Валюха, соседка моя, рассказала мне недавно одну историю, которая
приключилась с ней давным-давно в конце 80-х.
- Я 23 февраля этот, на всю жизнь запомнила - начала рассказ соседка. -
Вот ты не поверишь, но иногда так бывает, что по воле судьбы под одной
крышей собирается несколько абсолютных идиотов стукнутых на всю свою
голову, причем в прямом смысле!
- Почему не поверю? Очень даже верится... - отозвалась я, думая о
своем..
- И псих-больница, - продолжала Валюха, - плакала горючими слезами
любуясь на нас, а лежали мы наоборот в травме, с сотрясением головного
мозга.
- Вот те на! А чо случилось то, Валь?
- Мы в то время в коммуналке проживали. Захотелось мне как-то зимним
вечерком чаю с медком. А банка с медом на верхней полке антресолей
кухонных стояла. Встала я, значица, на табуретку и тянусь до банки
медовой а сама пальцами за полку эту ябучую держусь чтоб не свалиться.
Росточку то во мне нет нихрена, сама видишь.. Чувствую - табуретка подо
мной качнулась и плавно так на бок заваливаться стала. Тут я со всей
дури об бетонный пол и шмякнулась, головой в основном.. Лежу на полу,
искры из глаз считаю, и не подозреваю что это еще не конец трагедии..
Как-бы сомневаясь, совершать акт вандализма или нет, прямо на моих
глазах от стены с треском стала отрываться антресоль. Дрогнула,
подмигнула мне желтым глазом 2-х литровой банки с медом которая первая
соскользнула вниз прямо в мой лобешник, а дальше из открытых дверок
чертовой мебели один за другим стали валится и остальные лакомства
тогдашнего нехитрого быта пакеты с крупами, консервные банки и прочие
вафли. А тем временем антре
соль продолжала отрываться от стены и мне даже в один момент показалось,
что в зловещем ее скрипе я услышала что-то вроде: "Ну еееебанаврот..
Ссссорри, а?..." В общем накрыла она меня, и с сильными ушибами и
сотрясением мозга я попала в самую удивительную палату местной
травматологии... Там то я и познакомилась с Софьей Андреевной, красочной
личностью, благодаря которой три недели стационара стали незабываемыми.
Дело было как раз перед праздником 23 февраля. Ну и решила Андреевна
нашему лечащему травматологу Мирославу Станиславовичу сюрприз сделать.
Что-то вроде концертика небольшого..
Софья Андреевна была четырежды вдовой и очень веселой женщиной, не
смотря на то что злой рок свистел во все ее дыры, забирая на тот свет
мужей, одного за другим. Сама Андреевна объясняла это своим махровым
душегубством, которым, как мне казалось, очень гордилась.
Свое сотрясение она получила на кладбище, куда в обязательном порядке
раз в месяц ходила попроведывать бывших супругов. А могилка-то чай не
братская, все по разным сторонам кладбища захоронены, вот она и
подустала туда-сюда бегая, и на последней могиле чувств лишилась да
прямо темечком об гранитную плиту.
На Мирослава Станиславовича Андреевна положила свой глаз после
безобидного комплимента, по-неосторожности сделанного им однажды.
Неунывающая эротоманка увидела в этом знак свыше, и теперь с огромным
энтузиазмом, готовила для любимого праздничный сюрприз.
- Ну чистый Аль Пачино!- вздыхала о нем Андреевна, хотя мне казалось что
грустноглазый, круглолицый Мирослав был больше похож на Егения Леонова.
С раннего утра, чтобы успеть до обхода, Андреевна вооружившись
косметичкой и парикмахерскими принадлежностями работала над нами не
покладая рук. Сама она проспала с проломленной головой всю ночь на
бигудях, и теперь мелкими кудряшками а-ля Анджела Девис старалась
прикрыть огромную бордовую шишку на лбу. Для меня, она выбрала стиль
Вамп - прямые, напомаженные волосы и донельзя обильный макияж черными
тонами. Остервенело наплевав в коробочку туши "Ленинград", Андреевна
довела мои ресницы до состояния вороньего крыла в полете и принялась за
брови.
