Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
Нина (полностью Нинель, что в свою очередь значит «Ленин» наоборот) выросла в одном московском доме с моей будущей женой, потом окончила пединститут и уехала по распределению в какой-то, не помню, Багровск или Бодровск учить детей русскому и литературе.
Преподавала она прекрасно, со всем энтузиазмом молодости. Ученики ее обожали, девочки пытались подражать в манерах и одежде, мальчики глазели и витали мыслями где-то далеко от школьной программы. За глаза прозвали ее Миледи, не только за красоту и отдаленное сходство с актрисой Тереховой, но и за то коварство, с которым она порой назначала контрольные.
А вот с личной жизнью как-то не задалось. На филфаке на сто красоток приходилось два очкарика, в Багровске мужики тоже под ногами не валялись. То есть как раз валялись после каждой получки, при горбачевском сухом законе даже больше, чем до него, но такие кандидатуры Нина не рассматривала. Конечно, к ней клеились. Городок небольшой, любую полузнакомую рожу встретишь пять раз на неделе то тут, то там. И каждый раз приходилось терпеливо объяснять, что на танцы она не пойдет, и к себе в съемную комнату не пригласит, и прямо сейчас отметить с клевыми пацанами день мелиоратора никак не может.
Наконец один из донжуанов решил, что столичная штучка много из себя строит, и полез под платье прямо на улице. В Багровске это считалось в порядке вещей, никто бы на Нинины крики не отозвался, но, к счастью, поблизости тусовались трое ребят из ее девятого «А». Донжуану вломили люлей и постановили впредь провожать Нинель Сергеевну до самого дома, по крайней мере в те дни, когда она вела факультатив или вторую смену и уходила из школы затемно.
Ох, сколько всего было переговорено во время этих провожаний! Про книги, про жизнь, про политику, и самые заветные мечты, и самые стыдные семейные тайны, и о том, какой должна быть настоящая женщина – конечно, такой как вы, Нинель Сергеевна!, и каким должен быть настоящий мужчина – главное, честным и благородным.
Своих защитников она звала мушкетерами, вполне логично, учитывая ее собственное прозвище. Крупного и плотного Сережу назначила Портосом, бойкого и разговорчивого Игорька – Арамисом, а роль Атоса досталась Павлу. Именно так, он с детства отзывался только на полное имя, никаких Паш или боже упаси Павликов.
Девятый «А» перешел в выпускной десятый, тогда еще была десятилетка. Незадолго до выпуска каждый из троицы подгадал остаться с Ниной наедине и признался ей в любви: мол, девчонки-ровесницы – дуры, с ними даже погворить не о чем, а вы самая прекрасная женщина на свете. Потерпите каких-нибудь пять лет, я кончу институт, вернусь в Багровск взрослым человеком и на вас женюсь. Подумаешь, восемь лет разницы, никто даже и не заметит, а кто станет вякать, тому не поздоровится.
Каждому Нина ответила, что польщена, что любит его как человека, но не надо спешить с клятвами, детская влюбленность в учительницу – вещь известная и быстро проходит. С каждого взяла обещание писать ей письма и пообещала писать в ответ. Каждого по-матерински поцеловала на прощание. Или, может быть, не совсем по-матерински, все-таки ей было только 25.
Где-то через год Игорь-Арамис написал: не обижайтесь, Нинель Сергеевна, но свое обещание на вас жениться я отзываю. Вы были правы, это ребячество. Помните, мы говорили о том, какой должна быть настоящая женщина? Тут есть одна девушка в параллельной группе, она как раз такая. Как честный человек, я должен на ней жениться прямо сейчас, а как благородный – все же подожду, пока мы получим дипломы.
Портос-Сережа то же самое выразил короче: помните Наташку из десятого «Б»? Ей не нравится, что вы мне пишете. Ревнует. Дура, конечно, но у нас всё серьезно, я не хочу ее огорчать.
Павел-Атос замахнулся на самый крутой вуз, МАИ. Не поступил и загремел в армию, не куда-нибудь, а в Афган. Это был самый конец афганской авантюры, но на его долю хватило. Через полгода вдруг написал: – Нинель Сергеевна, у меня к вам странная просьба. Можете прислать свою фотокарточку? У всех парней остались девушки на гражданке, они про них рассказывают, хвалятся, а у меня же нет никого. Я рассказал про вас, но так, как будто вы не учительница, а учились со мной в одном классе. А они не верят.
