Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
Одно из самых сильных потрясений в моей жизни, было знакомство с рядовым Адижоновым. Было это в конце восьмидесятых, когда жители кишлаков служили в Советской Армии. Рядовой Адижонов был одним из них, обычный невысокий узбек, не говорящий на русском. По службе мы не пересекались, он служил в роте охраны, а я - аэродромного обслуживания. В какой-то момент Адижонов стал известен в батальоне своим собственным пониманием русского языка. То есть, он чистосердечно считал, что мат - это обычные разговорные слова. Например, он не знал слова "удивился", его с успехом заменяло "охуел". Вопрос "зачем?" звучал как "на хуя?" "Врать, обманывать, говорить впустую" - "пиздеть" и так далее. Например, только Адижонов мог поинтересоваться у дежурного по части: - Таварыщ прапщик, я наряд прышел, сталовый нэ кушал, на хуя пыздышь? И все это совершенно обыденно, с честными глазами. Когда вокруг смеялись, удивленно оглядывался, поправлений не понимал. В батальоне сначала возмущались, потом махнули рукой. В тот день был мой последний наряд, завтра я демобилизовался. Не спалось. В час ночи, я, помдеж по роте вышел покурить. На крылечке стоял и дымил рядовой Адижонов. Я подошел и хлопнул его по спине: - Ну че, земеля, завтра домой еду. А тебе тут еще пол-года херачить, братан. Понимаешь? Да ни хуя ты не понимаешь... . - Пол-года хуйня,- отозвался вдруг Адижонов.- Полтора прослужили, еще пол-года как-нибудь протянем. Да, земеля? Сигарета едва не выпала у меня из пальцев. Я медленно повернулся и встретил веселый взгляд раскосых глаз. Адижонов говорил на русском не хуже меня. За полтора года службы об этом никто не догaдался. так и оставили его, туповатого, в покое. то-то он над всеми прикалывался. Не знаю, как каким-то там десантникам и спецназовцам, а Адижонову будет о чем дома порассказать. А вы говорите - узбек... .
И все-таки, были... были люди... . Ума не приложу как, но и в армии, среди множества редких недоумков и просто мудаков, встречались они иногда.
Сержант Снегирев. Фамилия маленькая, бойкая, да и сержант такой же. Мелкий, но коренастый. Приземистый крепыш. Большинству из нас - до уровная носа. Это когда мы "смирно" стоим. А стоим мы так, потому как учебка, мы неделю после присяги, а он - сержант. И не просто сержант, а инструктор. И будет он обучать нас правилам оказания первой помощи. Потому как учебка саниструкторов. В первый же день занятий у нас "тактика". Перглядываемся - в медицине мы еще ни бум-бум. Но оделись, навесили, нацепили, полный боекомплект добавили и еще мед. снаряжением шлифанули. Стоим. Одежда не по размеру, оружие болтается, рожи сонные. Но сержанта глазами едим. А Снегирев пальчиком выцепляет из строя рядового Полыхаева, жлоба толстенного, размера жуткого. Отводит его в сторону, метров на тридцать и чего-то говорит. Видим, Полыхаев укладывается на землю и лежит недвижим. Возваращается сержант и следующими выводит меня и еще одного бойца, Рагулина. И перед всеми ставит нам боевую задачу: - Товарищи бойцы! В тридцати метрах от вас, лежит и стонет от ран рядовой Полыхаев. Ваша задача - добраться до него под огнем противника, оказать первую помощь и вынести с поля боя. Время пошло. Да, все свое берем с собой. И кстати, ползком! Вы думаете тридцать метров ползком это ерунда? А когда на тебе автомат, подсумок, противогаз, да еще мед. инвентарь? Да еще эта сука Рагулин ползет впереди, тащит носилки. Ручки у носилок рваной резиной