Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
Рассказчик: Оби Ван Киноби
По убыванию: %, гг., S ; По возрастанию: %, гг., S
Что пили ковбои, были ли женщины легкодоступными, а индейцы дикими: Мифы и реальные факты
Ковбои, главные герои вестернов, популярного жанра кино ХХ века, романтизированы, почти что возведены в культ. Но вот только на деле, жизнь на Диком Западе сильно отличалась от показанной на экране. Безусловно, яркая эпоха дерзких ковбоев, авантюр, ограблений в реальности далека от шаблонов, не такая красивая и увлекательная, поэтому интересно узнать, какие популярные представления об эпохе Дикого Запада оказались просто фантазией сценариста.
Дикие и грязные индейцы Индейцы не были кровожадными и дикими Американский кинематограф представлял ковбоев достаточно однобоко – положительными героями, которые при всей своей брутальности все же были за правое дело. Они храбро сражались с настоящими злодеями – индейцами. Коренных жителей в вестернах показывают необразованными грязными варварами, которыми руководят инстинкты и ярость. Но на деле все было совсем не так. Так называемые «краснокожие» в основной массе были образованными людьми с богатым духовным миром, чистоплотные и ценящие связь с природой и окружающим миром. А самое главное: индейцы были миролюбивым народом, что никак не вяжется с их киношной репутацией любителей снимать скальпы. Индейцы первыми не нападали, более того, история знает немало примеров того, как они мирно сосуществовали с переселенцами, торговали и общались. Известно, что были даже смешанные браки. Конечно, были и племена, настроенные воинствующе, но эта агрессия была лишь ответом на действия американского правительства, которое претендовало на земли индейцев и желало просто выселить людей с их родных мест.
Индейцы – любители скальпов Это еще один миф, который при всем своем распространении не совсем корректен. Такая традиция на Диком Западе действительно была, но ей больше следовали белые, чем «краснокожие». У индейцев такой обряд в рамках тотемизма был, таким образом, задабривали и поклонялись предкам. Но массовость этому явлению даровали белые переселенцы, которые решили устроить охоту за головами в прямом смысле. В один момент быть индейцем стало опасно, охотникам платили по 25 долларов за каждого убитого коренного жителя. В те непростые времена это стало способом заработка. Но охотнику за головами мало было сказать, что он убил краснокожего, требовалось доказательство. Так как голову было не так просто доставить, решили скальпы снимать. Что же до индейцев, то они иногда таким образом просто мстили обидчикам.
Когда Ольга купила себе однокомнатную квартиру, её счастью не было предела. Это была маленькая мечта. Ремонт, хлопоты, красивые вазоны с цветами на лестничной клетке, миниатюрные картинки возле лифта. Она обожала свою квартиру, всё возле квартиры, всех людей вокруг. Она мыла полы на этаже, вытирала стены и радовалась своему маленькому уюту. Ольга очень тихая и интеллигентная, а вообще, с моей точки зрения, даже мямля, но как есть, так и есть.
Неприятности начались через месяц после новоселья. В вазонах с цветами регулярно появлялся пепел и бычки от сигарет. Ольга поставила пепельницу. Пепельница исчезла, как исчезли и две гравюры возле лифта. Вазоны кто-то разбил и комки земли с цветами валялись на полу. Ольга вычислила своего соседа, испекла яблочный пирог и позвонила к нему в дверь. Сосед дверь открыл, забрал яблочный пирог и сказал, что воспитывать его не надо, потому что за свои деньги, он будет курить там, где ему хочется, а цветы его раздражают. Ольга попыталась поговорить с консьержкой. Та, по совместительству, оказалась мамой хамовитого соседа и грудью встала на защиту сына. Разговоры с другими соседями ни к чему не привели. Одним было наплевать, вторые дружили с консьержкой, третьих постоянно не было дома.
Через два месяца вообще начались чудеса. Ольге звонили в двери, выключали свет в квартире, вскрывали её щитки и перекусывали провода. Ольга тихонько плакала и молча терпела, пока к ней не подошла консьержка и очень любезно предложила купить у Ольги квартиру, ведь ей здесь всё равно не комфортно, а сынок-сосед собрался жениться… Естественно, за квартиру была предложена очень низкая цена… Всё это Ольга рассказывала у меня на кухне с отрешённым взглядом, периодически всхлипывая. Работающий телевизор, как специально, в противовес происходящему, взрывался смехом — была передача памяти Аркадия Райкина. Ольга плакала — телевизор аплодировал… Ольга смотрела в одну точку — телевизор хохотал… Райкин показывал миниатюру «… Воооот с таким ножичком...»....- Ольга очнулась и мы обе поняли, что будем делать.
Ольга выставила квартиру на продажу. Консьержке объяснила, что может найдётся покупатель, который купит за нормальную цену, а не за те копейки, которые предлагали консьержка и её сын. Две недели приходили потенциальные покупатели. Но некоторые из них даже не поднимались на этаж! Консьержка, встречая их внизу, рассказывала, что дом плохой, звукоизоляции никакой, трубы, хоть и новые, но постоянно текут, с электричеством перебои, а соседи, так вообще одни алкоголики и наркоманы… Оставался последний потенциальный покупатель…
В воскресенье, в девять утра, когда все жильцы были дома, дверь консьержки резко распахнулась и в маленькую комнатку ввалилась очень крупная колоритная цыганка с золотыми зубами, курящая что-то очень вонючее, без фильтра и сбрасывающая пепел на пол, на стол и на всё, что было на траектории её постоянно движущейся руки. Рядом стояла беременная цыганка помоложе и двое детей. Очень громко переговариваясь, они стали требовать, чтобы консьержка… «Пакажи, дарагая, где наша квартира, быстро, быстро, гей! Кай ёнэ, кай ёнэ, Мирэ лава нэ? Джидэ яваса. Ямэ на мэраяса И куч, ромалэ… Я Мария, она Любаша, хочешь пагадаю, гей, гей, гей, правду скажу!» Их было четверо, но шум стоял такой, как будто пришёл весь табор. Грязная одежда, грязные руки, чумазые дети. Разворачиваясь, один шустрый мальчонка опрокинул чашку с чаем на пол, туда же посыпались бумаги и журналы, второй — наступил на осколки, упал и потянул за собой матрац и простынь с кушетки. Высморкавшись в простынь, малыш начал плакать… Не обращая никакого внимания на детей, схватив очумевшую консьержку под руки, женщины поволокли её к лифту. На этаже их ждала Ольга. Забрав одного ребёнка в квартиру, второго поручили консьержке — «Эй, сматри мамаша, следи, мы пять минут Кай ёнэ, кай ёнэ, Мирэ лава нэ!» За пять минут цыганское дитё успело позвонить во все квартиры, попроситься пописать, покакать, покушать, вытащило туалетную бумагу из квартиры консьержкиного сына, порвало её на мелкие кусочки и разбросало по этажу, укусило консьержку за руку и стало выть, как сирена… Не обращая на это никакого внимания, из квартиры Ольги вышли цыганки и продолжили разговор — « Ай спасибо дарагая, сто лет жить будешь! Жених хароший будет, хочешь в таборе подберём? Цена харошая! Квартира харошая! Мы тут жить будем, Любка, как родит, жить будет. Отца из табора заберём. Детям тут нравится. Давай Любка, подпевай — Ай… Да най, да най, да най, ай… да най, да най. Живы будем. Мы не умрем, И хорошо, ромалэ, да заживем!!!....». И закружилось по этажу цыганское многолосие, цветные юбки, платки, браслеты, дети, кони, люди…
Вечером Ольге опять долго звонили в дверь. Она решила не открывать, но после пяти минут непрерывного звона… На пороге стояло очень много людей — консьержка, её сын, соседи и сверху и снизу. Консьержка держала в руках торт и бутылку шампанского, за спиной сына виднелась пальма в красивом вазоне… Театр «Ромен» встретил нас пустым уютным холлом. Сегодня спектаклей не было. Директор театра Мария, очень красивая и харизматичная, но уже без золотых зубов, светилась от радости. Её внук Данко что-то рисовал в альбоме. Предложив нам кофе, она сразу заявила — «Я с Вас денег не возьму. Вашего задатка достаточно. Для нас, актёров, что важно?.. Сценарий и осёл выучит. А вот импровизация… Её сейчас нет… А как хочется!!! И внучок у меня — талантище какое! Шесть лет всего, а как сыграл, как сыграл! Ай маладец! Решено — беру его в труппу… Ах какое я получила удовольствие! Мммм. Импровизация! Это прекрасно! А вам, девочки, две контрамарки на наш спектакль, хотя… самый лучший Вы уже видели. Кай ёнэ, кай ёнэ, Мирэ лава нэ…
Моя подружка Света года два назад завела себе блоху. Ну как блоху. Говорит, что собаку, но не похожа. Мелкое, на дрожащих лапках, с клочками серо-черной шерсти там и сям на розовенький кожице. С глазами навыкате. С кривыми зубами в количестве трёх штук.
Подобрала в луже, где эта мышь собиралась умирать. Согрела, отмыла, накормила. Свозила к ветеринарам, те сначала долго ржали. Сказали, какой-то гибрид чиха с неизвестным науке насекомым. Потом ржать перестали и серьезно и грустно объяснили, что бывают такие плодильщики у нас в городе, скрещивают непонятно кого непонятно с кем, потомство продают как породу, а выбраковку могут либо в ветеринарку подкинуть, либо просто вон в ближайшую лужу, типа милосердные, не утопили же, может и выживет. Если захочет. Дали типа шанс.
Блоха очень хотела жить. Перенесла стойко все капельницы, уколы в комариную ляжку толщиной с подружкин мизинец, таблетки и остальные издевательства. Оказалась блоха мальчиком, поэтому назвали его Джеки. Ну, Джек. Но почему-то все знакомые звали его Блох. Он милостиво отзывался на оба имени.
Гуляла с ним Света только самолично, ее дети отказывались: боялись, что во дворе над ними будут ржать. Часть зубов у Блоха так и не выросла, а часть выросших пришлось удалить. Ел бедняга только перемолотую пищу, Света готовила ему паштетики и кашки. В полгода собралась животинку кастрировать, как положено, и тут выяснилось, что бедолага ещё и криптарх.
В общем, жили они не тужили. Света все это время встречалась с мужчиной таким солидным, разведённым. Мужчина над Блохом все время непочтительно ржал, обзывал волкодавом и грозой окрестных мух, над Светиной нежностью к уродцу тоже смеялся всяко, но Света наша непробиваема, как танк: люблю, говорит, и всё, поэтому отъебись и от меня, и от собаки. Мужчина обижался: как это его женщина может любить ещё кого-то, кроме него?!
И вот однажды (недавно) случилась у Светы с мужчиной размолвка, хорошо, что дети были в лагере. Мужчина выпил, начал Свету словесно обижать, она терпеть не стала и в ответ мужчину тоже словесно обидела. Тот от избытка эмоций попутал все берега и влепил ей затрещину.