Следующей в очереди на макияж была баба Люба.
Бабушка Люба единственная в палате заработала свое сотрясение
по-человечески - монтировкой по голове. Проходя проезжую часть и изящно
лавируя между автотранспортом, бабушка была сбита грузовиком марки ЗИЛ.
Белый лицом, ошалелый водила склонился над бабушкиной тушкой и
трясущимися руками пытался собрать в одну кучу распластанное морской
звездой по тротуару тело. Когда вдруг Люба открыла глаза, и убедившись
что нигде не болит с ужасом наблюдала как наглый мужик беззастенчиво
лапал ее неприкосновенные прелести с, как ей показалось, животной
похотью в глазах.
- Ах ты пакость вонючая! Идьет! Кабель проклятущий! Средь бела дня при
всем честном народе мацает женщину, шалопень паганая!- открыла варежку
баба Люба, и еще долго сыпала проклятиями пока изумленный водила в
состоянии аффекта не настукал ей по голове монтировкой.
У Бабы Любы на голове был чепец-повязка, и поэтому Андреевна не делала
ей прическу а просто украсила люрексовой косынкой голову в виде
спиральной башни нацепив набок брошь-янтарный жучок, и серьезно налегла
на макияж.
По всей палате витал запах духов "Быть может", карнавала и термоядерного
лака для волос "Прелесть", которым Андреевна закрепляла замысловатые
хитросплетения Анжелкиного начеса в стиле "Наивный шик".
Восемнадцатилетнюю Анжелу привезли в палату накануне ночью. Накурившись
марихуаны она гоцала со своим парнем на моцике по ночному городу
заглушая хохотом рев мотора без глушителя. Хитрожопый Анжелин парень
почему-то не дал ей каску безопасности, хотя сам был при полном параде:
красно-черный шлемак меньше его головы на два размера, от чего щеки его
на высокой скорости развевались парусами, черная кожанка типа "Я
страшный рокер, я погряз в пороке", мохеровый зеленый шарф и донельзя
засранные сапоги-аляски.
Не понятно что нашло на хитрожопого байкера когда он внезапно нажал на
тормоза залипнув, видимо, в наркотической заточке, от чего сзади сидящая
Анжелка со всего маху ударилась об его каску лицевой областью, и как
результат - сотрясение, выбитые передние зубы, прикус языка и сильный
ушиб переносицы.
- Ниче, ниче. Запудрим... - шептала Андреевна с трудом выискивая на
Анжелкином лице нетронутые каской хитрожопого места. Еще не отошедшая от
наркотиков и пережитого шока, девушка с ничего не выражающим лицом
"Шишки, шишки я на передышке", доверчиво улыбалась беззубым ртом,
который впрочем и не закрывался из-за распухшего языка. Салатовые тени и
румяна цвета Корриды слегка оттеняли сине-бордовые синяки под ее
глазами. Перламутровая бледно-розовая губная помада стала финальным
штрихом и Андреевна занялась последней пациенткой в палате - девчонкой
одинадцатилеткой. "Дурной пизды ребенок", как с первой минуты, называла
ее Андреевна.
Девчонку только недавно перевели из реанимации где та пролежала с месяц
после дтп. По прибытии в палату она долго капризничала и пыталась
отвоевать у бабы Любы койку у окна пока та не приказала ей закрыть
пасть. Это подействовало и девочка улеглась спать на свое место, перед
сном удивив нас всех внятным: "На новом месте, приснись жених невесте".
- Шизофренические шубы, - поставила диагноз Андреевна, сделав круглые
глаза.
На макияж девчонки уже не было времени, поэтому ее главным украшением
стала оставшаяся бижутерия, которой у Андреевны было в огромном
количестве.