Нинель решила поддержать бойца, прислала фото, на котором ей 18 лет, написала на обороте: «Павлу от Нины». И письма стала подписывать не именем-отчеством, а «Нина», потом «Целую, Нина», а потом и «Крепко целую». Павел страшно обрадовался, перешел в ответных письмах на ты, тоже стал писать, что целует, и даже конкретизировать, куда именно и сколько раз. Нина писала как бы от имени девчонки-одноклассницы, но с умом и опытом взрослой женщины. Игра затянула обоих, незаметно пошли уже признания в любви, слюнявые нежности и даже то, что сейчас назвали бы виртуальным сексом. Ничего удивительного, что когда Павел зашел к ней после дембеля, всё то, что они навоображали в письмах, само собой случилось наяву.
Я их видел однажды, когда они приезжали в Москву к Нининым родителям. Ей тогда было 30, ему 22. Смотрелись ровесниками, несмотря даже на то, что Нина была беременна. Павел отпустил для солидности бороду, работал на заводе мастером и учился заочно. Потом он приехал один на сессию, мы случайно столкнулись во дворе, взяли по пиву. Я не удержался и спросил: – Что, неужели совсем никаких проблем от того, что ты женат на своей учительнице? – Да нет, проблемы такие же, как у всех. Хотя… она же и сейчас преподает. Пока не было живота, обязательно какой-нибудь оболтус заловит в коридоре и начинает: «Нинель Сергеевна, вы мой идеал женщины, 15 лет разницы – ерунда, подождите, я вырасту и отобью вас у мужа». И злиться на него невозможно, сам таким был.
Ну и, как водится, эпилог. Что делать, жизнь идет к концу, невольно оглядываешься: а что сейчас с теми, кого знал 20, 30, 40 лет назад? Сейчас-то я в Москву не ездок, но пять лет назад – приезжал, было дело, останавливался в том самом доме, где когда-то жили Нинины родители и мы с женой, а теперь – наши родственники. Нина окликнула меня дворе. Я ее не сразу узнал, она выглядела лет на 20 меня моложе.
– Как там Бодровск? – спросил я. – Стоит? – Багровск. Не знаю, мы давно живем в Москве, в родительской квартире. Папа умер, мама болеет, нужен постоянный уход.
У нее зазвонил телефон. – Милый, сейчас иду, – отозвалась она. – Встретила знакомого, разговариваем. Антоша, ну что ты такой нетерпеливый? Сказала же – сейчас.
Так-так, подумал я с разочарованием. Антоша. Атос Павел, стало быть, в прошлом. Не пережил-таки, что жена старше на восемь лет, нашел себе молодую. Небось еще сказал на прощание: «Ты учила меня быть честным и благородным – так вот, честно говорю, что ухожу, и благородно оставляю тебе квартиру». Хотя квартира Нининых родителей, какое там благородство.
Нина положила трубку и повернулась ко мне, прервав мои размышления. – Муж? – кивнул я на телефон. – Нет, внук. Моего мужа зовут Павел, ты разве забыл?
