Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
Рассказчик: Маркетолог
По убыванию: %, гг., S ; По возрастанию: %, гг., S
Продолжаю серию историй, посвященных бреду, который несет западная пресса о России.
Истории о жизни деревни Кузнецовки в российской глубинке. Копирайт не мой. (с)тырено, надеюсь автор не обидится.
История шестая.
Кремль шантажирует Европу мясом ("Polonia", Польша) 15.12.2006 Когда Лева Ковальский вскочил на низенький порожек перед пивным ларьком Матрены, мужики, столпившиеся в очереди, заволновались – не случилось ли чего. И действительно – вид у Левы был еще более нелепый, чем обычно. - Мужики! Посмотрите! – С надрывом закричал он, протягивая мужикам какие-то фотографии. Мужики разом сгрудились в кружок, стремясь разглядеть, что ж там такое. В этот же момент Лева начал комментировать. - Вы знали ее! Ее звали Марша. Она была молода и прекрасна. Вы все знаете, как я ее любил! ...Мужики с недоумением передавали друг другу фотографии... - Но я убил ее! Да, убил ради этой стервы (Лева ткнул пальцем назад, туда, где в окошке ларька появилась недовольная физиономия Матрены). Убил вот этими вот руками! Мою Маршеньку! Она должна заплатить за это! ...Шмидт, дождавшись, когда все мужики посмотрят на фотографии, аккуратно их собрал и протянул Леве. - Ты, Лева, разберись с нею. Мы поможем. Но потом. А сейчас отойди, пожалуйста. Сам понимаешь – народ еще не похмелялся, а сегодня еще пахать... - Не-е-ет!!! – Заверещал вдруг Лева. – Не дам! И с этими словами он бросился к матрениному окошку и, словно амбразуру, закрыл его своим телом. - Пусть она сначала расплатится! Я же ради нее... Маршеньку... - Слышь, Лев, хорошая, конечно, была корова, но... - Начал было кто-то его увещевать, но тщетно. - Не-е-ет!!! – Еще громче завопил Лева. – Никакого вам пива!!! Мужики посмурнели. По толпе прошел шепоток, в котором преобладали слова "дать" и "морда". Уловив эту тревожную тенденцию, Лева счел нужным на той же визгливой ноте уточнить: - Я почетный дружинник! Друг Смита!!! Мужики посмурнели еще больше. - Чего тебе надо-то?! Ну зарезал ты свою корову, ну не хочу я ее покупать, чего теперь-то?!!! – Донеслось из ларька. – Мужики, мы торговать-то сегодня будем или мне лавочку прикрыть? – Матрена явно теряла терпение. - Это была не просто корова! – Заорал в ответ Лева. – Это ж ангел был! Чистый ангел!!! А я ее, из-за тебя!!! А-а-а-а!!! И Лева начал биться об ларек в истерике. В этот момент лицо Шмидта просветлело, и он жестом подозвал мужиков собраться вокруг него с целью пошептаться. Мужики столпились в тесный кружок и активно о чем-то забубнили. Послышались смешки. Это Леву насторожило. Еще больше его насторожил вопрос, брошенный из кружка: - Лев, а ты у нас про профессии-то кто? - Сантехник. – Растерянно ответил Лева. В кружке снова послышалось глухое бубнение и потом – дружный хохот. Потом Матрена из своего ларька слышала отчаянные крики Левы "Пустите! Куда вы меня тащите?!!! " и ободрително-веселые реплики мужиков. Примерно час все было тихо. Потом мужики вернулись всей гурьбой и стали резво отовариваться пивком. Матрена как могла сдерживала любопытство, но, в конце концов, не выдержала. - Ну что, как там Левка-то? Разобрался со своей коровой? - Он теперь с коровами навсегда разобрался! – Последовал ответ. – Да вон он стоит. Заинтересованная Матрена выглянула из окошка и посмотрела вбок. Ее челюсть от увиденного отвисла так, что засунуть голову обратно она смогла не сразу: Обритый налысо Лева, кутаясь в оранжевую тогу, стоял на почтительном расстоянии и, раскачиваясь, что-то напевал... Ветер донес слова "Харе-харе"... - Теперча он ни одной коровы не обидит! – Бодро прокомментировал довольный Шмидт. - А чего он за пивом-то не подходит? – Удивленно пробормотала Матрена. – Вера что ли теперь не позволяет? - Да нет, ждет, пока остальные напьются. Тогда и подойдет. - Почему? - Темнота! Да потому, что сантехники – каста неприкасаемых!!!