К девяти часам все было готово, когда сюрприз чуть не испортила
санитарка не вовремя зашедшая в палату.
- Да що тут такэ робиця?... - только и пролепетала та. - Батюшки святы,
рятуйте, люди добрыя!
- Че злякалась, дура? - лязгнула зубами Андреевна. - Испортишь нам
праздник-удавлю. Сдохнешь от разрыва пердячей кишки, бля буду!
Было решено санитарку из палаты уже не выпускать, и дожидаться обхода
вместе с ней.
Мирослав Станиславович зашел в палату в 9 часов 5 минут. По сигналу
Андреевны мы дружно запели "У солдата в выходной пуговицы в ряд".
Повидавший немало за свою врачебную практику Мирослав Станиславович
застыл в дверях и по тому как у него подкосились ноги, мне показалось
что он пустил реального шептуна и мало того - из его кишки бьет струя
первобытного страха. Схватившись за сердце, Аль Пачино сполз по стене и
деятельная Андреевна, не растерявшись, уже хлопотала оказывала ему
первую медицинскую помощь.
С тех пор мы его не видели. Поговаривали что захворал сильно.
А я вот думаю, ну ведь как лучше хотели. Слабый мужик пошел, нервный...
Женщина старалась, а он в штаны наложил...
- Да скоты они, - подытожила я и пошла домой.
http://inoplanetyan.net/syurpriz
Много неясного в странной стране,
Можно запутаться и заблудиться.
Даже мурашки ползут по спине,
Если представить, что может случиться.
В. С. Высоцкий.
Предисловие.
Я - российский гражданин. Конечно же, это не мое достижение, в этом нет
ничего особенно уникального, но это так.
Я уважаю мою страну, в чем-то недолюбливаю, но в целом терплю.
При этом я предан своей стране, плачу налоги и считаю, что пользуюсь
покровительством своего государства, находясь за границей. В каждой
стране, где я был, я в обязательном порядке разыскиваю
посольство/консульство своей страны (кто со мной путешествовал - знают)
и любовно смотрю на родной флаг на чужбине, испытывая чувство искреннего
патриотизма и понимая что в случае каких-либо неприятностей я буду
надежно защищен от произвола.
Кроме этого, я считаю себя интеллигентным молодым человеком (Довлатов,
правда, об этом писал достаточно скептично - считающих себя быдлом не
бывает), достаточно хорошо начитанным, неагрессивным и достаточно редко
использующим мат в реальной жизни.
Ситуация, описанная ниже, кажется мне сейчас, сидящему в удобном кресле
своего офиса, нереальной гораздо больше чем на сто процентов. Такого
просто не может быть. Ни с кем из нас. Тем не менее, все описанное ниже
действительно имело место быть, это зафиксировано с моих слов в
протоколах сразу нескольких правоохранительных органов и это то, что я
буду говорить на суде под присягой (за исключением лирических
отступлений, естественно).
Freedom: limited.
Итак, еду я в воскресенье с утра по Минску (приехали на полтора дня, на
переговоры и в баню). В планах - завезти минского приятеля домой, купить
сала в кунжуте - и в Москву. В машине три человека - я, sunday90 и
erosh. 2 гражданина РФ и один гражданин РБ, соответственно.
Погода отвратительная, дождь льет как из ведра. Еду тихо, не больше
70км/час: незнакомый город и всесезонка. На съезде с эстакады меня
тормозит гаишник (в Белоруссии ГАИ). Говорит, что я превысил скорость и
просит пройти в машину. Поскольку на улице дождь и вообще противно,
выходить из уютной машины не хочется, к тому же в свое нарушение не
особо верится, поэтому я прошу предъявить мне доказательство того, что я
превышал. Из ГАИшной машины, номер 2242МН, (стояла чуть в отдалении)
второй сотрудник ГАИ вынес мне радар, который показывал, будто кто-то
ехал 3 минуты назад со скоростью 98км/час. (Да, меня обогнал черный
джип).
