Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
Костя - сирота, старый холостяк и мой лучший друг. Во время моей второй беременности мне приспичило ремонт и Костя бывал у нас почти каждую неделю. И вот я в приемнике роддома, звонит Костя, чтобы уточнить что-то по ремонту, я говорю: - Костя, давай потом, я сейчас в больнице. - В смысле в больнице? - Ну в роддоме. Тягостное молчание на том конце провода. Я: - Только не говори, что ты не видел, что я беременная. Костя в замешательстве: - Нет, я видел, что ты жирная и все.
Подходя к дому услышал истошный женский вопль: - Чё ты сказал??!
Глянул - вопила приличная с виду дама лет 30, обращаясь к своему сыну. Малыш посопел и ответил: - Я сказал постой! - Нет, ты сказал: "Стой, блять!" Это плохое слово! Никогда так не говори больше!
И сурово зашагала вдаль, уткнувшись в смартфон. Шагов через полсотни обернулась и обнаружила, что сын отстал далёко. - Чё ты плетешься, блять?! - заорала она на весь двор.
Мудрый Лао Дзы однажды сказал: дети не учатся наставлениям родителей, они просто копируют их собственное поведение. Так что, если хотите вырастить ребенка своей мечты, попытайтесь для начала стать ее прототипом.
С годами пузо всё больше, проходить спецконтроль в аэропорту всё сложнее, габариты подковы не меняются, поэтому приходится поднимать руки вверх. 5 мая. Лечу в Шереметьево с юга России. Прохожу через подкову с поднятыми руками, стоящей на выходе тётке из службы авиабезопасности говорю "Гитлер капут!". Немедленный ответ тётки "Воистину капут!".
Ко Дню Победы. Навеяно вчерашней историей Bell285 о его деде, на которого пришло "пропал без вести", когда дед сидел и умер в сталинских лагерях.
Мой дед по отцовской линии тоже "пропал без вести" в 42 году. Десятки лет его семья - мать, жена, его дети - мечтали узнать хоть что-то о его гибели, хоть на могилку съездить. Ничего.
Сначала умерла мать, потом жена. Потом умер мой отец - его сын, уже в 21 веке. Последней ушла его дочь. Так ничего и не узнали о его судьбе. И только несколько лет назад я узнал о его пути после "пропажи без вести". Дед попал в плен и был помещен в концлагерь, где и умер. Аккуратные немцы вели учет всех попадавших в концлагеря. Эти архивы сохранились, но у великого СССР, содержавшего половину социалистического мира, не нашлось денег нанять сотню архивистов, чтобы они день за днем, год за годом разбирали эти архивы и оповещали родственников. Это было бы просто - почти у всех были переписаны данные солдатских книжек, где указывался военкомат, из которого они призывались. Но на все это великая страна просто наплевала. И только в 21 веке, на деньги меценатов, конечно же, не государства, впавшего в волну победобесия, началась эта работа. Был создан сайт в интернете, куда помещались оцифрованные данные архивов, где я и увидел своего деда.
Родину, конечно, защищать надо, но "Родина тебя кинет, сынок. Всегда."
- Опять дождь, температура вблизи нуля, сижу дома... И это, блин, май! - Успокойся, как сказал один практикующий юрист: "Сидеть дома - это еще не самый плохой вариант!" 😕
- Сынок, ты скоро закончишь школу, пора выбирать профессию. Нам с мамой хотелось бы, чтобы ты стал врачом. - Что ты, папа! Я же не могу убить даже муху!
