Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
Рассказчик: Владимир Олишевский
По убыванию: %, гг., S ; По возрастанию: %, гг., S
В одесском автобусе едет женщина и разговаривает по мобиле: -... И ты представляешь, Софочка, захожу я в нашу спальню, а он с соседкой там кувыркается на нашей кровати, ну я на цыпочках прокралась на кухню взяла.... Ой, Софочка, моя остановка, я в шесть с работы поеду и дорасскажу. Шесть вечера. Та же женщина садится в автобус, а в автобусе всё те же лица сидят, тут заскакивает мужик запыхавшийся, еле переводит дух: - Я не опоздал? Смотрит на женщину и говорит: - Ну шо уставилась? Звони Софочке.
- Венера не пригодна для жизни. - В РФ тоже есть города непригодные для жизни, но ведь живем же. - В РФ нет городов, где температура + 460 °С. - А на Венере нет городов, где зарплата 5 тысяч.
"Зато - красивая!", - сказала подруга, посмотрев интервью с женой футболиста Жиркова. - Лично я считаю, чтобы быть настолько глупой, нужно быть ей еще более красивой:)
Вышла во двор гулять с сыном… дети вокруг — Афродита, Виолетта, Станислава, Макар, Родион, Деонис, Елисей, Беладонна, Аэлита… И только я одна, как дура, вывела гулять Андрюшу...
О любви Владимира Маяковского к Лиле Брик все помнят по двум причинам: с одной стороны, то была действительно великая любовь великого, поэта; с другой - Лиля Брик со временем превратила статус любимой женщины Маяковского в профессию. И уже никому не давала забыть, об их странных и порой безумных отношениях; о букетике из двух рыжих морковок в голодной Москве; о драгоценном автографе Блока на только что отпечатанной тонкой книжечке стихов, - обо всех иных чудесах, которые он подарил ей.
А ведь Маяковский творил чудеса не только для нее одной, просто о них постепенно забыли.
И, наверное, самая трогательная история в его жизни произошла с ним в Париже, когда он влюбился в Татьяну Яковлеву. Между ними не могло быть ничего общего. Русская эмигрантка, точеная и утонченная, воспитанная на Пушкине и Тютчеве, не воспринимала ни слова из рубленых, жестких, рваных стихов модного советского поэта, "ледокола" из Страны Советов. Она вообще не воспринимала ни одного его слова, - даже в реальной жизни. Яростный, неистовый, идущий напролом, живущий на последнем дыхании, он пугал ее своей безудержной страстью. Ее не трогала его собачья преданность, ее не подкупила его слава. Ее сердце осталось равнодушным. И Маяковский уехал в Москву один. От этой мгновенно вспыхнувшей и не состоявшейся любви ему осталась тайная печаль, а нам - волшебное стихотворение "Письмо Татьяне Яковлевой" со словами: "Я все равно тебя когда-нибудь возьму- Одну или вдвоем с Парижем!"
Ей остались цветы. Или вернее - Цветы. Весь свой гонорар за парижские выступления Владимир Маяковский положил в банк на счет известной парижской цветочной фирмы с единственным условием, чтобы несколько раз в неделю Татьяне Яковлевой приносили букет самых красивых и необычных цветов - гортензий, пармских фиалок, черных тюльпанов, чайных роз орхидей, астр или хризантем.
Парижская фирма с солидным именем четко выполняла указания сумасбродного клиента - и с тех пор, невзирая на погоду и время года, из года в год в двери Татьяны Яковлевой стучались посыльные с букетами фантастической красоты и единственной фразой: "От Маяковского". Его не стало в тридцатом году - это известие ошеломило ее, как удар неожиданной силы. Она уже привыкла к тому, что oн регулярно вторгается в ее жизнь, она уже привыкла знать, что он где-то есть и шлет ей цветы,
Они не виделись, но факт существования человека, который так ее любит, влиял на все происходящее с ней: так Луна в той или иной степени влияет на все живущее на Земле только потому, что постоянно вращается рядом.