окрученные, так и норовят в глаз влезть! Не успели мы отползти, как мне по каске что-то "тюк"! - Огонь противника! - сообщает Снегирев, - и следующим камешком в Рагулина "тюк". И тут как посыпалось на нас! Всем взводом палили, ироды, собратья по оружию. А кое-кто даже залпом. Камушки мелкие, но когда по каске или прямо перед носом-неприятно. Ползем, морды в землю втыкаем, ощущение что и вправду по тебе палят. Добираемся до Полыхаева, мокрые, злые. Полыхаев лежит, в руках бумажку держит. Читаем: "Проникающее ранение в области живота, контузия и оторвана рука". В общем, не жилец... . Давай мы его лечить. Сумки с мединвентарем открыли, где что лежит вроде помним, но разве это найдешь? За секунду все развернули перевернули, все что нужно перепутали. - Давление ему меряй !- шипит Рагулин. - Какое нах.. давление! Жгут на руку! Нет! Сначала бинт! Бинт разматывается, падает в грязь. Не стерильно! Где еще один! А живот-то, живот! Чем прикрыть? А Полыхаев вдруг орать начал: "Ой, Мамочки! Ой, спасите! Ой, больно, помираю!" И не просто орать, а руками махать и встать порываться. - Лежи! - Рагулин приподнялся, к земле его руками. И тут ему самому по каске камушком "Тюк". Ах ты ж!!! Лежим мы оба на Полыхаеве, вокруг нас пули свистят. Тот снова верещать: "Ой, спасите! Ой, в глазах меркнет! Ой, отпустите руку, пидоры!" - Руку ему вяжи! - ору Рагулину. - Кровью же изойдет!! - Да хрен с ним! Давай ему повязку на живот, там проникающее! Ага. Попробуйте сто двадцать киллограмм недвижимых повернуть! Да еще лежа! Толкаем мы его, повязку под спину, коленом по ребрам. Пристрелили бы гада! Справились вроде. На носилки его! Та же проблемма, повернуть на бок, носилки под спину, обратно. Полыхаев стонет, у меня руки дрожат, Рагулин уже не шипит даже. Положили. Потащили. Ой, мамочки! Это ж надо с кочки на кочку этого слона перетаскивать, да чтоб вместе одновременно, а иначе одному его и с места не сдвинуть. А у нас еще и снаряжение и инвентарь у нас, и не поднимешься - бой кипит. - Ногами помоги! - говорю ему. - Подтолкни, падла! - Контузия у меня! - оправдывается Полыхаев. - И Снегирь обещал два вне очереди, если увидит что! Как доволокли - не помню. Мокрый весь, аж в сапогах хлюпает. В глазах слезы, темные круги и три сержанта Снегирева. - Становись! - командует тот. Обошел он вокруг Полыхаева, на часы посмотрел: - Пятнадцать минут, - сообщает. Не может быть. Часа два там возились... Я вперед смотрю, от той кочки, где Полыхаев лежал, метров тридцать, два скачка. И борозда глубокая тянется. - Товарищи бойцы! - обьявляет Снегирев. - Сегодня, в бою с врагом, геройски погиб рядовой Полыхаев! Взвод стенает, давится, лица вниз. Мы с Рагулиным переглядываемся. - Его убили не враги! - продолжает Снегирев. - Враги его только ранили. А добили друзья, однополчане, боевые, так сказать, соратники! Потому как пока добрались, пока справились, да пока обратно приволокли. А уж какую первую помощь оказали, тут бы и здоровый не выжил! И на нас смотрит. "Все, говорит, ясно?" Куда уж яснее. Это вам не пальчик перевязать и не таблетку надвое. А ведь это еще не бой... . Все что мог, все что надо, обьяснил нам всем сержант Снегирев. И не лекциями сонными, а живым примером, на пятнадцать минут.
С того дня двадцать два года прошло. Сегодня я сам врач, в другой стране живу, в другой армии служу. Но что хорошо помню: до самого конца учебки, все полгода, ни на одном Снегиревском уроке, ни один из нас не заснул. Нет, были все-таки люди, были... .
