заводе не хватало.
Так продолжалось до 37 года, пока однажды бабка моя, работавшая уборщицей на заводе, не прибежала к деду со страшной вестью. Мол, собирайся дед, пришла на тебя разнарядка из НКВД. Дед собрался в одну ночь и сбежал в деревню, тем более, что до нее было триста километров, а сведения о врагах народа, тогда еще не научились передавать далеко и быстро.
Только это не помогло, решило НКВД, раз нет деда, значит и бабка пойдет. И забрали. В течение трех месяцев расстреляли по 58 статье, семье сказали, что дали 10 лет без права переписки. А дед до самой войны прятался в деревне и оттуда уже ушел на фронт добровольцем.
Тут дед обыкновенно прерывал свой рассказ, так как приходила бабка, давала ему по губам. Потом начинала его совестить и уговаривать:
- Маразматик, козел ты плешивый, опять херню несешь, опять меня похоронил, как совесть то твоя позволяет, всю жизнь в Москве прожил, на фронте ни дня не был, откуда только у тебя выдумки, эти?
Девяностолетний, впавший в маразм дед кивал да улыбался. Бабка его начинала кормить с ложечки, а в голове деда рождался следующий рассказ, про то как он Сталинским наркомом был, да Берия его красавицу жену отобрал изнасиловал, а его самого расстрелял. Очень уж дед внимание любил, несмотря на свой маразм.