Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
Стою на обочине дороги, тут у проезжающего мимо фургона открывается на ходу задняя дверь, вываливается прямо мне под ноги коробка, дверь закрывается, и машина уносится вдаль. Я даже испугаться не успела. Открываю - полная коробка мороженого в вафельных стаканчиках. Это, конечно, не 500 эскимо с вертолета, но везуха, определенно везуха!
Канск "Растущий", прилетел Ан-12, зарулил на стоянку перелетающих, экипаж поплёлся на КДП, в самолёте только техник по АДО, мужик здоровый, лет под 40. Со стоянки 3-ей эскадрильи идёт группа вчерашних курсантов - теперь лейтенантов, набирающихся опыта на Су-15ТМ. Подходят к Ан-12 и начинают сравнивать его с Сушкой. Мол, бочку не делает, а петлю Нестерова тем более и т.п. Всё это говорится громко, чтобы экипаж Ан-12 это услышал из юных уст лейтенантов-истребителей. Минут через пять из проёма двери выходит техник по АДО, садится на трап, закуривает и выдаёт следующее: "Сынки, пиздуйте, куда шли, ЭТОТ САМОЛЁТ ДЕЛАЕТ ДЕНЬГИ".
Стою в очереди в супермаркете, все в масках. Впереди меня на кассе мальчишка с двумя бутылочками питьевого йогурта. Рублей шесть не хватает. Кассир ему: - Возьми одну! Мальчишка по карманам ищет.. бормочет: - Да как одну? Нам с другом из одной пить нельзя, короновирус же... Протягиваю мелочь: - Вот, я добавлю, ну правда же из одной пить нельзя. Кассир всем настроение улучшил: - Ну давайте … на борьбу с ковидом!
отрывок из повести «Морковь против Оливье». Продолжение, предыдущие части: Дело купца Трузе https://www.anekdot.ru/id/1162782/ Тайна Мастера https://www.anekdot.ru/id/1163973/
Погода была для Петербурга неожиданная: сухо и солнечно. Михаил Васильевич решил не брать извозчика, а пройтись пешком. Да и домой, в пустую квартиру, ему не хотелось. Немного погуляв по Университетской набережной, он свернул на 6-линию к Андреевскому рынку, чтобы пройтись по мясным рядам. Внимание его привлекла вывеска у одного из трактиров: «Оливье от Оливье». Михаил Васильевич вошёл внутрь и застал скандал. Сидевшая за столом миловидная барышня чем-то отчаянно возмущалась, чуть не плача. Нависший над ней чернобородый трактирщик с серьгой в ухе громко ругался в ответ. ― Ты что, любезный, на барышню орёшь? ― вмешался Михаил Васильевич. ― А вы ещё кто такие? ― огрызнулся мужик. ― Надворный советник Игнатьев, ― сообщил Михаил Васильевич строгим тоном. ― Э-э-э, ваше благородие… ― Ваше высокоблагородие. ― Извиняйте, ваше высокоблагородие, тут дело пустяшное, мне от этой и денег не надо, пусть только уйдёт отсель, а то будет здесь меня учить всякая…э-э-э…курсистка. ― Да вы посмотрите, господин надворный советник, что они мне принесли под видом «оливье», ― барышня, с видом взъерошенного боевого воробышка, подвинула в сторону Игнатьева стоявшую перед ней тарелку. ― Оливье? ― Михаил Васильевич с интересом осмотрел содержимое, ― Нет, это совсем не похоже. Мне ведь довелось отведать это знаменитую закуску в исполнении самого месью Оливье, в восемьдесят втором, на выставке. А здесь какое-то непотребство, да ещё и морковь покрошили. ― А у меня на кухне тоже Оливье готовит, самый что ни на есть. Семья то у них, видать, большая. Так что у нас без обману, ваше высокоблагородие, всё чин по чину. ― Вот как? А позови сюда, любезный, твоего Оливье. Хотелось бы взглянуть. ― Да ради бога, ― согласился чернобородый и зычно рявкнул вглубь трактира, ― Жак! Вьянзиси! Ан месью вё тэранконтре! Из-за кухонной двери выглянул кудрявый юноша, весьма похожий на француза. ― Да какой это Жак Оливье?! ― всплеснула руками барышня, ― это же Бенька Столов! Мы с ним на поварских курсах учились. Только его выгнали за кражу вестфальского окорока. ― Ты чего, Пелагея, городишь! ― немедленно отозвался юноша. ― С какой бы стати мне свинину красть? ― Эка ты русский язык сразу выучил, ― недобро пробасил