А Света у нас женщина крупная. В теле такая. Высокая, полная, с могучими руками. И с характером. И за словом в карман не лезет, и наподдать тоже может запросто. И вот она уж было собралась объяснить, что это мужчина у нее в гостях, а совсем не наоборот, но не успела. Из теплого мехового домика серой молнией вылетел Блох и молча! Страшно! Вцепился мужчине в икроножную мышцу. И начал эту мышцу жевать с жутким утробным клёкотом. Мужчина от неожиданности взвыл, отодрал собачатину от ноги, и вышвырнул его в коридор. Света уже орала и в прыжке летела снести мужчине башку, но не успела, так как в этот момент Блох совершенно молча и страшно поднялся на свои паучьи лапки и из коридора молнией наперерез Свете метнулся к мужику, и вцепился на этот раз в его бедро. Тут уж Света не оплошала и не дала обидеть своего масеньку, сама начала мужика ***рить так, что ему только и осталось прикрывать башку руками, собаку отрывать было некогда, а Блох в это время мужественно жевал бедро супостата, глазами подбадривая хозяйку, мол, давай, ещё чутка поддай, и на пару мы его с тобой щас замочим!
В общем, мужик был о****юлен, собачку Света аккуратно сняла с немного погрызенного бедра уже бывшего своего сожителя, и, обливаясь слезами, умчалась с масиком в круглосуточную ветеринарку. Там герою под лёгким наркозом удалили ещё один сломанный зуб, предпоследний, и обрыдавшаяся Света, как богиня возмездия, с отходящим от наркоза Блохом за пазухой, понеслась своего бывшего сожителя убивать.
Тот уже протрезвел и сообразил, что ему щас вот-вот придет неминуемый ****ец, и, пока она проливала слезы в ветеринарке, быстренько вывез из Светиной квартиры свои вещи, прихватив заодно и Светино осеннее пальто, в оплате которого он участвовал ровно на 50%. Света сатанински захохотала, обнаружив пропажу, так как пальто случайно испортила этой весной отбеливателем, и предназначалось оно теперь исключительно для походов с масиком на улку в прохладную погоду. И бросилась отходящего от наркоза масика целовать и обнимать, называть своим спасителем, героем и защитником. Потом села на телефон и обзвонила всех своих подружек, включая меня, с рассказом о том, как Блох чуть не загрыз насмерть огромного злого мужика, который на нее посмел напасть, и только чудом ей удалось его (Блоха) оттащить от истекающей кровью скулящей и рыдающей жертвы. Подружки ахали, восхищались и рвались в гости, лично засвидетельствовать своё почтение герою, а заодно и подлечить нервы его хозяйке старым проверенным средством, белым сухим чилийским.
Целую неделю Света принимала у себя вечерами толпы восхищённых паломниц, которые почтительно целовали лапки смельчаку, не побоявшемуся напасть на мудака ровно в сто раз его тяжелее. Смельчак жмурился, улыбался и милостиво принимал заверения в том, что он - самая смелая, умная и красивая собака в мире.
Когда был ранним студентом, нравилась очень одна сокурсница. Мне казалось тогда, что это даже взаимно было. Светланка! Отличница была, помогала мне физику тянуть, сама напросилась, я даже не предлагал! Понятно же все, из симпатий хотела помочь. Робкие тогда были, только учебой и занимались. Физикой этой. Как-то пригласили всех в общагу, день рождения чей-то отмечать. Сидим так чинно, чай с тортом пьем. Торт на столе редкий – Птичье молоко! Дефицитный и вкусный! Ем, наслаждаюсь редким продуктом. И тут Светланка совсем близко села, наклонилась ко мне, и так, стесняясь, шепчет прямо в ухо:
- Знаешь, а я сама заХер делать научилась!
В глаза заглядывает и краснеет. Я аж про этот чай с тортом забыл, меня от предложения в жар бросило.
- Хочешь? Приходи! Только тебе сделаю!
Вот это отличница дает! Вот у них, скромных, значит как принято! Я о таком повороте событий даже мечтать не смел, а тут вот оно как! Чтоб девчонка сама такое предложила! Обычно ходишь, склоняешь хотя бы к мысли об этом пока курс не закончится, а тут сама! Я ее от чувств, нахлынувших, даже за руку взял, чтоб не передумала это делать! Конечно же, согласился! Летел к себе на крыльях! С парнями поделился, они за меня сильно обрадовались, потом даже завидовать начали. Посоветовали не теряться ни при каких обстоятельствах, и инициативу в свои руки брать сразу! Всю ночь не спалось, обдумывал, как все правильно сделать, что б нужное впечатление произвести. Ведь надо произвести сразу, второго шанса может не случиться, отличницы они такие, и научилась же сама как-то! Короче, с такими мыслями выспаться сложно. Еле досидел до конца пар, прибежал домой, стал собираться. Намылся, набрился, стал выбирать, в чем пойти. Решил сразу не надевать трусы. В таких фильмах брутальные мужики всегда джинсы на голый зад надевают, только так можно быть готовым к изучению физики! Когда вышел, раздумывал еще, купить цветов, или нет. Потом передумал – и так же все понятно, сама предложила, зачем еще тратиться. Прихожу, открывает дверь в легком халатике. В квартирке полумрак, диван мягкий видно, рядом столик с чашечками. Все, как во взрослых фильмах! Я такой концентрации интима в одном месте еще не встречал! Стоит вся такая, улыбается мне.
- Сначала чаю попьем или физикой займемся? – и продолжает улыбаться.
- Да как хочешь, можно и физикой для начала позаниматься. Я очень ведь физику люблю!
И тоже так недвусмысленно ей улыбаюсь, всем своим видом демонстрирую, что уже очень готов заниматься. Она странно так на меня посмотрела, садится рядом на диван и начинает вроде как бы за учебником тянуться. Это послужило мне настоящим сигналом, незаметно расстегнул штаны, вытащил предмет обещаний. И сразу же беру Светланкину руку и прикладываю сверху! А потом все пошло не так, ка я себе напридумывал.
Она завизжала:
- Идиот совсем, что ли?! – Она начала метаться по комнате и выгонять меня. Потом вообще закрылась на кухне. А я сижу и не понимаю, что происходит. Сама же позвала. Застегнул штаны, встал тоже, пошел на кухню, с той стороны закрыто. Подергал, она оттуда орать стала, чтоб уходил, она ведь всем расскажет, какой я негодяй, и зря она мне торт приготовила вкусный, что теперь с ним делать? В голове начала складываться картинка. Пришел домой, нашел в словаре этот захер.
Оказалось, был позван попить чаю с домашним тортом, а вовсе не для того, на что рассчитывал. А назван этот нежнейший десерт по имени повара, который его и сделал первый раз. Вот так вот этот мертвый австрияк испортил мне дружбу с сокурсницей. А расписан торт так, что захотелось его в стену швырнуть от злости и несбывшихся надежд.
С тех пор физику я сам решал, а Светланка со мной не разговаривала. И, кстати, никому она ничего про меня не рассказала, но и торты я больше не люблю, тем более, шоколадные со сливками.
Саша выбежал из квартиры, громко хлопнув дверью. Он не первый раз серьёзно ссорится с Вероникой. Чтобы не наговорить много лишнего, не сказать тех слов, о которых потом придётся пожалеть, мужчина решил пойти проветриться немного.
Он долго бродил по унылой, пустой улице, вспоминал о том, как они впервые увиделись с будущей женой. Тогда она показалась ему небесным ангелом, сошедшим с небес. Увидев небесно-голубые глаза Вероники, он навсегда потерял покой. К счастью, девушка ответила взаимностью. Вскоре они поженились, и думали, что всю жизнь проживут в любви и взаимопонимании...
"Что же с нами стало?" - спросил себя Саша. "Куда исчезли те чувства, которые были совсем недавно?"
- Что вы говорите? - мужчина услышал тихий голос за спиной.
Обернувшись, Саша увидел местного бомжа. Он часто видел этого старика у магазина. Он никогда не просил милостыню, просто сидел, и наблюдал за прохожими...
- Говорю, что нет в этой жизни ни любви, ни счастья! - зло ответил мужчина.
- Ошибаетесь, молодой человек, - заметил бомж. - Счастье в нас самих, в наших близких, в наших мечтах. Просто не все умеют правильно пользоваться им...
- Правда? - ухмыльнулся Александр. - Что же вы такой умный сидите на холодной скамейке один? Воспользуйтесь своим счастьем...
- А я пользуюсь, - улыбнулся старик. - Я жив, могу слышать, видеть, ходить... К сожалению, это дано не каждому. И да, я счастлив! У тебя есть мечта?
- Есть! Хочу никогда не ссорится со своей женой, - буркнул Саша.
- Так в чём дело? Пойди домой, и попроси у неё прощение, - посоветовал старик.
- Я?! Она сама виновата! - возмутился мужчина.
- Да. Именно ты! Ты же хочешь быть счастлив, и осуществить свою мечту. Сделай то, что я говорю, и никогда не пожалеешь о своём поступке. Не нужно держать зло на людей, которых любишь. Жизнь быстротечна, когда-нибудь ты пожалеешь, что потратил лучшие годы в своей жизни на обиды и ссоры.
- А у вас есть мечта? - спросил почему-то Саша. - Он чувствовал, что этот человек очень благородный и мудрый. Его речь и мысли никак не вписывалась в образ грязного, отверженного всеми бомжа.
- Да, - тихо произнес старик, стараясь сдержать предательские слёзы. - Я хочу встретить этот новый год с женой, у экрана телевизора. К сожалению, моей мечте не суждено сбыться...
- Почему? Вашей жены нет в живых?
- Ангелиночка жива, но находится вдали от меня. После того, как мы по иронии судьбы остались на улице, жена слегла. После длительной реабилитации её к счастью отправили в дом для инвалидов...
- А вы? Почему вас никуда не пристроили? - удивился Саша.
- А кому я нужен? - тяжело вздохнул старик. - Главное, что моя Ангелиночка спит в тёплой кровати, имеет крышу над головой. Жаль, что больше никогда не свидимся с моей половинкой души.
- Она где-то далеко? - догадался Саша.
- Не очень... Но я не посмею явиться к ней в подобном виде. Это убьёт её окончательно. Мой тебе совет, сынок: ступай домой, помирись с женой, и больше не трать своё драгоценное время на глупости.
- Спасибо..., - прошептал мужчина, и быстро пошёл в сторону дома.
Вероника не спала, выглядывала мужа в окно. Саша тихо вошёл в комнату, не включая свет.
- Прости меня, - попросил у женщины, обнимая её за плечи.
- Это ты меня прости! - заплакала Вероника. - Мне очень плохо без тебя. Давай поклянёмся друг другу, что больше никогда не будем ссориться.
- Давай! - улыбнулся мужчина.
Саша так и не сомкнул глаз до утра. Он думал о бомже... Ему почему-то было очень жаль старика. От того, что беззащитный человек остался на улице, оказался никому не нужным, становилось невыносимо горько.
- Саша, так жаль продавать нашу квартиру. С ней у нас связано сколько приятных моментов в жизни, - грустно произнесла Вероника. - Вчера покупатели звонили. Сегодня придут смотреть жильё...
Дело в том, что Саша заключил контракт на двадцать лет с японской фирмой. Это значило, что они переезжают жить в другую страну. Впереди у молодой семьи открывались большие перспективы, интересная жизнь.
- Знаешь, а мы пока не будем продавать нашу квартиру, - решительно произнес мужчина.