У истоков «Спартака» была водка. И немного коньяка
«Кто мы? Мясо!» Футболка Дмитрия Сычева с этой надписью, показанная 10 июля 2002 года после победного гола «Зениту», навсегда легитимизировала прозвище спартаковцев. Происхождение прозвища «мясо» - это отсылка к командам «Пищевики» и «Промкооперация» – официальным предшественникам «Спартака» в 1926–34 годах. В СССР у всех спортивных клубов была ведомственную привязку. В соответствии с этим порядком, куратором будущего «Спартака» стал профсоюз работников пищевой и вкусовой промышленности. Однако если копнуть чуть глубже, то становится очевидным, что возникновением клуб обязан отнюдь не производителям колбас. Первым спонсором и фактическим создателем футбольной команды «Сокол», которая впоследствии и была преобразована в «Спартак», была компания «Шустов и сыновья» – крупнейший российский производитель водки и других крепких спиртных напитков. В числе 53 учредителей «Сокола» значились писатели Антон Чехов и Владимир Гиляровский. Членами РГО были Лев Толстой и премьер-министр Российской империи Петр Столыпин. Главным спонсором общества стал Николай Шустов – руководитель крупнейшей в стране алкогольной компании «Шустов и сыновья». К моменту основания РГО «Сокол» Шустовы были одними из самых успешных предпринимателей Москвы. Основа их бизнеса – производство алкоголя. Компанию в 1863 году основал отец братьев Николай Леонтьевич Шустов. Маленький завод на Маросейке был одним из 300 водочных предприятий, действовавших тогда в Москве. В условиях жесткой конкуренции выделиться непросто. Но у Шустова это получилось благодаря агрессивному маркетингу. Прием, который он использовал еще в 1860-е, вошел во все учебники по продвижению товаров. Шустов нанимал студентов, которые заходили в кабаки и трактиры и громко требовали подать им шустовской водки. Когда таковой не оказывалось, они устраивали скандалы с битьем посуды и мебели (Шустов оговаривал бюджет погрома – не более 10 рублей). Скандалиста забирали в полицейский участок, а на следующий день в бульварных газетах выходили заметки об очередном скандале, где подчеркивалось, что он произошел по причине отсутствия в заведении шустовского алкоголя. Из-за подобной скандальной рекламы напитки Шустова были постоянно на слуху, и количество заказов на них росло. Войдя в число крупнейших производителей водки и настоек, Шустов продолжал тратить огромные деньги на рекламу. Причем подходил к ней творчески: помимо обычных модулей в газетах упоминание шустовских напитков встречалось в самых неожиданных разделах: в анекдотах, стихах и рассказах, где персонажи не просто пили, а именно шустовскую водку. Актеры в постановках, где действие предполагало распитие алкоголя, упоминали, что они пьют напитки Шустова. Рекламные щиты «Требуйте настойки Шустова» украшали борта первых московских трамваев, а также пароходов и дирижаблей. Шустов первым из русских предпринимателей разработал уникальный логотип – колокол, который изображался на всех этикетках. Впервые он появился на шустовских коньяках. «Не было в империи трамвая или конки, на крышах которых не громоздился бы щит «Коньяки Шустова!» – вспоминал потом один из основных конкурентов Шустовых, Владимир Смирнов (тот самый, который продал американцам бренд водки Smirnoff). – С граммофонных пластинок орали не своими голосами Бим и Бом: «Дайте нам шустовский коньяк!» Пластинки раздавали совершенно бесплатно в рекламных целях… Но, что удивительно, она сработала! Все брали «Коньяки Шустова», как будто сошли с ума!» Шустовы заслали в Париж несколько специально отобранных молодых людей с хорошими манерами и модельной внешностью. Те приходили в лучшие парижские рестораны, заказывали самые дорогие блюда и шустовский коньяк. Коньяка, конечно, не было. Узнав об этом, посетители с грустным видом расплачивались за заказ, даже не притронувшись к еде, и уходили со словами, что были гораздо лучшего мнения об этом заведении. «Но раз у вас нет Во многих странах алкогольные напитки – предмет национальной гордости. Французы гордятся винами, шотландцы и ирландцы – виски, бельгийское пиво и вовсе включено ЮНЕСКО в список нематериального наследия человечества. Так сложилось, что Россия во всем мире ассоциируется с водкой. Понятно, что это стереотип, но довольно устойчивый. До сих пор многих легионеров РПЛ спрашивают, пробовали ли они русскую водку. При этом вряд ли можно сказать, что водка – это