Я выразил свое несогласие с данным нарушением и попросил инспекторов
заполнить протокол без меня, чтобы я его потом просто подписал.
Инспектора настояли на том, чтобы я прошел в их авто. Относительно
нашего автомобиля их автомобиль стоял так:
Я сел на переднее пассажирское сидение, старший сотрудник сел за мной, а
младший (фамилия у него оказалась Зверуга) сел за руль и начал
составлять протокол. Попутно составлению сотрудники ГАИ сочувственно мне
рассказывали, что права мне нужно забирать будет из питерского ГиБДД
(прописан там) и что белорусская времянка по России не действуют и они
прямо таки не знают как я буду ехать сегодня в Москву. В общем, всячески
показывали, что все проблемы можно решить взяткой.
Я вообще не сторонник переводить административную ответственность в
уголовную, посему ответил им резким отказом. Помимо этого сообщил им,
что в протоколе напишу, что не согласен с протоколом и что сотрудники
ГАИ вымогали взятку.
У сотрудников посинели лица и они начали что-то верещать про клевету.
Через несколько секунд старший схватил меня за шею рукой сзади и прижал
левой щекой к подголовнику, а младший нанес несколько ударов в правый
висок и челюсть ребром кулака. (Впоследствии я осознал, что все это
происходило полностью согласованно и, очевидно, процедура выполнялась не
впервой). Я начал задыхаться, но все же смог открыть пассажирскую дверь
правой рукой и высунуть ногу, чтобы мои друзья увидели, что внутри
что-то не так. В ответ на это Зверуга вышел из машины (сзади меня
продолжали сильно душить), закрыл мою дверь и остановил машину со
"свидетелем".
Запуганный мужичок влез в авто, посмотрел на задыхающегося и не могущего
говорить меня и выслушал историю о том, что я напал на сотрудников ГАИ,
Зверуге порвал левый карман куртки (напомню, он сидел за рулем) и сбил
рацию, начав махать ногами в машине. Мужичок поцокал языком, дал свои
паспортные данные и был таков.
Тем временем к машине подошел мой друг sunday90 и убедил гаишников, что
я "успокоился", после чего сотрудники гаи начали вести разговор о тысяче
долларов, за которые мы можем взять и разъехаться прямо сейчас.
Я себя плохо чувствовал, общаться с подонками не хотел и пошел в свое
авто, в котором обнаружил, что ключи из замка зажигания вытащил Зверуга.
На фотографии видны следы на шее и ссадина на виске.
sunday90 продолжил переговоры с сотрудниками, после чего вернулся и
попросил пойти в машину, подписать протокол, и разъехаться. я
согласился, прошел в машину, но в протоколе написал, что не согласен, не
превышал и что сотрудниками ГАИ мне нанесены побои. Успел даже вписать
Андрея в протокол как свидетеля.
Сотрудники совсем обиделись, сказали что это уже слишком и что они везут
меня в РУВД оформлять за нападение на сотрудников ГАИ.
Тот, что был сзади, взял мое СоРТС и ключи и пошел в мое авто (позже
оказалось, что я забыл отдать иммобилайзер и он никуда не уехал). Меня
повез Зверуга.
В Центральном РУВД сотрудники ГАИ начали писать рапорт. Тем временем
приехала скорая помощь, поскольку одному из задержанных стало плохо. Я
попросил снять с меня побои, но сотрудники скорой помощи предложили
побои нанести.
Сделав для себя определенные выводы относительно прав человека в данном
государстве, я по требованию сотрудников РУВД выключил сотовый (мне
позвонил друг, я ему рассказал про сотрудников скорой, они все очень
перенервничали, окружили меня и начали орать что я должен вырубить
сотовый) и притих на скамеечке. Единственное, что сделал сотрудник
скорой в моем отношении - это осмотр моих рук на предмер наличия уколов
- очень гаишникам хотелось, чтобы они обнаружились.