Делаю кое-какую работу для одной фирмы. Звоню к ним в бухгалтерию, далее диалог со служащей - типичной прибалтийкой, отношения между нами очень хорошие. - Анни, ты в курсе, что зажабила мне две последних выплаты? Как ты ночами спишь? Мои дети не являются тебе во сне, протягивая тонкие дрожащие ручонки? - А, так это твои дети?
Не смог удержаться. Мы, за давностию лет, даже не представляем себе масштабов той войны. Для нас уже сейчас это абстракция. В Киевской оборонительной операции советская армия потеряла миллион человек. Миллион. Более трехсот тысяч убитыми, более шестисот тысяч пленными. Это большой провинциальный город перестал существовать. А были еще Минская, были Волхов, Ржевка, Смоленск и тд. И это только начало войны. Дед моей жены свой первый бой принял под Курском. Командир танка, 19 лет. За этот бой он сменил четыре танка и четыре экипажа. Из трех рот танкового батальона (учавствовавших в бою) вернулось живыми тридцать человек. Это частный случай, но таких миллионы. Посмотрите вокруг, вы много знаете 19-летних пацанов способных на такое? Мы себе и в страшном сне, в самых жутких кошмарах не представляем себе что это.
История произошла на сьемках фильма "Тарас Бульба".
Места там красивые, холмы, речки, рощицы. А не очень далеко от места сьемок, на берегу речушки очень любили местные жители пикнички устраивать. Шашлычки, водочка и все дела. Так группа то ли артистов, то ли статистов нашла себе развлечение. Постарайтесь представить в красках: Сидит на полянке, на бережку веселая компания, отдыхает. Вдруг треск, шорох и вываливает на них из лесочка такая бригада: Впереди бодро топает бородатый мужик в лаптях, армяке и шапке. За ним, ругаясь и толкаясь толпа польских гусар. Все как положено - кирасы, сабли, крылья за спиной. Вся эта толпа периодически наседает на мужика в армяке и пихает его. Мужик же держит в руках карту, упершись в нее носом. Периодически поднимает голову, вертит ею по сторонам и бормочет: -Да щас, щас, где то здесь тропинка...- Да отьебитесь вы, пся крев... После чего вся компания, ни на кого не глядя исчезает в лесу. Еще слышится треск сучьев и невнятная ругань. Гуляющие в ахуе, только через пару минут начинается отходняк и ржач. А артисты уже ушли дальше, искать новую жертву.
Помнится, в далеком детстве играли мы в футбол. Как сейчас помню один матч: наша "дворовая сборная" из 8 пацанов 12-13 лет, а против нас четверо воспитанников питерского "Зенита" лет 14-15. Как они вообще попали к нам во двор я уже не помню, да и не важно. Играли мы на импровизированном "поле", в половину обычного, даже меньше. Договорились на два тайма по 15 минут. За нас в воротах стоял "легионер" , пацан с соседнего двора нашего в возраста, занимавшийся в секции футбола, за них- их соклубник. Первый тайм нас разнесли как котят 4:0, причем с ленцой так, не напрягаясь, и если бы не наш вратарь, то могло быть и 8:0 запросто. Они двигались как машины, понимали друг друга не глядя, отдавали великолепные точные пасы через все поле, "обмотать" никого из них было невозможно. Мы выглядели жалко. Как оказалось, годы " дворовых тренировок" не стоили ровным счетом ничего против команды пофессионалов, в два раза меньших числом. Во время перерыва к нам подошел один из зрителей, мужик лет 40, как выяснилось, в прошлом игравший в молодости за какую-то провинциальную команду. -Вас восемь человек, - посоветовал он, - разбейтесь на двойки, каждая двойка пусть "приклеится" к одному из них. Не давайте играть, как мяч у них, сразу бросайтесь, мешайте, не давайте пасовать. И сами "не мудитесь", вы их не "обмудите". Как мяч у вас, сразу пасуйте, "в одно касание". И по вортам лупите, как сможете. Вот такие вот незатейливые