- Как? Не будет же она пустовать. А квартирантов пускать не хочется...
- Правильно! Не будет. Здесь будут жить хорошие люди, а я почувствую себя волшебником, который смог воплотить в жизнь чью то неосуществимую мечту, - улыбнулся Саша.
Мужчина подошёл к магазину, и увидев недавнего собеседника, вздохнул с облегчением.
- Здравствуйте! - улыбнулся Саша, подходя к бомжу.
- Здравствуй! - обрадовался старик. - Ну, как дела?
- Отлично! Простите, я прошлый раз забыл спросить ваше имя.
- Юрий Андреевич меня зовут. То есть, Юра..., - поправил себя старик.
- Юрий Андреевич! Ваша мечта сбылась. Этот новый год вы можете встретить со своей супругой, у экрана телевизора, - радостно сообщил Александр.
- О чём ты? - тихо спросил Юрий, у которого от волнения задрожали руки.
- Пойдёмте со мной! Сейчас всё поймёте...
Саша завёл старика в квартиру. Тот смотрел растерянно по сторонам, ничего не понимая.
- Почему мы здесь? - спросил Юрий Андреевич.
- У меня к вам большая просьба... Мы уезжаем с женой жить в другую страну, квартиру продавать не хотим. Было бы замечательно, если бы вы согласились здесь жить, и присматривать за нашим жильём. Так сказать, поддерживать порядок. Поможете? - серьезно спросил Саша.
- Помогу, конечно, - старик растерянно смотрел на мужчину.
- Я все вещи уже вывез, оставил только то, что мне не нужно. Думаю, вам подойдёт этот костюм? - мужчина кивнул на диван, на котором лежал, красивый, строгий костюм.
- Зачем он мне? - удивился старик.
- Ну как же... Вы ведь не поедете в этих лохмотьях забирать свою Ангелину домой?
- Вы сами справитесь? Или нужна моя помощь? Может вместе съездим? У меня ещё один день есть до отъезда.
- Справлюсь! Я к ней и пешком идти готов. Ты даже не представляешь, какое ты счастье нам подарил... Пусть господь хранит тебя и твою семью. Я до последнего дыхания буду молиться...
- Пешком идти не нужно, - улыбнулся Саша. - В столе лежат деньги. Там хватит на первое время, а потом я буду помогать вам. Удачи, Юрий Андреевич. Спасибо, что выручили меня...
Саша вышел из квартиры, и отправился в аэропорт. На душе было очень легко и тепло. Он был рад тому, что хотя бы двоим обездоленным людям, смог подарить счастье и радость. А это значит, что одним добрым поступком на земле стало больше...
«А еще он по выходным поднимается раньше меня и на кухне моет пол!» Да, говорю, это совсем ужас. До этого Ира мне рассказала, что ее Боря не пьет и не курит, по утрам ходит в бассейн, после того, как отведет дочку в школу. Что он вытирает пыль и цветы поливает. Что на даче сам выстроил дом. Что с мамой Иры у него прекрасные отношения, Боря сам напоминает: «Мы обещали твоей маме в гости поехать в субботу!». У него совсем нет живота, а есть отличный пресс и крепкие плечи. Да, еще он прекрасно готовит, Ира забыла уже, как делать хотя бы яичницу. Поссориться с Борей никак не получается, он всегда говорит ровно, спокойно, на самые дурацкие капризы Иры реагирует невозмутимо. Были в гостях у старого друга Бори, кругом все свои, Боре явно тут хорошо. Ира вдруг говорит ему: «Я устала, хочу уехать!». А они приехали всего час назад. Боря вызывает такси, отправляет Иру домой. По дороге она уже размышляет зловеще: «Ну ладно, Боречка! Вернешься – устрою тебе! Даже не попытался меня остановить, уговорить, тут же сбагрил!». Благо дочка у бабушки, можно теперь развернуться. Приезжает домой, вся румяная, злая, кипучая. Открывает дверь, нервно гремя ключами. И Боря выходит навстречу, улыбается: «Я тебя обогнал! Чай будешь?» И в таких муках Ира живет десять лет. «Понимаешь, он совершенно идеальный! Так невозможно. Идем с ним в кафе три дня назад, там официантка совсем юная, вся такая обтянутая, с губищами. Ну любой мужик невольно бы посмотрел вслед, даже я посмотрела! А он – только на меня, еще улыбается. Я даже принюхиваюсь к нему, шарю у него по карманам – нет ли там каких улик. У него же на работе постоянно всякие девки шастают. И ничего!». Да, отвечаю, непросто тебе. Женщине всегда надо иметь возможность хоть чуть поскандалить с мужем. Обидеться и надуться. Сказать со вздохом подругам: «Мой совсем меня достал уже!». Если такой возможности нет – женщина просто сходит с ума. Идеальный муж – это страдания. Это мука и боль. И я решил Ире помочь. Боря мне совсем не близкий друг, просто муж бывшей коллеги. Но мы знакомы, был в гостях у них пару раз, мило беседовали с ним о кино. Я знаю, где Боря работает, он зам гендиректора в туристической фирме. Туда я и пришел. Якобы мне нужен тур на Бали. Вижу Бориса, тот радостно мне: «О, ты к нам?». Короче, я разыграл случайность. Уговорил Борю выйти на чашечку кофе. И сунул ему незаметно в карман пиджака заготовку. Бумажку с номером телефона, подписью «Танечка», обрызганную духами. Ужасный поступок, да. Но через день я собирался позвонить Ире, во всем сознаться. Только через день Ира позвонила сама: «И что ты думаешь? Приходит вечером мой, показывает бумажку с номером какой-то Танечки, говорит, кто-то сунул в карман». Интересно, отвечаю, и что же ты? «Да ничего! Шутка чья-то дурацкая. Но знаешь, я бы так хотела, чтобы была настоящая Танечка. Ну хотя бы разок. Ну что-то должно быть такое у мужика. Иначе жить невозможно!» Несчастная Ира. Не знаю больше, как ей помочь. И ведь страдать еще годы и годы.
- Мам! Я проголодалась, давай где-нибудь перекусим, - шестнадцатилетняя Катя взяла маму за руку и потянула к кафе, рядом с которым они проходили.
Варвара Андреевна, мама Кати, лишь мельком посмотрела в ту сторону, куда показывала дочь. Милая вывеска, яркие, в бело-красную клетку, шторы на окнах, через которые на улицу проникал мягкий, желтый свет. Из кафе чувствовался аромат свежей выпечки и кофе. Но Варваре Андреевне было все равно. В голове крутились одни и те же мысли, нужно было принять решение, трудное, которое изменит всю жизнь их семьи.
Варя недавно узнала, что беременна. Сказала мужу, но он не обрадовался. Трудности на работе, маленькая квартира… Павлик, конечно, не сказал тех страшных слов, которые, как будто, были написаны на его лице. Он лишь взглянул в глаза жены. Она смотрела на него, как кошка, у которой хотели отобрать котенка. Павлик вздохнул. А Варя знала, что, какое бы решение они не приняли, их жизнь уже никогда не будет прежней. Нужно было все взвесить.
Она пошла с дочерью по магазинам. Катя все болтала и болтала, рассказывала смешные случаи из школьной жизни. Варя кивала, улыбалась, а самой хотелось забиться в угол, обнять себя руками за плечи и побыть в тишине. Только она и ее малыш.
- Мам! Ты что, уснула? Вот кафе, заходи.
- А.. Извини, да, давай зайдем.
Внутри было тепло и уютно. Деревянная мебель, красивые люстры, камин. Тихая музыка лилась откуда-то сверху. Пахло свежим хлебом, корицей и жженым сахаром. Варвара любила такие места, здесь ей становилось спокойно.
Катя сразу выбрала столик у окна.
- Добрый вечер! Что будете заказывать? – подошел к ним официант, худощавый, угловатый мужчина.
- Мне, пожалуй, два эклера и капучино, - быстро выбрала Катя и выжидательно посмотрела на мать.
Варя растерянно разглядывала меню.
- Я посоветую вам нашу фирменную выпечку, - официант изящно наклонился и показал Варе что-то в списке блюд.
Женщина кивнула.
Официант удалился. Катя занялась своим телефоном, а Варя вдыхала аромат свежих булочек и медленно успокаивалась.
Из окошка кухни на нее пристально смотрел шеф-повар. Пожилой мужчина низкого роста с длинными усами, поправив колпак и разгладив невидимые складки на фартуке, что-то сказал своим подчиненным, потом, когда блюдо было готово, повар довольно кивнул, прошептал какие-то одному ему ведомые слова и велел нести заказ посетителям.
Варя ела не спеша, наслаждаясь каждым кусочком заказанного пирожного. Горячий кофе приятно согревал руки. С каждой минутой, проведенной в этом уютном ресторанчике, тревога уходила все дальше, появлялась уверенность, спокойствие. Счастье на кошачьих лапах пробиралось в сердце. Варя вдруг поняла, что решение уже принято, незаметно улыбнулась, вздохнула глубоко и свободно. Впереди еще девять месяцев, нужно набраться терпения…
Катя, подняв глаза от телефона и тарелки с эклерами, увидела совсем другую маму – светящуюся счастьем изнутри, помолодевшую и безмятежную. Дочь лишь пожала плечами и отпила еще кофе.
Шторка на кухонной двери вновь приподнялась, повар довольно кивнул и что-то пометил в блокноте…
Через несколько дней Катя, проходя по той же улице с подругой, хотела отвести ее в новое кафе, где готовят замечательные эклеры, но к своему удивлению обнаружила, что на его месте была лишь стена, обтянутая строительной тканью.
- Странно! Так быстро закрылись, что ли… - удивилась она и повела подругу в другое место.
Тимофей быстро шел по проспекту, задевая прохожих. Он всегда начинал спешить, когда что-то не ладилось в жизни, что-то его беспокоило. Суетливо поправляя рюкзак, он то вынимал телефон, то клал его обратно в карман. То принимался что-то писать, то стирал сообщение. Три дня назад мужчине предложили работу в другом городе. Тимофей был бы рад хорошей зарплате, да и должность обещали интересную, но вот только как быть с учебой. Придется все бросить, а отец так хотел видеть сына в институте. Идти своей дорогой или угодить отцу, послушать того, кто всю жизнь подставлял тебе плечо, обнимал и жалел, учил и наставлял, или сделать шаг в сторону, рискнуть, пожертвовав многим? Тимофей не знал. И эта неопределенность гнала молодого человека на улицу, заставляла проходить километры по знакомым улицам, пока он не примет решение.
Тимофей почувствовал, что очень голоден. Сегодня он только завтракал, а уже вечерело. Впереди зажглись огни небольшого ресторанчика. Жалюзи на окнах были приподняты, позволяя увидеть зал. Тимофей любил такие места. Расставленный с интересными акцентами свет, модная, легкая, современная мебель, ничего лишнего, никаких тяжелых картин, только невесомые холсты с абстрактными рисунками, никаких колонн. Ресторанчик манил к себе. Тимофей еще острее ощутил голод и решил зайти.