— Мишка, вставай, пора на работу! – потрясла мужа за плечо Люба. — Не тряси меня, не пойду на работу, — ответил Михаил и отвернулся. Жена рассмеялась: — Это что еще за новости? Все, хватит, погулял. Отпуск кончился, свадьба прошла. Пора и за работу. Делов-то сколько! — Сказал не пойду, значит, не пойду. На мое место уже другого приняли. Заявление на отпуск написал с последующим увольнением. Вот так. Отстань. Дай поспать. — Да ты что и впрямь уволился? Ой, дурак, ты что натворил? Такую работу днем с огнем не сыщешь, а он, пожалуйста, кому-то подарил. Ладно, — примиряющие сказала жена, надеясь, что это все шутка, — ты пошутил, я посмеялась. Вставай, завтрак стынет. — Люба, ты, что совсем не понимаешь? Я…не работаю с сегодняшнего дня. — Ты с ума сошел? С чего это вдруг ты не захотел работать? Как жить дальше будем? Моя пенсия маленькая. Ну, какова причина все-таки, а? – разбушевалась Люба, поняв, что ее благоверный не шутит. — Устал, честно сказать. Вот последнюю дочку замуж отдали, теперь у меня нет никаких забот. Сама посуди. У нас пятеро детей. Три сына и две дочери. Все подняли на ноги, отучили. У всех профессии, на хороших местах работают. Сколько сил было вложено?! Вот последнюю дочку Машу замуж отдавали, представляешь, уже не было сил. Думал прямо там упаду с приступом. Но, ничего выдюжили. Теперь пора на покой. Отдыхать буду. — Все сказал? А на что жить собрался, а? Ладно на пенсии был, сказала бы, деньги получает. Тебе до пенсии два года осталось. Потерпи. — Не выдержу, чую, загнусь на работе. — Ничего, не загнешься. А кто, интересно, тебя кормить будет эти два года? — Дети прокормят. Их пятеро. Как–нибудь отца голодным не оставят. — Чего? — задохнулась от неожиданности Люба, — ах, ты изверг, у детей изо рта кусок хлеба хочешь выдрать? Бессовестный. Дармоедничать надумал? Не дам, а, ну вставай! – уцепив за рукав, потянула Михаила жена. Муж махнул рукой, та и отлетела к стене: — Не бесись, сказал, не пойду, значит, не пойду, ты меня знаешь, — миролюбиво и при этом твердо сказал Михаил и снова отвернулся к стене. Люба слишком хорошо знала твердый и притом упрямый характер мужа. Потрясенная Люба, забыв даже про завтрак, выскочила из дома и побежала к соседке, бабе Зине.
— Ой, баба Зин, что творится, что творится? Что с мужиком сделалось? — Ты отдышись, Люба. Ну и что такое творится с твоим мужем? – спокойно спросила улыбчивая старушка, баба Зина. К ней все бегут за советом. Мудрая женщина. — Не хочет работать, устал, говорит. Ему всего два года осталось до пенсии, паразит. Как его образумить, не знаю. Может, надоумишь каким советом? — Не мудрено, что твой Михаил устал. Это же сколько сил надо, здоровья, чтоб пятерых поднять, да в жизни определить, а? Надорвался твой мужик, вот что скажу. Покоя ему хочется. — А мне покоя не хочется? Вот все о детях думаю. А ему, подлецу, и луна не свети. Всех определили, ничего не скажу. А кто им помогать будет? — Твоя бабья натура такая, курице-наседке сродни, лишь бы квохтать. Что скажу, муженька не трогай, а то сейчас в разнос пойдет. Ему сейчас покой, да ласка нужна, а там все образуется. — Я ему сейчас устрою и покой, и ласку покажу, вот дети приедут, мозги вставим бездельнику, — решительно заявила Люба и пошла домой.
Через неделю приехали все дети. Люба каждого обзвонила и просила прибыть на семейный совет. На вопрос, что случилось, слезно говорила, что отец с ума сходит, в тунеядство ударился, и надо всем собраться, мозги вправить ему. В воскресенье к дому стали съезжаться машины.
Люба и Михаил радостно встречали каждого из детей, внуков. Все кругом наполнилось детским смехом и молодыми голосами. Пообедали шумной компанией, внуки убежали на улицу, невестки убрали посуду со стола. Установилась неловкая тишина. Михаил сидел и ждал, он чувствовал, что неспроста все дети одновременно приехали. Старший Алексей кашлянул: — Мы это, отец, хотели спросить у тебя, ты чего это надумал не работать? — Устал я, дети мои. Хочется немного отдохнуть. — А сейчас что делаешь? Отдыхай, никто не против, а работу бросать зачем? Тебе до пенсии сроку с гулькин нос осталось, – подал голос средний сын, Артем, — два года всего. Столько лет работал, уж дотянул бы.