советы но сразу скажу, и во втором тайме нас вынесли 4:1. Но мы этим советам последовали и во втором тайме это уже была Игра, настоящее рубилово. Мы носились как черти, не давали им вздохнуть, каждый из них был прикрыт двумя, они уже не прикалывались, играли если и не в полную силу, то уже серьезно. Мы опасно угрожали их воротам и один мяч все же закатили. Несколько раз они делали небольшие перерывы что бы посоветоваться, достаточно сказать, что за пять минут до конца матча счет был 2:1, но тут они начали играть "на вторых этажах", а поскольку были значительно выше и крупнее нас, то сделать мы ничего не могли и два последних мяча получили именно "с головы",- так это тогда называлось. Из всей этой игры я хорошо помню именно второй тайм. Помню лица этих пацанов, зенитовцев. Вспотевшие, разочарованные. И наши- растрепанные, проигравшие с разгромным счетом, но гордые, довольные. У всех нас, как оказалось, было тогда одно чувство- ну вот еще чуть-чуть, еще один тайм и мы бы их "сделали"! Не сделали бы, конечно, скорее всего. Но я думаю, все мы прочувствовали что такое настоящая командная игра, еще долго потом мы жутко гордились этим матчем и всем подряд с упоением рассказывали как играли с "Зенитом". И никто не понимал, как можно так радоваться, проиграв в конце концов. Просто мы, пацаны жившие с пеленок в одном дворе, сотни раз игравшие вместе, сотни раз дравшихся друг с другом, ссорившихся и мирившихся через день, впервые чувствовали себя стаей, командой, делавшей одно дело и способных достойно биться даже с теми, кто намного лучше и сильнее нас. Надеюсь, всем нам это пригодилось.
У знакомых в доме две собаки, лабрадориха десяти лет, уже старушка, добрейшая псина, а пару лет назад взяли приблуду, найденого в лесу трехнедельного щенка. Нзавали Джези и не знаю, как так получилось, но приблуда выросла в небольшую, но покореженную на всю голову шавку: бросается на людей, на хозяев рычит, может и прихватить. Лабрадориха, которая ее можно сказать вырастила, ходит по стеночке поджав хвост, будучи в два раза крупнее. Хозяева пытались воспитывать, но безрезультатно. Говорят порода такая- "хнанит", это бедуинские пастушечьи собаки, полный отстой. Мучались они с ней страшно - и жизни никакой и отдать куда-нибудь рука не поднимается, усыпят же ясно дело.
А на днях заезжал к ним по делам - о чудо, Джези не узнать. Притихла, ходит тихонько, косится злобно, но не рычит, не кидается. Удивился, неужто, говорю, воспитали все-таки? Но как? А ларчик просто открывался... . Дальше со слов хозяина: Недели три назад ночью звонок - двоюродный брат, мол, срочно улетаю, дело жизни и смерти, на вас вся надежда, приютите собачку... . Да, знаю... нет, не успеваю...на пару недель..плииизззз... . Так в доме появился Линдо. Какой он породы не знал никто, представьте тушку боксера с широченной мордой амстафа и с ушами лабрадора. При этом добродушный и воспитанный пес. Поместили его на заднем дворе, Линдо деловито осмотрелся, обнюхался, где надо пописал, с интересом посмотрел на беснующуюся за стеклом Джези, моментально сдружился со старушкой Пэм и убежал с ней гулять. Джези, которую по лютости нрава никогда не выпускали одну, лаяла и бросалась на выходящую во двор стеклянную дверь дня два без передыху, потом вроде поутихла. Линдо на нее внимания не обращал, ну лает и лает. Через несколько дней, когда страсти улеглись, Линдо запустили в дом. Первое время он смирно сидел в уголке, привыкая к обстановке, виляя хвостом и улыбаясь всем проходящим, как улыбаются только амстафы. Джези ходила мимо бочком, злобно порыкивая. Линдо, однако, в местные разборки не вмешивался, понимая что он в гостях, лишь следил за Джези взглядом и чем дальше, тем