Новые истории - основной выпуск

ИСТОРИЯ ОДНОЙ ФОТОГРАФИИ
В жизни всегда есть место подвигу, особенно когда совсем не до подвига.
Парень и девушка, поехали в горы Кавказа.
Альпинистами они не были, они были мажорами из МГИМО, и альпинизм,
поэтому у них был "игрушечный", так для понта. Мол, мы бывали, покоряли,
знаем. Опять же романтика: Мальчик, девочка, гитара, палатка. Амуниция,
у них была конечно же первостатейная. Все самое дорогое. Даже ледорубы
были, хотя до льда и снега они не собирались идти, но фотки с ледорубом
и бухтой веревки, это круче чем ковбой Мальборо. Они поднялись на
километровую высоту, не больше. Переночевали. Пора и домой в Москву. Но
Кавказ внес свои коррективы, они заблудились наглухо. Наглухо - это три
дня и три холодных ночи. Сожгли бензин из зажигалки "зипо", гитару,
спальный мешок, а мокрая трава че-то не горит. День похож на день, и
ничего нового: с утра до вечера хромое блуждание от пропасти до
пропасти, а как они туда попали, и как спуститься вниз к людям –
непонятно.
Между собой, охрипшие влюбленные общались только матом. На четвертое
утро, они проснулись от звуковых галлюцинаций. Им слышались: немецкая
речь, смех и переливы губной гармошки. Как в фильмах про войну. Звуком
все не закончилось, в палатку заглянул мужик и сказал:
- Гутен морген.
Наши герои выползли из палатки и увидели двадцать человек из группы
"Эдельвейс", навьюченных до зубов, только без оружия.
Это были матерые немецкие альпинисты и в результате "э-кальских" и
"бэ-кальских" переговоров, выяснилось, что они к своему восхождению
готовились два года и не намерены отвлекаться от маршрута ни на секунду,
поэтому не может быть и речи, о том, чтобы отвести наших страдальцев
вниз к людям. Они лишь неопределенно показали ледорубом направление и
тыкнули варежкой в компас. Бедолаги не хотели отпускать живых людей, тем
более, они уже там вчера блуждали, куда смотрел ледоруб.
Наши твердо решили, что немцы не пройдут и легли перед ними "трупами". И
немцы поставили ультиматум (немцы вообще любят ультиматумы):
- Вы идете с нами «шнеллер», покорять «алес» вершину, далее мы
спускаемся с той стороны горного хребта и приводим вас в цивилизацию. Но
если вы будете нас задерживать, мы вам тут же скажем "ауфидерзейн".
Русские посмотрели вдаль и вверх на сияющую снежную вершину и грустно
сказали:
- "яволь"
Немцы грубо высыпали все вещи студентов на землю (ну немцы, что
возьмешь) и взяли то немногое, что пригодится в походе, остальное велели
бросить, собрали им с миру по карабину и пошли.
Наши 100 000 раз пожалели, что поперлись с немцами. Это все равно, что
человек сломавший палец, ломает себе еще и обе ноги, чтоб с поломанным
пальцем без очереди попасть в Склиф. Но отступать было поздно.
Представьте - как трудно лезть в гору человеку, который прет на вершину,
только чтобы попасть вниз. Чего только стоит сон над пропастью, в гамаке
прибитом гвоздиком к горе. Нормальному человеку такое приснится и он,
вздрогнув, проснется...
Они вернулись домой еле живые, похудевшие, с обгоревшими на солнце
лицами и слезящимися глазами. Но вернулись.

Через месяц немцы прислали им фотографию. Я ее видел: Радостные Гансы и
Фрицы орут и смеются, как будто увидели в бинокль Москву. В руках вымпел
покорителей вершины, а на заднем плане на снегу сидят две печальные
фигуры с впалыми глазами

"... У многих катанье на коньках производит отдышку и трясение..."
Козьма Прутков.

Мой приятель Никита - парень по вызову. Он честный и хороший человек, но
жизнь повернулась так, что он занимается... Занимается женщинами.

Познакомились мы с ним на втором курсе, четыре года назад, на паре
физкультуры. Я пришёл раньше положенного часа - в баскетбол ещё играли
ребята с экономического. Но не сидеть же на скамейке зазря - я стал
играть с ними. Минут пятнадцать покидали оранжевый шарик в корзину,
утёрли трудовой пот; рядом со мной оказался светловолосый парень
внушительной комплекции - сразу видно, что много времени проводит в
спортзале. Я и сам, мягко говоря, не урод, но при виде его мускулов
испытал понятную зависть.
- Давно ходишь на качалку? - спросил я.
- Три года уже. Надо поддерживать форму - работа такая.
- А кем работаешь?
Он сделал паузу, как-то хитро глядя на меня.
- Баб обслуживаю. За деньги.
- Серьёзно? Расскажи.

