СОВЕСТЬ
Заехал я на праздники к старому другу – бывшему КГБэшнику Юрию Тарасовичу.
Пили чай с вареньем, я учил его внука играть на гитаре, а Тарасыч, раз за разом наказывал в шахматы свою неугомонную дочь Оксану.
После очередного пионерского мата, Оксана накопылила губки и чуть не плача сказала – «Ну, папа, ну имей совесть…»
Слово за слово и мы затеяли разговор о таком эфемерном и ускользающем понятии как совесть.
Ну, действительно, что такое совесть и зачем она нужна? Человечество существует уже 10 000 лет и само без жалости отбрасывает то, что ему не нужно в хозяйстве (или перестало быть нужным), но такой, вроде бы, атавизм как совесть, почему-то, сохраняет и культивирует. Наверное иметь совесть – это хорошая стратегия выживания для семьи, клана, деревни, или целой страны, но что заставляет каждого отдельного ее члена поступать по совести, когда за ним никто не следит, ведь это же абсолютно ему невыгодно? Своя-то рубашка ближе миллиарда общих рубашек всего народа.
Старый безбожник Юрий Тарасович, чтобы отделаться от шахмат, согласился на ничью, почесал затылок и крепко задумался.
До этого дня у Тарасыча обычно находились ответы на все вопросы вот и этот день не стал исключением, и в конце-концов, мы услышали вот такую штуку:
- Есть у меня старинный приятель, не сказать, чтобы совсем уж олигарх, но очень не бедный человек. Когда у него хорошее настроение, он покупает телеканал или радиостанцию, а когда хандра, то угольную шахту в Норвегии. Может себе позволить быть человеком настроения.
Вот, когда-то мы с ним выпивали и завели точно такой же разговор о чести и совести, и он рассказал о себе - эту незамысловатую историю:
- Однажды, лет сорок назад, я был тогда бедным, но веселым и беззаботным советским студентом.
Лето, часов шесть утра, я возвращался с товарной станции (всю ночь вагоны мыл, на магнитофон зарабатывал). Выходной день, народу никого, стою на остановке, жду первого троллейбуса.
Подошла старая бабушка с большой авоськой и села рядом на скамеечку.
Подъехал троллейбус, бабушка поднялась, неловко дернула своей сумкой и из нее вывалился толстенный кошелек, прямо мне под ноги.
Умом-то я понимал, что нужно окликнуть бабку и тут же отдать, но продолжал сидеть, как заколдованный, уж очень хотелось побыстрее магнитофон купить, а тут сама судьба кошелечек посылает…
Троллейбус уехал, я выждал еще немного, пропустил один троллейбус, второй, потом решился, сунул кошель в карман и пошел пешком. Дома пересчитал, там было 60 рублей с копейками, видимо, вся бабкина пенсия и даже толстая пачка трамвайных билетов в придачу.
В тот же день я купил свой первый бобинный магнитофон, прибалтийский какой-то, но радости не было.
С одной стороны – я ведь не ограбил бабку и даже не вытащил деньги из ее кармана, по всем законам – вроде как нашел, но совесть потерял навсегда.
Ведь совесть – это не просто красивое слово – это как лакмусовая бумажка, признак того, что живешь ты в этом мире с некоторым запасом прочности. Вернул бы кошелек бабке, не поимел бы 60 рублей, зато сберег бы ощущение запаса. Это как со старенькими родителями, они живы и ты считаешь себя маленьким защищенным мальчиком, родители умирают и ты моментально превращаешься в дряхлого седого старика, тоже ожидающего смерти…
А представь, на минуточку, что ты спецназовец и сдаешь самый свой главный экзамен в жизни на право ношения крапового берета. Вот ты целый день бегал, прыгал, стрелял, лез в огонь, дрался и в конце торжественно получил берет. Приятно будет его носить, если, на самом деле, ты срезал угол и пробежал на три километра меньше всех? Пусть - это всего лишь игра, формальность, да и не заметил ведь никто, но осадочек-то на всю жизнь с тобой...
Совесть штука одноразовая, как балласт в воздушном шаре – сбросил и все, второй совести не будет.
Если ты, скажем, в лютый голод сварил и съел человека, то никогда уже до конца своих дней не сможешь говорить ни о гуманности, ни о человеколюбии. То есть, говорить, то ты, конечно, сможешь, вот только себя не обманешь…
И нет на свете ни одного, даже самого конченного упыря, который внутри себя не жалел бы, о своем навсегда потерянном балласте.