Продолжаю серию статей, посвященных бреду, который несет западная пресса о России.
Копирайт не мой.
История седьмая.
Империалистический газ ("The Washington Post", США) 25.04.2006 В доме Смита случился страшный переполох. Нет, не участкового Смита, а у его старшего брата – Антона. Антон (которого в деревне звали Тохой), хоть и был старшим, у выбившегося в люди брата своего был под опекою – семенил за ним в качестве дружинника всюду, и даже если братишка с перепою падал в лужу, то Тоха непременно ложился рядом. Матрену Тоха, ясно-понятно, терпеть не мог. Бывало, выпьет, да и начнет через забор ей камни в огород кидать. Кинет – и слушает – обо что камень стукнулся: глухо – значит – в тыкву, звонко – в теплицу, с "бульком" - в лужу, а ежели обратно вылетит да по бошке шмякнет – стало быть – в саму Матрену. Матрена на него, надо сказать, за проделки эти не сильно серчала – забавляло ее камни тохины в огороде у себя находить. Другое дело, что за козла своего она на него сильно осерчала. Тот козел в огороде Матренином много капусты поел, а когда она его за это на козинаки пустить собиралась, перемахнул через плетень во двор к Тохе. И хоть вонь от того козла была на всю деревню, Тоха заявил, что он ужо с перестройки взносы в "Грынпыс" платит, и Матрене замучить бедное животное не даст... В общем, не было ладу у Матрены с Тохой. Так что когда в воротах Матрена собственной персоной появилась, Тоха глазам своим не поверил. Вот тут и НАЧАЛОСЬ: бабье по двору забегало с воплями да визгами, собаки вой подняли, беглый козел вони напустил... А Матрена, как ни в чем ни бывало, зашла в горницу, на лавку уселась, и с места в омут: - Надоело мне, Тоха, пиво ведрами да бочками продавать! Так что продай ты мне столик у себя в палисаднике. Буду – говорит – пиво по кружкам разливать, да народ деревенский рыбкой да сухариками к нему подчивать. Да и тебе, старику, удобнее – только сошел с крыльца – а у тебя уже и налито, и нарезано, и насыпано, и очищено, и намазано... Я вот и деньги принесла... - ЧЕГО?!!! – Тоха аж подпрыгнул. – Палисадник мой захотела?!!! Да ни бывать этому! Что я, сам себе рыбки не почищу?!!! Иди отсюда, карга старая!!! И деньги свои забери! Не нужны мне они! Мне брат, если надо, нарисует!!! - Карга говоришь... - Матрена поднялась. – Тогда вот что... Поищи-ка ты к своей рыбки другого пива... - Что, сама все выпьешь? – Попробовал съязвить Тоха, но получилось как-то визгливо... - Да ты не волнуйся – с этим мне помогут. - Матрена уже дошла до двери, но тут остановилась. – Вечереет уже... - И что? – Насторожился Тоха. - Страшно пожилой женщине с деньгами по темноте-то. – Пояснила Матрена. – Не понесу я их назад. Помнишь, когда я больная лежала, ты к пивной цистерне моей краник приварил? - Ну... Приварил... - У Тохи аж уши заполыхали, а где-то снизу наоборот – холод подступил. – Так по закону ж все было-то! У меня и договорчик имеется! - Знаю я... Так вот с тем договорчиком форс-мажор случился... Сорвало краник с цистерны... Насилу дыру заварить успели... - Да как же это?! Да что ж это делается-то?! Да ты ж сама его, небось, кувалдой сковырнула! - Не было никакой кувалды. Метеорит это! Упал с неба – да и прямо на краник! Вот те крест! Так что извиняй, сосед – никаких тебе больше краников на моей цистерне. - Да я брату пожалуюсь! Да мы... Да я... - Что, пиво мое пить перестанете? Забыли, что такое ВЕЛИКОЕ ПОХМЕЛЬЕ? Ну что ж, вспомните! А деньги – так это тебе за краник. Так что скажи брату, что б не рисовал – не трудился. С этим Матрена и ушла. А на столе у Тохи осталась лежать кучка зеленых бумажек и обломок блестящего краника, на котором, из-под вмятины от кувалды-метеорита, все еще было различимо клеймо "ВР" (девиз семьи Смитов – "Воруй Разумно! ").