Столик в углу, меню как будто уже давно ждали посетителя. Тимофей быстро пробежался глазами по строчкам и, выбрав, приподнял руку, чтобы позвать официанта. Тот не заставил себя ждать. Худой как щепка, в узких брюках по последнему веянию моды, он подошел к клиенту и, выставив в сторону острый локоть, записал заказ, улыбнулся и попросил подождать всего несколько минут.
Тимофей сидел спиной к кухонной двери. Он не видел, как тучный шеф-повар с длинными усами внимательно осмотрел нового посетителя, нахмурился, потом с сомнением что-то сказал помощникам, они что-то ответили. Лицо повара разгладилось, он что-то еще проговорил и ушел в дальний угол кухни… Когда блюдо было готово, шеф лично украсил его веточкой петрушки, сбрызнул оливковым маслом и что-то тихо прошептал.
Такого вкусного супа Тимофей не ел давно. Каждая ложка как будто заставляла тело ликовать, наполняя его силой и безграничной энергией.
Настроение мужчины стало улучшаться. Проблема из тяжелого, огромного камня стала превращаться в песчинку, которую легко растереть в пальцах. Тимофей увидел ее всю целиком, без тени, без бликов. Цена самостоятельной жизни, ценность работы с отцом, мечты и стремление двигаться дальше – все было теперь взвешено, расставлено, без лишних эмоций. Тимофей принял решение, его лицо просветлело, он легко вздохнул и набрал номер телефона отца. Сын знал, что тот все поймет, пусть не сразу, нужно дать ему немного времени.
Тимофей спокойно шел по оживленному проспекту обратно домой. Он оглянулся, чтобы запомнить этот ресторанчик. Из окна ему кто-то помахал. Белый поварской колпак мелькнул в свете прожектора и исчез. Тимофей прищурился, чтобы разглядеть человека в окне, но так и не смог. Пожав плечами, мужчина пошел дальше.
Скоро Тимофей предложил отцу зайти в тот самый ресторан, чтобы все обсудить. Но, сколько он не пытался его найти, так и не смог. Безликие офисные здания толпились вокруг, стерев все намеки на существовавший здесь когда-то ресторан.
Женщина брела по улице, уже не пытаясь остановить бежавшие по щекам слезы. На плечи как будто давила целая кирпичная стена, не давая выпрямиться, оглядеться, вздохнуть полной грудью. Все эти признаки болезни Рита замечала давно, но не хотела признаваться себе. Сегодня же все было сказано, написано мелким, бездушным печатным текстом на результатах анализа. «У тебя есть три дня, чтобы поплакать и сказать мужу, потом начнем лечение!» - строго сказал врач.
А как она скажет? Это страшно произносить вслух, даже самой себе, даже шепотом. Пока беда не озвучена, ее еще можно стереть, смыть, забыть, но потом, когда звуки сложились в слова, уже поздно…
Рита боялась, все внутри дрожало, приступы паники прокатывались по телу, сужая сознание до точки. У женщины закружилась голова.
- Нужно посидеть, отдохнуть, - решила Рита и зашла в первое попавшееся кафе по пути из больницы домой.
Дверь легко отворилась. Оказывается, ее открыл стоявший и как будто ждавший прихода Риты низенький, кругленький человек в поварском колпаке.
Рита немного удивилась тому, что повар открывает посетителем дверь, тихо поблагодарила его. Он предложил проводить посетительницу к столику. Рита не отказалась. Почему-то было такое чувство, что пока этот человек рядом, беда отступает, растворяется в светлой, немного французской, как показалось женщине, атмосфере кафе. Она такие места всегда любила. Во Франции Рита познакомилась со своим будущим мужем, там она танцевала с ним, забыв обо всем на свете, а потом он сделал ей предложение. Они стали семьей…
Рита тяжело опустилась на стул. Есть не хотелось, но ведь ей не разрешат просто так сидеть, нужно что-то заказать.
- Вы не спешите, посидите, сейчас я принесу вам воды! – вдруг сказал ей провожатый. – Мне кажется, вам стоит подождать мужа, а пока отдохните.
Рита хотела было возразить, что ее муж на работе, что он не придет сюда, но человек в поварском колпаке уже ушел, скрывшись за дверью кухни.
Потом официант принес стакан воды и молча удалился. Рита не понимала, что происходит, но решила не думать об этом. Нужно просто дышать, ровно и медленно, пока сердце не перестанет с бешеной скоростью биться в груди, пока дрожь не отпустит ослабевшие пальцы.
Повар грустно смотрел на Риту через окно. Пожалуй, сегодня это его самый трудный заказ. Он о чем-то побеседовал с помощниками, те стали лишь разводить руками, тогда повар нахмурился и сам принялся за работу. У него есть время. Рита должна дождаться мужа.
Адриан буквально вбежал в кафе и, быстро найдя столик, за которым сидела его жена, тут же направился туда. Рита растерянно, жалобно смотрела на него, ее губы задрожали.
- Мышка! Ты что, родная! Что с тобой? – Адриан взял руки жены в свои и поцеловал их. – Успокойся, что тебя так напугало?
- А как ты узнал, что я здесь? – вдруг спросила Рита.
- Не знаю, не важно! – отмахнулся мужчина. – Тебе плохо? Может быть, нам пойти домой?
Адриан уже тянул Риту к двери.
- Нет, дома я не смогу! Не хочу домой, здесь лучше…
Тут из динамиков полилась музыка. Такая знакомая, она значила для этих двоих гораздо больше, чем можно было подумать.
Рита обвила шею мужа, и они начали танцевать. Как тогда, на свадьбе, много лет назад.
В кафе больше никого не было. Только эта пара кружилась по небольшому залу, забыв обо всем.
Потом они вернулись за стол. Рита почувствовала, что сейчас она уже готова рассказать все, она больше не боялась. Атмосфера кафе придала ей сил, дав глотнуть свежего воздуха воспоминаний и ощутить близость любимого человека.
- Адриан, - начала она, - ты знаешь…
Женщина тихо что-то говорила, потом положила перед мужчиной лист бумаги. Адриан сжимал руку жены, нежно глядя в ее глаза. Он все знал, нет, скорее догадывался, и сам боялся сказать о своих догадках вслух. Но Рита все сделала за него.
И вдруг оба почувствовали, что им стало спокойнее, каждая клетка тела задышала вновь, когда эти страшные слова уже перестали быть запретными. Они растворились в воздухе, улетели куда-то под потолок и исчезли. Оставались лишь эти люди, сжимающие друг друга в объятиях, и эти глаза, которые смотрели в свое отражение.
Шеф-повар осторожно, стараясь не мешать своим посетителям, принес блюда и поставил их на стол.
Сегодня, пожалуй, он постарался как никогда.
Завтра его кафе исчезнет здесь и появится в другом месте. Там, где кто-то будет нуждаться в его помощи больше всего. Всегда лишь раз, как свет во тьме, оно появляется на пути отчаявшихся и помогает обрести надежду. Но вернуться туда невозможно.
Ещё вчера Лялечка жила повседневными заботами: на рынок — за свежими продуктами, в парикмахерскую — за свежим настроением. Завтраки, обеды, ужины. Взрослые дети, почти любимый муж..
Но в тот душный июльский вечер дорогой муженёк появился на пороге дома не один. Возле него качалось на длинных тощих ножках,чуть прикрытых юбчонкой, вульгарно–розового цвета, некое создание, с волосами, выкрашенными в блонд, личиком, необременённым интеллектом, и губами, напоминающими вареники, которые Лялечка ныне приготовила на ужин. – Лариса, – официально начал муж, – я давно собирался тебе сказать, но… Он театрально развёл руками. Лялечка скривилась – она всегда не любила склонность благоверного к театральным жестам и фразам. – Так вот, Лариса..! Я люблю Оленьку и принял решение прожить оставшиеся дни рядом с ней. – Ну… – протянула Лялечка. Сие заявление не стало для неё открытием. Она давно подозревала, что у муженька кто-то появился. – Лариса..! Я решил, что этот домик, с видом на море, я оставлю себе. Конечно, я выплачу тебе половину стоимости. И квартира, которую подарил сын, отойдёт тебе. Но прошу тебя за три дня освободить дом. Лялечка … – он смущённо запнулся. – Оленька любит утренний вид на море из окна и запах утреннего бриза. Лялечка промолчала... Лялечка не стала спорить. Если бы Лялечка была похожа на свою бабу Фаю, то она бы закатила такой скандал, такую истерику, что новой пассии мужа пришлось бы бежать до Владивостока. Но Лялечка пошла характером в покойного дедушку Шмуля, адвоката и карточного шулера. Ни один мускул не дрогнул на лице Лялечки, смотрящей вслед удаляющейся парочки. Милая улыбка коснулась её губ – в голове Лялечки уже созрел план изощрённой мести... Она собрала только необходимое. Прощаясь с кустами нежных гортензий в саду, Лялечка шепнула цветам: – Спокойно, мои дорогие..! Спокойно! Самое позднее, через месяц я вернусь.....! Вызвала такси и умчалась с двумя небольшими сумками на квартиру, подаренную сыном. Прошло две недели. Настойчивый звонок потревожил Лялечку ранним утром, когда ночная прохлада ещё дремала на улочках и улицах Одессы. – Ляля..! Ляля, ведьма ты, чёртова..! - захлёбываясь, орал в ухе голос мужа. – В доме невозможно жить! Это ад! Это истинное пекло! Оленька рыдает день и ночь! Я потратил уйму денег, но эта вонь, эта адская вонь не исчезает! Ляля, что ты сделала.....?! Что воняет в этом проклятом доме....?! – Наверное, это слегка протухла твоя совесть, милый… – выдержав паузу, нежно проворковала в трубку Лялечка. – Ляля..! Я ненавижу тебя, Ляля..! Оленька не хочет тут жить! Оленька требует уехать из этого адского, вонючего дома немедленно! Забирай этот чёртов вонючий дом себе! Я ни копейки тебе за него не дам! – Да, милый! - ещё нежнее проворковала в ответ Лялечка. – Когда подъехать к адвокату и забрать документы на дом?! Прошло чуть меньше недели. Лялечка поставила две сумки на дорожку, ведущую к дому, и направилась в сад к любимым гортензиям. – Здравствуйте, дорогие..! – ласково дотронулась лепестков. – Вот я и дома, как обещала.....! Дом встретил Лялечку распахнутыми дверями, окнами и жуткой, непередаваемой вонью, которая, казалось, струилась из стен. Зажав пальчиками нос, Лялечка прошествовала в библиотеку, где стоял старинный антикварный стол покойного дедушки Шмуля. Нажав на резную виньетку возле ножки стола, Лялечка открыла тайник под столешницей. Зловоние хлынуло с новой силой. – А… Слегка перестаралась… – брезгливо поморщилась Лялечка. Она гадливо извлекла из тайника камбалу... Здоровенную черноморскую камбалу в пакете: почти сгнившую и жутко воняющую. – Она, видите ли, любит утренний вид на море и запах утреннего бриза… – злорадно прошептала Лялечка, выбрасывая вонючую рыбу в мусорный бак. Нашли с кем тягаться..! С внучкой покойного адвоката Шмуля... Ой, вей мир…! Какие глупые пошли нынче мужья.