Я тоже не святой и за свою жизнь сделал кучу разного дерьма, а чего еще ждать от человека без совести?
Но, если бы я мог найти хотя бы правнука той бабки, то в тот же день купил бы ему квартиру в центре Москвы.
Хотя я знаю, что легче от этого все равно мне не станет. Х-э-х, тяжело воздушному шару без балласта…
Потаскуль. История одного курортного романа.
Продолжая серию своих пошлых, но подлинных рассказиков, рискну поделиться ещё одним услышанным случаем из жизни. Из разряда тех историй, что не хочешь слушать, не слушай, а врать не мешай.
Итак, есть у нас под Тюменью местный санаторий курортного типа Тараскуль. Назван он так по имени расположенного рядом посёлка и известен в основном своими источниками с минеральной водой, на которых и основаны различные типы лечения.
Раньше эта здравница была для тюменцев куда более доступна, но в последние годы там сделали ремонт, огородили территорию, в разы повысили цену и сейчас основной контингент отдыхающих там составляют лишь немногие небедные горожане, да многочисленные северяне, за которых их тучные нефтегазовые шараги вваливают деньгу по соцстраху.
Молодёжи среди них немного, лечить болячки приезжает народ в основной массе постарше, от среднего до пенсионного возраста, поэтому здешняя жизнь протекает весьма спокойно и умиротворённо, без каких-то особых волнений.
После утренних процедур все растекаются по территории, убивая время, которого, несмотря на интенсивное лечение, всё равно остаётся более чем достаточно.
Женщины обычно гуляют по лесу, кормят местных белок и обсуждают свои брошенные дачи - свидетельства их сверхчеловеческого трудолюбия. После моциона они, как правило, идут проверять клумбы у главного корпуса, не забывая сделать на их фоне очередные снимки на телефоны. Дружно полагая, что фото на фоне зелени придаёт им более юный и цветущий вид они по-лебединому раскидывают руки, на пару секунд застывая с улыбкой перед цветами и кустарниками.
Мужчин же флористика интересует куда в меньшей степени и после процедур они, не задерживаясь у цветов, сразу проходят до берега, где разбирают удочки, угрожающе-сексуально выдвигая их в сторону озёра, после чего сидят, дёргают небольших карасиков, сетуя на плохой улов и поминая рыбалку на Оби, где счёт пойманной рыбы ведётся мешками.
Из других забав в санатории имеется библиотека, бассейн, сауна, парочка крохотных кафе, музыкальные вечера по пятницам и раз в неделю автобусная экскурсия до Тобольска. На этом все нехитрые местные развлечения и заканчиваются.
Вообще, надо заметить, что весь уклад курортной жизни в подобных местах подразумевает некую неторопливую размеренность, довольно унылую в своей однообразности. Не выдерживая этой тоскливой повседневности, часть лечащихся уже с обеда стартует в поселковый магазинчик за чем-нибудь горячительным, приобретая к концу отдыха фирменно-монохроматические (в тон носа) лица.
И, возможно, как раз скука, помноженная на обилие свободного времени и подталкивает тамошних отдыхающих устраивать бесчисленные адюльтеры. Занятие это, несмотря на всю его греховность и обречённость (чем, вероятнее всего, и объясняется сладость курортных романов), является тут до чрезвычайности популярным.
Страсти кипят нешуточные, а, учитывая, что кавалеров традиционно раза в три меньше чем представительниц слабого пола, напряжение в межполовых отношениях нередко достигает такого уровня, которому позавидовал бы даже сам Тесла. За довольно короткое время пары успевают найти друг дружку, пройти путь от ухаживания до вечной любви, поревновать, рассориться, сойтись снова и расстаться навеки.
Проще говоря, люди здесь устраивают себе всё то, чего в обычной жизни им всем зачастую и не хватает.
Видимо поэтому, с учётом всего вышесказанного, санаторий Тараскуль и носит в народе намного более ёмкое и красноречивое название – Потаскуль.
Дальше переходим на личности. Наш герой с древнегреческим именем Анатолий прибыл сюда из Сургута, где он трудился механиком в управлении транспорта. И, к концу первой недели, пройдя курс лечения в высокой блестящей ванне, похожей на большой адронный коллайдер, он уже начал томиться от безделья, дойдя до всем известного состояния, когда и скучно и грустно и некому руку подать.