А потом меня повезли на медицинское освидетельствование. Сзади сел все
тот же старшой, но теперь он держал руку на защелке, чтобы я не выбежал.
По дороге мне задавался ряд вопросов на тему того, насколько я вообще
хочу это развивать. Гаишники заметно нервничали.
В клинике меня "продули" - 0,000 промилле. Помочь в снятии побоев и эти
доктора отказались, о чем я и написал в акте о своей трезвости.
Ну а вернувшись в РУВД на меня оформили арест, заставили отдать все мои
вещи, включая шнурки и ремень. Предоставить мне адвоката и снять побои
дежурный отказался, но в целом малым оказался неплохим - и телефон во
время перевозок давал мой, чтобы позвонить, и вел себя не как остальное
дерьмо в милицейской форме. Но о дерьме позже.
Протокол изъятия:
После изъятия отвели уже поближе к камерам. В светлом помещении сняли
отпечатки всех пальцев и ладоней, сфотографировали в профиль и фас,
записали видео, образец подписи. В общем, зафиксировали. Сотрудники РУВД
уже свободно обращались ко мне на "ты", крыли матом и вели себя
угрожающе. На отпечатке ладоней система повисла и милиционеры срочно
побежали за компьютерщиками.
Потом повели в камеру, попутно пустив в туалет. Про тюремный сортир не
буду.
Обезьянник, в который меня привели - это помещение метра 3 на два, по
бокам скамейки шириной сантиметров 30. В камере горит тусклый желтый
свет, темно и грязно. На стенах выцарапаны всяческие надписи, зачастую
оппозиционного толка, но в основном просто аля "Здесь был Толя".
В камере двое: один "забыл заплатить за ветчину, которую положил в
карман", второй "украл у друзей 80 тысяч белорусских рублей и телефон, а
они в ментуру обратились - тоже мне друзья!". От ветчинного вора воняет
как от бомжа, второй ходит из угла в угол быстрыми шагами. Через
некоторое время присоединился еще один вор и они зашагали шеренгой,
попутно общаясь. Прогулка типа.
Вели себя сокамерники вполне дружелюбно, рассказывали что "тут еще
ничего, а вот таааам", заботливо поясняли мне значение всех непонятных
мне слов.
ЭТО ДРУГОЙ МИР.
Он существует, там тоже живут люди, людей этот мир устраивает. Эти люди
воспринимают 15 суток как выходные, они считают, что украсть даже у
друга - это нормально и по-человечески, они разговаривают матом, они
неприятно выглядят, зачастую от них воняет, но это целый мир. Там вполне
нормально обсуждать, что 3 года назад в такой-то тюрьме было нормально,
а сейчас там хуже, там нормально запоминать номера телефонов явочных
мест, выходя на свободу, там нормально спать одетым, там нормально
годами сидеть и ничего не делать.
Помните: люди в форме большую часть своей жизни проводят именно в этой
среде. Она им не чужда. Они пропитываются ей. Это влияет на их психику.
Тем временем я сидел в углу и учил наизусть не отобранный у меня билет
Москва-ТельАвив-Москва: там много всякого теста о правилах поездки.
Вначале русский, потом английский вариант. За 5 часов я научился читать
билет на память задом наперед.
Сокамерники изредка задавали мне странные вопросы аля "ну а как там у
вас то с этим, в России?". "С чем - этим?". "Ну, с зеками". "Наверное,
нормально"...
В общем, старался не вызывать классовую ненависть всеми возможными
способами.
Самое неприятное для меня было в том, что я знал, что мои друзья сейчас
пытаются вызволить меня всеми возможными способами: консульство,
прокуратура, УСБ и прочее. То есть сам факт заботы был несомненно
черезвычайно приятен, но было совершенно непонятно, когда падут оковы,
откроется дверь и скажут "Островский, на выход!". В худшем случае, как
меня обрадовали гаишники, в застенках мне предстояло провести 6 лет за
нападение на сотрудника милиции.