Младший Сергей и две дочери молчали, надеялись на старших. Люба тоже примолкла в сторонке. Михаил выпрямился и сказал. — Я, дети мои, действительно устал. Вот чую, недолго мне тянуть осталось. Решил на два года раньше перестать работать. Стажу у меня больше сорока лет, с лихвой хватит на пенсию. — А эти два года, чем кормиться будешь, а? – с язвой спросила жена. — Надеюсь, что пятеро детей сумеют меня прокормить на этот срок, а там и пенсия подоспеет, — ответил Михаил. Все зашевелились. Старший снова первый начал: — Я, например не могу тебе посылать деньги, вот только кредит оформили, новую машину покупать будем. Так что, отец, не взыщи. — И тоже в таком же состоянии, дочка учится в музыкалке, там расходы немалые, еще к репетитору ходит на английский, там тоже деньги нужны, не обижайся, свекор, но мы тоже пас, — ответила жена Артема. Сын молчал. — Отец, у меня ремонт затеялся, до зимы кончить надо, потом ее продать и купить с доплатой другую, побольше, — осмелился сказать младший Сергей.
Дочки разом заговорили, убеждая отца в своих стесненных обстоятельствах. В комнате стало шумно, каждый из детей доказывали друг другу о важности предстоящих финансовых тратах. Младшая Марина со слезами сказала: — Мы хотели в квартире всю обстановку сменить. Уже даже в рассрочку мебель заказали. Надеялись на тебя отец, а ты?
Люба торжествовала. Она встала, все стихли.
- Ну, вот видишь, Мишенька, каково им, детям твоим? Вот какой ты отец после всего этого? У всех проблемы, заботы. Им помогать надо, а ты от них тащишь. Ну как тебе не стыдно? Так что давай, хватит дурью маяться. Ты работник хороший, место найдешь. Завтра с утра на поиски работы, прежнюю по глупости потерял. И без заявления о приеме на работу домой не заявляйся. Понял? Вот все дети сидят и ждут твоего ответа.
— Понял, я понял. Эх, дети, я вас пятерых вырастил, а вы одного отца прокормить не хотите, — глухо сказал Михаил и вышел из комнаты. Дети разъехались. Михаилу действительно наутро повезло, его поиски закончились приемом на работу, правда не такую денежную, что была прежде, но считать можно нормальной.
На следующий день Михаил под добрые пожелания жены пошел на работу, и не вернулся. Из больницы пришла весть, умер Михаил. На работе плохо стало. Увезли на «Скорой». Обширный инфаркт. Не спасли.
Теперь Люба живет одна на крохотную пенсию. Дети навещают, но редко и то больше дочери, чем сыновья.
Старшая дочь училась во 2-3 (точно не помню ) классе. Всякое случалось. То внемлет моим поучениям и даст кому-нибудь конкретной сдачи, то ещё чего-нибудь. Короче, часто случались всякие разборки на родительских собраниях. Очередное собрание. Доходит очередь мне слушать о своём чаде. Классуха долго и внимательно на меня смотрит. Думаю - опять! И говорит: - На уроке логики я у нашей Светочки спрашиваю: "Сколько распилов нужно сделать, чтобы распилить дерево (бревно) на пять частей (понятно, четыре)? Света, не раздумывая, отвечает: "Шесть!". Классуха: - Ну почему же шесть, а не четыре? Света: - 1-ый: дерево нужно спилить. 2-ой: отпилить макушку. Затем сделать четыре распила, итого шесть! Народ ржёт, а я говорю: "Ей бы прорабом на лесоповале работать..."
Однажды мы с моим парнем зашли в магазин, я захотела купить кукурузу в банке. Он говорит: - Возьми другую, у этой банки нет колечка. Тут я решила блеснуть тонким намёком: - В этом мире много у кого нет колечка. Например, у меня, - и многозначительно посмотрела на своего парня.... Больше я этого парня не видела.