Несколько дней Анатолий провёл на озере. И даже успел неплохо загореть на небольшом местном пляжике. Какое-то время он безмятежно просидел на берегу, глядя на водную гладь и изредка болтая с рыбачившими рядом мужиками. Сначала такое времяпрепровождение было ему по душе, но со временем стало чего-то не хватать.
Ведь, как известно, если долго сидеть на берегу и смотреть на воду, то у тебя обязательно встанет. Уж что, что, а мать-природу не обманешь.
Поэтому нет ничего удивительного в том, что, когда пляжный вид отдыха ему поднадоел, Анатолий, немного поразмыслив, решил уйти в блуд. А почему, собственно говоря, нет? Мужчина он не старый, все системы работают нормально, не курит, спиртным не злоупотребляет. Да и супружница, к счастью, далеко. Здраво оценив все свои шансы, он пришёл к выводу, что он, если так разобраться, по всем статьям, просто находка для какой-нибудь одинокой скучающей барышни. Осталось только оную барышню где-нибудь и раздобыть.
И вот сразу же после завтрака и своей надоевшей ванны он решил пойти прогуляться и заодно присмотреться к вероятностным кандидаткам.
Кандидатки тусовались главным образом вблизи спортплощадки, рассредоточившись на установленных там вдоль дорожек скамейках-качелях. Парами либо поодиночке они лениво раскачивались, время от времени отталкиваясь от земли ногами. При этом они с независимым видом глазели по сторонам, принимая при появлении мужчин наиболее выигрышные и изысканные с их точки зрения позы.
Вот на одной из таких качелей Анатолий и обнаружил подходящую для себя даму. Довольно спелую даму, надо заметить. Что было ясно уже издали по её, выпирающему далеко за качели, бюсту, обтянутому явно маловатой для него футболкой. Выражение лица при этом дама имела несколько лукавое, поглядывая вокруг словно школьница, у которой внезапно уехали на дачу родители...
Это сочетание пришлось Анатолию по душе и он, недолго думая (а точнее совсем не думая), подошёл к ней поближе, потолковать, как говорится, на предмет знакомства.
Звали её, как выяснилось, Нина, сама из Ноябрьска. Вполне себе презентабельная разведенка, уже давненько разменявшая тридцатник, не перестав при этом оставаться довольно привлекательной женщиной. С бывшим мужем-дальнобойщиком они прожили почти пять лет, после чего он, посадив к себе в кабину молодуху посудомойку из столовой, где сама Нина работала заведующей, топнул по тапочке и укатил куда-то на Украину. Разводились они уже заочно. На бывшего мужа, хотя он и бросил её как бомбу на Японию, зла она не держала, живя сейчас вдвоём с матерью и почти всё время отдавая работе.
В принципе, всё у неё было ровно, за исключением того, что слегка стала беспокоить спина, которую она и приехала сюда подлечить. И, конечно же, немного напрягало то, что ничего интересного в ее личной жизни не происходило. Ну, вы понимаете…
По тому, как она всем этим так доверчиво с ним делилась было ясно, что женщина она была довольно простая и бесхитростная. Но, всё же, судя по тому, что его имя она произносила с некоторым французским прононсом – Анатоль, некоторая тяга к утончённости в ней явно присутствовала. Проговорили они так до самого вечера и даже пропустили обед, из чего Анатолий сделал вполне закономерный с его точки зрения вывод, что он, скорее всего, ей понравился. Как и она ему. А взаимная симпатия, как известно, в большинстве случаев ведёт к чему-то гораздо большему, чем просто пустые разговоры.
Вот так вот, собственно говоря, между ними и началось всё то, что и должно было в этом случае начаться.
Безусловно, я сильно преувеличу, если скажу, что их стремительный курортный роман развивался как-то особенно изысканно.
На самом деле, всё было достаточно просто. Он не пел под её балконом серенады, не страдал, словно мавр от дикой ревности, не цитировал ей Хайяма и не сочинил в её честь ни одного сонета.
Она не травилась из-за него ядом и не плела для него венков из полевых цветов. Грудь её не вздымалась при пении ему томных любовных романсов. Ни правая, ни левая.