Через 5 часов (вообще, время относительно в тюрьме - часы у всех
отбирают) мне принесли передачку: еда, свитер и вода. из еды извлекли
пластиковые вилки и нож: не положено. Попутно обрадовали, что мне "шьют"
неподчинение действиям сотрудника милиции и это максимум 25 суток, но
мне, как россиянину, скорее всего дадут не больше трех.
Половину еды я отдал сокамерникам, воды успел сделать пару глотков до
того, как сокамерники выпили из горла вслед за мной. Побрезговал. (Позже
мне эту бутылку заботливо пытались всучить и после того, как из нее
выпили все окрестные обезьянники, в момент сбора).
Через пол-часа: общий сбор. Всех везут на ночлег в какую-то временную
тюрьму, не помню как она называется. Народ радуется: хоть пожрать дадут.
Начинают надевать наручники. Я на грани истерики: только этого аттрибута
мне не хватало. Наручники в итоге одели только на тех, кому "шьется"
уголовка. Погрузили в УАЗик, семерых на три места. Как кто там
размещается - никого не волнует. Трясет страшно. Меня попросили
расписаться на распечатке моих пальцев, но правая рука плохо меня
слушалась после гаишного удушения, к тому же трясло очень сильно. В
общем, не расписался.
В машине начали спрашивать кому из нас нужно к доктору. Предупредили,
что те кто поедут к доктору, на ужин не попадут. Из семерых к доктору
захотели четверо. В том числе и я - хотелось все же зафиксировать свои
побои, да и время должно было бы быстрее пройти.
В больнице туда-сюда снуют люди. СВОБОДНЫЕ люди, которые могут взять и
сходить в туалет когда им хочется, пойти прогуляться по ночному городу,
выпить пива, съездить в Питер на выходные.
Нас охраняет конвой. На все анализы - только в сопровождении
милиционера. В туалет - тоже.
Люди смотрят на нас, как на уголовников. Доктора - как на людей,
желающих откосить.
Мне померяли давление, взяли анализ крови, ЭКГ. По моей просьбе
зафиксировали в справке наличие побоев. Официально снять побои
отказались - не в их компетенции.
(Справка взята по выписке из приемной книги после описываемых событий).
В больницу, помимо меня, привезли еще двух парней. Они заслуживают
отдельного упоминания. История их печальна и грустна: в похмельном
состоянии они прогуливались по Минску рядом с каким-то монументом. Один
из них жаловался на жизнь и громко разговаривал матом. Второй (Саша)
увидел невдалеке проходящего министра МВД РБ (Науменков, что ли). Саша
сказал первому, что неплохо бы прекратить ругаться матом ввиду наличия
рядом министра МВД, на что первый резонно заметил, что "мне по (beep) на
министра МВД". Однако, это самое "по beep" оказалось не обоюдным,
министр приостановился и через пару десятков секунд ребят уже метелили
бравые ребята из Алмаза (белорусское спецподразделение милиции).
Ругающемуся матом перепало по голове, Саше - по ребрам. Обоих загрузили
в машину и привезли в РУВД. Тот, которому перепало по голове, был совсем
плох и его из больницы отпускать категорически не хотели: ЧМТ. А
милиционерам истерично звонило высшее начальство и говорило, что у них
приказ сверху в любом случае возвращать обоих хулителей в тюрьму.
Доктора отбили человека с ЧМТ, молодцы.
Сашу отправили в тюрьму, меня тоже. Впоследствии мы ночевали в одной
камере: я, Саша и ветчинный человек. Ветчинный человек оказался
опустившимся журналистом, который раньше писал во многие автоиздания и
вообще был достаточно приятен в общении при расстоянии до него большем
чем 2 метра.