больше появлялось в его взгляде что-то очень нехорошее... . А потом случилось следующее: мерлкая тварюга, решив показать кто на самом деле в доме хозяин, ни с того ни с сего рыкнула на Пэм, которая тут же забилась в угол, отвернув морду. Линдо спокойно встал, подошел и одним движением лапы придавил сучку к полу. Просто придавил и все. Потом медленно приблизил к ней огромную морду и посмотрел. Не рычал, не скалил зубы, просто посмотрел ей прямо в глаза и только. Джези пискнула и оставляя мокрый след рванула прочь. С этого момента в доме настали тишь да благодать. Никто не лаял, не рычал, не бросался на окна или на людей. Линдо спокойно сидел на своем месте, посматривая вокруг, Пэм примостилась рядом, Джези большую часть времени сидела в комнате у кого-то из детей, а если выходила, то двигалась исключительно по кривой, по противоположной от Линдо стене. Где-то с неделю назад вернулся наконец хозяин и Линдо забрали. Провожали его всей семьей со слезами на глазах. Уходя Линдо обернулся и посмотрел на дом, где прожил почти две недели, а потом на хозяев, как бы говоря: ну вы, это, звоните если что, приеду, разберусь. - Ну и как теперь? - спросил я. - Джези еще пару дней не могла поверить, что Линдо увезли. Бывает начнет лаять, да на дверь бросаться и сразу оп... сьеживается, хвост поджимает и по сторонам зырк-зырк, нет ли Линдо поблизости. Он-то, бывало только голову повернет в ее сторону, она от страха под себя делает. Сейчас, конечно уже поняла, что его нет и иногда начинает быковать, так мы только скажем "Линдо!", она сразу в чувство приходит. Так что мы серьезно думаем иногда выпрашивать его к нам на недельку-другую. А что, хозяин его часто заграницей, помощь по любому не помешает, всем хорошо. Должен же быть мужик в доме.
Батя мой был военным, поэтому по гарнизонам я наездился. Так получилось, что в седьмом классе учился я в военном городке Елань Свердловской (ныне Екатеринбургской) области. Вообще учился я всегда неплохо, был хорошистом, а если бы не хроническое распиздяйство, мог бы быть и отличником. Приехав из достойной Питерской школы в какую-то занюханую точку "за хребтом", я к своему изумлению и ужасу быстро понял, что с трудом тяну на здешнего троечника. Год, господа. Год взяло у питерского зазнайки поднятся до уровня средних хорошистов еланьской школы. А теперь расскажу про учителей. Математика. Ты мог знать все, и решить все правильно. Но. Пятерку по геометрии можно было получить только если задача была решена необычным способом. Разрешалось выдумывать что хочешь, работать в паре, соревноваться группа на группу кто быстрее и кто правильнее, разрешалось спорить с учителеницей, разрешалось дорисовать к какому -нибудь треугольнику хошь ромб, хошь куб, а хошь параллепипед. Решил оригинально-пять. Не решил- только четыре. География. Самая молодая учительница. За урок вызывала к доске треть класса и гоняла по карте как вшивых по бане. Города и столицы, реки и моря, озера, горные массивы, проливы, острова. И тоже, можно было знать по теме все, не сдюжил у карты- только четыре. Мои дети до сих пор считают что я знаю географию лучше Гугл Мапс. Английский. Всегда знал неплохо, читал и переводил. У этой еланьской англичанки говорили все. Она летала по классу, успевая между подачей темы поднять каждого, да и не по разу, перемежая вопросы на русском и на английском и надо было говорить, говорить, говорить. Она могла обьяснять про времена и вдруг ткнуть пальцем в кого-нибудь: Ты! Окно! Ты! Тable! И надо было быстро отвечать, переводить, спрашивать, говорить. Физкультура. Всегда был парный урок. Сначала бегали, прыгали потом играли. Весь класс произвольно делился физруком на команды и шел