Ну, что ж, увы, не «бель эпок». Никто толком уже и не знает, как нужно красиво романиться. Да и как такое возможно в санатории, где антураж, надо признать, мало подходит для подобных безумств. Мосты по вечерам не разводят, балы не устраивают, голубей почтовых друг дружке не шлют. Даже розы нарвать для своей пассии у кавалера не получится, спалит камера охраны. Особо не извернёшься.
Но зато Анатолий объяснил своей избраннице, как устроена его УТТ и какой всё же, прошу прощенья, мудак их новый замначальника по транспорту, мало что смыслящий в специфике их работы.
Она же в ответ рассказала ему, как они в столовке праздновали восьмое марта, и как они тогда лихо с поваром Артуриком станцевали лезгинку.
Спустя пару дней такого общения, между нашими героями закономерно начало ощущаться мощное сексуальное напряжение, которому так или иначе суждено было выплеснуться. Что и произошло к концу третьего дня знакомства, когда просто торчать и жимкаться на качелях им обоим поднадоело.
В этот день они разошлись пораньше, договорившись, что сегодня, лишь только вечер опустится синий, они непременно встретятся и выдвинутся в лес. Прветриться, как плутовато улыбнувшись, сказала Нинка.
Остаток времени до ужина Анатолий провёл как любой другой нормальный мужчина на его месте. То есть, пролежал у себя на кровати, вспоминая все виденные ранее шедевры эротической кинематографии и примеряя на себя самые смелые сексуальные фантазии, которые, как мы с вами знаем, в наше время широко распространены и совершенно естественны.
Вечером стало ясно, что к этой встрече каждый подготовился по-своему.
Подошедшая на свидание Нинка была с новой многоэтажной причёской и уже издали благоухала шампунем и ещё чем-то сладко-цветочным. Кроме этого вместо обычной футболки она была закутана в тонкую и мало что скрывавшую полупрозрачную тюль.
Анатолий же побрился, надел летний костюм и приобрёл в местной аптеке пачку презервативов «Гусарские» с нарисованным на упаковке бравым усачом, которую время от времени он нащупывал в кармане пиджака.
Потихоньку они сошли с брусчатой дорожки, и зашли в лес, где Анатолий, опасаясь бездорожья, предупредительно поддержал свою попутчицу за локоть. Нинка же, по своему расценив его галантность, развернулась и сходу так сильно впилась в его рот своими губами, что он стал всерьёз опасаться за недавно поставленную новую пломбу.
К счастью она быстро остановилась и, взяв его под руку, зашагала уже рядом, прижимаясь к нему время от времени. Анатолий же шёл теперь не спеша и вообще несколько успокоился как обычно бывает с человеком, который понимает, что сейчас ему дадут.
Постепенно, болтая о разной чепухе и, видимо подсознательно оттягивая самый долгожданный и восхитительный миг своего свидания, их возлюбленная пара углубилась в лесной массив не меньше чем на километр.
Остановились они, только наткнувшись на подходящее место под большущей сосной с раскидистыми нижними ветками-лапами. Лапы эти естественным образом образовывали небольшой уютный навес, под который они, недолго думая, и забрались.
Внутри Анатолий расстелил на земле свой пиджак, и усадил рядом с собою свою спутницу, окончательно создав этим романтичную обстановку. Как только они устроились рядом, оказавшись так близки, что слов было не нужно, Нинка немедля вновь влепила ему в губы очередное неистовое безе. Слегка опасаясь её такого бурного энтузиазма, Анатолий тоже решил не терять времени и через несколько мгновений борьбы с непослушной кофточкой, начал исследовать руками всё то, что она так ненадёжно скрывала. Постепенно его поглаживания перешли в энергичные массирующие движения, и спустя буквально пару минут Нинка, уже вся горела, как нефтяная вышка...
Тут, кстати, нужно ненадолго прерваться… Просто как человек глубоко порядочный, я сразу хочу предупредить, что сцены, свидетелями которых мы с вами сейчас становимся, являются наиболее деликатной частью жизни любого человека и касаться их своими грязными лапами обычно не принято. Хотя, понятно, что очень хочется.
Здесь же нам это сделать придётся, поневоле затронув некоторые щекотливые подробности, без которых в нашем случае не обойтись.
Поэтому продолжаем.
Итак, его руки тем временем добрались до её бедер, заставив Нинку, трепетно отзывавшуюся на все его пассы, шумно задышать и, чуть слышно простонав, покорно откинуться на спину. При этом она умудрилась каким-то неуловимым движением стянуть с себя трусы и повесить их на соседнюю ветку. После чего незаметно протянула руку и, плавно расстегнув Анатолию молнию на брюках, начала в свою очередь наглаживать область его, скажем так, Фаберже.