Мама Таня была блондинкой, а папа Саша был жгучим брюнетом. Они сильно любили друг друга, и через два года после свадьбы у них родилась дочка. Роды были сложными, дочка немного завернулась в пуповину и не могла сразу родиться. Поэтому, сразу после родов, дочку не сразу положили ей на грудь, а забрал анестезиолог, чтобы дать новорождённой дополнительный кислород. Таню перевели в палату, и впервые она смогла увидеть дочь только через десять часов. Когда Таня увидела её, она немного онемела от удивления. Медсестра принесла ее завернутую, как куклу, перед тем, как отдать ей на кормление, она положила малышку на стол и распеленала. На столе лежала маленькая, рыжая девочка на удивление с длинными и кудрявыми волосами. - Сестра, а Вы точно не перепутали ребёнка? – робко спросила Таня. - Стопроцентная гарантия, что это Ваш ребёнок. Даже речи и не может быть, что перепутали, потому что мамы сразу забирают детей с собой в палату, и только Ваша дочь пролежала в барокамере, - объяснила сестра и, предполагая, сказала, - муж Ваш, наверное, такой же рыжый, - и исчезла за дверью. Таня долго смотрела на малышку и не могла поверить своим глазам, тогда этот маленький комочек начал, не довольно корчить рожицы, в воздухе ища ртом мамину грудь, и заорала громко, на всё отделение. Таня неумело начала её пеленать, а малышка кричала всё громче и громче, и успокоилась только тогда, когда Таня приложила её к груди. Когда приехал Саша забирать своих девочек домой, он, тоже недоумевая, и не доверительно посмотрел на ребёнка, но ничего не сказал. Дома они начали изучать свои родословные, звонили родителям, спрашивали, и, оказалось, что у Саши прапрабабушка с отцовской стороны была очень рыжей и кудрявой полькой. После неё никто и не рождался рыжим, рождались только брюнеты, как и сам Александр. После первых водных процедур, когда Таня насухо вытерла дочку полотенцем и взяла на руки, Саша посмотрел на неё и воскликнул: - Она выглядит как майский одуванчик, - и несмотря, что ей было уготовлено имя, Алиса, её назвали Майя, а родители называли её не иначе, как Одуванчик. Майя росла очень весёлой девочкой, соседи называли её хохотушкой, а плакала она только по явной причине. Когда ей исполнилось четыре года, весной у неё появились первые веснушки на носу. - Мама, что это такое? – наивно спросила она. - Это веснушки, и они бывают у Ангелов, и сколько у тебя веснушек, стольким людям ты должна помочь, - придумала мама, с любовью целуя её в щёчку. Она даже не могла подозревать, что Одуванчик восприняла её слова всерьёз, и всю жизнь пронесла в сердце мамины слова. Когда она играла в песочнице, и рядом кто-то из детей начинал плакать, она, забросив свои построенные замки, бежала к малышке, успокаивать её, она гладила руками по волосам, при этом могла успокаивать и словами. Это мгновенно действовало на детей, и они переставали плакать, а она всё больше и больше убеждалась, что она Ангел. Когда маленькие дети, увидев в её руках большую куклу, начинали просить родителей такую же куклу и громким капризным плачем завывали на весь квартал, она бежала к этому ребёнку и отдавала свою любимую куклу. Когда она приходила домой, кукла оказывалась на своём месте. Она не знала, какими усилиями Таня и мама той малышки, уговаривая, покупая мороженое, обманом снова возвращали куклу домой. А Майя думала, что так и должно происходить, потому что она Ангел. В пятом классе, когда она возвращалась со школы, она увидела старика на тротуаре, который замешкался от развязанных шнурков. Он медленно начал нагибаться, чтобы снова завязать шнурок, а Майя заметила маленького мальчика на пятом этаже, который высунувшись на пол туловища, рассматривал улицу. В этот момент он, нечаянно, локтем задел большой горшок с фикусом, и горшок стремительно полетел вниз. Одуванчик даже не успела крикнуть, а просто быстро побежала к старику и со всей силы толкнула его. Старик, не удержавшись на ногах, отлетел в сторону, а Майя упала на него. Дедушка не успел ничего сообразить, как огромный горшок с большим фикусом приземлился прямо туда, где старичок подвязывал шнурки, и разбился вдребезги. Эмоции злости и негодования старика быстро сменились на эмоции умиления и благодарности. - Малышка, ты просто Ангел, ты спасла меня от смерти, - сказал ошеломлённый старик, что еще больше убедили девочку, что она была рождена Ангелом. С каждой весной у неё веснушек на носу прибавлялось. Однажды, стоя перед зеркалом, она внимательно разглядывала себя – весёлые, рыжие кудряшки, большие, голубые глаза, алые губки и новые веснушки на вздернутом носике. Смотря на себя, она серьезно спросила: - Мама, а где я найду столько несчастных людей, которые ждут моей помощи? Напрочь забыв о сказанном семь лет назад, мама удивлённо спросила: - Дочка, ты о чём? Я не могу тебя понять. - Ну, посмотри на мой носик, - не унималась Майя, - сколько здесь веснушек, и каждую весну их становится больше. Это означает, что и больше человек появляются, которым я должна помочь … - Доченька, твои веснушки означают, что солнышко любит тебя, и каждый раз целует тебя. Каждая новая веснушка – это поцелуй солнышка, - постаралась объяснить Таня своему Одуванчику, так и до конца не поняв её слова. - Знаешь, мама, может Солнышко тоже целует меня, но я помню, ты мне говорила, что я Ангел и что каждая веснушка, это человек, которому я должна помочь! – заключила Майя. Татьяна вспомнила, что она ответила Майе, когда у неё появились первые веснушки, и ошеломлённо посмотрела на свою дочь, обняла её и подумала «Не бывает так, чтобы ребёнок помнил, что ему говорят в четыре года…», и, не скрывая своё удивление в выражении лица, она сказала: - Одуванчик мой, ты действительно Ангел! – и еще крепче обняла дочь, целуя её по «золотой» голове. Будучи подростком, Одуванчик обязательно помогала старикам перейти дорогу, доносила их авоськи до дому, если даже они жили совсем в другой стороне от её собственного дома. Порой бывало, что она забежит в супермаркет, купить мороженое и шоколадок, а видит, что стоит старушка перед выставленным товаром и примеряет глазом, что ей сегодня лучше купить, молока или сливочного масла, тогда она, не задумываясь покупала и того и другого, и отдавала бабушке, сама отказываясь от лакомства. Был однажды случай, когда она шла по тротуару, возле неё прошла роскошная женщина, которая была одета с иголочки, за ней шёл шлейф необычного, сказочного аромата. Обогнав Одуванчика, она стала приближаться к не менее роскошному Лексусу. Майя начала терзаться, желая спросить, что за парфюм на ней, она начала колебаться, было неудобно просто подойти и спросить, она считала это за невежество. Когда она уже открыла дверь пультом, машина пикнула, и она хотела пройти к двери, неожиданно для себя, не понимая, откуда у неё взялась эта смелость, Майя схватила её за рукав. Женщина, взглянув на Одуванчик, возмутилась: - Что Вы себе позволяете, юная леди? - Простите! Простите! – залепетала Майя, - сама не могу понять, почему я так поступила. Но у Вас необыкновенный, волшебный запах Вашего парфюма, и я хотела узнать… Она не успела договорить, как они услышали скрежет тормозов и сильный шум от удара. Машина, в которой явно сидел нетрезвый водитель, и ехал на превышенной скорости, не справился с управлением и врезался в машину этой женщины. От передней водительской двери остался только раскуроченный металл, руль перекосило, а кресло водителя отлетело в сторону пассажирского кресла. Женщина обняла Одуванчика и испуганно шептала ей на ухо: - Ты – Ангел! Ты – мой Ангел! Повзрослев, она встретила парня. Была уже глубокая осень. Шёл моросящий то ли дождь, то ли снег. Она надела свою шапочку с бубонами, и спрятав свои волосы под шапкой, натянув её на лоб, стояла перед входом в метро, думая, ехать на метро или на трамвае. Тут сзади она услышала: - Извините, Вы не могли бы мне подсказать, как я могу доехать до Белореченской улицы? Она, обернувшись, увидела «золотого» парня. Рыжие, кудрявые волосы уже промокли под дождём, и, не смотря, что была уже осень, веснушки на носу сияли «весной», только глаза у него были карие. Увидев его, она не сдержалась и стала громко смеяться. Он растерянно смотрел на неё, чувствуя неловкость. Тогда она сняла свою шапку, не переставая смеяться. Увидев её, он тоже не смог сдержать свой смех. Они стояли и смеялись под то ли моросящим дождём, то ли снегом. Через два года у них родился чудный, кудрявый, рыжий малыш. Новый одуванчик. Новый Ангел. И когда ему было четыре года, у него появились веснушки на носике, и он спросил: - Мама, а что это такое? И Майя ответила: - Это веснушки, и они бывают у Ангелов, и сколько у тебя веснушек, стольким людям ты должен помочь.
Агетнство Bloomberg: Байден и лидеры G7 договорятся о запрете на импорт золота из России. Американский Минфин, как ожидается, уже во вторник распространит постановление о запрете ввоза нового российского золота в США. Похоже, на западе окопались агенты России, которые заботятся, чтобы в России осталось побольше золота и рубль был крепким.
Нина третий день бродила по своей даче.. В который раз рассматривала, перекладывала, трогала бесконечные дорогие сердцу мелочи — ветхие зачитанные книги, фотографии в самодельных рамочках, тряпочки в шкафу, нехитрую посуду в серванте.. -Да, — понимала Нина, - сын прав, не за что ей здесь держаться. Барахло какое-то. Надо продавать. Юрке деньги позарез нужны в этой Германии.. Она уже 7 лет не видела сына. Как уехал тогда с женой.. Звонит только, когда что-то нужно. Вот теперь деньги понадобились. Требует. А у Нины только однушка в хрущёвке в Измайлово, да эта дачка.. Раньше жили они большой семьёй в просторной трёхкомнатной квартире в Сокольниках. Были живы ещё нинины родители, был жив любимый муж. Когда Юрка вырос и женился, а Нина овдовела, сын настоял на размене квартиры. Нина смиренно переехала в однушку в чужой район. Потом Юрка с женой засобирались в Германию и продали своё жильё. Нина осталась одна. 6 месяцев в году она проводила на даче, где прошло её детство, где цвёл весной маленький яблоневый и сливовый сад, благоухала сирень и жасмин.. Где было счастливое общение с состарившимися друзьями детства.. Продать дачу было для Нины концом жизни. Но сын — есть сын. Выхода не было. И Нина смирилась. Купить этот клочок земли с крошечным стареньким домиком мгновенно согласился сосед Нины Колька. Сорокалетний добрый сосед, ровестник Юрки, с которым сын здесь рос, играл, гонял на велосипеде. Оформили документы. Вырученные деньги Нина тотчас перевела сыну. Прибрала дом и участок и кликнула через забор Кольку, чтобы отдать ключи. — Теть Нин, — пробасил Колька, — Значит так! Я бумажку подписал. Живите сто лет — дача ваша. Только продать вы её больше не сможете. Для меня эти деньги роли особой не играют, а Юрке вашему хватит вас доить! Ненасытные они с женой.