Она уже не понимала как будет жить дальше - без этой безумной любви, растворенной в цветах. Но в распоряжении, ocтавленном цветочной фирме влюбленным поэтом, не было ни слова про его смерть. И на следующий день на ее пороге возник рассыльный с неизменным букетом и неизменными словами: "От Маяковского". Говорят, что великая любовь сильнее смерти, но не всякому удается воплотить это утверждение в реальной жизни. Владимиру Маяковскому удалось. Цветы приносили в тридцатом, когда он умер, и в сороковом, когда о нем уже забыли. В годы Второй Мировой, в оккупировавшем немцами Париже она выжила только потому, что продавала на бульваре эти роскошные букеты. Если каждый цветок был словом "люблю", то в течение нескольких лет слова его любви спасали ее от голодной смерти. Потом союзные войска освободили Париж, потом, она вместе со всеми плакала от счастья, когда русские вошли в Берлин - а букеты все несли. Посыльные взрослели на ее глазах, на смену прежним приходили новые, и эти новые уже знали, что становятся частью великой легенды - маленькой, но неотъемлемой. И уже как пароль, который дает им пропуск в вечность, говорили, yлыбаясь улыбкой заговорщков: "От Маяковского". Цветы от Маяковского стали теперь и парижской историей. Правда это или красивый вымысел, пока однажды, в конце семидесятых советский инженер Аркадий Рывлин услышал эту историю в юности, от своей матери и всегда мечтал попасть в Париж. Татьяна Яковлева была еще жива, и охотно приняла своего соотечественника. Они долго беседовали обо всем на свете за чаем с пирожными.
В этом уютном доме цветы были повсюду - как дань легенде, и ему было неудобно расспрашивать седую царственную даму о когдатошнем романе ее молодости: он полагал это неприличным. Но в какой-то момент все-таки не выдержал, спросил, правду ли говорят, что цветы от Маяковского спасли ее во время войны? Разве это не красивая сказка? Возможно ли, чтобы столько лет подряд... - Пейте чай, - ответила Татьяна - пейте чай. Вы ведь никуда не торопитесь?
И в этот момент в двери позвонили... Он никогда в жизни больше не видел такого роскошного букета, за которым почти не было видно посыльного, букета золотых японских хризантем, похожих на сгустки солнца. И из-за охапки этого сверкающего на солнце великолепия голос посыльного произнес: "От Маяковского".
Как это по нашему - иметь совершенно никчемного мужа–алкоголика с копеечной зарплатой и, посмотрев зомбоящик, жалеть «бедную», брошенную жену олигарха, которой тот козел оставил миллиардное содержание.
Наш препод по философии рассказывал про своего профессора (тоже, соответственно, по философии) такую историю. Загребли этого профессора в суровые годы культа личности (году где-то в 38). Приехали, как полагается, ночью, и загребли. Кроме всего прочего, заставили заполнить какую-то длиннющую анкету, где в числе прочих ФИО и пятых пунктов (кстати, по пятому пункту было "Таки да!") имелся вопрос: "Какими иностранными языками владеете?" Ну, каким языком должен владеть профессор философии? Латынью, ессно! Так он и написал: "Латынь". Не знаю уж, насколько ужасно там с ним обращались и сколько это продолжалось, только дали ему в итоге 10 лет. И отсидел он их от звонка до звонка, как настоящий ЛАТИНСКИЙ ШПИОН!
У меня нет горячей воды и я хожу купаться к маме. Естественно, снимаю всю бижутерию. И вот как-то в особенной спешке забыла. На тот момент ждала первый раз в гости молодого человека. Стою в прихожей, слыша его шаги в подъезде, жду. В эту минуту звонит мама сказать, что я забыла серьги. Я с ней разговариваю. Раздается стук в дверь, я открываю, махаю рукой, приглашая войти, беззвучно объясняя, что это мама, разговариваю дальше. И тут она спрашивает почему у меня три сережки. Мой милый этого, естественно, не слышит. Я совершенно спокойно отвечаю: "Потому что у меня четыре дырки: три "рабочие", а одна заросла. Но в скором времени собираюсь ее пробить." Цветы, шампанское, торт упали на пол. Я боялась, что упадет и челюсть, смотря, как медленно вытягивается его лицо. Давясь от смеха, просто таки ухахатываясь до слез, я кое-как объяснила, о каких дырках шла речь.
