Кудрин хочет перестройки, хочет прямо всей душой,
Хочет жить не на помойке, а в Европе, как большой,
Хочет, как в былые годы, – может, что-нибудь спасем? –
Демократии, свободы, конкуренции во всем.
Он провел разведку, сверку и составил эпикриз:
Надо делать что-то сверху, а не то проснется низ.
Так что либо перестройка – так он вслух ее назвал, –
Либо сразу перекройка, перестрелка и развал.
Ах, родной товарищ Кудрин, друг вождя, ученый муж!
Занялся ты делом трудным и бессмысленным к тому ж.
Перестройка тут бывала, раскалялась добела,
До позорного провала за три года довела.
Тут откроешь только щелку, пыль повыдуешь из ниш,
Чуть разгрузишь кинополку и цензуру упразднишь,
Чуть давление ослабишь, чуть осадишь главных рож,
Милосерднее ограбишь, деликатней наорешь –
Сразу рухнут вертикали, жизнь окажется груба,
Все зачешут языками, а потом пойдет пальба.
А потом тебя же в спину вдарит некий идиот...
Тут нельзя наполовину, потому что загниет.
Эту участь всякий видит – с неохотой и с трудом:
Перестраивать не выйдет. Надо снова строить дом.
И в работе этой здравой, если сыщется мастак,
Увлекаться не расправой, а постройкой. Как-то так.
А поскольку, а поскольку за минувшие года
Все, кто мог возглавить стройку, разбежались кто куда,
Светит нам судьба баранья: вяло мозгом шевеля,
Догнивать до основанья и потом начать с нуля.