трактирщик и двинулся на Беньку. Тот вмиг исчез за кухонной дверью. ― Полагаю, нам лучше покинуть это заведение, ― обратился Игнатьев к барышне, ― денег с вас не требуют, а оставаться здесь совершенно ни к чему. Они вышли на улицу. ― Михаил Васильевич Игнатьев, к вашим услугам. ― Пелагея Павловна Александрова, ― ответила барышня, достала платочек и промокнула им уголки глаз. Игнатьеву всё понравилось, и платочек, и прочее. ― Так вы обучаетесь на поварских курсах? У Федора Андреевича Зееста, полагаю? ― Уже окончила. А сейчас беру уроки у господина Астафьева, в паштетной мастерской. ― Как это чудесно! В паштетной мастерской! ― рассмеялся Игнатьев. ― Вы напрасно так, ― со всей серьёзностью возразила девушка, ― приготовление паштета требует многих знаний и большого терпения. ― Разумеется, Пелагея Павловна. Не извольте сомневаться, я весьма ценю паштеты, особенно от господина Астафьева. Но скажите, откуда у вас такая убежденность в отношении салата оливье? Ведь вы, в силу возраста, никак не могли кутить в московском «Эрмитаже» в те добрые времена, когда сам Оливье там распоряжался. ― Ох, ― сказала барышня, и лицо её стало задумчивым, ― я ведь росла в этом самом «Эрмитаже». Дядюшка был добр ко мне. И Пелагея Павловна рассказал Игнатьеву историю из своего детства. Услышанное привело Михаила Васильевича в немалое волнение. ― Удивительно! Как же это удивительно! ― воскликнул он, ― а ведь знаете, я редактирую журнал «Наша пища», даже иной раз пишу там ― вам одной откроюсь ― под псевдонимом Вебе. И в мартовском номере я попытался составить рецепт салата Оливье, основываясь на своих воспоминаниях. ― Я читала, ― улыбнулась барышня. ― Читали? О, боже! И какое же будет ваше суждение? ― В общих чертах верно. Можно трюфель добавить. ― Шоколадный? Пелагея Павловна звонко рассмеялась. ― Как смешно вы шутите, Михаил Васильевич! ― Счастлив, что смог вас порадовать, ― отозвался Игнатьев, весьма довольный собой, ― быть может и ещё смогу, если вы не спешите, конечно. ― Не спешу, ― сообщила Пелагея. Тем временем они миновали шумные хлебные палатки с калачами, ситниками и сайками, обогнули скученные у рыночных ворот телеги с мешками, кулями и чанами. Пройдя по Большому проспекту, свернули на 3-линию, где было уже не слышно баб, торгующих селёдкой на крик, по копейке за хвост. И вошли в Румянцевский сад. ― Так вы журналист? ― Нет, я ветеринар, магистр ветеринарных наук, городовой ветеринар Санкт-Петербурга. Читаю лекции по мясоведению, здесь неподалеку, в университете. Кулинария же моё увлечение, и, не стану скрывать, весьма сильное. ― Ох, я же читала вашу статью о мерах против заражения пузырчатой глистой! ― Вот как! ― восхитился Игнатьев, ― это ведь весьма важный вопрос! А о способах уничтожения трупов заразного скота читали? ― Нет! ― Хотите расскажу? ― Конечно! Майское солнце светило сквозь юную листву, дети заливались смехом, убегая от нянюшек. Михаил Васильевич поведал своей спутнице о многих ветеринарных открытиях, а затем начал говорить про войну, Балканы, и как турецкая пуля убила под ним лошадь. Заметив слёзы на глазах девушки, Игнатьев устыдился и повёл разговор о новом микроскопе, только что полученном от Цейса. Возможности оптического прибора заинтересовали Пелагею Павловну, и ей тут же была обещана возможность поглядеть через него на глисту. Вскоре они покинули сад и пошли вдоль Невы, по набережной, обсуждая различия харьковской и варшавской схемы сортировки мясной туши. У Дворцового моста Пелагея Павловна заметила, что некоторые лодочки по форме напоминают ей расстегаи. Игнатьев спохватился, свистнул извозчика, и они помчались на Владимирский, в трактир Давыдова, где у Михаила Васильевича как у литератора были особые привилегии, а рыбные расстегаи славились на всю столицу. Расстегаи Пелагея Павловна похвалила, налимью уху одобрила, а вот гусиный