Никиту страшно удивила моя реакция - оказывается, другие парни, когда
впервые слышали про "баб", чуть ли не плевались и спрашивали: "Ты что?!
С этими, плесневелыми?! Фуууу!"
Но я к тому времени два года подрабатывал журналистом, и брал интервью у
самых удивительных людей, от ветеранов Афгана до мальчиков с Плешки. У
настоящего, живого сутенёра я ещё интервью не брал. Для меня это было
как для биолога - найти новую бабочку.

Никита рассказал, что приехал в Москву из Нижнего - поступать в универ.
В июле месяце он успешно сдал экзамены, а в августе получил сразу две
новости - что умер отец и что комнаты в общаге он не получит, потому что
всё занято. Что прикажете делать парню? Жить в Москве было негде, ждать
денег неоткуда. Многие юноши, попав в такую ситуацию, расстались бы с
мечтой о Москве и, утерев соплю, поехали обратно в Нижний. Но не таков
был Никита.

В том же августе он пришёл в секс-агентство. Хочешь зарабатывать,
спросили его? Да пожалуйста! Приходи по вечерам, будут звонить клиентки.
Себе берёшь тридцать процентов, остальное - агентству. Такса - 3500
рублей в час. А что семнадцать лет - так это не проблема. Говори, что
тебе девятнадцать.

Так Никита стал зарабатывать по 90 тысяч в месяц. Жилищная проблема
сразу исчезла, стал одеваться и питаться как человек. Правда, ему
сначала было немного стыдно, но клиентки оказались вовсе не
"плесневелыми бабушками", а ухоженными женщинами 30-40 лет, с которыми и
забесплатно интересно лечь. Говорит, за все пять лет даже ни разу ничем
не заразился. Уж не знаю, правда или нет. К урологу с ним не ходил,
свечку не держал.
И вообще, мне этот стыд непонятен. Полезная, древнейшая профессия. От
стыда должны умереть те чиновники, кто платят студентам-очникам
стипендию в 1200 рублей. Уж если сравнивать сутенёра и чиновника, то от
первого пользы гораздо больше! Вот представьте - удовлетворит парень
известную художницу, и та напишет хорошую картину. А вот если
замминистра своей кривой лапой подпишет плохой приказ, то сразу миллион
людей станут неудовлетворёнными. Есть разница!

А история вот какая. Никита рассказывает, что многие московские клиентки
- очень стеснительные. Покупая мальчика, они сначала сажают его пить
чай, заводят трали-вали, краснеют, бледнеют, хихикают - и до дела
нередко просто не доходит. Когда напротив тебя сидит сущий Аполлон, а ты
- дама средних достоинств, это неудивительно. Хитрый Никита, увидев
такую клиентку, часто сам начинает рассказывать всякие байки, тянет
время, а там и час прошёл - пожалуйте деньги.

Но бывает и наоборот. Год назад ему позвонила довольно странная
клиентка, которая просила, чтоб он приехал ровно в 19.00 - минута в
минуту. "Господи", - подумал Никита, "поминутной оплаты что ли требовать
будет?" И точно - приехал он по указанному адресу, а клиентка уже в
низком старте - только что после ванны, волосы распущены, из одежды -
один халатик.
- Ну иди же ко мне, быстрее, - сказала она ему, - я уже вся мокренькая.
Никита только ботинки успел снять, как уже оказался на диване. Всё
произошло очень быстро, минут за пятнадцать. Никита мог бы и продолжать,
но клиентка сказала, что ей уже хватит. Хватит так хватит, лишь бы
платила по полной таксе.

Одеваясь, Никита заметил на стене семейную фотографию - на ней клиентку
обнимал здоровенный детина с лицом неандертальца.
- Муж? - спросил Никита. - Кто он у вас?
- Чемпион Москвы по боксу, - ответила клиентка и почему-то покраснела.
- Он где сейчас, на соревнованиях?
- Нет, я его за продуктами послала.
Никита почувствовал, как его ладошки, которые оставались сухими даже во
время секса, разом взмокли. Он с ужасом спросил:
- Так что же вы меня... позвали...
Клиентка потупила глаза.
- Он месяц назад получил травму паха, и ему было нельзя. А лечился он
дома, только теперь начал выходить, - объяснила она и шёпотом добавила:
- А тепла-то хочется...

Судя по дрожащей руке, которая совала Никите три с половиной тысячи, до
смерти испугался не только он. Но вот что значит смелая женщина - глаза
боялись, а сделала, всё-таки сделала!

Был у мужа одноклассник Марек. Настоящий стопроцентный еврей и очень
везучий. Идем, говорит муж, по улице, болтаем. И вдруг Марек кидается
куда-то в сторону, поднимает три рубля. Для школьника в те времена
большие деньги. И такое было не раз. Но один случай развеселил больше
всего. Около их школы был парк, больше похожий на лес. Как-то после
уроков пошли туда вчетвером гулять, устали, сели на бревно, стали
раскачиваться. Бревно перевернулось, все четверо на земле. Поднимаются.
Одежда в иголках, прошлогодних листьях. И только под Мареком ГАЗЕТКА!
Теперь большой бизнесмен.

