Многие люди испытывают ряд затруднений, потому что они не знают,
как распоряжаться языком. Ко мне часто обращаются с вопросом:
"Как там за границей с языком?" Отвечаю: "Хорошо!". Пойду даже дальше
и изложу свои предложения по использованию вышеозначенного предмета,
основываясь на личном опыте.
Итак: язык можно употреблять с хлебом, с кетчупом и для общения
во время путешествий. В последнем случае возможны разные варианты.
Очень хорошо просто показать его во время разговора, скажем,
с пограничником, пытающимся объясниться с вами при въезде в незнакомую
страну. Обычно приводит к запоминающимся на длительный срок
результатам. Другой метод - держать язык за зубами. Теперь от
общеизвестных способов перейдем к эксклюзивным, открытие которых
требовало немалых усилий.
1. Метод незнания языка. Исключительно прост в применении. Ничего
делать, а тем более, специально тренироваться, не следует.
Для примера возьмем мою первую в жизни заграничную поездку в Израиль.
Путешествовал я тогда в русском стиле. То есть взял у своего приятеля
его именную карточку для проезда в междугородном автобусе и отправился
из Тель-Авива в Иерусалим. Следует отметить, что в Израиле на подобные
проездные принято наклеивать фотографии, наверное, потому, что я далеко
не первый, кто путешествовал здесь подобным образом. У моего друга
была пышная и кучерявая шевелюра, а я даже в те далекие годы уже
не помнил, как выглядит расческа. Надел я для маскировки кепку
и захожу в автобус. Водитель берет мою карточку в руки и спрашивает
меня на иврите: "Ми зе?". Наверное, думаю, он не знает, что это?
Странно. На такой линии работает, а проездной видит в первый раз!
С невозмутимым видом я стою и снисходительно улыбаюсь над тем, как
водитель вертит в руках "мою" карточку, стоимостью по тем временам
с три моих стипендии в России. Наконец мое терпение лопается,
я забираю у него документ из рук и прохожу в салон. Мой спутник
взволнованным шепотом говорит: "У тебя железная выдержка! В такой
момент, когда мы чуть не попались, ты так спокойно улыбался!"
"В какой такой момент?" - поинтересовался я. "Да ведь он спросил:
"Кто это!?". Весь путь до Иерусалима был для меня отравлен мыслью
о том, не захочет ли водитель вернуться к выяснению принадлежности
проездного, когда я буду выходить?
Таким образом, мы видим пример, как метод незнания языка помогает
в общении с местными жителями. Не понимая водителя, мне было несложно
сохранять спокойствие, что избавило меня от неприятностей.
2. Метод собственного языка. Заключается в том, что: зачем
использовать чужой язык, если у вас, вероятно, есть собственный?
Эта история восходит своими корнями в эпоху, когда я, все еще
путешествуя по Израилю, частично утратил возможность использовать
метод незнания языка, так как уже мог объясняться в магазинах
и автобусах на иврите. И вот, однажды, проходя по улицам Хайфы,
у меня возникла острая необходимость выяснить, сколько времени.
Вижу - у дороги сидят два типичных араба и что-то едят. Я подхожу
к ним и на иврите спрашиваю: "Ма ашаа?". Переглянулись арабы
и молчат. Ну, думаю, эти, наверное, с оккупированных территорий
на заработки приехали, языка не знают. Спрошу по-английски:
"What time is it now?". Повернулся один из них к другому и говорит:
"Сколько времени, что ли?". Выяснилось, что это репатрианты
из Душанбе, с которыми я еще долго беседовал на русском. У этого
метода есть следствие: может быть, проще обучить своему языку всех
остальных людей, чем самому тратить время на изучение чужих?
3. Метод знания языка, но не того, которого от Вас ожидают.
Применяется просто - говорите на любом известном вам наречии, кроме
понятного для собеседника.