Продолжаю серию статей, посвященных бреду, который несет западная пресса о России.
Копирайт не мой.
История седьмая.
Е. Киселев: 'Свобода печати в России уже уничтожена' ("Respublika", Литва) 10.05.2006 17:48:39 ...Ну не складывалось у Матрены с голубями... Вообще-то птичницей она была вполне умелой: куры, утки и гуси всегда были во множестве, поставляя пух - в перины, яйца – на стол и ценное удобрение – на грядки, внося тем самым неоценимый вклад в хозяйство... Так вот, к стати, об удобрении (это важно): всякая птица в матренином хозяйстве это самое удобрение производила там, куда Матрена птицу эту помещала – в курятнике ли, в индюшатнике или утятнике... Ну, оно и понятно – летать вся эта заплывающая жирком птичность с роду не умела, а ежели даже кто из отведенного места выбирался и гадил, где не положено, то прямая дорога была ему – в суп. В общем, спокойно все было в хозяйстве матренином, покуда не слегла она с болезнью тяжкой своей... ...Болезнь Матренина – дело темное (слухи ходят – отравили ее, убить хотели) но баба она живучая оказалась – в один прекрасный день на ноги поднялась, да и вышла во двор – хозяйство свое осмотреть... ...Ох и было ж смеху, когда Матрена со двора воротилась! Вся – в удобрении птичьем, что аж глаз разлепить не может! - Да что ж это такое-то?! Что делается-то?! Не успела на порог выйти, как на меня сверху дерьмо это как из ушата полилось! - Ну так это – птички божьи, голуби! – Сладко так ей участковый Смит пропел. – Мы тут из устаревшего курятника твоего, тебе на радость, голубятню соорудили. И голубей в ней поселили... Едят не много, зато как летают! - Да на кой мне голуби-то ваши!!! Они ж мне так на голову гадят, что и во двор не выйти! - А ты и не выходи! – Сказал Шмидт, чуть ли не еще слаще, чем Смит. – Зачем тебе? Ты – больна, тебе лежать надо... - Во-во! – Подхватил Смит. – Ты ведь теперь, Матрена, не хуже других! С голубятней! И голуби твои выше всех летают, и больше всех гадят! Гордиться надо, карга ты не благодарная!
Но Матрена гордиться не захотела. И как не марали ей забор, как ни гадили на нее голуби (свои да чужие), а голубятню она снесла, да и построила на том месте что и положено – курятник. И ведь что характерно – ни одного голубя не тронула (а ведь даже Витька Коваленко не сдержался, и перед самым помешательством своим одному особо наглому голову открутил)...
И вот теперь летают отощавшие голуби по деревне – крошек просят. Но гадить летают все туда же, хотя силы уже не те...
Последняя история, посвященная бреду, который несут западные СМИ о России.