Художник Василий Верещагин, доказавший, что и один в поле - воин
Василий Верещагин говорил, что ненавидит войну, а повоевать ему пришлось: в молодости он оборонял Самарканд и получил Георгиевский крест, за русско-турецкую войну его наградили золотой шпагой.
Однако шпагу он не взял, сильно обидев Великого князя Николая Николаевича, младшего брата царя Александра II: характер у Верещагина был нелегкий, уживчивостью и деликатностью он никогда не отличался.
Василий Васильевич Верещагин родился 14 октября 1842 года в семье предводителя дворянства города Череповца Новгородской губернии. В семье было 11 детей, четверо из которых умерли в детстве. Кроме Василия, прославились три его брата: младшие - Сергей и Александр, стали известными профессиональными военными; старший, Николай - общественным деятелем.
Первым художественным произведением, взволновавшим маленького Васю Верещагина, был рисунок на платке няни, купленном у заезжего торговца: бешено мчавшаяся тройка лошадей, преследуемая стаей волков. Он нарисовал сюжет в своем рисунке, да так точно, что все родные и гости поразились сходству. Несмотря талант к живописи, молодому Василию Верещагину была уготована карьера военного.
Василий Верещагин в период окончания Морского кадетского корпуса. Фото 1859 - 1860 годов
Так же как и братья, Василий в восьмилетнем возрасте лет поступает в Морской кадетский корпус в Санкт-Петербурге и становится лучшим учеником своего выпуска.
Он прожил непростую жизнь. Последние дни он думал и представлял то, о чем давно забыл: на море шторм, гигантские волны бросают из стороны в сторону "Камчатку", а он, пятнадцатилетний кадет Петербургского Морского корпуса, ползет по тонкой рее и боится взглянуть вниз, туда, где бурлит море.
Пятидесятиметровая мачта раскачивается от шквального ветра, будто маятник, ему страшно, к горлу подкатывает тошнота, но выхода нет - парус надо отвязать. Сущим мучением была морская болезнь, преследовавшая его, из-за которой он не смог продолжать карьеру морского офицера... Блестяще окончив кадетский корпус мичман Верещагин переполошил родственников тем, что подал в отставку и приступил к выполнению своей мечты.
Он поступает в Петербургскую Академию художеств, в которой он проучится с 1860 по 1863 год. Верещагин неожиданно прерывает учебу, поскольку получает наследство от дяди и едет в Париж.
1864-1866 годы он провел, обучаясь в Парижской академии под руководством Жана-Леона Жерома. Когда Василий учился в Париже ему довелось столкнуться с неуставными отношениями: студенты велели новичку "купить черного мыла на два су". Верещагин резко отказался, и французы стали обступать его с криками "на вертел его, на вертел!".
Должно быть, в мастерской мэтра Жерома был такой обряд инициации: новенького привязывали к столбу и обмазывали синей краской. Верещагин занял оборонительную позицию и сунул руку в карман, где у него, как обычно лежал револьвер.
Доставать оружие не пришлось: богемные студентики Жерома все прочитали во взгляде Василия Васильевича. Вечером, после того как он прокутил с новыми знакомыми 40 франков, дипломатические отношения были восстановлены. Но осадок остался - за новобранцем закрепилась слава "злого русского" и за мылом его больше не посылали.
Весной 1866 года художник вернулся на родину, завершив свое официальное обучение.
Василий Васильевич Верещагин
Вскоре он уехал на Кавказ, а потом в Среднюю Азию с генерал-губернатором Константином фон Кауфманом - тому понадобился хороший рисовальщик, который будет в режиме реального времени иллюстрировать поход.
Василий разъезжал по Туркестану в сопровождении двух казаков, с папкой для рисования через плечо и револьвером в кармане, осматривая развалины уничтоженных кочевниками городов и груды черепов.
" Нападают врасплох", 1871
Когда Кауфман отправился покорять Бухару, местные восстали и осадили русский гарнизон в цитадели Самарканда.
Тогда Василий схватил ружье убитого солдата и проявил себя бесстрашным героем. Ему вместе с гарнизоном в 500 человек пришлось сдерживать нападение многотысячного врага. Художник Верещагин взял командование на себя.
Самарканд. Автор: Василий Верещагин.
"Когда 3-го июня 1868 года неприятель в огромных массах приблизился к воротам и кинувшись на орудия успел уже занять все сакли, Верещагин, несмотря на град камней и убийственный ружейный огонь, с ружьем в руках бросился и своим геройским примером увлек храбрых защитников цитадели..." - писали в газетах.
Тогда-то он почувствовал, какое острое, ни с чем не сравнимое наслаждение доставляют опасность и преодоленный страх. В Самарканде он был первым в рукопашном бою, позже принимал участие в набеге на кульджинское ханство и отчаянно отбил у разъяренных кочевников упавшего с лошади товарища - поручика Эмана.
"Двери Тамерлана" (1872), Василий Верещагин
За храбрость в бою Василий Васильевич Верещагин был представлен к ордену Святого Георгия четвертой степени. Встретившись с Верещагиным в Петербурге, генерал Кауфман обнаружил, что молодой художник награду не носит. Между ними состоялся диалог:
— Где крест?
— У меня его нет.
— Я дам вам свой.
— Мне его некуда повесить.
— В петлю.
— Петля не прорезана.
— Я прорежу ее.
— Сюртук резать не дам.
Кауфман снял с себя собственный орден и лично прорезал в нем дырочку и закрепил в ней крест, после чего крепко пожал руку Верещагину. Василий Васильевич гордился наградой. Он был словно большой ребенок - вспыльчивый, порой несправедливый, но чистый и честный.
"Панихида", Василий Верещагин
Верещагин смотрел смерти в глаза и ожесточился: ненавидел жестокость войны, смерть, которую она несет тысячам людей, нужду, голод, горе, боль, потери, невосполнимые утраты. Он ненавидел тех, кому война выгодна.
"Война войне" - стало девизом жизни и творчества крупнейшего художника-баталиста Василия Верещагина, "апостола человечности", как называли его современники.
На одной из своих картин, названной "Апофеоз войны" (1871), художник изобразил пустыню, выжженную солнцем, желтые раскаленные пески, густую синеву неба и пирамиду черепов.
На раме картины Верещагин велел вырезать посвящение: "Всем великим завоевателям прошедшим, настоящим и будущим".
"Апофеоз войны"
Весной 1874 года Василий Верещагин устраивает Туркестанскую выставку в Петербурге. Выставка произвела эффект разорвавшейся бомбы. Была представлена серия работ: 13 картин, 81 этюд и 133 рисунка. Чтобы привлечь публику, которой не по карману посещение выставки, Верещагин сделал бесплатный вход по определенным дням.
Картина под названием "Забытый" вызвала резкое осуждение императора Александра II. На ней изображено тело погибшего в бою русского солдата, о котором все забыли на поле битвы. Потрясенный картиной Мусоргский написал про забытого солдата балладу для фортепиано и голоса.
"Забытый", оставшийся рисунок
Император заявил художнику: "В моей армии нет забытых. Таких случаев быть не могло и не может быть". Император обвинил художника в клевете на армию. Как военнослужащему Верещагину отдается приказ снять скандальные полотна.
В тот же день, после полученного разноса, Верещагин подождал, пока разойдутся посетители, а затем, оставшись один, вырезал из рам три полотна - "Забытый", "Окружили - преследуют" и "У крепостной стены. Вошли!", вызвавшие наибольшую критику высоких чинов.
"Парламентеры. "Сдавайся!"— "Убирайся к черту!"
Однако это не помешало через месяц Императорской академии художеств присвоить Верещагину звание профессора и пожизненный пенсион, от которых Верещагин отказался. Дело было не только в ущемленном самолюбии. Просто он рассудил, что при его темпераменте и образе жизни долгосрочные перспективы - последнее, о чем ему стоит беспокоиться.
Василий Васильевич много раз оказывался в эпицентре скандалов. Он редко лез за словом в карман, он чаще лез за револьвером. На одной из выставок фанатик швырнул в его картину банку с серной кислотой и под прицелом револьвера Верещагина еле успел покинуть помещение.
В Париже, повздорив с владельцем выставочного зала "Голуаз" Ционом, Верещагин ударил его по лицу шляпой - после чего оба потянулись к оружию. Василий опередил неповоротливого Циона и прицелился ему в лоб, тот сдался, пробормотав, что погорячился.
Мавзолей Тадж-Махал. Индия. 1876 год
Некоторое время художник проживет, путешествуя по Индии и Тибету, создавая новые произведения. Верещагину не раз приходилось отбиваться от диких зверей, тонуть в реке, замерзать на горных вершинах, болеть тропической лихорадкой.
К началу русско-турецкой войны 1877 года Верещагин идет добровольцем в армию в качестве адъютанта с правом свободного перемещения по войсковым частям.
И снова художник со своим мольбертом окажется на передовой, где получит тяжелое ранение в бедро и чуть не умрет от гангрены. Причем необходимую операцию ему сделают в последний момент, когда его жизнь будет на волоске. После этого останется хромота и небольшое укорочение ноги.
Василий Верещагин
При осаде Плевны погибает его брат - 33-летний офицер Сергей Васильевич Верещагин.
С 1882 по 1903 годы Верещагин много путешествует: Индия, Сирия, Палестина, Пинега, Крым, Северная Двина, Соловки, Филиппины, США, Куба, Япония, продолжая творить, создавать, удивлять.
Он обретает счастье в личной жизни. Всего у Василия Верещагина было два брака. Первую жену, Элизабет Марию Фишер (в русской традиции - Елизавета Кондратьевна Верещагина), он привез из Германии. Елизавета ездила с ним в Индию, поднималась с ним в Гималаи.
У супругов была дочь Клавдия, умершая во младенчестве. А потом Верещагин оставил свою Лизу. Как обычно, Верещагина упрекали - оставил женщину, посвятившую ему жизнь. Но никто не знал, а он не делился ни с кем тем, что ему пришлось пережить.
Василий Васильевич Верещагин
Были найдены письма. Елизавета пишет мужу на ломаном русском языке: "Прости, прости мне Василий... Я каюсь и убиваюсь..."
И черновик его ответа: "Доверие мое к тому, что ты можешь не поддаваться соблазну утратилось и не воротится, держать тебя взаперти я не могу и не хочу... следить, присматриваться за тобой мне противно - ввиду этого жить с тобой вместе я не буду больше никогда..."
Что бы не случилось, Елизавета будет получать от него по-прежнему тысячу рублей в год, он упомянет ее в своем завещании.
Лидия Васильевна Андреевская, вторая жена
Второй брак для Верещагина будет поздним и счастливым. Лидия Васильевна Андреевская, талантливая пианистка, на 23 года моложе мужа, подарит ему любовь и счастье отцовства. У Верещагиных будет четверо детей.
В 1891 году Верещагин арендовал у общины крестьян деревни Новинки участок на высоком берегу Москва-реки между подмосковными деревнями Нижние Котлы и Новинки (вблизи современной Нагатинской улицы в надежде впоследствии приобрести застроенный участок в собственность (будет оформлен в собственность только в 1903 году). На этом участке Верещагин выстроил дом для своей новой семьи.
Мастерская Василия Верещагина в его доме в Нижних Котлах. 1890 годы
Место считалось гиблым, знакомые не советовали Василию селиться в этой глуши, лихие люди шалили здесь чаще обычного, но он никого не слушал: "Я и не такие страхи видал!"