Ну что ж, час пробил. Вперёд, китобои! Анатолий, тоже разоблачился, вытащил из пиджака запчасти и, разобравшись с ними, приступил к самому древнему и увлекательнейшему занятию на нашей планете. Какое-то время под сосной раздавались лишь их вздохи и ахи. Постепенно это пыхтенье приобрело некоторую ритмичность, на которую покушалась лишь одна некстати запевшая кукушка. И ещё процессу несколько мешали появившиеся к вечеру злющие лесные комары, что кружили над ним как вертолёты, время от времени покусывая его за наиболее незагорелую часть тела (в фантазиях Анатолия комаров, кстати, не было).
Тем не менее, дело шло, и вскоре после спонтанного совместного ускорения закономерно наступил ожидаемый и бурный финал.
Возможно, на этом всё бы и кончилось, полежали бы, поболтали, Анатолий задвинул бы, как говорится, в кобуру и они пошли бы себе потихоньку обратно. Но тут, придав их встрече приятное очарование неожиданности, Нинка сама спровоцировала продолжение, взяв инициативу в свои руки. Даже и не в руки, точнее говоря. Чуть отойдя от недавней близости, она вновь припала к его губам долгим и пылким поцелуем, и не успел он ничего сказать, как, Нинкина многоэтажка плавно скользнула вниз, начав столь приятную для любого мужчины процедуру.
В этой ситуации Анатолию ничего не оставалось, только, как вновь отметить про себя любовь Нинки ко всему французскому и закрыть глаза в ожидании "большого взрыва", по накалу, кстати, ничуть не уступавшего тому, в результате которого и образовалась наша вселенная.
Сие событие случиться не замедлило, и Анатолий, вновь испытавший соответствующие чувства, на время погрузился в краткое забытье.
Потом они повалялись какое-то время, болтая о разной чепухе, и когда Анатолий уже решил, что пора бы и возвращаться, Нинка вдруг опять протянула руку вниз, вновь начав свои недвусмысленные поглаживания. Подумав о том, что такая страсть явно обусловлена неустроенной личной жизнью, он с удивлением отметил, что её усилия не проходят даром и, по прошествии некоторого времени, опавший было, как клён Анатолий снова вернулся в строй.
Что ж, в атаку, как говорил Наполеон! Недолго думая, Анатолий развернул Нинку к себе спиной, поставив на колени и, нацепив защиту, сходу ринулся в бой. Нинка восторженно взвизгнула, и процесс возобновился с ещё большей экспрессией.
Однако на этот раз быстро завершить дело у Анатолия не получилось. Возможно, сказалось напряжение этой встречи либо уже просто такая частота была, честно сказать, для него немного непривычной. С супругой у них всё это давно происходило довольно размеренно и малоинтересно. А уж такого трэша как сегодня у него давненько не было и сейчас ему приходилось нелегко. Он уже даже начинал потихоньку сдавать, мало-помалу замедляя темп.
Тогда он закрыл глаза, решив представить себе свою любимую блондинку Скарлетт Йоханссон, что, в принципе, и являлось последнее время основой их с женою семейного секса. Но сегодня голливудская дива ему по какой-то причине не помогала. Более того, в голову отчего-то лез усатый гусар с упаковки, что мало способствовало его ускорению его разрядки, а если уж говорить откровенно, то совсем никак ему не способствовало.
Ситуацию спасла Нинка. Добравшись до него снизу своими ловкими пальчиками, она сумела изгнать проклятого усача из его подсознания, настроив его каким-то образом на нужную волну. Наконец, как оно обычно бывает, в голове у него что-то вспыхнуло и, зарычав, словно бабуин в брачный период, Анатолий бурно отстрелялся, обессилено рухнув назад.
Когда же погас, как пишут в женских романах, пламень свершившегося экстаза и наш герой оказался в состоянии воспринимать действительность, то он услышал, что Нинка, как ему показалось, отчего-то негромко плачет. Недоумевая, он потянулся обнять предмет своей страсти, но рядом, почему-то, никого не обнаружил.