Блондинка выходит из метро, опаздывает. Решает взять такси. Возле метро
как раз есть стоянка частников. Не думая, залезает в первую попавшуюся
машину и садится рядом с водителем. Тот молчит. Она, всё ещё размышляя о
своих проблемах, тоже. Через пару минут блондинка не выдерживает:
- Так мы вообще-то поедем или как?
Несколько секунд стоит гробовая тишина, и тут с заднего сиденья
доносится голос:
- Коля, это вообще кто такая?!..

Один мой знакомый - потомственный прокурор, интеллигентный нормальный
парень (есть и такие) работает в столичной прокуратуре и по долгу службы
надзирает за ГАИ. Рассказ с его слов:
"Еду за рулем вечерком по окружной, возвращаюсь с дачи. Останавливает
один гаишник. Я принципиально сразу ксиву не показываю, для работы надо
погрузиться в реальность. Так вот, я даю права, техпаспорт, гаишник
говорит мол, габарит один не работает. Я отвечаю, что только что
лампочка перегорела и по приезду сразу все исправлю. Отпустил. Через
километр останавливает следующий - отпустил.
Третий гашник - немолодой усатый прапорщик, посмотрев права и
техпаспорт, привязался:
- Не, то то ж штраф 500 грывэнь...
- Приеду, починю, до Вас двое Ваших коллег меня отпустили...
- Не-е, 500 гривень штрафу, - протяжно повторил прпоршик.
- Сто пойдет?
В ответ кивок и косой взгляд вниз и налево.
Я кладу 100 гривен в ксиву (удостоверение прокурора) и сквозь приоткытое
окошко отдаю гайцу. Не глядя на документ, тот ловким движением пальцев
отправляет купюру в нагрудный карман, после чего раскрывает корочку,
держа ее друмя руками за края.
- ШО ЦЕ! - поняв происходящее, мгновенно изменившись в лице взвизгивает,
слегка отпрянув, и пальцами, как карточный шулер, словно ксива
раскалена, ловко закидывает ее в приоткрытое окошко автомобиля.
При этом купюра продолжает торчать у него из нагрудного кармана.
Я беру лежащий на боковом сиденьи мобильный телефон и спокойным голосом
(он то не знает, что в пустоту) говорю: Ребята, все зафиксировали,
картинка четкая?
После чего вынимаю из кармана ошарашенного прапорщика свои деньги и
тихонько отъезжаю."
Надо было видеть лицо непосредственного начальника того парня, который
молча выслушал рассказанную в компании историю и в конце удивленно
произнес: А с виду и не скажешь, такой вроде тихий...

Хорошая знакомая рассказала.
Пришла она, значит, по рабочим делам в одну контору. Небольшую, надо
сказать, контору, которая к настоящему времени почти развалилась в
бурных волнах рыночной экономики:) Ну, какие-то вопросы порешать. Вот.
Ну и в процессе решения вопросов понадобилось ей пообщаться с
менеджером, что она и попросила у тамошних работников. На что ее вежливо
поправили: "У нас менеджеров нет... у нас только ГЛАВНЫЕ менеджеры"...
Ну ладно. Бывает такое счастливое стечение обстоятельств. Когда
понадобилось обратиться к директору, выяснилось, что директора, как
такового, в тамошнем штате тоже не предусмотрено, а предусмотрена
скромная должность "ПРЕЗИДЕНТ". Ну что ж, могут себе позволить. У него
есть, как можно догадаться, ВИЦЕ-ПРЕЗИДЕНТ. От скромности смертность там
явно одна из самых низких по стране:) Но самый большой сюрприз мою
знакомую поджидал, когда ей понадобилось пообщаться с курьерским
подразделением. То есть подразделением, где несут службу простые
курьеры, чья задача - развозить по городу различные документы. Так вот,
на просьбу пообщаться с начальником сего подразделения ей голосом,
преисполненным королевского достоинства, было поведано, что эта
должность, занимаемая достойнейшим человеком, не иначе, потомком древних
викингов, называется "ПРЕЗИДЕНТ КУРЬЕРСКОЙ СЛУЖБЫ" :))) Это все:)

Рассказано дедом, в подлинности истории не сомневаюсь.

N-ский завод, расположенный в глухом углу на Северном Урале, абсолютно
не был избалован вниманием высокого начальства.
Никому до этого завода не было дела, кроме родного министерства.
И потому главными событиями в истории завода с середины 1930-х до
середины пятидесятых были оба визита замминистров, случившиеся за эти
два десятилетия.

Первый замминистра запомнился тем, что после его приезда расстреляли
директора завода, всех его заместителей и всех начальников цехов, кроме
одного, назначенного впоследствии новым директором.

Второй замминистра запомнился большим гуманистом - после его приезда
нового директора посадили на смешной срок всего в 5 лет.
Случилось это потому, что он сам вскрыл под следствием все недостатки и
злоупотребления в работе завода, отчего сели еще человек пятнадцать.