Про то, как разводят наш наивный народ в сфере торговли, написано немало поучающих рассказов. Не прошел этот "лоховской" развод и мимо меня. А дело было при покупке машины. Многие, кто сталкивался с приобретением автомобиля, подтвердят, что менеджеры автосалонов зачастую пытаются "впихнуть невпихуемое" и впарить покупателю еще кучу всяких "ну очень полезных" вещей. Вот так и при моей покупке, менеджер пытался очень вежливо, но чересчур настойчиво продать комплект зимних шин. А знаете ли, шины в автосалонах (даже на двухколесный велосипед) стоят как на Хаммер, поэтому отнекивалась я бодро и долго. НО! Для пущей убедительности молодой человек очень бойким голосом сообщает: "Девушка, у вас автомобиль на гарантии, поэтому шины (именно шины!!) Вы должны приобретать только у официального дилера, во избежании технических неполадок автомобиля". Стою.. думаю.. ну да, я девушка, ну да, я мало разбираюсь в автомобилях.. ну да, я блондинка... Немного подумав, сделав загадочный вид, прошу позвать "старшего по автосалону". Приходит солидного вида дядечка, не колеблясь ни секунды задаю вопрос (очень вежливо, заметьте): "Подскажите, пожалуйста, а у Вас в автосалоне работает настолько неквалифицированный персонал, который не разбирается в характеристиках автомобиля или меня здесь просто за дурочку держат?" А дальше оба с красными лицами минут 15 выслушивали лекцию о составе шин, заводах-изготовителях, скоростных и весовых параметрах и т.д. и т.п. Ну как же мог знать бедный мальчик, что я уже 6 лет работаю в шинной компании...
...и вот мы, как два дибила в кольчугах и со щитами перли через этот долбаный лес, понимая, что заблудились окончательно... На полянке сидел дедушка и пас коз. Увидев двух "рыцарей" дед встал и перекрестился. Славик, не выходя из образа, спросил: - Старче! Укажи путь усталым путникам! Ибо идем мы на подвиги великие... - и от усердия махнул мечом и задел ближайшую козу. Коза побежала. Дед развернулся и рванул за козой в кусты. Пели птицы. Ветер доносил запахи сосновой смолы и затихающий крик деда: "пидарааааасыыы"...
Мама сегодня ехала в удивительном автобусе - в нём стояла абсолютная, полная тишина. Люди входили, тихо оглядывались, молча ехали, так же тихо выходили. Не играло радио, не объявлялись остановки, даже телефоны не звонили. А знаете почему? Кондуктор сладко спала на заднем сиденье, никто не хотел будить её.
Многие читатели должны помнить сценку из доброй советской комедии "Три плюс два" (она на 47–48 мин.), в которой Вадим, в закрытом на спецобслуживание ресторане на набережной, выдает себя за иностранца. А для того, чтобы закрепить успех, адресует своей пассии спич на английском языке. Занимательно то, что произносит он отнюдь не произвольный набор предложений, а бодро декламирует первый куплет очень популярной в первой половине двадцатого века залихватской песенки, а по совместительству — маршевой песни ирландских стрелков «It's a Long Way to Tipperary». Удивительно, не правда ли? Родилась эта песня при крайне забавных обстоятельствах, и долго путешествовала она по миру. Все это я и хотел бы поведать вам. История эта начинается в Великобритании 1912 года, а создание ее овеяно настоящей легендой. Считается, что она была написана на пари, всего за одни сутки, и несмотря на то, что в аннотациях к ней обычно указывают двух авторов, создатель ее был один — Джек Джадж. В те времена он зарабатывал себе на жизнь, будучи эстрадным артистом в музыкальном театре «The Grande» в городке Стейлибридже, писал песенки, которые исполнял в том же театре. Казалось бы, ничто не предвещало. Но судьба распорядилась иначе. Однажды вечером, после вечернего представления 30 января 1912 года, он с друзьями пошел в клуб, находящийся неподалеку от театра. В самом разгаре пирушки, один из присутствующих предложил ему пари. Суть его сводилась к следующему: если до окончания следующего дня Джек не сможет написать и исполнить новую песню на вечернем представлении, то будет обязан выплатить противоположной стороне пять шиллингов. Говорят, что на эти деньги в то время можно было купить, к примеру, бутылку виски и шесть дюжин сигарет. Джек принял эти условия, хотя еще даже представлял, о чем он будет писать. По пути домой он услышал беседу двух поздних прохожих, в которой прозвучала фраза: «It's a long way to...», и машинально дополнил ее словом «Tipperary», просто потому, что оно укладывалось в ритм, да и звучало отлично. Перед сном он честно попытался написать что–нибудь еще, но провалился в сон. Утром, восстановив силы в ближайшем пабе, Джек в мгновение ока закончил работу над текстом, а один из его друзей записал на слух ноты будущей мелодии. Вуаля! А вторым автором песни стал приятель Джека — некто Гарри Уильямс, который