Художнику нравилось, что дом стоит на высоком холме и свою усадьбу он выстроил как крепость. За высоким забором бегали на проволоке огромные собаки - дог, сенбернар и тибетский волкодав. Ночью на их лай выходил сторож и предупредительно палил в воздух.
Теперь в его доме было все: летние чаепития на большой веранде, зимние посиделки под светом керосиновых ламп, когда Лидия Васильевна играла на рояле, а дети льнули к креслу отца...
Но на душе неспокойно. Он по-прежнему пишет баталии и снова человечество его не слышит. На очереди еще одно кровопролитие. Русско-японская война - третья и последняя по счету в его жизни.
Лидия Васильевна Андреевская-Верещагина изображена на картине мужа в образе медсестры
Василию Васильевичу 61 год. Поздним вечером он сидит в кабинете и занимается бумагами. Завещание написано. В доме не спят - хлопочет Лида, ворчит теща, шумят дети. Тикают часы, толстые бревенчатые стены трещат от мороза, тихо потрескивает уголек в "голландке". Белый какаду с розовым хохолком, привезенный в подарок сыну Васе из Японии, сидит нахохлившись в гостиной рядом с протопленной печкой.
Птица косит круглым глазом: не подбирается ли заклятый враг - кошка, но в клетку не идет. Когда-то какаду жил в тропическом лесу, потом - в маленьком японском домике, а теперь - в продуваемом всеми ветрами огромном деревянном замке Верещагиных. Все эти перемены какаду воспринял спокойно, как и подобает настоящему философу.
Верещагин накинул медвежью доху и отправился подышать февральским морозным воздухом. Темное небо, пустота, темнота. Дремавший в будке старый сенбернар поднял тяжелое веко, потянулся и лениво вильнул хвостом: хозяин. Василий Васильевич еще немного постоял на крыльце, посмотрел на бездонное небо, вздохнул, и прихрамывая, вернулся в дом. Завтра он уедет на войну.
Верещагин оставит дома горячо любимых жену, детей и отправился в самое пекло военных действий, чтобы вновь рассказать людям всю правду о войне, показать ее подлинную суть.
"Побежденные. Панихида"
Смерть свою он встретит, как солдат, на борту броненосца "Петропавловск" в Желтом море. Василий Верещагин погиб вместе с адмиралом Степаном Макаровым 31 марта 1904 года, находясь на борту флагмана, налетевшего на японские мины. В этот день в 09:34 утра Василий Васильевич сделал последний набросок в своем блокноте.
Узнав о гибели Верещагина, Санкт-Петербургские ведомости опубликовали короткое обращение: "Весь мир содрогнулся при вести о трагической гибели В. Верещагина, и друзья мира с сердечной болью говорят: "ушел в могилу один из самых горячих поборников идеи мира". Макарова оплакивает вся Россия; Верещагина оплакивает весь мир".
"Верещагин - личность колоссальноя, это действительно богатырь. Верещагин - сверх-художник, как и сверх-человек..." - говорил о нем Илья Репин.
Железные нервы, несгибаемый характер, неутолимая жажда приключений, гражданская совесть, блестящее образование, талант - это все Василий Верещагин.
P.S. "Я всю жизнь любил солнце и хотел писать солнце. И после того, как пришлось изведать войну и сказать о ней свое слово, я обрадовался, что вновь могу посвятить себя солнцу. Но фурия войны вновь и вновь преследует меня..." (с) Василий Васильевич Верещагин.
Принцы королевской крови, фрейлины, несколько министров и слуг – общим числом около трёх десятков человек – толпились в покоях королевы Марии-Терезии. Супруга Людовика Четырнадцатого должна была вот-вот подарить Франции наследника. В это время под окнами играли испанскую музыку, чтобы сделать королеве приятное (она ведь по рождению была испанкой). Но молодой женщине было явно не до того. «Дайте мне умереть», - жалобно просила Мария-Терезия. Роды напоказ начинались. «Ребенка подменили», - такое обвинение не хотелось слышать ни одному королю. Подобные слухи подрывали авторитет монархии, ставили под сомнение легитимность власти. Поэтому с незапамятных времен было принято решение: государевым детям появляться на свет в присутствии посторонних. Дальше всех в этом вопросе пошла императрица Священной Римской империи, Констанция Сицилийская. Схватки застигли её в дороге, добраться до замка, где можно было бы собрать представителей высшей знати, не получалось по времени. А Констанции обязательно требовалось доказать, что ребёнок будет! Его не принесли в корзинке, не поменяли со служанкиным сыном. Находчивая женщина отдала приказ: она будет рожать посреди городской площади. Всего-то и нужен просторный шатёр, жаровни, чтобы поддерживать тепло, да побольше воды. За пару часов все необходимое организовали. 26 декабря 1194 года в присутствии всех лиц, которые желали это увидеть, на свет появился будущий император Фридрих II. Не просто дворянство – весь городок Йези стал свидетелем его рождения! Опровергнуть что-то уже не вышло бы. А ведь Констанцию подозревали в подлоге! Ей было около сорока, она была старше мужа на одиннадцать лет, и некоторые сомневались в ее возможности подарить императору сына. «Мне душно», - прошептала Мария-Антуанетта перед тем, как потерять сознание. Окна были закрыты и занавешены, как делали сто и больше лет до этого. Роды напоказ так измотали королеву Франции, что после этого она провела в постели восемнадцать дней. Всё продолжалось двенадцать часов, и вокруг королевы было столько придворных, что мадам де Кампань, прислуживавшая Марии-Антуанетте, записала в дневнике: «Поток любопытствующих был таким бурным и многочисленным, что становилось страшно, что королева просто погибнет в толпе». Безжалостно, но, увы, необходимо. Ведь речь о подменных младенцах постоянно возникала в истории! Королю Якову II Стюарту не поверили, что у него родился сын (хотя процедура публичности была соблюдена). Про Петра I тоже говорили, будто бы его взяли со стороны, а царица дала жизнь девочке. Дворовая помещика Кикина в 1718 году была арестована как раз за такие рассказы, и на допросе утверждала: «Государь не русской породы… взят во младенчестве из немецкой слободы, у иноземца по обмену… Царица родила царевну, и вместо царевны взяли государя. А царевну отдали вместо него немецким людям». Когда настал час королеве Изабелле Французской дать новую жизнь, её окружили не только собственные придворные дамы и лекари, но также посланники и врачи её отца, короля Филиппа Красивого. Анри де Мондевиль, главный в этом «иностранном представительстве» впоследствии составил детальный отчёт обо всем, что происходило. И радостно доложил своему государю: 13 ноября 1312 года её величество изволила подарить Англии сына! Особый регламент существовал при императорском Дворе Австрии: кто должен присутствовать при появлении наследников, в каком порядке им надлежит входить в покои, кто может подавать полотенца и так далее… Ситуация изменилась в восемнадцатом столетии, когда личный врач императрицы Марии-Терезии, Герард ван Свитен, приказал выгнать лишних людей из покоев. «Глазеющие и бесполезные», - хлёстко охарактеризовал придворных этот смелый человек. Мария-Терезия была ему благодарна. Впоследствии «на процесс» приглашали только тех, кто имел к нему самое непосредственное отношение. Иногда – мужей. Известно, что императоры Иосиф Второй и Франц I видели, как рождались их наследники. Как говорится, «это другое». Роды напоказ должны были убедить всех: с наследником все в порядке. Он точно появился на свет, он того пола, о котором было объявлено, он явился миру из чрева королевы/императрицы/царицы, нужное подчеркнуть, и нет ни малейших сомнений подозревать, что его заменили кем-то другим. И всё равно находились сомневающиеся. И всё равно плодились слухи и сплетни. Наверное, такова человеческая натура.
История спасения волчицы и волчат. Человек нашёл общий язык с диким зверем.
Эта история произошла в 1941 году. Был обычный весенний день на острове Куприяново, в штате Аляска. Это тихое, мирно место, которое стало сценой для удивительного события. Всё случилось, когда один мужчина, который занимался поисками золота, бродил вдоль ручья. И вдруг он заметил что-то среди деревьев. Страх мгновенно завладел его телом, когда он увидел огромного волка, но присмотревшись получше, он понял, что животное попало в капкан. При его приближении животное попыталось отступить подальше от человека, но не могло. В это же время он понял, что волк на самом деле оказался волчицей - её соски были набухшими от молока. Он предположил, что где-то недалеко находится стая голодных волчат, ожидающих свою мать.
Мужчина хотел освободить волчицу, но он подумал, что в этом случае она может проявить агрессию, и напасть на него. Так что он решил сначала поискать волчат, они должны быть неподалёку, подумал мужчина. Он начал поиски, стараясь найти следы волчицы, ведущей к её логову.
Пройдя некоторое расстояние, он увидел много различных следов, и наконец заметил в кустах волчью нору. Он побежал к ней, надеясь, что волчата всё ещё живы. Когда он приблизился, то услышал жалобные поскуливания. К счастью это были волчата, и все они были живы. Мужчина увидев волчат, понял, что волчица уже долгое время в капкане, так как они были худыми. Он засунул малышей в сумку, и понёс их туда, где была их мать. Когда он приблизился, волчица поднялась на ноги, почувствовав запах своих щенков, и горько завыла. Тогда мужчина отпустил волчат, и они кинулись к своей матери.
Всё вышло так, как он спланировал, и уже через некоторое время малыши сосали молоко. Но не всё было так радостно, ведь их мать продолжала страдать от боли. Капкан с каждым разом всё сильнее впивался ей в лапу. Мужчина попытался подойти, чтобы помочь ей, но волчица не доверяла ему, и при каждом приближении угрожающе рычала. Было очевидно, что она пыталась защитить своих детей. Волчата уже были сыти, но сама волчица всё ещё была голодна. Мужчина вспомнил, что по пути видел труп оленя. Он вернулся в то место, забрав некоторую часть, и затем снова пошёл к волчице с едой, и стал кидать ей куски мяса. Почувствовав запах, она быстро начала глотать их. Он решил устроить лагерь рядом с ней, и срезал несколько веток, соорудив себе укрытие на ночь. Утром его разбудили маленькие волчата. Они нюхали и вылизывали его лицо и руки. Он поднялся, и пошёл посмотреть на мать-волчицу, которая продолжала подозрительно на него коситься.
Мужчине было необходимо завоевать её доверие, чтобы вытащить из капкана, ведь эта была единственная надежда для неё выжить. Он должен был продолжить обследовании территории, но не мог, так как думал только о том, как освободить волчицу. Он разговаривал с ней, кидал еду, и играл с волчатами у неё на глазах. Понемногу он приближался всё ближе, но в то же время продолжал держаться на безопасном расстоянии.
Шёл к концу уже второй день. Он снова дал ей куски мясо оленя, приблизился и сказал ей: - " ну давай девочка, тебе нечего боятся"... И вдруг он увидел, что та слегка виляет хвостом, так что он осмелился приблизиться ещё больше, остановившись в метре от неё. Немного побыв с ней, он пошёл спать.