Открыв глаза, он выяснил, что его фемина по-прежнему находится в той самой коленно-локтевой позе, которая, как писал в своё время Золя, делает женщину такой грациозной. Правда, в отличие от его героинь Нинка находилась в этой позе вынужденно, чем и объяснялись её всхлипывания. Как оказалось, сюрприз подбросила её больная спина. Должно быть, не выдержав их с Анатолием бешеных экзерсисов, она заклинила и теперь Нинка не могла даже толком пошевелиться.
Анатолий сперва даже и не поверил, попытавшись как-то помочь ей привстать. Увы, ничего кроме новой обильной порции слёз из этой затеи у него не вышло.
Тогда, оставив эти попытки, он для начала попробовал трезво оценить обстановку, которая, понятное дело, его не радовала. Зачем они с Нинкой попёрлись предаваться похоти так далеко, сейчас он уже не мог себе объяснить, но теперь они находились не меньше чем в километре от санатория. К тому же, пока он мануалил её грудные мышцы, в лесу уже практически стемнело, и видимость была почти нулевой.
Ситуация выглядела образцовым кошмаром. Нинка, замерев, стояла в позе тихоокеанского краба и тихонько поскуливала, даже не замечая здоровенного комара, расположившегося прямо у неё на лбу.
Конечно, можно было попытаться сходить за санитарками или охранниками. Но в таком случае пришлось бы как-то объяснять им происходящее, которое, впрочем, уже бы не нуждалось в пояснении и весь остаток отпуска слушать сексуально окрашенные шутки персонала.
У него даже мелькнула подлая, но удобная мысль бросить Нинку на милость судьбы и потихоньку слиться с места их такого глупого рандеву, пообещав прислать подмогу.
Ну, а вдруг найти её потом в темноте у них не получится? Всякое ведь бывает. Представив себе хнычущую голожопую Нинку, ползущую как Мересьев с ТТ-шкой по ночному лесу, этот вариант Анатолий тоже отмёл.
Что ж, благородные поступки потому и называются благородными, что в них обычно очень мало рациональных зерен.
И Анатолий начал действовать. Первым делом он хлопнул враз замолчавшую Нинку по лбу, убив комара и враз сделав её похожей одновременно и на Зиту и на Гиту.
Затем он кое-как напялил на неё трусы, сняв их с ветки над головою, осторожно вытащил Нинку из-под дерева и, взвалив её на спину, побрёл в сторону санатория, стараясь не замечать начавшийся к тому времени мелкий и ехидный аэрозольный дождик.
Надо заметить, что идти в темноте по лесу с таким грузом на спине было само по себе довольно непростым занятием. А уж после испытанных этим вечером Анатолием яростных гормональных бурь тем более.
Буквально уже через пять минут пути ему стало казаться, что вес его ноши по самым скромным подсчётам был почти центнер. Нинка постанывала и периодически издавала лёгкие вскрики, жалуясь на комарьё, что, несмотря на моросящий дождик, продолжало её нещадно жалить.
Анатолий же брёл молча, думая о том, что в худобе нынешних анорексичных моделей возможно и нет ничего совсем уж страшного. И если бы ему удалось сунуть под сосною одной из таких худышек, то её транспортировка обходилась бы ему куда как более безболезненно. С Нинкиными же пышными формами положение было совершенно иным.
По дороге он периодически останавливался, осторожно снимал её со спины, ставил на землю и какое-то время отдыхал, пока Нинка, изогнувшись, словно венский стул, безропотно стояла рядом.
Уже где-то на полпути он умудрился наткнуться на какую-то яму и, рискуя сломать ногу, повалился на землю. Нинка к счастью не пострадала, отделавшись лёгким испугом, и Анатолий продолжил свой путь, получив лишь несколько ожогов от, так некстати там росшей, жгучей лесной крапивы.
Но, как бы банально это ни звучало, всё на свете когда-либо заканчивается. Их обратная дорога завершилась почти в час ночи, когда он добрел, наконец, до главного корпуса.
Подошедшему дежурному врачу Нинка пролепетала что-то про то, как спину ей видимо продуло на берегу озера. Её погрузили на каталку и повезли ставить уколы, а Анатолий поплёлся к себе в номер. Ноги его дрожали, сердце колотилось, спина также уже практически не разгибалась. В этот момент ему хотелось лишь одного - упасть на свою койку и заснуть как собака Павлова.
Вот такие фортеля бывают, когда люди хотят всего лишь чуточку погреховодничать.