играть. Футбол, волейбол, баскетбол. Зимой- лыжи и хоккей. В хоккей я когда-то пусть недолго, но играл, в школе питерского СКА. Но тут пришлось иметь дело с пацанами, которые не снимали коньков всю долгую уральскую зиму. В первой же игре меня пару раз бортанули от души и дали отползти отлежаться. За год я научился играть в футбол и баскетбол, причем научился играть в разных командах и с разными соперниками, что не раз помогало мне в жизни и не только в спорте. Но самым страшным уроком была моя любимая История. Моя первая и искренняя любовь до сих пор. Единственный предмет, на который я шел гордо расправив плечи, думая что вот сейчас то... Ага. У исторички любимый вопрос был- почему? Знаешь даты и цифры? Хорошо. Когда было Ледовое побоище? А Почему? А что случилось? А предпосылки? А последствия? А почему ты так думаешь? Это был единственный предмет, из-за которого мы бегали спрашивать у страшекласников и даже, о боже, приходилось брать книги в библиотеке, кстати, то же отличной. Еще момент- в классе не было двоечников. Были отличники, были хорошисты, были троечники. А вот двоечников не было. Была какая-то атмосфера что учились все. Плохо ли хорошо ли, но ни камчатки ни андерграундов на которых все махнули рукой и тащили из класса в класс из-за отчетности почему-то не было. Через год я вернулся в Питерскую школу, обнаружив, что по всем предметам, особенно по английскому, я на голову выше всех в классе. Более того, учиться мне было не интересно- какое нудное мычание, скукота. Меня лично это поразило больше всего- в той школе учиться было адски трудно, но при этом как-то легко, все было весело, интересно, как бы сейчас сказали- был драйв. А в этой вроде легко, но как-то муторно. Может поэтому я забросил учебу и переключился на девчонок. Но это уже другая история. П.С : Повзрослев, я поинтересовался у мамы, как так, что школа в богом забытом гарнизоне была на голову выше питерской, причен далеко не худшей? Ответ матушки был прост: Это военный гарнизон, а кто у жёны у офицеров? Или из Пед или из Мед... . Выбор у школы был огромный, они и выбирали лучших. Ну и конечно, дети офицеров. А это значит дисциплину и папкин ремень, не педагогичный, но весомый, тоже никто не отменял.
В догонку истории "Это кино, детка". https://www.anekdot.ru/id/928144/
Актер Одед Пеэр (Мумия, Обитель зла) рассказывает: На сьемках одной из серий "Обители зла" он играл бойца спезназа. И вот сьемки, Пеэр с командой, в снаряжении, с оружием, начинают движение. И тут: "Стоп"! Подходит военный консультант, бывший "спец", указывает на него пальцем, - "Ты вот неправильно двигаешься и оружие держишь неправильно и вообще все не так!" -Да ну?- удивился Пеэр, родившийся в Тель-Авиве и проходивший срочную в израильском морском спецназе. -То что ты из "бывших" видно сразу,- улыбнулся консультант, подходя.- Но тут "Голливуд", парень. Тут нужно двигаться не правильно, а красиво. Давай покажу... .
Есть у меня собака. Звать Фроська. По нашим понятиям - старушка. Подобрали мы ее 15 лет назад на улице, полуживым щенком. Сегодня это еще бодрая жизнерадостная дворняга. Умная и прожорливая, как и положено порядочным собакам. Как-то выхожу в салон, лежит она на диване. "Вот, думаю, зараза, вконец оборзела!!" - Фрося! - кричу, - а ну кыш...(нен. лекс) Лежит, не шевелится, даже хвостом не поведет. Смотрю - как-то странно лежит, неестественно. Вытянулась. Глаза закрыты. - Фрося, - зову уже тише, - Фроська... Ноль эмоций. Честно скажу, сердце у меня упало. Все-таки пятнадцать лет вместе, член семьи. Мысли - как жене скажу, детям? Подхожу к дивану. Не шевелится. Наклоняюсь, смотрю. И тут эта тварь чуть поворачивает морду и хотите верьте, хотите нет - подмигивает мне одним глазом!!