Вернувшись в Москву, оба злобных замминистра никуда не делись - многие
годы они терроризировали завод телеграммами, ставившими решительно всех
на уши. Московские поездки следующих директоров завода стоили им минимум
трех инфарктов и двух отстранений от должности.

Самого министра на заводе так не боялись, как этих жутких замов.
Министр был величиной заоблачной, запредельной. Он почти безвылазно
сидел в Москве, трясясь от страха за свою жизнь и будучи готовым в любое
время дня и ночи явиться по зову товарищу Сталину с докладом на любую
заданную тему в рамках своего огромного министерства. Поэтому на заводе
он чувство ужаса конечно тоже вызывал, но какое-то абстрактное, как
полный конец света.

Но времена меняются - к власти пришел Хрущев и назначил нового министра,
молодого, энергичного, только какого-то тщедушного и недокормленного,
что ли. Назначив нового министра, экспансивный Никита Сергеевич тут же
прогнал его в многомесячное турне по всем предприятиям вверенного ему
министерства. Естественно, малознакомый с делами министр не мог
путешествовать без свиты. В поездку на N-ский завод он взял с собой
обоих курировавших его замминистров - тех самых.

Директор завода узнал о составе делегации где-то за две недели до ее
приезда. Из его кабинета тут же пополз запах валерьянки.
У директора было достаточно времени, чтобы многократно вспомнить лучшие
моменты своей незамысловатой жизни, а также основательно подготовиться к
визиту.

Неизвестно, что не поделили между собой за время долгой железнодорожной
поездки мало соображающий в делах министерства хлипкий министр и два
статных сталинских зубра, но директор завода встретил их утром на
перроне в исключительно злобном настроении. Каждый без исключения член
делегации считал себя лично самым главным в этой команде, но самый
мелкий из них подчеркивал это явно, а остальные двое просто вежливо
кипели от негодования.

Директор понял, что гостей надо срочно задобрить. Следующим крупным
пунктом программы визита значился приветственный обед на четверых. В
подготовку этого обеда директор завода и повара вложили всю свою душу.
Спиртные напитки в разгар рабочего дня исключались. Поэтому на столе
присутствовала целая батарея морсов, как-то: из морошки, клюквы,
голубики и еще хрен знает какой ягоды.
Не подкачали и разносолы: в них имелись практически все грибочки богатых
дарами уральских лесов.

Неизвестно, что именно из перечисленных явств ударило по желудкам
высоких гостей, но следующим пунктом программы было длиннейшее отчетное
совещание с участием всех замдиректоров, начальников цехов и
руководителей прочих структурных подразделений. Министр открыл это
совещание в сравнительно благодушном настроении после сытного обеда. Но
уже где-то через час, по мере раскрытия недостатков в работе завода,
руководство завода с ужасом заметило, что лица гостей постепенно
становятся все более мрачными и напряженными. Еще через полчаса на
министра и замминистров было страшно смотреть.

В конце концов, дослушав доклад последнего начальника цеха и задав ему
уничтожающие вопросы, оба прожженых замминистра тихо обменялись
короткими репликами, сгребли все свои бумаги и неторопливо направились
вместе вон из кабинета с самым серьезным видом. Оторопевший министр с
завистью посмотрел им вслед, но мужественно продолжил совещание,
предоставив слово главному бухгалтеру. Но уже буквально через пару минут
этого доклада, действительно не слишком удачного, юный министр вдруг
смертельно побледнел и вдруг бросился прочь из кабинета, не забыл
впрочем прихватить и свои бумаги тоже.
Докладчик поперхнулся на полуслове и замолк. Никто из обомлевшего
руководства завода даже не пытался заполнить возникшую гнетущую паузу -
докладывать было уже решительно некому.

Надо сказать, общественные туалеты для рабочих находились метрах в
пятиста от директорского кабинета. Но директору даже в страшном сне не
приснилось бы их показывать высокому руководству, а тем более
использовать по назначению. Для этих целей имелся скромный, но
относительно цивильный директорский туалет мощностью на две важные
персоны. Туалет этот находился всего метрах в сорока, в конце длинного
коридора, ведущего из приемной. Подступы к нему просматривались
секретаршей, поэтому никому из неавторизованных пользователей не пришло
бы в голову покуситься на священное место, выдраенное по случаю приезда
министра до неузнаваемости.

Когда мимо секретарши вслед за страшными замминистрами из директорского
кабинета с деловитым видом вылетел сам министр, она не произнесла ни
звука. Глядя на стремительно удаляющуюся фигурку министра, она до
последнего момента хотела верить, что он бежит по своим, министерским
делам. И только когда министр уже вприпрыжку добежал до конца коридора и
слабеющей рукой схватился за ручку двери сортира, весь ужас
происходящего вылился у секретарши в громоподобном крике, хорошо слышном
в замершей директорской и донесенном, как видите, через десятилетия:

"Товарищ министр, стойте! Вам туда нельзя!!! Там уже сидят товарищи
замминистры!"