студень собралась критиковать, но тут к ним подошёл очень рослый, косая сажень в плечах, господин. Да так быстро, что девушка чуть было не испугалась. Но Игнатьев вскочил ему навстречу. Они радостно обнялись. ― Дима! ― Миша! Рад тебя видеть, дорогой. А я с Саперного семеню, аж запыхался, извозчик-то меня не берёт, говорит, рессоры проломлю. Ну представь же меня очаровательной барышне. ― Пелагея Павловна, вот, наш брат ветеринар, а нынче известный писатель, да вы, верно, читали, Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк. Дмитрий Наркисович вдруг преклонил колено и, оказавшись вровень с сидящей девушкой, спросил: ― Ну, Пелагеюшка, не томи, читала? Что больше прочего полюбилось? Про Серую шейку, да? ― Я о вас, конечно, слышала, Дмитрий Нар…нар… ― Дима! Для мишиных друзей я ― Дима! Так и зови. Почту за честь. ― Да, да. Видите ли, я сейчас учусь и читаю только книги по предмету, по кулинарии. И ещё по мясоведению, ― добавила Пелагея Павловна, мельком взглянув на Игнатьева. ― И чудесно! ― неожиданно одобрил Мамин-Сибиряк и не без труда поднялся с колена. ― Правильно! Вот я недоучился, а сколько бы мог кобыл спасти! Миша, Поля, простите, встреча у меня с Федькой Фидлером, а он немец, опоздаю – помрёт, я уж к нему бежал, да вас приметил, а вы на сладкое пирог с крыжовником попробуйте, ох, хорош! Они и в самом деле взяли пирог с крыжовником, Игнатьев рассказал и о других своих друзьях, а Пелагея Павловна слушала его совершенно счастливая. Когда Михаил Васильевич упомянул вскользь, что с женою они разошлись, Поля подумала, что будь такой человек её мужем, она бы с ним ни за что не рассталась.
Обсуждаем с коллегами благотворительность. Мнения - разные, направления деятельности на этом поприще- тоже. Кто то бабушке-соседке продукты покупает, кто то церкви строит, кто то детским домам деньги переводит. - Алексей, а ты как относишься к благотворительности? - Положительно, но напрямую не участвую. - Это как? - Ну я лично на неё денег не трачу. - Тогда ты вообще не участвуешь! - Не совсем так - Поясни - Я бесплатно консультирую по инвестициям одного крупного непубличного бизнесмена. А он полученную прибыль большей частью тратит на различную помощь людям. Там на круг за месяц выходит больше, чем если бы я продал и раздал все свое имущество.
Был как-то в Северной Австралии и поехал на экскурсию в крокодилий заповедник неподалеку. Экскурсионный автобус имел две особенности: спереди был установлен прочный отбойник-кенгурятник, а сзади прицеплен здоровенный ящик на колесах - морозильник. Экскурсовод объяснил, что водители, сбив на трассе животное (обычно кенгуру), пакуют тушу в морозильник, так как разлагающиеся на обочине останки могут привлечь крокодилов и создать тем самым проблемы для прочих водителей. "А мясо отличное - и сами едим, и рестораны кенгурятину охотно берут".
Останавливаемся на обед в придорожном ресторане. После лекции эскурсовода все дружно игнорируют стейки из "вполне возможно, сбитого на шоссе неподалеку" кенгуру в меню, заказывая дивную местную рыбу баррамунди. Официантка: "Ну и правильно, рыбка отличная, только что из речки за рестораном. Ее крокодилы страсть как любят, иной раз отгонять приходится, чтобы на обед наловить". Пауза. Один из эскурсантов: "Официант, мне кенгуриный стейк! Не хочу оставлять крокодилов рядом с рестораном голодными!"
В магазине услышала, как бабушка благодарила молоденькую продавщицу: - Спасибо, дай бог тебе счастья, здоровья! - И Вам, бабушка, тоже! - Дай тебе бог жениха богатого, да доброго! - Ой лишнее это, я уже замужем. А бабушка с легким прищуром: - А вот не лишнее это, девонька, ну не лишнее)
Сегодня Владимир Путин напомнил фразу, что "хорошими намерениями вымощена дорога в ад". Учитывая его давнее заявление, что "мы попадем в рай", можно сделать вывод о том, что намерения наши всё хуже и хуже.