то, чем реально гордятся россияне. Чаше ее воспринимают как источник социальных проблем. Между тем именно водка на протяжении двух сотен лет выполняла ту роль, которую сегодня в экономике Российской Федерации играют нефть и газ – ключевого источника поступления доходов в государственный бюджет. Структура доходов бюджета с 1763 по 1914 годы очень похожа на то, что мы имеем в последние 25 лет. Если с 2000 года от 36% до 51% доходов бюджета обеспечивают нефть и газ, то с начала правления Екатерины II и до начала Первой мировой (тогда был введен сухой закон) точно такую же долю доходов государства обеспечивал алкоголь. Главным образом водка, а если точнее, то хлебное вино – так тогда называли крепкие невыдержанные дистилляты без дополнительных примесей. Водкой в то время называли разнообразные крепкие настойки и наливки. Но, чтобы не путаться, мы будем называть весь крепкий дореволюционный алкоголь водкой – так привычнее. Впервые важную роль крепкого алкоголя для государственной казны понял еще первый русский царь Иван III, когда ввел государственную монополию на производство и продажу спиртного. Производить алкогольные напитки было запрещено даже церкви, поэтому в России, в отличие от Западной Европы, монастыри не стали центрами алкогольного производства. Все сосредотачивалось в руках государства. При Иване Грозном в Москве открылся первый государственный кабак, где гуляли опричники. Но главной доходной статьей государства водка стала уже при Романовых. В XVII веке водочные деньги помогли России восстановиться после разрушительных времен Смуты и позволили эффективно осваивать Сибирь. Кабаки были одними из первых зданий, которые возводили в каждом новом сибирском городе. Они предназначались не только для увеселения местного населения, но и для усмирения коренных народов. Вожди сибирских племен должны были выплачивать представителям московского царя дань – ясак. Чтобы те не забывали об обязательных платежах, их приучали к кабаку. На новый уровень водочный бизнес государства вышел при Петре I. Именно при нем расцвела система винных откупов – самого доходного вида деятельности в Российской империи. Система выглядела так: государство объявляло аукцион за винные откупы – эксклюзивное право торговать алкоголем в определенной местности. Такое право предоставлялось на четыре года. Победитель аукциона получал в управление кабаки (все они были государственными), в которых продавал произведенную государством водку по установленной государством цене. При этом он брал на себя обязательство продать не менее определенного объема, чтобы гарантировать доход казне. Торговля велась и оптом, и в розлив. Продавать любую еду в кабаках было запрещено, так что пили без закуски. Выгода откупщика в том, что, продав государственный объем, дальше он торговал себе на карман. К тому же в его доход шли продажи более дорогих настоек и пива. Но в реальности, разумеется, каждый управляющий кабака пытался обмануть государство, разбавляя водку водой или не доливая порции алкоголя посетителей, которых в то время вполне официально называли «питухами», от слова «пить». Откупы были настолько выгодным делом, что одной из самых щедрых форм царской милости стало наделение приближенного ко двору персональным винным откупом. Это тут же гарантировало благосостояние. При Петре I доходы от винного откупа составили всего 13,1% доходов госбюджета, а спустя 40 лет к началу царствования Екатерины II они равнялись уже 32,3% – в два с половиной раза больше всех доходов от внешней торговли. Екатерина провела важную реформу – разрешила заниматься производством алкоголя частникам. Правда, исключительно представителям дворянского сословия. С тех пор почти при каждом имении помещик заводил винокуренный заводик и имел большое число рецептов фирменных настоек. Алкогольные доходы в структуре госбюджета достигли пика к концу 1850-х, превысив 50%. Для сравнения: в то же время в Великобритании доход государства от продажи спиртного составлял менее 20%. В большинстве стран эта цифра была существенно ниже: в Австрии — 10%, во Франции — 9%, в Пруссии — 6%. То есть производство и продажа крепкого алкоголя были в Российской империи делом государственной важности. Откупщики становились не просто богатыми, а очень влиятельными людьми. Императоры выпускали распоряжения, предписывающие губернаторам на местах оказывать им полное содействие в любых вопросах. Чтобы понять степень влияния – в 1731 году «Питейная компания» крупнейшего московского торговца алкоголем Петра Гусятникова окружила периметр города 37-километровым валом. Это были земляные насыпи, между которыми располагались заставы – таможенные посты, которые проверяли всех въезжающих в Москву. Единственная задача этого сооружения – недопущение в город нелегального алкоголя. Валы срыли только во второй половине XIX века, но они сохранились в виде названий московских улиц (Бутырский вал, Сокольнический вал, Пресненский вал и т.