Копирайт не мой
Выбор года: изолировать Тимошенко или развалить экономику ("Украинская правда", Украина) 03.04.2006 16:06:04 Вечером в Кузнецовке только и было разговоров, что о давешней драке в доме Витьки Коваленко. Конечно, житья душа-в-душу не наблюдалось ни в одной избе по всей деревне, но чтобы ТАК... А началось все с того, что Витька, по неосторожности, закодировался от беспробудного пьянства своего по новомодной западной методе (участковый Смит пригрозил, да и жена настояла). Веселый тогда ходил, гордый! Вся деревня хвалила – вот, мол, Витька-то! Был, дескать – первый на деревне алкаш да ворюга, а теперь вона – герой! Трезвенник, каких еще свет не видывал!!! Заживет теперь не хуже Шмидта! Участковый, опять же, в гости заходил – чайку попить, по плечу похлопать... Перед уходом, варенья обожравшись, обещал даже Витьку в дружинники записать... ...Прошла неделя, и поняли на деревне, что как пил Витька, так и пьет. Только еще и воровать стал больше. Из шланга своего пиво матренино стал в наглую, средь бела дня хлебать. А когда Матрена его за этим делом застукала, еще и грозиться ей вздумал, что, дескать, вот вступит он в дружинники к Смиту, да как накинется с другими такими же дружинниками на Матрену... Договорить, правда, не успел. Матрена с тех пор, как одна осталась, норов помаленьку крутой приобрела, да и руку набила хорошо – так Витьку по башке треснула, что у того на фоне сорванного закодирования, крыша поехала совсем. Стало казаться ему, что не один он такой – Витька, а двое их (Витек то есть). Один Витька – трезвенник да общественник, дружинник будущий, жену свою – Юльку – всем сердцем любящий, а Матрену – презирающий за отсталость ее идейную. Другой Витька – вот тот плохой. Алкоголик, дебошир, да и альфонс при Матрене в придачу! Это он, супостат, в Витьку вселился, когда он Юленьку свою ненаглядную по всему огороду пинками гонял, а потом еще и на развод подал... Говорил тогда, что это – за шалавистость ее, да и к хозяйству полную неспособность. И еще наотрез в дружинники вступать отказался. А потом пришлось Хорошему Витьке за все проделки эти перед Смитом отдуваться. Клялся он, что вернет жену, да и заживет с нею душа в душу, а на Матрену вредную и не взглянет больше... И вот пришел тот день, когда явилась Юлька в хату, и предстала перед обоими Витьками во всей своей косе. И как кинулась она Плохому Витьке зеньки-то выцарапывать... Но, хоть Хороший Витька жену свою и любил, но понимал своим сознанием трезвым, что зеньки у него с Плохим Витькой – на двоих – одни, равно как и руки, и ноги, не говоря уж про источник нехитрых мужских радостей... Ох, что тут началось! Сколько посуды было побито! Сколько мебелей поломано!! Вся деревня на улицу высыпала и в окна уставилась. Кричали чего-то, веселились, подбадривали (кто - Витьку Хорошего, кто – Юльку), Матрену, по привычке, недобрым словом поминали (забор ей – благо, что соседний – в который уж раз бранными словами исписали)... ...И вот теперь деревня и обсуждает – кто ж победил-то? Сходятся на том, что ДОБРО. Добро ведь всегда побеждает. Только вот хозяйство Витькино жалко – крыша у хаты, что витькина крыша – совсем от этого веселья съехала... Хотя... Глядишь, и на матренин забор витькина хата завалится. Вот радость-то на деревне будет! С эдакой дырой-то в заборе Матрены можно будет столько добра со двора ее необъятного вытащить! Так что чует мое сердце – не будут сельчане помогать Витьке хату чинить... Да и ему не дадут.
Копирайт творчества не мой. Но не поделиться не могу. Кто знает, что о нас пишет западная пресса (медведи, водка, из новенького - светящиеся от радиации крестьяне и кровавый диктатор Путин).
Западной прессе посвящается серия историй о жителях деревни Кузнецовки из русской глубинки
Итак, история третья.