Сперва нас повезли в РУВД - сказали, что будем ночевать в обезьяннике.
Мы туда прошли и начали было дремать (по 30-сантиметровым лавкам, в
одежде, естественно), но тут нам сказали что будут отвозить на край
города, во временную тюрьму, где мы уже были.
Приехали уже часов в 12 ночи. Нас выстроили вдоль стены и начали
вызывать по одному для обыска.
Отношение к заключенным очень четко демонстрирует процесс обыска.
Вначале выкладываешь все из карманов. Потом милиционер определяет что
мне нужно в камере, а что нет. Адаптол, например, он решил что мне нафиг
не нужен.
Потом снимаешь ботинки (они уже без шнурков, конечно же). Из них
приказывают достать стельки. А потом милиционер своим грязным ботинком
наступает на носок твоего ботинка, оставляя заметный след и сминая кожу.
Я спросил зачем это делается, на что мне сказали, что там может быть
мобильник. Попросить заглянуть в ботинок - не судьба.
В камере огромная деревянная скамья. Старожилы ее называют "сцена". В
углу унитаз на прогнивших досках. И кран. Вонь и грязь - ужасная. Холод
- тоже. Туалетной бумаги, одеял, прочего - конечно же нет.
Ночь прошла в полубреду, била крупная дрожь. Ибо холодно очень. Как
калачиком не свернешься - не помогает.
В 7 утра - завтрак, поданный через окошко в двери. Пол-буханки хлеба,
пустая овсянка, чай в алюминиевой кружке без ручки, больше похожий на
помои.
К этому моменту я уже включил свое чувство юмора на полную катушку и
начал воспринимать все окружающее как определенный аттракцион. Поэтому
даже попробовал овсянку - не понравилось.
В 9 - погрузка по машинам, кто куда. Строят в коридоре лицом к стене, по
двое в ряд, руки за спину. Большая часть народу страшная и выглядит как
бомжи. Сотрудники милиции чувствуют себя полностью хозяевами положения:
пинают кто попадется под ноги, ругаются матом, смеются, грубят.
Перекличка. Когда называют твою фамилию нужно ответить именем-отчеством
и развернуться.
Идет погрузка. Меня, Сашу и 19летнего пацана(разбой) сажают в отдельную
"комнату", как самых "свежих". Комната в автозаке - это пол-метра на
пол-метра со скамейкой. Втроем не сесть практически: очень быстро
затекает нога. Поэтому половину пути стою. Холодно, окна нет.
Разговаривать нельзя, но тихо можно. Сотовым пользоваться тоже нельзя,
но втихую отправляю смски друзьям, которые меня ждут с 8-30 в суде.
19летний пацан оказывается опытным молодым человеком и рассказывает в
каком порядке нас будут развозить по РУВД. Понимаю, что узнаю географию
Минска по порядку развоза зеков по участкам. Приходит кристально чистая
мысль: Ебал я такую географию.
Довели: начал думать матом.
Часам к 11 довозят до РУВД, оттуда через час перегружают в УАЗ и везут в
суд.
В суде чисто, просторно, ходят свободные люди. Подходят друзья, радуюсь
им как ребенок. Такое ощущение, что прошло несколько лет с тех пор как я
их не видел.
Вызывают к судье.
Стоять нужно руки по швам в 2 метрах от стола, стоит милиционер и
контролирует. Судья - молодая женщина.
Спрашивает сколько лет, где живу, где работаю. Просит рассказать что
случилось. Рассказываю. Ее финальная реплика убила на месте:
- Вы обвиняетесь в мелком хулиганстве. Признаете вы его или нет?
- Ну я же вам все рассказал! Какое мелкое хулиганство?
- Вы говорите признаете или нет!
Поняв, что штраф возможен только в случае признания вины, я вину
признал. После этого с меня потребовали не
... текст обрезан т. к. он больше 16384 знаков