Еще одна история про встречу с лосем в лесу ночью.
Зверь этот (лось), хоть на вид и вполне миный, обладает огромной силой.
Весом - до тонны, в отличие от лягающихся задними ногами лошадей,
обидчика лось бъет передними ногами... Представьте себе зверюгу, с тонну
весом, падающую на вас с высоты два метра. Короче встреча с лосем в лесу
может кончиться весьма печально... Но я отвлекся.

На месте моей срочной службы (Урал). Всякая охота на диких животных
всячески пресекалась "зелеными". Тайга кругом, зверья море, а попробуй
тронь. Но иногда-таки зайчатинкой мы все-таки на заставе баловались. А
тут вышла нам удача наесться лосятины от пуза, как говорят.

Служба наша не то, чтобы изобиловала всякими эпизодами из жизни
"командос". "Через день на ремень", как говорят в армии. Охрана
закрытого режимного города в тайге. Вокруг города заставы (практически
как на границе СССР с вражескими странами). Все как положено. Таблички
"стой запретная зона", путанка из колючки, два рубежа охраны, КСП и
тропа наряда, которая пролегала как раз между этими самыми "рубежами
охраны" и неимоверным количеством колючей проволоки. и некуда бедному
часовому из этого тоннеля, проложенного в колючей проволоке деться.
Защищай свой пост, так сказать до последней капли крови...

Ходить в караул, по этой самой тропе наряда, сослуживцы из стран Среденй
Азии, не желали. Впрочем, наматывать в день по 25-30 верст пешком в
карауле - занятие, прямо скажем, не вызывающее оптимизма. Поэтому кто
как мог "кослили". Особенно в этом усердны были уроженцы Средней Азии.

Сержантский состав гонял этих пройдох по три раза на день (и бегом, и
полоса препятствий, и химзащита) ну не идут в тайгу на службу эти черти,
хоть плачь... Кое-как с боем криками, тумаками и пр. каждый раз дежурный
на пинках выносил караульных на службу...

Амбула: Выпихнули очередного азиата в ночную смену на периметр. А погода
стояла ветренная. Тайга шумит. Деревья гнуться. Освещения в лесу
никакого. Идет азиат ни жив ни мертв... то ли диверсантов-врагов
испугался, то ли мистика ему мерещилась на каждом углу, мне не ведомо.
Идет докладывает с каждой отметки жалобно так: "тавалищь сержанта,
проишествий не было".
Вдруг слышится длинная автоматная очередь и в дежурке загорается сигнал
"тревога" от нашего азиата.

Все сержанты, дембеля, офицеры, лупят в дежурку, к телефону, узнать что
произошло, что за война началась... Азиат вообще потерял дар речи, в
трубку твердит только, что мол приходил шайтан, я его застрелил...

Дежурный офицер стал белым как мел... Еще бы!!! Кого-то застрелили на
посту? Какие уж тут шутки, сплошной трибунал на носу...

Рванули мы к месту событий, пулей... Бежим: Дежурный офицер, собаковод,
разводящий сержант и я, техник по ремонту связи и систем охраны (штатный
набор тревожной группы).

Едва находим нашего азиата, забившегося в оборонительное кольцо и не
сводящего глаз с тайги. "Кто? Кто там был? На тебя нападение было?
Стреляли? Кричали? Кидали чем?..." Машет отрицательно головой, не было,
но ШАЙТАН вон там, в кустах, я его застрелил...

Пошли на разведку, что там, в кустах? Долго ходил ходить не пришлось.
Нашли... лося еще теплого...

Офицер трясет азиата как грушу: "какого черта стрелял в зверюгу!!!? Он
от тебя метрах в пятидесяти пасся!!! Азиат: "Да-а-а... пасся. Кусты
трещат, деревья ломает. Кричу "стой стрелять буду!" еще громче шумит, и
все ближе ко мне. Я за фонарик свечу кто идет. В кустах ( а морда лося и
так страшная, даже днем), а тут ночью... в свет фонаря попали только
глаза и зубы зверя...

Азиата перемкнуло не на шутку. Кто еще так может выглядеть ночью в лесу?
Только ШАЙТАН... Полный рожок патронов калибра 5,45 получил зверюга
почти в упор в брюхо. Куда уж там выжить. По ночи всей заставой лосю
могилу копали, чтоб "зеленые" не дай бог об убийстве редкого зверя не
узнали. Но отведали тогда лосятины... жесткая зараза, но все же мясо, а
не казенноая перловка.

История, рассказанная Макаревичем (М) в программе "Тема" (ещё с
Листьевым (Л)). Передача шла необычно поздно: не в положенные 18 ч, а
уже после 11. Состоялся диалог:

Л: Андрей, ну расскажи ТУ историю!
М: А как же последнее слово? Ведь без него теряется вся соль...
Л: Да ладно, время уже позднее, дети, надеюсь, уже спят, так что давай с
последним словом!