На рассвете третьего дня мужчина проснулся от повизгивания волчат, сосущих молоко. Он подошёл, наклонился и погладил их. Волчица спокойно смотрела на это. Тогда мужчина мягко положил руку на застрявшую в капкане лапу. К счастью волчица больше не делала никаких угрожающих движений. Он силой нажал на капкан и ловушка открылась, и наконец-то волчица освободилась. Она быстро вскочила и захромала.
Мужчина думал, что волчица убежит с волчатами, но нет. Она приблизилась к нему, обнюхала руки, и начала вылизывать пальцы. Мужчина подумал, что волчица хочет, чтобы он пошёл за ней в лес.
Они прошли несколько километров вверх по холму, и вдруг мужчина заметил группу волков вдали, и понял, что настал момент оставить волчицу с её стаей. Тогда он пошёл в другую сторону, и пройдя некоторое расстояние увидел, что спасённая семья смотрит ему в след, и тогда он помахал им на прощание.
С тех пор прошло 4 года. Мужчина был на службе в армии. Ему удалось вернуться на остров Куприяново. Стояла хорошая погода. Увиденное пробудило в нём какие чувство, ностальгию. Что-то заставило его пойти к тому месту, где он видел в последний раз волчью семью. У него было желание узнать, что стало с той волчицей и волчатами. И в этот момент раздался неожиданный волчий вой в холмах, находящегося в метрах трёхста от него. Он увидел медленно приближающийся к нему тёмный силуэт, и понял, что это волк.
Дрожь пробежала по его телу... Но вскоре он понял, что животное кажется ему знакомым, и это была та самая волчица. Она встала встала в десятки метров от него и завиляла хвостом. Неожиданно волчица развернулась и громко завыла.
Мужчину ожидал сюрприз. На соседнюю вершину вышла группа волков. Мужчина подумал, что это её волчата, которых он тоже спас. Волчица немого посмотрела на своего спасителя и направилась к своей стае.
С тех пор он больше никогда их не видел. Но всегда, когда слышал волчий вой, он вспоминал о произошедшим с ним с теплотой. Этот случай навсегда остался в его сердце. Эта удивительная история доказывает, что дружба между человеком и дикими животными возможна.
Ультиматум Хемингуэя: "Выбирай, или ты корреспондент, или женщина в моей постели"
Блондинке с чуть вьющимися волосами, ослепительно белой кожей, тонкой талией и стройными ногами дерзости было не занимать. Марта Геллхорн родилась в семье врача-гинеколога и ярой суфражистки, боровшейся за права женщин. У девочки было трое братьев и она росла сорванцом. С детства Марта писала стихи и рассказы. После школы она поступила в престижное образовательное заведение - Колледж Брин-Мар, но проучившись год, бросила его и сбежала в Париж. Богемный Париж тридцатых встретил Марту с распростертыми объятиями: французы оценили шарм юной американки из Сент-Луиса. Девушке предложили работу в модельном агентстве гламурного "Vogue". Работа модели не пришлась ей по вкусу: встань так, улыбнись, прогни спину, отставь ножку. Скоро она была сыта этим по горло. Бросив работу модели, Марта устроилась в "United Press International" репортером. Тогда же случился ее первый роман с известным журналистом и философом маркизом Бертраном де Жувенелем. Обаятельный красавчик Бертран, на удочку которого попала Марта, взял ее тем, что стал расхваливать ее бездарный первый роман. Она поверила и влюбилась со всем пылом. Страсти бушевали нешуточные и влюбленные собирались пожениться. Но оказалось, что Бертран женат, а жена отказалась давать ему развод. Беременная Марта решилась на аборт и поставила точку в отношениях. Обеспокоенные судьбой дочери родители потребовали ее немедленного возвращения домой. Беспутную дочь надо было срочно спасать и мать Марты написала письмо своей сокурснице Элеоноре Рузвельт, жене президента. С ее помощью Марту устроили обозревателем в Федеральную чрезвычайную организацию помощи. Журналистский талант у девушки явно был. По поручению администрации президента Марта ездила по городам США и написала ряд очерков о том, какие последствия имела Велика депрессия для разных слоев населения. Результаты наблюдений были изложены ею не только в статьях, но и в книге "Бедствие, которое я видела", которые получили высокую оценку рецензентов. Однажды, зайдя в бар "Sloppy Joe’s" во Флориде вместе с братом, 28-летняя Марта обратила внимание, что на нее смотрит во все глаза крупный темноволосый слегка нетрезвый мужчина с волевым подбородком в засаленной рубашке. Она и понятия не имела, что это известный и любимый ею писатель Эрнест Хемингуэй. Стремясь привлечь внимание длинноногой блондинки, Хемингуэй зашел с козырей: "Если я угощу вас выпивкой, мне не придется драться с вашим мужем? Я скоро уезжаю в Испанию, воевать с фашистами и снимать с другом фильм о войне..." Девушка с внешностью голливудской звезды ответила, не раздумывая : "Я непременно поеду в Испанию. А мужа у меня нет, это мой брат". Допив свой напиток, Марта расплатилась и вышла, оставив изумленного писателя в одиночестве. Она была дочерью знаменитой Эдны Геллхорн, посвятившей свою жизнь борьбе за права женщин, поэтому незамысловатые подкаты Хемингуэя нисколько ей не польстили. Хемингуэй любил рассказывать о том, что "сначала влюбился в ее стройные ноги, а уж потом - в нее саму". Дома Марта взяла рюкзак, пятьдесят долларов, выпрошенное у знакомых удостоверение военного корреспондента и отправилась в дорогу. Следующая встреча Марты и Эрнеста произошла тоже во Флориде: "Флоридой" называлась гостиница в осажденном националистами Мадриде. Она просто кишела военкорами всех стран. Их любовь началась в охваченной огнем Испании. Марта увидела Хэма в военной форме и ее сердце забилось чаще. Она заметила, что страстный роман, начавшийся во время бомбежек, давал ни с чем несравнимое чувство опасности, экстрима, остроты. Много виски, много секса и любви. Хемингуэй поддерживал Марту, а она видела в нем учителя и восторгалась его смелостью. Впрочем, Эрнест также был покорен отвагой своей новой возлюбленной. Он довольно жестко критиковал ее за беспомощные первые репортажи, которые называл "розовыми соплями". Марта постепенно оттачивала мастерство и ее статьи об ужасах войны стали хлесткими, узнаваемыми. Оказалось, что эта трудная и страшная работа - единственная, которая была по ней. Ничем больше заниматься она не хотела, только показывать человечеству зеркало, в котором отражалось его безумие. Вернувшись из Испании, влюбленные решили не расставаться, но было одно препятствие. Ситуация в жизни Марты повторилась: Хэм был женат, а его супруга Полин не давала развода и угрожала, что покончит с собой. Хемингуэй купил роскошную виллу Finca Vigia на Кубе и мечтал о том, что они с Мартой заживут семьей. Развод писателя длился долго. Пожениться Марта и Эрнест смогли только в декабре 1940 года. Геллхорн в начале их брака называли "Хемингуэем в юбке". Оказалось, что Хэму нравится праздность: он с удовольствием выходил в море на своей яхте Pilar, рыбачил, охотился, устраивал посиделки с друзьями, а по утрам писал роман "По ком звонит колокол", посвященный Марте. Хемингуэй на войне и Хемингуэй в благополучной мирной жизни - это были вообще два разных человека. Марта маялась: нежится на солнце и спать в роскошной кровати было так скучно... Она выращивала цветы и не находила себе места. Когда Марта улетела в Европу, где полыхала вторая мировая война, Хэмингуэй страшно разозлился и расстрелял все ее цветы в саду. Эрнест жаловался друзьям: "Она самая честолюбивая женщина из всех, что жили на земле". Спокойной семейной жизни не получилось. Марта то ехала в Хельсинки, где шла советско-финская война, то в Китай, куда вторглась Япония. Она писала талантливые репортажи, а Хэм мрачнел и пил. Из-за постоянных разъездов Марты Хемингуэй поставил ультиматум: "Или ты корреспондент на этой войне, или женщина в моей постели". Марта не хотела быть домохозяйкой, ей было невыносимо в мирной жизни с Хэмом: он оказался неряхой, любителем подраться и не просыхал от попоек с дружками. Эрнест считал, что нет ничего лучше "Кровавой Мэри" на завтрак. Их семейная жизнь продлилась пять лет. Двум сильным личностям было не ужиться под одной крышей. Геллхорн оказалась единственной женщиной, которая сама ушла от Хемингуэя и подала на развод, не дожидаясь, когда он ее бросит. По законам Кубы все имущество остается оставленному супругу, и Хемингуэй не отдал Марте ни ее пишущую машинку, ни свои подарки. Он не хотел ее отпускать. Попытки вернуть Марту обратно носили радикальный характер: на встречу с Геллхорн в только что освобожденном Париже Хемингуэй привел целую армию своих поклонников из войск союзников и принялся угрожать жене пистолетом, заявляя, что лучше убьет ее, чем разведется. На защиту Геллхорн встал Роберт Капа. Некогда близкий друг Хемингуэя, Капа немедленно был объявлен предателем, получил бутылкой шампанского по голове и больше никогда не разговаривал с Хэмом. Примирения не случилось. Хэм женится на блондинке и журналистке Мэри Уэлш. Через несколько лет после развода с Хемингуэем, Марта сделает еще одну попытку быть счастливой. Она усыновит полуторагодовалого мальчика, купит дом на берегу океана. Это не внесет в ее жизнь гармонию. Она также, как и Хэм, начнет пить по-черному, станет завсегдатаем местных баров. В один прекрасный день ей станет страшно: куда она катится? Тогда она примет предложение и выйдет замуж за своего старого поклонника - главного редактора "Тimes" Томаса Стэнли Меттьюса. Она попробует себя в роли жены и примерной матери двоих детей ( у Томаса от первого брака был сын). Это потребует от Марты мобилизации всех сил и через год она будет рыдать в кабинете психиатра, повторяя, что готова убить своих детей и мужа. Томасу надоест такая жизнь и супруги разведутся. Марта еще не раз попытается остепениться. Купит девятнадцать домов в разных местах планеты. Обустроит их в своем вкусе, но не проживет ни в одном и нескольких недель. То же и с личной жизнью. До глубокой старости она сохранит стройную фигуру, оставаясь всю жизнь в одном и том же весе - 52 килограмма. Случайные встречи, бары, виски, сигареты, мотели, и снова бесконечные дороги войны. За шестьдесят лет карьеры в журналистике Геллхорн не потеряла чувства сострадания к жертвам конфликтов, напоминая своим читателям, что за боевой статистикой скрываются судьбы реальных людей. Ее репортажи об освобождении Дахау потрясли весь мир. Марте было 81, когда она в последний раз работала военным корреспондентом. Панама стала последней из войн Марты Геллхорн. В Америке в честь Марты выпустили почтовую марку и учредили ежегодную премию для журналистов. Узнав, что неизлечимо больна и болезнь вот-вот победит ее, Марта приняла душ, надела красивый комплект одежды, постелила чистое постельное белье, включила любимую музыку и проглотила капсулу с цианидом. Это произошло 15 февраля 1998 года. Ей было 89 лет. Марта была официально включена в пятерку журналистов, которые оказали самое большое влияние на развитие американского общества в XX веке.