часто одалживал ему деньги, а Джек, в виде компенсации, все обещал включить его в качестве соавтора в какой–нибудь потенциальный бестселлер. И сдержал это обещание. Так у песни появился второй автор. Джадж впервые спел «Типперери» в вечернем представлении 31 января 1912 года и выиграл пари, а в дальнейшем песня, полюбившись публике, заняла центральное место в его репертуара. Авторские права на успешную песню приобрел музыкальный издатель из Лондона, запустив ее по сети мюзик–холлов, способствуя ее популярности. Да, Типперери — это небольшой городок и графство Ирландии, в котором дислоцировался батальон ирландских стрелков, входивший в состав вооруженных сил Британии. К 1912 году многие из этих солдат служили уже по всей Великобритании, и слушая эту песню, были потрясены словами: «А мое сердце там!», и уносили песню с собой в казармы. В ходе Первой мировой, британские солдаты, проходя маршем по французским городкам, исполняли свои полковые песни, но запоминающаяся мелодия и трогательные слова марша ирландцев, запомнились всем. О нем даже писали газеты, он звучал в окопах Франции и Бельгии, и это помогло дальнейшему распространению его славы. После окончания войны она попала в Канаду, Австралию, Индию, Новую Зеландию. «Типперери» звучала в 1927 году на церемонии открытия мемориала «The Menin Gate» вблизи печально известного города Ипр. В годы Второй мировой, эту песню пели британские части, воевавшие в Европе и Северной Африке, и ее даже исполнил Краснознаменный ансамбль песни и пляски Красной армии. Однако, звучала она уже несколько по–иному, утратив свой неповторимый ирландский колорит, и была уже далека от впечатлений паренька, впервые попавшего в Лондон. Но все равно, она была очень популярна. Как я уже говорил ранее, с 1963 года текст ее первого куплета звучит в фильме «Три плюс два», а 1982 году ее она появляется в фильме «Das Boot», где немецкие подводники в свободную минуту распевают ее с громадным удовольствием в отсеках лодки. Такая вот долгая дорога. Эту песню слушаю с удовольствием и я, спустя сто лет после ее создания. Искренне надеюсь, что она, и ее долгая история, понравилась вам.
Очередная жесть с видеонаблюдением в Москве. Помните случай с Александрой Лотковой и применение ею травмата? Вы что-то поняли из этого видео? Власти, видимо, тоже не поняли. Как результат феерическое сообщение: "Власти констатировали полную неэффективность полицейской системы видеонаблюдения, созданной во времена Юрия Лужкова. В феврале текущего года глава московской полиции Анатолий Якунин заявил, что эта система была отключена, так как "невозможно было ничего распознать". Напомним, что к той системе было подключено около 90 тыс. камер (41 тыс. подъездов, больницы, объекты культуры, подвижной состав "Мосгортранса"), на что было выделено до 7 млрд руб. (см. "Ъ" от 28 февраля). В 2010 году разгорелся скандал вокруг установки муляжей видеокамер в подъездах и во дворах домов на севере Москвы. Властям даже пришлось выделить 100 млн руб. на инвентаризацию камер – в том числе с целью понять, сколько реально действующей, а не фальшивой техники есть в распоряжении мэрии." В результате, взяли и заказали камеры на другую, не менее внушительную сумму: "Власти констатировали, что ранее созданная полицейская система видеонаблюдения стоимостью 7 млрд руб. неэффективна и поэтому отключена. Теперь в подъездах и во дворах жилых домов, а также на городских площадях съемка ведется по-новому: мэрия закупает не камеры, а уже готовую картинку для полицейской системы у трех сторонних операторов за 642 млн руб. в год.(МГТС, "Акадо" и "Ростелеком")." На эту тему хорошо написал Кононенко: "Стоила та, отключенная система с неразборчивым видео… сделаю паузу… Семь. Миллиардов. Рублей. Это, например, на полтора миллиарда больше, чем сумма, которая фигурирует в деле Магнитского. Однако про дело Магнитского знает весь мир, по нему принимает законы конгресс США — а про старую систему видеонаблюдения Москвы больше не вспомнит никто. Отключена — и всё тут. А ведь только на проверку, какие из тех 90-та тысяч видеокамер были настоящими, а какие — фальшивыми, было выделено сто миллионов рублей. Сто миллионов на то, чтобы не делать ничего — ведь такую проверку можно было сделать автоматически, просто по сигналу с камер. Есть сигнал — работает камера. Нет сигнала — не работает камера. Одному программисту работы на день. Программе работы на одну ночь. Сто миллионов рублей. И ни уголовных дел, ни допросов чиновников предыдущих городских властей, ни домашних арестов белокурых красавиц, ни сделок со следствием — ничего. Тишина. Семь миллиардов рублей. Это ведь в два раза больше, чем объем всех известных на сегодняшний день хищений в «Оборонсервисе».