И Макаревич рассказал:

Давали концерт в каком-то провинциальном ДК. Стою за кулисами, страшно
волнуюсь перед выходом. А тут какой-то местный фотограф взялся меня
фотографировать. Вежливо прошу его уйти. Тот:"Сию минуту, сию
минуту...". А сам - щёлк! щёлк! Разозлился, позвал администратора. Тот
фотографа выгнал и пришел извиняться: "Вы уж извините, Андрей Вадимович.
Сами понимамаете: провинция... глубинка... периферия... бескультурье,
БЛЯДЬ...!"

Год 1989й, Тимирязевка, 3й курс (зоофак - всем фак'ам фак!), кафедра
акушерства и гинекологии домашних животных. На дворе поздняя весна.
Корпус (его порядковый номер уже изгладился из памяти, 5й, кажется?)
2-этажный, замкнутое каре красного кирпича, со шпилями и башенками, в
интерьерах излишества Серебряного века вроде лепнины, чудом
сохранившейся после многочисленных реконструкций. В помещении
лаборатории чудесная дубовая мебель с длинными столами, со шкапами, как
в дореволюционной аптеке, от пола до потолка, но с уродливыми
вкраплениями металлических околомедицинских конструкций с облупившейся
желтоватой эмалью и хромированными стойками. За столами рядами рассажены
25 молодых людей и барышень в белых халатах, каждому лет под 20 или
около того. Барышень заметно больше, некоторые экземпляры неплохо
смотрелись бы и в аудиториях, скажем, Щепкинского училища. Или, положим,
недоступного простым смертным МГИМО (это не преувеличение, одна
сокурсница к концу учебы переехала из Коньково-Горбунково в "Дом на
набережной", где Театр эстрады). Наглядные пособия за стеклом вызывают
неподдельный интерес у молодых людей и глубокую задумчивость у девушек.
Плакаты. Микроскопы. Хитроумная посуда для опытов. Инструменты, походу -
явно из колекции Малюты Скуратова. Преподаватель, бородатый кандидат
наук лет 35, импозантный мужик, терпеливо ждет, когда утихнет шум и
иссякнут скабрезные шутки "половозреющих" юнцов, храбро предлагающих
сокурсницам "провести осмотр" с помощью 40-сантиметровых
гинекологических щипцов диаметром с кофейную чашку. Времени у него
предостаточно, начинается 4-часовой практикум по искусственному
осеменению КРС (крупного, так сказать, рогатого, скота). Тема занятия:
получение семенной продукции от быка-производителя. 1я часть занятия
проходит в вышеописанном помещении, 2я - на кафедре кормления,
расположенной в Тимирязевском парке, где имеется настоящая ферма.
Итак, действие первое: подготовка к отбору семенного материала. Место,
время и действующие лица те же.
Студиозусам на двоих-троих розданы короткие трубы из пластика, по виду
напоминающие канализационные, резиновые рукава (немного длинее труб,
резина толще, чем у бытовых перчаток), термометры и вазелин. Резиновый
рукав пропускается сквозь трубу, края его с обоих сторон заворачиваются
на пластик на манер манжетов, пространство между пластиком и резиной
через боковой клапан заполняется теплой водой, которая расширяет резину
так, что внутри трубы остается только щель в виде 3-лучевой
даймлеровской "звезды", упругое тесное пространство обильно смазывается
вазелином - все, искусственная вагина готова. Нюанс в том, чтобы
температура в искусственной вагине точно соответствовала температуре в
реальной (37,5 или около того), иначе бык вас не поймет... Для измерения
служит термометр, его показания проверяет доцент с внешностью Хемингуэя.
Так вот, то тут, то там по мере достижения успеха раздается
взволнованный призыв студентки (ребятам в этих мини-группах, как
правило, доверяют только сборку конструкции) - ...ндр ...ич, скорее,
скорее, у меня вагина остывает...

Цель этого практикума - подготовиться ко второй части занятия, которое
проходит на ферме, помните? Итак, действие второе: современная, розового
кирпича, пристройка к корпусу кафедры кормления, чистая и ухоженная
изнутри и снаружи, со светлыми помещениями. На полу опилки и резиновые
коврики, животные, как на ВДНХ, пышат здоровьем и радуют своими статями.
Привесы, надои и приплод уже сегодня - как в только еще строящемся пока
коммунизме. Те же студиозусы робко прячутся друг за друга, так как во
второй части предстоит брать реальную сперму у реального
быка-производителя. Для этого служит конструкция, "младшая сестра"
придуманного еще в баснословные времена Дедалом для Пасифаи станка:
нечто вроде коня из спортзала, только заметно крупнее, укрепленого под
наклоном на суровой металлической раме и (о, бедные парнокопытные!)
накрытого шкурой невинно убиенной коровы. Бык весом в тонну уже косит
лиловым глазом из загона. Предстоит выпустить его из стойла, прогнать по
узкому проходу к станку, а сидящий под станком человек рукой (sic!)
направит бычий член в закрепленную трубку из первой части повествования.
Так вот, под предлогом наличия под станком весьма малого пространства (и
не только, я думаю, поэтому) доцентом была выбрана симпатичная
миниатюрная брюнетка с короткой стрижкой, из числа наиболее мажорно
выглядевших одногруппниц. Она затравленно оглянулась и обреченно полезла
под шкуру с только что подготовленной искусственной вагиной, а
отслужившие армию сокурсники подняли тяжелую отсечку в проходе.
Дальнейшие события были скоротечны: яростная тонна мышц и сухожилий
сразу же устремилась в проход, с разбегу взгромоздилась на станок и...
из-под пятнистой шкуры с криком подстреленной птицы вырвалась и
бросилась вон из помещения наша красавица. В тот день ее мы больше не
видели. Быка же ублажила другая студентка, менее чувствительная.

