Новые истории - основной выпуск

Как упарили Марка Бернеса

После исторического пленума, где сняли Хрущева, пришел к власти Л. И.
Брежнев. Никита Богословский и Сергей Михалков сидели после бани в
"Метрополе" - месте встречи высшей творческой интеллигенции того
времени.
Заказали лимончик, коньячок и кофе. И тут в зал заходит Марк Бернес,
который в то время славился как человек очень резкий и по-своему
справедливый. Бернес подходит к их столику и заводит разговор - как
дела, да как парок? И тут вдруг Богословский начинает врать. Мол, новый
генсек для себя построил такую баню! Такой класс! Такие массажистки! У
Бернеса аж руки задрожали.
- Слушайте, а как мне туда попасть?
- Ну, мы тебе ничего не обещаем, вот как договоримся, то и тебя возьмем.
Проходит месяц, Михалков и Богословский встречаются, выпивают, звонят
Бернесу и говорят:
- Марик, мы договорились! Завтра идем в генсековскую баню.
- Спасибо! Где встречаемся, во сколько, с собой что брать?
- Давай в семь около Метрополя. С собой ничего не бери.
- Как ничего? Надо хотя бы халат, полотенце, тапочки...
- Какое на хрен полотенце, там тебе дадут что хочешь! И тапочки, и
полотенце, и зубную щетку, и массаж сделают девки молодые.
На следующий день Михалков и Богословский подъезжают на "Волге" к
Метрополю, берут Бернеса и минут 40-45 катают его по Китай-городу. Тот
ничего не понимает, чего его по Китай-городу катают?
- Надо от КГБ-шного хвоста оторваться, - говорит Богословский.
В итоге покатались еще полчаса. Въехали в темную и грязную подворотню.
- Это что, и есть хваленая брежневская баня? - разочарованно говорит
Бернес.
- Да нет, это вообще-то черный ход, отсюда бутылки выносят...
Заходят в баню, проходят длинным темным коридором, много поворотов,
закоулки. Наконец, заходят в кабинет. Мягкая кожаная мебель, красное
дерево, стол дубовый, телефон.
- Вот это да! Это что, Брежнева кабинет? - спрашивает удивленный Бернес.
- Ты что! Это банщика, давай раздевайся, пошли париться.
- А где раздеваться?
- Да прямо здесь.
Выпили по рюмке коньяка, Бернес разделся.
- А полотенце и тапки?
- И тапки и полотенце дадут, иди.
- А вы чего не раздеваетесь? - спрашивает Бернес.
- А мы тебя догоним, мы тут уже были. Еще по рюмашке и придем, - говорит
Богословский. - Марик, пойдешь по коридору - смотри не споткнись.
Метров через десять повернешь направо, там увидишь, такие гобелены
висят, вот за ними дверь. Входишь туда, там предбанник.
Голый Бернес заторопился по коридору - направо, налево, подходит к этим
гобеленам, открывает дверь, влетает. Яркий свет. Это банкетный зал
ресторана "Славянский базар", где в этот момент отмечали 70-летие
Яншина.
Голый Бернес вошел в зал, когда произносился очередной тост. Немая
сцена!
После этого Богословский и Михалков боялись попасться Бернесу на глаза и
съехали жить на дачу. А Бернес регулярно звонил жене Михалкова - Наталье
Кончаловской - и спрашивал: "Натуленька, эта заикающаяся б... и его
дружок Богословский не появились еще"?

Думаю, что такое случалось со многими – вылетит какая-то понравившаяся
фраза из анекдота, да не совсем к месту, а обратно не затолкаешь…
Как-то давно ехал мой приятель Саша через Переяслав-Хмельницкий, там
пост ГАИ известный. Останавливает его инспектор, представляется:
«Инспектор Лось, Ваши.. » Не успел он представиться, как у Сашки
вырывается: «Та й так бачу, що скотина…»
Говорит, машину часа три обыскивали.

4 ноября пошел с ребёнком гулять.
Куда идти - на пруд кормить уток.
Выдали пол-буханки хлеба, из расчета, что ребёнок тоже погрызёт - ей
2 года, дома "плохо" ест, а на пруду - с аппетитом.
Пришли. Мороз. пруд уже замёрз. РЁВ - где утки?
Спаслись, конечно же. Серой шейкой помирать никому не охота.
Замечаю, что сидящая неподалёку ворона на меня смотрит явно ожидая еды.
Ладно, думаю, спасай певунья. Бросил на лёд полкуска. Эта серая делает
великолепный круг на зависть ребёнку и с красивым пике снижается к куску
хлеба.
В следующее мгновенье вижу как ворона, растопырив ноги, на заднице
скользит по льду пруда с глазами по пять копеек. Проехав примерно метр
она встала и как заправский конькобежец широким шагом пошла к хлебу.
В это же мгновенье ещё одна серая охотница спикировала к куску и
прокатилась на хвосте в другую сторону.
День был спасён. Кинув второй вороне остатки куска, мы ушли домой, где
ребёнок мимикой и жестами долго рассказывал домашним о приключении.
Всё.