С трезвой головой в поддержку атомной энергии ("Die Welt", Германия) 26.04.2006 15:04:58 Кузнецовские мужики собрались на сход, дабы промеж себя решить – не пора ли, в конце концов, прекратить борьбу с самогоноварением. Собирались молча, поскольку ничего приятного сход не сулил, но собраться было надо... Заговорил первым (куда ж без него) Лева Ковалевский. - Селяне! – Заорал он. – Доколе ж мы похмелье свое на откуп Матрене противной отдавать будем?! Не ровен час, так она нас и вовсе без пива как-нибудь с утра оставит! Тут ведь не то что ВЕЛИКОЕ ПОХМЕЛЬЕ, тут и вовсе копыта откинуть можно! Давайте вы скинетесь все, да и купите аппарат самогонный – импортный чтоб, блестящий... Я такие в городе видел... Я тогда его у себя поставлю, ларек у Матрены отберу и вас всех опохмелять по высшему разряду буду... На том Левино выступление и закончилось, потому как узрел он в очередной раз перед собою ряд крепко сбитых мужиковских кукишей. (Вслух его посылать на деревне принято не было – чтобы Матрена не слышала да не радовалась). Так что притих Лева на краю полянки, да и стал вслушиваться – чего же Шмидт скажет? Витька Коваленко рядом присел – у него на сходе этом свой интерес был. И бо-о-ольшой интерес – не даром сход у него на задворках решили устроить. Даже Сашку Ковалевича со схода гнать не стали – пустили послушать. И вот Шмидт заговорил: - Ну что, мужики, не мне вам рассказывать – струхнули мы в свое время сильно с этими аппаратами самогонными... - Да уж, кто струхнул, а у кого и хозяйство пострадало! – Не выдержал Витька. На него сочувственно оглянулись, но тут же снова перевели взгляд на Шмидта – что-то селянам подсказывало, что не спроста он с плохого начал... - ...Однако ж – Продолжил Шмидт. – Посмотрите сами: разве ж есть здесь чего-нибудь такое уж страшное? С этими словами Шмидт указал туда, куда мужики все это время старались не смотреть – на забор, которым отделялось хозяйство Витьки от Сашкиного двора. В нем, на том месте, где когда-то стоял сарай, теперь красовалась огромная дыра с обгорелыми краями и торчали из земли дымящиеся головешки. Мужики от этого зрелища поежились... И тут толпы послушался чей-то робкий голос: - Ну... Жалко сарай конечно... Непрочный, видно, был... - Да и аппарат самогонный у Витьки тоже, видать, с дефектом каким... Или сам Витька чего неправильно подключил... - Подхватил еще кто-то. - Так ведь один хрен – спиртяга взорвался-то, а не аппарат! – Резко оборвал их третий голос. - Какой ты аппарат не возьми – хоть золотой, а спиртяга в нем будет, а, стало быть, и взорвется он поздно или рано! В природе это у него! Витькин аппарат – хреновый, не спорю - оттого и взорвался первым. Хорошо еще, что в сарае он его держал, а ведь многие – прям в избах гонют! И чего тогда? Чего ты меня в бок пихаешь? Пусти! БУ-у-у-у-у...
Раздалось затихающее мычание. То ли сказать было больше нечего, то ли рот заткнули... Мужики решили – сказать нечего. И снова на Шмидта уставились. - Ну да... - Ничуть не смутившись, продолжил тот. – Были проблемы. Но вы посмотрите – земля ужо почти не дымится, бурьянчик вырос высокенький, кузнечики стрекочут... В общем, мужики, нечего бояться! Главное – соблюдать технику безопасности! - УРА!!! – Закричали мужики, и стали быстро разбегаться по домам – змеевики гнуть. Витьке с Сашкой идти далеко не надо было – перелезли каждый через свой плетень, и, не сговариваясь, подошли к дыре в заборе. Бурьян, действительно, стоял стеной – ничего другого здесь больше не росло. Вот только у пепелища лежали цветы – видно, бабы принесли, до мужицкого похмелья не чуткие...