Барсику из истории от 29.09 посвящается

Ирине Александровне подруга, уезжая в отпуск, подбросила на передержку
кошечку – на две недели. Водворение кошечки было обставлено чин по чину
– лоток, две миски (еда-вода), когтеточку торжественно доставили вместе
с хвостатой хозяйкой. Подруга за чаем подробно проинструктировала Ирину
Александровну что Муся любит, чего не выносит – и отбыла на южный берег
Крыма.
Пришедший вечером с работы зять, осмотрев критическим взглядом Мусю,
сказал теще: «Какая-то она… дебильная… по-моему…» Теще бы зятя послушать
(он работал врачом-психиатром в институте Сербского, взгляд наметанный),
но она отмахнулась и даже немного обиделась – все-таки любимая кошка
подруги, и сомнения в ее нормальности как бы бросали тень на подругу, а
тем самым – и на саму Ирину Александровну.
А на следующий день дочь с зятем тоже уехали туда же на ЮБК, в Коктебель
(время было советское, Турция еще воспринималась как место, от побега в
которое бдительные пограничники охраняли отдыхающих на том же ЮБК,
включая на ночь прожектор, шаривший всю ночь по пляжу и спугивавший
пришедших ночью искупаться и не только).
Ирина Александровна осталась с кошечкой один на один. Муся оказалась
капризной – ела с бо-ольшой разборчивостью, и всем видом давала понять,
что вообще делает Ирине Александровне большое одолжение, принимая ее
услуги. Но все-таки ела. Для отдыха выбрала диван, на котором ночью
спала Ирина Александровна, и согнать ее с дивана вечером, когда хозяйка
возвращалась с работы, было непросто. Когти предпочитала чесать обо все
подряд – в общем, всячески выражала свое неодобрение вынужденному
переселению. Но покидать пределы квартиры не собиралась – да и подруга,
уезжая, предупредила Ирину Александровну, что Муся – кошка домашняя, и
на улицу не пойдет ни за что.
На пятый день Мусиного пребывания в квартире Ирина Александровна, придя
с работы домой, ощутила отчетливый запах. «Вот сволочь! Где-то нагадила!»
И тут ее пробил холодный пот – она осознала, что все эти дни ЛОТКОМ
Муся не пользовалась – он стоял в ванной и был абсолютно чист. То есть,
лужи она делала – демонстративно, в разных местах, их Ирина
Александровна вытирала. Но ничего более материально-весомого она в
видимых пределах не оставляла.
Ирина Александровна обыскала всю квартиру – тщетно! Проверила лоджию,
попутно обнаружив под двумя старыми пальто забытый ящик с
восьмисотграммовыми банками для консервирования, которые так искала
предыдущим летом. Но в остальном – ничего! Выйти из квартиры
самостоятельно Муся никак не могла – квартира (стандартная двушка)
располагалась на пятнадцатом этаже, лоджию и окна Ирина Александровна
запирала, уходя на работу – она очень боялась домушников, несмотря на
высокий этаж и то, что красть-то было особенно нечего.
«Где ж она гадит?» - этот вопрос занимал Ирину Александровну еще пять
дней. Никакие обыски и попытки проследить за Мусей результатов не дали.
Запах усиливался, и достиг уже такой крепости, что окна и дверь на
лоджию пришлось держать открытыми круглосуточно. Домушники отошли на
второй план. Дошло до того, что сосед из квартиры напротив утром на
площадке перед лифтом поинтересовался, не травила ли Ирина Александровна
тараканов, и какое средство при этом использовала. Ирина Александровна
покраснела и промычала что-то про импортный спрей, привезенный из
Сингапура знакомым капитаном дальнего плавания (сама по ходу удивившись
своим словам – никаких капитанов, а тем более из Сингапура она отродясь
не знала). Сосед задумчиво покивал. После этого разговора она стала
смотреть в глазок, перед тем, как выходить из квартиры утром.
Когда на десятый день ей уже начало казаться, что к запаху она почти
привыкла – из Крыма вернулись дети. Дочь, весело впорхнув в квартиру,
повела носом, сморщилась и сказала: «Мам, у тебя все банки с консервами
взорвались, что ли? А мы персиков привезли». Нагруженный чемоданами и
сумками с фруктами зять устало ввалился в прихожую, сбросил поклажу в
угол, открыл стенной шкаф, сунул правую ногу в тапок……и тут тайное стало
явным! Оба тапка солидного 45 размера были полны под завязку. Очевидно,
слова о своей дебильности Муся восприняла как вызов – и подготовила
асимметричный ответ.
Кошку пытались поймать и мать, и дочь. Она выворачивалась, ускользала,
забивалась во все мыслимые и немыслимые щели и уголки. Зять
категорически отказался участвовать в ловле, заявив, что
олигофренно-имбецильных кошек он в руках никогда не держал и не
собирается. В конце концов, Муся была загнана на лоджию, где и схвачена
в четыре руки. Удивительным образом она никого не расцарапала и не
покусала. Наоборот, после поимки начала жалобно плакать-мяукать… Ирина
Александровна сжалилась, и категорически отказалась выставить кошку на
помойку, как того требовал зять. К тому же в душе она ощущала легкое
злорадство – зятя она слегка робела и не очень любила, он казался ей
несколько высокомерным.
Когда через три дня вернувшаяся с отдыха подруга приехала забирать Мусю,
Ирина Александровна вручила ей кошку, лотки и когтеточку (последние были
заранее и тщательно упакованы) и предложила чаю. Подруга повела носом и
сказала: «Да нет, спасибо, я лучше дома» и удалилась.
Через месяц дети сняли квартиру и съехали (на этом настоял зять). А
Ирина Александровна… завела кошечку. Назвала… нет, не угадали – Анюткой –
у кошки были просто фиалкового цвета глаза.