С другой стороны всё, что с нами случается каким-то образом предопределено судьбою, и мы с вами не в силах ничего изменить. Так что всё нормально.
И пускай сейчас оба участника этой истории давно разъехались по домам, и уже живут своими собственными жизнями, но эту свою ночную прогулку они явно никогда не забудут. И вполне даже возможно, что со временем она приобретёт лишь ещё больше очарования, как это оно обычно в таких случаях и бывает.
© robertyumen
Амурный промах старого лётчика.
Произошёл сей комичный случай с одним моим старшим товарищем. Человек он возраста уже постбальзаковского, из молодых, так сказать, пенсионеров. Сам бывший летун, не потерявший после ухода со службы вкуса к радостям жизни, не последней из которых секс, собственно говоря, и является.
Живёт он сейчас один и прёт, я извиняюсь, по мере возможности, всех тех, кто ему на жизненном пути и попадается. Ничто ему в этом деле не мешает, с женой развёлся, дети взрослые уже, можно и дурью помаяться. Он и раньше, бывало, на запасной аэродром приземлялся, а сейчас и подавно, все карты ему в руки, мужчина он ещё крепкий, достаточно видный и в сердечных приключениях недостатка у него не бывает.
И вот однажды подроманился он с одной, жившей по соседству, фрау. Лет ей так примерно за тридцатник, но сама из себя ещё вполне ничегошная. С виду скромная, но довольно миловидная. И тоже, в данный отрезок времени, одинокая. Мужиков-то, увы, сейчас на всех не хватает, а из тех знакомых, кто у неё есть, половина бухает до полусмерти, а вторая половина уже голубая как Дунай.
То да сё, слово за слово, люди оба взрослые, и сразу без лишних экивоков перешли к делу, дотрещавшись организоваться в ближайший уикенд для древнейшего процесса у него дома. Столкнуть, так сказать, одинокие атомы.
А товарищ мой ещё набрался напоследок храбрости и ей брякнул:
- Смотри, мол, если есть у тебя игрушки какие, то бери их тоже с собою, не стесняйся, я ко всему, мол, нормально отношусь.
Не то, чтобы невесть какой он затейник, но ведь и поизвращаться всё же иногда душа требует. Да и медицина современная советует.
Она ему в ответ:
- Не вопрос, дескать, возьму, у меня этого добра полно дома валяется.
Тот аж смутился немного.
Ого – соображает - вот тебе и скромница, не зря, видимо в народе судачат, про тихий омут-то...
Короче пришла суббота, настал час икс. Товарищ с утра побрился, помылся и лежит у себя дома на диване, ждёт свою пассию, область бикини между делом почёсывает и воображает себе разные всевозможные прелести и пакости. Много чего, естественно, себе напридумывал и, как следствие, либидо у него к назначенному времени уже стоит как крыло самолёта.
Наконец звонок. Входит его избранница, вся в тюле, в парфюме и т.п., а в руках у неё помимо дамской сумочки здоровенный пакет из «Ашана».
- Ни хрена себе – тот думает – подготовилась, как бы самому сдуру на что не налететь, вона сколько понабрала-то.
А гостья сходу ему пакет этот суёт и улыбается:
- Вот, смотри, не забыла, принесла, как договаривались.
Товарищ как в пакет заглянул, так и ахнул. Игрушки-то она принесла, да только не для каких-то утех изысканных, а самые обычные, китайские, плюшевые, те, что из автоматов за пять рублей вытаскивают.
Он аж залип на минуту от удивленья, потом пришёл в себя потихоньку:
- Вот ни хрена себе – ляпнул – удалась посадка….
А та довольная, что угодила:
- Племянник у меня, шустрый такой засранец, навострился в торговом центре их доставать. Натаскает, да во дворе по три рубля продаёт. Коммерсантом растёт, но твоим внукам бесплатно – она засмеялась.
Ну, что в такой ситуации, оставалось ему делать? Практически нечего. Не тормозить же в конце взлётки...
Короче, несмотря ни на что, рандеву продолжилось. Перешли к столу, заправились, потом и на диван. А там всё как обычно, классика жанра. Бочка, петля, виражи, боевой разворот, сброс, шасси, уффф, сели…
В принципе, даже понравилось ему… Хоть и без нештатных ситуаций.
А игрушки он мне вечером для дочки припёр.
- Бери говорит, не пропадать же добру..
© robertyumen