Я не слышал даже о том, чтобы те, старые камеры кто-то пытался продать, как теперь собираются продавать знаменитые дирижабли Лужкова. Впрочем, кому могут быть нужны эти камеры, если на изображении с них ничего не разобрать? На дирижабле хотя бы можно летать."
После народного праздника «А пошла ка ты Зимушка нахер» именуемого «Проводы зимы» наблюдал, как один гражданин нетрезвого пола оседлал старый унитаз и с криком «Я Чапай на коне!» покатился на нем с горки. В конце спуска старый и, судя по возрасту лично видевший революционные задницы санфаянс, налетел на камень, в результате чего пол унитаза в виде осколков фаянса переместились в Чапаеву задницу, равномерно распределившись по правой и левой половинам. Скорая, унитаз в жопе и красная лужа, в общем прекрасное завершение праздника. А я, глядя на это вспомнил…
… Мне лет десять. Хулиган, хулиганом. Но не злобным, как сейчас, а просто пытливым. Сколько было познано и узнано нового, после фразы «А что будет, если…»
…Тоже горка и ванная утварь. Только не унитаз, а само корыто. Чугунное, тяжеленое. Мы, пока его тащили с пацанами со свалки, чуть дикобраза не родили. Но дотащили. Заволокли на вершину обледенелой горки и сели думать. Думать было об чем, в частности, как управлять этим монстром. Отличник Дима робко предположил, что вставленная в сливную дырку палка вполне может послужить рулем. Ну, в крайнем случае тормозом. Димино предложение было вполне рационализаторским и отдавало новизной в области рулежки и поэтому, после недолгих обсуждений, в ходе которых идея была принята без доработок, наступило время ее внедрения. Внедряли мы недолго, но качественно. С той же свалки был притащен здоровый лом, который и стал тем самым рулем.
Затем была небольшая драка за право быть первым испытателем, в которой победил Вадик, заплатив за это оторванным ухом на заячьей шапке. Глядя на ухо, Вадик очень дальновидно, флегматичным тоном изрек про «немереных размеров пилюль от матушки» и принялся усаживаться на перевернутую ванну. Правда сначала мы планировали ехать внутри корыта, но как оказалось таким макаром по льду она скользит как бульдозер по асфальту, а вот перевернутая, своими гладкими бортиками катится как Плющенко по льду.
Суровый Вадик, с лицом мартышки впервые запускаемой в космос, уселся на перевернутую ванну как на лошадь и воткнул ломик в слив. «Поехали!» — явно насмотревшись кинохроники махнул он рукой.
- Эээ, погоди! – прервал запуск отличник Дима, – Там еще второй может сесть. И опять Димино предложение не нашло опровержения. Вторым пилотом, без споров и криков был избран я. Во первых, потому, что это именно я оторвал ухо у Вадиковой шапки, а во вторых, я уже уселся на ванну и пригрозил, кто попытается претендовать на мое место, тому я космический руль временно превратив в шпагу, затолкаю в организм по самую гарду.
- Ну, поехали! – второй раз скомандовал Вадик. Пацаны только пристроились к корыту, что бы столкнуть его с горки, как…
- Э, а ну стой, шпана малолетняя! – мужик появился внезапно и старт был отложен. – Вы тут че? А, катаетесь! – догадался он, дыша на нас праздником проводов зимы , с которого и шел.
– Ну-ка, скидай свое тело отсель! – почти вежливо попросил он меня, — Я поеду!