Копирайт творчества не мой. Но не поделиться не могу. Кто знает, что о нас пишет западная пресса (медведи, водка, из новенького - светящиеся от радиации крестьяне и кровавый диктатор Путин).
Западной прессе посвящается серия историй о жителях деревни Кузнецовки из русской глубинки
Итак, история вторая.
Травля медведя ("The Times", Великобритания) 03.10.2006 13:00:37 Глядя из окон на улицу, жители Кузнецовки с испуганным интересом наблюдали, как поднимая клубы пыли по дороге несся Мишка. Мишка, не смотря на всю свою дворняжистось, считался псом породистым (кавказская, типа, овчарка), и, не смотря на то, что жил в будке у участкового Жоры Смита, считался псом бездомным. Свою нелюбовь к Матрене Мишка выражал громким воем, лаем и драками с двумя ее московскими сторожевыми. Вернее, драки остались в далеком прошлом, и запомнились Мишке очень хорошо и неприятно. Поэтому теперь он предпочитал рычать, лязгать зубами и всячески выражать свою воинственность строго за пределами длинны привязи, на которую посадила своих питомцев Матрена. И вот теперь Мишка бежал через деревню строго по прямой, свесив на плечо красный язык, с которого струилась белая пена. - Взбесился! – С надеждой думали селяне, провожая Мишку взглядом и заглядывая чуть дальше. Там, из своих ворот, как раз по воду вышла Матрена... Два пустых ведра степенно раскачивались на ее коромысле, когда она увидела надвигающуюся опасность. Мишка приближался стремительно, грозя вот-вот вцепиться в ничем не прикрытые филейные части... Но Матрена уже не смотрела на Мишку. Ее взгляд проследил цепочку следов, тянущуюся за ним по дороге и... встретился со взглядом Жоры Смита, воровато выглядывающего из-за своих ворот (где, собственно, Мишкины следы и начинались). Выжидательная ухмылка торопливо уползла с лица Жоры, когда он увидел, как глаза Матрены сузились... ...Развлекуха для жителей Кузнецовки продолжилась зрелищем Мишки, с диким скулящим воем скачущего с ведром на голове в направлении, прямо противоположном его "приступу бешенства" (симптомы, кстати, как ветром сдуло) и Матрены, которая, презрев бабью степенность, неслась за ним, размахивая коромыслом, словно битой для лапты. Процессия быстро приближалась к Жоре... "Успеет или нет? " - таким вопросом задавался каждый. Успел! Верещащий Мишка шмыгнул между ног участкового и с треском (не забыли про ведро?) забился в будку, а Матрена остановилась перед Жорой, тяжело дыша. Косясь на все еще занесенное коромысло, Жора заговорил первым: - Матрена! Ты чего?! А? Собачка-то того... Съела чего-то не того... Я тут соус приготовил... По мексиканскому рецепту... Острый... А она лизнула... - Лизнула, значит? Ну-ну... Матрена опустила коромысло и поправила растрепавшуюся прическу. - А ты, значит, мексиканской кухней увлекся? – Продолжила она, чуть пораздумав. – Дело хорошее... Я, наверное, скоро тоже экзотикой себя побалую... По корейскому рецепту... И Матрена пошла обратно, а Жора остался наедине со своим питомцем. Мишка жалобно смотрел на него из своей будки, поверх застрявшего в проходе матрениного ведра. В этот момент участковый неожиданно поймал себя на мысли: "А что? Жирненький..."
Копирайт творчества не мой. Но не поделиться не могу. Кто знает, что о нас пишет западная пресса (медведи, водка, из новенького - светящиеся от радиации крестьяне и кровавый диктатор Путин).
Западной прессе посвящается серия историй о жителях деревни Кузнецовки из русской глубинки
Итак, история первая.