Поздняя осень, темный вечер. Еду по дорожке вдоль дома, на которую выходят подъезды, и непонятно, пешеходная она или можно ездить: с одной стороны, она весьма узкая и без тротуара, а с другой она явно ведет к парковочным местам в торце дома. У одного из подъездов сидит веселая маргинальная компания, от нее отделяется один из участников и идет впереди меня в направлении кустов у соседнего подъезда Еще больше притормаживаю, тихонько еду сзади - ни сигналю, ни рычу мотором, хотя у меня тогда был дизель и не услышать тарахтение было сложно. В итоге останавливается совсем, поворачивается и орет: - Ты чо! Куда прешь на***, бл***! Не видишь е**** в рот на х*** люди тут ходят? Опускаю стекло, чуть высунув голову отвечаю: - Извините. Идет ко мне ближе. Подошел, наклонился к открытому окну, руки на двери. - Чо нах сказал? Ты чо сказал б***? Ты на*** кому б*** сказал? Повторяю: - Извините, говорю, пожалуйста. Я не по злому умыслу - первый раз тут еду, зря подумал, что можно проехать. В конце дома развернусь и уеду. Он даже немного отшатнулся. Постоял, снова склонился, чуть другим голосом говорит: - А знаете что? Мне вот может тоже хотелось бы вот так - чтоб на Вы, да спасибо-пожалуйста-извините. А не вот это вот все - он неопределенно махнул одновременно на себя и в сторону компании на лавке - понимаете? - Угу - вздыхаю я и скорбно качаю головой. Он продолжил: - Не мы такие, жизнь такая. Потом тянет руку: - Ну ладно, давай... те. И осторожнее, правда ведь люди ходят, дети там. Киваю, уезжаю.
Авраам родил Исаака, Исаак родил Иакова Иаков родил Иуду и братьев его... Эта хрень продолжалась бы ещё долго, но тут придумали алкоголь, и рожать начали бабы. Мужикам стало не до родов.
В тот год Колька удивил всех. Из раздолбая-балабола вылупилась акула бизнеса. Для начала он разнёс в пух и прах своего начальника. Доказал, что выбранная архитектура приложения - полное оно и только время зря тратим. За трое суток написал свой код для нового решения. Проект закончили вовремя. Даже практически отлаживать не пришлось. Потом переряхнул тестеров и заставил таки их перейти на автоматическое тестирование. Качество продукта улетело в космос. Его повысили. Говорить он стал рубленными фразами, причем найти в этом заборе логики и аргументов дырку было невозможно. Приходилось соглашаться. Поскольку он стал начальником - его стали приглашать на совещанки к гендиру. Там он отжигал по полной. Крушил бизнес-планы и аналитические модели, выдавал свои предложения, после которых у аналитиков стекленели глаза и падали челюсти. Бизнес попёр вверх. А Колька всё рубил железными фразами и фонтанировал предложениями. Правда уже почти не смеялся на перекурах.
А потом... Да что потом - в мозгу опухоль нашли. Которая блокировала эмоциональную активность. Точнее объяснить не смогу, не медик. И из кандидатов в замы гендира он отправился прямо на химию и далее со всеми остановками. Четвертая стадия не лечится. Такая вот удача за хвост поймалась. Грустно.
Однажды в каком-то казино Оскар Уайльд проигрался в пух и прах. Наличных денег у него не осталось ни одной, даже самой мелкой, монетки. Выходя из казино, писатель спросил у распахнувшего перед ним дверь швейцара: "Вы не могли бы одолжить мне двадцать франков?" Швейцар с поклоном протянул Уайльду деньги: "С удовольствием, сэр". Уайльд величаво отстранил его руку: "Оставьте себе! Это ваши чаевые".
Беседуют двое на рыбалке: - Представь, что человеку предлагают сделку: он отдаёт 500 000 рублей. За эти деньги его отмудохают так, что он года 4 потеряет в коме. За это время ему забьют говном все лёгкие для того, чтобы он умер лет на 20 раньше положенного. И человек соглашается с условием, что платит не всю сумму сразу, а по частям в течение всей жизни. - В чём смысл?! Хрень какая-то! - Ты бы так не поступил?! - Нет, конечно! Что я мудак что-ли?! - Но ты уже выполняешь эти условия!!! - С чего ты это взял?! - У тебя в руках сигарета!
Это не компьютерная графика, а чудо природы — субсолнце.
Аргентинка Габи Чавес каталась на днях на лыжах в горах (в Аргентине сейчас зима и разгар горнолыжного сезона) и увидела… парящий в воздухе «портал в другое измерение».
- Я в армии научился ныкать деньги, симкарту и телефон так, чтобы при шмоне не нашли; никому не доверять; мыться и стирать в ледяной воде; спать в любом положении и месте, при этом не спалиться
