Сон Петухова
Башка Первая
Однажды под утро, в четыре часа,
Иван Петухов открывает глаза
И видит не спальню четыре на три,
А видит, что он у ракеты внутри.
Стоит за окном галактический мрак
Мерцают созвездия: дева и рак.
А в чреве ракеты, среди потрохов
Завис в невесомости сам Петухов.
Кричать бесполезно, вокруг его тельца
Ни члена команды, ни члена пришельца,
И вдруг из динамика, словно паук,
Хватает Ивана космический звук.
Вздымается дыбом единственный волос,
Ему говорит человеческий голос:
- На нашей планете случилась беда,
На ней поселилась Большая Манда.
У всех мужиков, кто конечно не пьет,
При виде ее непременно встает.
А если учесть, что у нас нету рта,
То попросту всех окрутила манда.
К примеру, на службу, а не на злодейство,
Выходит отец небольшого семейства,
Идет себе мирно, читает стишок,
И тут же впадает в нервический шок.
К манде устремляется, словно пиявка,
А там уже крики, а там уже давка,
Любой гражданин, кто бы ни был и где,
Спешит обнажить половое муде.
Работа стоит: корабли не гружены,
Концерты не петы, а тут еще жены…
Иная дерется, другая ревет
И обе стремглав подают на развод.
От этого дела на нашей планете
Намедни родились последние дети…
Задев за какие-то штуки плечом,
Иван закричал: - Ну а я тут при чем?!!
А голос рокочет, как будто простужен:
-Вот ты-то, Иван Петухов, нам и нужен.
Башка Вторая
В начальной главе (или первой башке)
Иван оказался в железном мешке.
И тащат в ракете его басурмане
Как некую фигу в фотонном кармане.
Неясно зачем, неизвестно куда;
Иван почесался и вымолвил: - М-да.
Ну, долго, ли коротко, значит, летели,
В земных единицах – не меньше недели.
Питание – килька, напиток – вода,
За окнами – космос, в рассудке – манда.
Но вот по миганию кнопок на пульте
Становится ясно, что скоро распутье,
И сразу за кучкой безлюдных земель
Мерцает огнями Иванова цель.
Неверной походкой ступает Иван,
В чужой и загадочный мир басурман.
И видит: народец – не ктулху, не хоббит,
Обычные люди. У каждого хобот.
И только который ширинку таит -
У тех гуманоидов, значит, стоит.
Один подступил к Петухову: -Ну, здрасьте,
Надеюсь, вы в курсе про наши напасти?
Поскольку вы в деле сношения - асс,
То мы полагаемся чисто на вас.
Но если объявите нам саботаж,
Тогда о возврате не думайте даж!
-Позвольте, - воскликнул Иван Петухов,
-Да кто вам сказал, что я шибко таков?
Конечно, когда-то, слегка, внеурочно,
Возможно, немного… и то ведь не точно!
А так, чтоб наскоком, в мои-то года,
К тому же с дороги… да не, никогда!
-Презренный землянин, ты брешешь бесстыдно,
Нам было всё слышно, хотя и не видно:
Тебе на работу едва заступать,
А ты уже сразу «Да ** вашу мать!»
Кричит бригадирша: «Впердоливай шпалу»,
А ты ей: «Су*ара, держи по е***лу!».
Правительству, ЖЭКу, снохе и жене
Ты клялся чего-то там вставить во сне.
А если ходил, чтоб отлить на ветру,
Синоптики слышали: «В зад отдеру!»
И после такого вы нам говорите,
Что встретить Большую Манду не горите?
Отправим на прииск, утопим в Неве…
Конец Петухову и этой главе.
Башка Третья
Кто всё еще с нами – большая спасибель.
С Иваном расстались мы в час, когда гибель
К нему подступила, как к шее петля,
К правительству – кризис, к растению – тля,
К прокладке – сантехник, к розетке – монтёр,
И вроде - хана, но Иван-то хитёр!
Он что-то подумал, прикинул в умишке,
Припомнил какие-то детские книжки,
Залез на пригорок и, время не тратя,
Сказал: Мужики! Гуманоиды! Братья!
Мудишки у вас просто смех, это да,
Зато поглядите каки хобота!
Да мне бы такой или хоть половину
Я нашим министрам и ЖЭКу задвину,
(конечно, наверное, там запашок…
но этим не стоит мусолить стишок).
А энта – нежна и изящна как обод,
Ей нужен ваш нежный, морщинистый хобот,
А если поместится - можно и два,
И чтобы из каждого плыли слова.
Вот вы, в сюртуке, подойдите-ка сударь,
Скажите ей что-нибудь нежное внутрь,
Она вас услышит, оставьте сарказм,
От ласковых слов происходит оргазм.
Попробуйте, сударь, увидите сами:
Известно, что женщины любят ушами,
А тут перед вами житейская новь:
Как будто бы ухо и в нём же любовь!
Их местный кавказец по имени Гия
Попробовал первым, за ним и другия.
Вагина завыла от тысяч истом
И радугой брызнула в небе пустом.
Ура, закричали тогда басурмане
И стали стихи сочинять об Иване,
Назвал агроном в его честь самосад,
И с песней его проводили назад.
Летит Петухов на своём звездолёте,
Возможно, и вы ему честь воздаёте,
Но что-то Иван потерял аппетит,
И (вы не поверите)тихо грустит.
Покуда полётом заведует робот,
Он думает: мне бы такой же вот хобот,
Хотя бы на четверть мне хобот такой,
Чтоб, как говорится, всегда под рукой.
Я хоботом этим жене и соседу,
И нежно отвечу, и в морду заеду;
Сниму с антресолей, залезу в чулан,
Проникну под кофточку, выполню план…
И с мыслью такой под протоновый гул
Иван Петухов незаметно уснул.
Приснилось ему, что он выпил настойку
С утра, перед тем как отчалить на стройку,
И вот из ноздрей, из воздушных пустот,
Морщинистый хобот тихонько растёт...
Однако под утро, в 4 часа,
Иван Петухов открывает глаза
И видит не спальню четыре на три,
А видит фужеры, салат, пузыри.
Вокруг веселится и пляшет народ…
-Ага, - догадался Иван, - Новый Год!
Однако приятель толкает Ивана
И отодвигает два полных стакана…
Какие-то типы, расправив хвосты,
Жене его дарят вино и цветы.
И хобота нету – пиджак только драный…
И что с Новым Годом? Какой-то он странный…
Не слышно курантов и взрыва петард…
***
Проснись, Петухо-ов… на дворе уже март.
© Ед