Смотрел по ящику гонки Формулы-1, скука, невыносимая. Одновременно с
испанским этапом Формулы–1, в честь очередного «Дня города» N., там
состоялись традиционные гонки на… тракторах. На трассе в загородной
балке, плотно заросшей бурьяном, предстояло выявить сильнейших гонщиков
города. Любителей этого спорта ожидало зрелище не для слабонервных.
Восемнадцать не сильно трезвых участников в строительных касках,
кирзачах, обильно надраенных ваксой и в жирно промасленных комбинезонах,
от которых уже весело отражаются солнечные зайчики, сидят в тесных
кабинах болидов, класса секонд-хенд, и в напряжении ждут отмашки судьи.
Букмекерские ставки высоки и выражены, как правило, в литрах. Наконец,
нарастает рёв моторов, и, подняв густое облако пыли, смешанной с угарным
духом солярки, отечественные болиды срываются с места и устремляются на
трассу. Отчаянные гонщики, в пылу борьбы, не всегда рассчитывают
скорость, и на виражах периодически опрокидываются в овраги. Видимость в
пределах вытянутой руки. Поддатые болельщики, спешат на выручку.
Дружными усилиями они ставят болиды на колёса, на ощупь находят
валяющихся в траве пилотов, запихивают их обратно в кабину и, с
напутственными матерками, отправляют к грядущей победе. Но мастерства
пилотов едва хватает до очередного трамплина, где за головокружительным
взлётом следует жестокое преземление. Теперь уже на выручку спешит
эвакуатор,- трудяга Беларусь с лемехом. Пока он растаскивает измятые в
хлам болиды, на трассе появляется кобыла безопасности - пейс-кар, но, в
отличии Мерседеса в Формуле-1, верхом на лошади скачет товарищ мент, за
которым ещё долго плетётся колона ещё целых участников. Как и в Формуле–1,
участникам предстоит периодически заезжать на пит-стоп, но, если у
них ТАМ заправляют болиды, то у нас ЗДЕСЬ - самих пилотов. Одни гонщики
жадно осушают пару кружек холодного пива с прицепом, другие предпочитают
прицеп с парой кружек холодного пива. Не всем пилотам суждено добраться
до финиша: одних подвела техника, другие получили травмы, а несколько
участников и вовсе пропали бесследно, похоже, заблудились. Пересекли
финишную черту считанные единицы, точнее - «их оставалось только трое,
из восемнадцати ребят». Победителей вынули из болидов и бережно
водрузили на подиум. Чемпион Федька Кукушкин возвышался над соперниками,
стоя на письменном столе; рядом с ним, на табурете, балансировал, как на
канате, вице чемпион Витька Мухин, а третий призёр Костя Чиликин, стоять
был уже не в состоянии, поэтому просто сидел на земле. В награду пилотам
вручили кубки с жидкостью, щедро орошающую атмосферу стойким сивушным
душком. Тупые америкосы с европоидами, оказавшись на подиуме, поливают
друг дружку мощной струёй шампанского. Наши пилоты находят эту акцию
немыслимым кощунством, поэтому внесли в эту торжественную церемонию своё
ноу-хау: под восторженные крики публики: «Пей до дна, пей до дна! » -
они осушают наградные ёмкости, после чего, благодарные болельщики уносят
их с пьедесталов, бережно укладывают в кузов грузовика и развозят по
домам. Вот это гонки по-нашему, по-российски!