д.) и площадей (Тверская застава, Калужская застава и т.д.). Борьба откупщиков с нелегальным алкоголем имела глобальный масштаб. Они содержали отряды частной сыскной полиции, которая выявляла нелегалов и сдавала их полиции. В 1858 году в тюрьмах по обвинению в кормчестве (то есть нелегальном обороте алкоголя) одновременно пребывали 111 тысяч человек. Это была настоящая народная статья. Но было и другое наследие, оставленное российскими торговцами алкоголем. Крупнейший откупщик середины XIX века Василий Кокорев на личные деньги запустил в Москве первый общественный транспорт – конку из центра до площади Трех вокзалов. Он же открыл в Москве первую частную картинную галерею – за пять лет до Павла Третьякова в 1862 году. Торговец водкой покровительствовал искусству: современники вспоминали, что у него было преимущественное право покупки новых работ ведущих мастеров от Репина до Васнецова – и только если он не покупал, картины предлагались Третьякову. Наследие водочников Шустовых сохранилось до сих пор. С приходом советской власти братья Шустовы – до этого московские миллионеры – стали скромными советскими служащими. Чемпион по академической гребле Сергей Шустов работал в Центросоюзе – главном управлении Потребкооперации в стране. Там он отвечал за контроль качества алкогольных напитков, производство которых возобновилось в СССР в 1924 году. Его старший брат Павел в 1927 году выпустил книгу «Виноградные вина, коньяки, водки и минеральные воды», в которой раскрыл рецепты некоторых наиболее успешных семейных продуктов: «Черного рижского бальзама», настоек «Спотыкач», «Зубровка», «Рябина на коньяке», которые встали на вооружение советской алкогольной промышленности. «Спартак», основанный ими как небольшая секция при гимнастическом обществе, стал главным клубом отечественного футбола, о чем Шустовы, наверное, и не мечтали. И водка, и «Спартак» — это важные большие вещи для истории нашей страны. То, без чего нас сложно представить.
Раздражают меня меркантильные девушки. И мужики-слюнтяи, которые платят за них в ресторанах, покупают им шмотки, туры. И другие люди, которые ведут себя не так, как мне хочется.
Если вы поедете в Ирландию, в графе " цели визита" пишите "подраться с Мак Грегором". Если будут приставать:"а зачем кочерга?" Говорите:"без неё не справлюсь."
Комедии абсурда у нас мало кто любит потому что абсурда слишком много в жизни и их принимают за документальное кино, которое не пользуется популярностью.
Петька пишет доклад о животноводстве. - Василь Иваныч, а что такое "круп"? - Ну, Петька, ты знаешь, что такое "нюанс"? - Знаю, Василь Иваныч, не надо больше! - Так вот круп - это то место, через которое ты его узнал.
- Представляешь, Амазон вовсю тестирует доставку дронами - посылка падает прямо на специальный QR-маркер на земле, но иногда с высоты в 2-3 метра. - О, я даже знаю, кому сделаю целых два анонимных подарка - кепку с забавным принтом и пресс-папье!
Предисловие: "чтобы не было [между вами] какого блудника, или нечестивца, который бы, как Исав, за одну снедь отказался от своего первородства" ( библия)
Забери сегодня праздничную еду у населения и многие отрекутся от своей веры.
На работе Оля считалась творческой личностью, театралом и меломаном - в графе "Хобби" своего резюме она написала: играю на кожаной флейте, душу епископа...
Спокойно жили люди с поговоркой – Утро вечера мудренее. Потом нашлись мудрецы. И всунули свою поговорку – Вечер утра мудренее. И все перестали работать.
До революции население России было на 90 процентов православными, потому что очень любили куличи, паски и крашенки. После революции, когда узнали что больше не будет пасок, куличей и крашенок, то почти все дружно перешли с православия в атеисты, да так что Хрущев потирая руки любил повторять: - Такими темпами мы к Олимпиаде 80 покажем по ТВ последнего боговерующего как исчезнувший вид!