Друг мужа - Миша, возвращается с работы пьяный в ГРЯЗЬ, забрала его жена
на новой Volvo, выходит он из машины у дома и говорит: и сколько мы,
красавица, тебе должны?

Место действия - Тверь (в те времена - Калинин). Время - 87 год.
Ускорение уже завершилось, начались гласность, новое мЫшление,
перестройка... В это время я учился на первом курсе военной академии.
Седьмого ноября 87 года была круглая дата - 70 лет ВОСР (кто не помнит -
Великой Октябрьской социалистической революции). По этому случаю в
Калинине был назначен военный парад и демонстрация трудящихся. Весь
город был в плакатах - Ленин, красные гвоздики, "Аврора" с прожектором,
везде крупными цифрами - 70 лет, на улицах растяжки - "70-летию Великого
октября - достойную встречу!" и т. д. Военный парад - дело серьезное -
дневные тренировки, ночные, кто служил знает. Принимать парад должен был
начальник гарнизона. Ни на одной тренировке он не был (наверное из-за
занятости), и его роль играл какой-то клерк. Да и роль-то была несложная
- принять рапорт от командующего парадом, подойти к первой "коробке",
поздороваться, поздравить личный состав с великим праздником, и под
троекратное "ура!" перейти к следующей "коробке", дойти до конца,
вернуться на середину, приложить руку к головному убору, и смотреть на
проходящие торжественным маршем подразделения. И вот настал
знаменательный день - 7 ноября, скопление людей, много высокого
начальства, войска построены... "Равняйсь! Смирна-а-а-а! Равнение
направо!" И появляется начальник гарнизона (который никогда не был на
тренировках) - высокий, красивый, румяный, молодой, видно, что
"дикорастущий" полковник. Светло-серая парадная шинель,
ослепительно-белое кашне, белые перчатки, фуражка-аэродром с красным
околышем, аксельбанты, сверкающие сапоги "бутылками". В общем как с
картинки сошел. Командующий парадом: "Товарищ полковник! Войска
Калининского гарнизона для торжественного парада по случаю 70-й
годовщины ВОСР построены!" Начальник гарнизона подходит к первой
"коробке" (нашей) - "Здравствуйте, товарищи офицеры!", - "Здра жлам
тав палков!!!!", - "Поздравляю вас с семидесятой (пауза)...
Отставить! С семьдесят первой годовщиной Великой Октябрьской
социалистической революции!!!" Наше троекратное "ура!!!" было
гомерическим. Остальные коробки он также поздравил с 71-й
годовщиной... Что с ним стало дальше, я не знаю... Если жив, дай Бог
ему здоровья. Это был самый веселый парад за всю мою службу.

Моей дочке 5 лет. Утром собираемся в садик и она спрашивает:
"Мама, ты сегодня на курсы поедешь?"
Я - "Нет, но скоро я пойду работать и буду ездить на работу".
Дочь - "Ты что как папа будешь тоже деньги зарабатывать?"
Я - "Да".
Дочь, после некоторого раздумья - "Ну ты же НЕ МУЖЧИНА!!"
Вот теперь думаю, хорошие у нее представления о семейных обязанностях
или не очень.

На германских водах молодой француз ухаживал за пригоженькою русской
барынею; казалось, и она не была совершенно равнодушна к заискиваниям
его. Провинциальный муж ее не догадывался о том, что завязывалось под
его глазами. Приятель его был прозорливее: он часто уговаривал его, не
теряя времени, уехать с женою в деревню и напоминал, что пришло уже
время охотиться. Он прибавлял:

Пора, пора, рога трубят!

Еду тут как-то в электричке, а рядом мужики разгадывают кроссворд в
газете "За решеткой".
- Так, Колобок тюремного масштаба?
- Жопа!!!
- Не, букв больше.
- Тогда задница...
- Все равно не подходит.

Ну а уж варианты, которые они пробовали на "усатый щелевик" я пожалуй
тут приводить не буду.

К одной из вчерашних историй.
Мои родители тогда уже давно жили отдельно друг от друга, но в одной
квартире. Домашнее хозяйство то общее, то по отдельности, в основном,
второй вариант.
Надыбала мамочка где-то кусок мяса(в начале 80-х это было очень большой
редкостью). Из мяса варится бульон, из остатков предполагается сотворить
фарш для блинчиков. Мамочка, печально глядя на свое произведение,
произносит:
- Мне бы сейчас еще и яйца.
На что папа бодро ответил:
- Возьми мои.
- Спасибо, яйца я найду и без тебя.