Энергетическая безопасность ("Houston Chronicle", США) 24.03.2006 Утром в Кузнецовке мужики, как обычно, собрались на заветном пятачке перед единственным в деревне пивным ларьком. Настроение у всех было отвратительным: накануне прошел слух, что пива у Матрены (владелицы ларька) на всех не хватит. Слух распустил шлангист Витька Коваленко – известный в деревне алкаш и дебошир, подрабатывающий у Матрены на переливе пива из автоцистерны собственно в ларек (делал он это с помощью дефицитного шланга, поэтому и профессия его нехитрая называлась "шлангист")... Накануне у Витьки вышел с Матреной конфликт с мордобоем. Причиной явилась, как всегда, Витькина вороватость – на деревне все знали, что в своем дефицитном шланге он давно уже наделал дырок, через которые Матренино пиво утекало то в глотку ненасытного Витьки, то в бидоны односельчан, падких на ворованное. То есть – всех. Раньше Витька все время как-то умел избежать Матрениных тумаков – мог он, подхалим, сердце женское рассказами про долю свою горькую разжалобить, при этом не забывал про детство общее босоногое вспомнить, про юность комсомольскую, про родственничков общих... Но вот свершилось – отлупила Матрена Витьку, да и со двора прогнала. И вот теперь Витька метался по толпе односельчан, размахивая своим дефицитным дырявым шлангом, и громко возмущался: - Да что же это! Да разве ж можно так!! Да совсем Матрена эта нюх потеряла!!! Разве ж можно людев без опохмела оставлять! И куда только участковый смотрит!!! Надо сказать, что участковый деревенский – Женька Смит – смотрел за происходящим внимательно. Но вмешиваться пока не торопился. Между тем мужики Витьке сочувствовали: - Совсем эта Матрена нюх потеряла! Это ж надо – живого человека – да и мордой в навоз! Да и без опохмела!! Надо бы ей слово похабное на заборе написать!!! – Горячился Лева Ковалевский. – Народ! Надо бы нам скинуться всем, и опохмелить Витьку! Да и вообще всегда из общего котла опохмеляться!!! - И чего ей, действительно, пива жалко?! – Недоумевал более выдержанный Шмидт. - Цены все взвинчивает и взвинчивает, у самой уже скоро морда треснет! - Ничего! – Злорадно вдруг закричал Витька – Никуда она без моего шланга не денется! У Ковалевича все равно шланг все пиво не перекачает!!! И Витька на радостях пустился отплясывать гопака. Сашка Ковалевич – второй шлангист Матрены, которого за отсутствие тяги к воровству в деревне сильно не любили, даже не оглянулся, и продолжил коротать время, починяя свой драгоценный шланг. Однако бурную радость Витьки прервал Ковалевский. - А ты знаешь, что эта стерва через Шмидта себе шланг с электронасосом заказала? - Это как? – В миг растеряв всю свою веселость, спросил Витька. - Не ваше собачье дело! – Неожиданно-резко рявкнул на них Шмидт. – Это наши с Матреной дела! Спорить со Шмидтом Коваленко и Ковалевский, как никто другой хорошо знавшие тяжесть его кулаков, даже не попытались... Вместо этого Ковалевский, покосившись на стоявшего поодаль участкового, принялся агитировать: - А давайте пиво у Матрены отберем, и поровну поделим! А ежели не отдаст – морду ей набьем!!! Эту идею мужики уж было совсем собрались поддержать, как вдруг в самую середку взрослого собрания ворвался запыхавшийся мальчонка. Ворвался он с воплем: - Мужики-и-и!!! Пива не бу-у-удет!!! - ЧЕГО?!!! – Единым вздохом вопросило все собрание. - Она... Она... Она в Зареченке ларек открывает!!! А вам велела передать еще... - ЧЕГО?! Чего передать-то велела?!!! – Загалдели еще не пришедшие в себя мужики. - Велела... Велела идти... - КУДА?!!!! - Сказала, что кто не поймет – тот на заборе ее прочитает!
По результатам проведенного укуренными студентами опыта получен следующий результат: оказывается черепаха может БЕГАТЬ, если ей сунуть в зад непогашенный окурок.