1989 год, пятый курс Московского авиационного института, весенняя
сессия, научный коммунизм.
На первую сдачу экзамена просто не пошли: отличников и хорошистов -
много, на их фоне шансов у нас - мало, - пришли сразу на пересдачу.
Нас трое: спортсмен-гандболист, добродушный верзила - Андрей; киновед,
счастливый обладатель видеомагнитофона, алкоголик Дима, и автор этих
строк, не менее алкоголик.
Преподавательша, читавшая лекции весь год, при первом знакомстве
оказалась миловидной особой лет максимум на пять старше нас.
Запускать начала по-одному. Первый - гандболист. Минут пять -
и потребовалась "помощь клуба". Пошел Дима. Еще пять минут - пришел
мой черед.
Вхожу.
- Ваши товарищи затрудняются ответить на вопрос о...
Далее следует формулировка вопроса.
- Ну-у-у...
Обратная последовательность формулировки вопроса. Пауза.
- Знаете, пожалуй, я тоже не до конца разобрался в этом частном
вопросе... Но ведь столь глубокий предмет, который Вы нам так
неординарно преподавали не ограничивается такой мелкой частностью, -
давайте поговорим шире!
Следует второй вопрос.
Андрей: "Э-э-э..."
Дима: "Ну-у-у..."
Я: "Вы знаете, Марь Иванна (не будем нарушать традиций), это как раз
второй вопрос, который встретил наибольшее затруднение во время
наших послелекционных обсуждений.
Третий вопрос - тоже мимо.
Последний вопрос:
- Ну и что же прикажете с вами делать? Вы же НИЧЕГО не знаете...
Дима нашелся сразу:
- А поставьте нам пятерки, пожалуйста. Вам все равно, а у нас
стипендия горит. Пятый курс все-таки, семьи у всех, дети...
- А мы практически все ваши лекции посетили - наш с Андрюхой
выход. - Они были самые интересные на всем протяжении обучения!
И на стол в качестве неоспоримого аргумента плюхнулись три тетрадки
с конспектами лекций, выполненные аккуратнейшими женскими почерками.
Все трое получили четверки.