Выбора у меня не было, тем более с той же стороны подваливала его компания из трех, таких же, дышащих невкусной водкой, кренделей.
- Петро, а слабо тебе сесть вперед? – кто то из тройки грамотно надавил на «слабо» злому дяде, – А то пацана вперед усадил и прячется за него.
- Слабо?! – Петро одним движением перекинул Вадика за спину, тем самым показав, что он мужик настоящий, а не какой нибудь картонный.
… И только отличник Дима, глядя как корыто заскользило вниз, пророчески прошептал, — Дааа, Боливару не увезти двоих…
Ванна, штука тяжелая. А если она еще и хорошо скользит, то она еще и монстр. То, что они прошли точку невозврата, первым догадался идиот Петя. Вадик безмятежно сидел позади него и крутил улыбающейся головой, как турист во время экскурсии, а вот Петя уже потихоньку начинал обсыкать свои штаны.
- КАК?! КАК ее тормози-и-и-ить?! – донесся до зрителей интересный вопрос.
Вадик повернул голову, посмотрел в спину мужика и, постучав по ней согнутым пальцем, что то сказал.
Снежные вихри закручивались за несущейся вниз ванной, Вадик по прежнему дарил свою улыбку на все стороны, а мужик, следуя Вадиной подсказки, приподнял лом и ухнув, всадил его в сливную дыру. Мы затаили дыхание, особенно его затаил Дима. Как автор теории прогрессивного руления он с трепетом ожидал подтверждения своим выкладкам.
Подтверждения не случилось. «Ну что, бывает» — меланхолично вздохнул отличник Дима и вдруг как то резко заторопился домой, когда лом, воткнутый на полном ходу в землю, вдруг превратился в стремительную катапульту, с конца которой, тоненько попискивая, вдруг отделился человек Петро и ушел по гипотенузе куда то вверх. «Икар, хренов» — не оборачиваясь пробубнил стремительно удаляющийся домой Дима.
Я сомневаюсь, что мужик Петя успел сообразить, почему он только что втыкал лом с надежной на лучшее, а теперь летит пердячим альбатросом впереди чугунной шаланды, причем намного быстрее ее.
Все когда то заканчивается. Что то заканчивается хорошо, что то плохо, а вот наша горка заканчивалась домом, который стоял на бетонных сваях. До сваи, подтверждая, что лететь всегда быстрее, чем ехать, первым добрался Икар, летящий первым классом. С легким, почти неслышным хрюком он впечатался в железобетон и некрасивым калачиком прилег у его подножья. Вторым, кто поцелует сваю, должен был стать Вадик. Но он за секунду до контакта прекратил крутить лицом и удивляться, куда делся пассажир и, осознав перспективы, на ходу спрыгнул с этого Титаника. Никем не управляемая посудина, в полной тишине стремительно подкралась к начинающему подниматься Пете, тактично улыбаясь сливом и грациозно помахивая ломом, быстро, элегантно и со знанием дела, пришвартовала его обратно к свае.
… Из за остановившейся ванны раздались мелодичные маты вслед за которыми появился Петя. Ошалело оглядевшись и заметив нас, он навел утраченную резкость и как то скособочившись, причем одновременно на обе стороны, поковылял в нашу сторону.
- Это писец! – кто то вспомнил милого зверька. Нам бы рвануть в разные стороны, но мы, почему то стояли и смотрели, как к нам приближается возмездие. Возмездие доковыляло зрителей, посмотрело на молчащих мужиков, посмотрело на нас, причем таким взором, от чего писец замаячил совсем уж близко. И тут Петя заржал. Ржал громко и самозабвенно и этот ржачь очень походил на крики обезьяны-ревуна. Он периодически морщился и, хватаясь то за ногу, то за бок, то за голову издавал различной тональности звуки. В процессе ржания он успел обхватать всего себя и я понял, что у мужика Петро не осталось ни одного нетронутого чугуниной места. Он всхлипывал, заикался, что то мычал показывая пальцем то на нас, то на грустно пришвартованную к свае ванну, отчего у всех закралось подозрение, что больше всего ему досталось куда то по голове. Но нет, мужик гоготал вполне искренне.
… Я даже не знаю как его зовут, но после этого случая, когда мы его встречали на улице, он всегда здоровался первым и начинал как то странно похрюкивать. То ли смеялся, то ли молился.