Почти три недели путешествия через полуостров Мангышлак, пустыни
Западной Туркмении и горы Копетдаг подходили к концу. Пришло время
возвращаться домой. Благодаря растущим год от года связям республик
Средней Азии с северным соседом (бывшим старшим братом), сделать это
было не просто. (Шел 1996 год). Причиной этого являлось значительное
сокращение поездов на Москву, при существенном росте желающих ими
воспользоваться. С боями и пересадками мы добрались до Ташкента,
в надежде на отъезд в Россию. В кассах, так же как и у барыг, снующих
в изобилии по вокзалу, билетов не оказалось. Единственной возможностью
уехать было "договориться" с проводником. Наше положение осложнялось
велосипедами и туристическим снаряжением. За полтора часа мы прибыли
на перрон и увидели, что он оцеплен местной милицией, задачей которой
являлось как раз недопущение безбилетников к поезду. Однако самый
бойкий из барыг вызвался провести нас на вожделенный перрон, через
подземный переход. Предводимые бойким малым, представлявшим нас как
иностранцев, мы подошли к кордону, где и были остановлены охраной.
- Где ваши билеты? - последовал вопрос.
- I don't understand Usbek,- ответил я.
- Иностранцы. Только по-английски и говорят", - подтвердил наш
проводник.
- И по-русски не понимают? - несколько смутился охранник.
- Ни единого слова! - подтвердил прохвост.
- Ладно, сейчас разберемся, - упорствовал страж перрона.
- Do you speak English? - обратился он ко мне.
- Yes, certainly!
- Ну так билета! Документа!
Я изобразил полное изумление и непонимание. Вокруг уже собралась
толпа желающих оказаться в поезде.
- А, ладно, пусть проходят! - сдался охранник, видимо, сетуя про себя
на то, что в школе имел "три" по английскому.
С самым независимым видом я и мои товарищи проследовали к перрону.
И тут я, как на грех, случайно свернул не в тот выход!
-Эй, Илья! Ты не туда пошел! Наш выход номер три! - гулко понеслась
по подземному переходу абсолютно иностранная речь Коли Сороко, все еще
стоявшего невдалеке от местного полиглота...
4. Метод непонимания собеседника при нахождении с ним общего,
например, ломаного английского языка.
День, когда мы достигли Кампхаенпхета, выдался непростым. Сначала
мы легко катили на своих железных конях по равнине занимающей, весь
центральный Таиланд. Но ближе к вечеру выяснилось, что некоторым
из нас срочно надо позвонить в Бангкок. Как назло, этими людьми
оказались самые сильные велосипедисты в группе. В результате два часа
мы ехали с невообразимой скоростью, и когда центральная площадь
гостеприимно приняла нас в свои объятия, изрядно устали. В таком
состоянии я отправился в гостиницу под названием "Крутые передачи",
рассчитанную в основном на мотоциклистов и нашего брата. Мы решили
себе позволить после двух недель похода мягкую кровать, белые подушки,
колу из холодильника и большой-пребольшой кондиционер. То ли красота
работавшей в "Передачах" девушки, то ли гонка подействовали на меня
так, что я заметно утратил дар иностранной речи. Тем не менее спросил:
- Do you have empty rooms?
Девушка как-то странно на меня взглянула и ответила:
- O yes! I have very empty rooms!
"Странно, если я оговорился и спросил вместо свободных комнат пустые,
то уж служащая отеля могла бы и правильно изъясняться на английском" -
подумал я.
Тем временем, что-то весело щебеча, девушка вела меня вверх по
лестнице. Наконец мы очутились в комнате, где не было абсолютно
никакой мебели, лишь в углу валялась какая-то подушка.
- I may suggest to you this absolutely empty room!" (я могу предложить
вам эту абсолютно пустую комнату) - радостно сообщила служащая отеля,
и, желая быть как можно более угодливой для меня, добавила:
- Never mind about this pillow. I'll take it off in no time!
( не беспокойтесь об этой подушке, я уберу ее в момент!)