Новые истории - основной выпуск

Про рефлексы.
Те кто учились в автошколах прекрасно знают, что у инструктора под
ногами есть две дублирующие педали - тормоз и сцепление. Так вот, решил я
в шутку спросить у своего инструктора, не ищет ли он по привычке ногами
педали, когда едет пассажиром в обыкновенной, не учебной машине.
От чего-то лицо у него переменилось, он так грустно взглянул меня и
говорит:
- Педали это еще ладно, на эти рефлексы я уже давно внимания не
обращаю...
После этого снимает огромные солнечные очки, а день надо сказать был
пасмурный, можно даже сказать, что уже начинало смеркаться, и моему
взору открывается заплывший левый глаз, как у боксера после боя, только
цвет был неестественно бордовый.
- Я вот вчера такси поймал, - грустно продолжает инструктор, - водила
как тот из БРАТ-2, в кожаной куртке, кожаной кепке, только бляхи с
номером таксопарка не хватает. Я что-то задумался о своем, смотрю, блин,
ну точно в поворот не вписывается, только хочу привычным движением руль
довернуть, как БАЦ! звездное небо, птички щебечут, нокдаун... Водила
машину останавливает и начинает орать на меня. Я говорю, так мол и так,
извини, я инструктор в автошколе, целыми дням за скубентов педали нажимаю
и рули верчу, извини, мужик, рефлекторно дернулась рука. Но бить-то
сразу зачем?!
А водитель так успокаивается сразу, и как бы извиняясь: ты, сынок, не
обижайся, 35 лет баранку кручу, 27 лет таксистом, столько всякого народу
перевозил... тоже, понимаешь, рефлексы появились.

Петушино-куриная тема в предновогодние дни преобладала в поздравлениях:
чего только не желалось и я не желал – «потоптать» в новом году как
можно больше «курочек», и чтоб «денег куры не клевали», и чтоб несли для
вас золотые яйца. Короче, в голове сплошной птичий винегрет. И вот
поздравляя по телефону очередную собеседницу, желаю ей среди прочего
поймать в новом году «петуха с золотыми яйцами». По наступившей в трубке
тишине понимаю, что ляпнул что-то не то… Наконец, собеседница, видимо,
пришла в себя и, поблагодарив за поздравление, отметила: «Вот про яйца
мне особенно понравилось…»

История подлинная и даже имена вопреки традиции не изменены. Потом
поймете, почему.

Я познакомился с Юрием году так в 95-96м, при не самых веселых
обстоятельствах - в урологическом отделении одной московской больницы.
Несмотря на довольно сильные боли и предстоящую операцию, он находился в
радостно-возбужденном состоянии и всем встречным-поперечным пересказывал
свою историю. Я в тот момент был прикован к койке и вынужденно выслушал
ее раз 8 самое меньшее.

За сорок с лишним лет до нашего знакомства Юра, тогда четырнадцатилетний
ленинградский школьник, катался на лыжах с крутой горы и со всего маху
налетел на торчавший из земли металлический штырь. Остался жив, но
мочевой пузырь, по-научному уретру, расколотил вдребезги. Из-за тяжести
травмы он попал не в обычную больницу, а в клинику при каком-то научном
институте, чуть ли не при Академии меднаук. Академики почесали бороды и
вынесли вердикт: остаток лет Юре предстояло доживать в виде резинового
ежика, с дырочкой в правом боку, выведенной в нее трубкой и резиновым
мешком-мочесборником. Можно представить, что это означало для 14-летнего
пацана. Полное крушение надежд и планов, хуже смерти.

На Юрино счастье, один молодой доктор выдвинул безумную идею: сделать
ему искусственный мочевой пузырь из входившего тогда в моду, но почти не
применявшегося в медицинских целях пластика. По тем временам это был не
просто смелый эксперимент, а запредельная дерзость, сравнимая с полетом
на Луну в 20-е годы. Тем не менее план был принят, продуман до мелочей,
доктор оказался блестящим хирургом, и к осени Юра выписался из клиники
здоровым человеком.

Через несколько месяцев вернулся из плавания Юрин отец, моряк. Он тут же
заявил, что доктора необходимо отблагодарить: написать в газету или хотя
бы подарить бутылку коньяка, а лучше и то и другое. Но тут выяснилось,
что Юра не помнит ни имени, ни фамилии доктора. Смешная такая фамилия из
трех букв. Шир? Моз? Бут? В общем, что-то вроде этого. Ладно, сказал
отец, в лицо-то ты его помнишь? Поехали в клинику.

В клинике Юра испытал настоящее потрясение. В отделении не оказалось ни
одного знакомого лица, вместо ставших родными академиков и докторов
мелькали какие-то чужие рожи, в основном женские. Юра набрался храбрости
и обратился к одной тетке:
- Не знаете, тут такой молодой доктор был? В очках, кучерявенький?
- Хватился! - ответила тетка. - Погнали всех кучерявеньких поганой
метлой. Вредители они. Товарища Сталина отравить хотели.

Последующие сорок лет Юрий прожил крайне напряженной жизнью. Работал на
всесоюзных стройках. Спал на снегу. Проваливался с машиной под лед. Пил
горючие смеси самого невероятного состава. Заимел двух сыновей от
законной жены и неизвестно сколько по городам и весям. И никогда
пластиковая уретра его не подводила, работала лучше натуральной.

Но ничто под луной не вечно. Что-то там стало разлагаться и зарастать.
Начались боли, каждый поход в туалет превратился в пытку. Юрий к тому
времени оброс достаточным количеством денег и связей, чтобы обеспечить
себе попадание практически к любому специалисту. Но то ли ему не везло,
то ли случай был действительно сложный. Оперировать никто не брался.
Вновь предложили дырочку с трубочкой до конца дней, а в качестве
временной меры - веселенькую процедуру под названием бужирование. Я эту
радость пережил один раз и до сих пор вспоминаю с содроганием. А Юрий
прошел через нее раз 10, со все сокращающимися интервалами. Когда
частота бужирования дошла до двух раз в месяц, начались психические
проблемы. Точнее говоря, один бзик.

Он вбил себе в голову, что единственный, кто может его спасти - тот
молодой доктор из детства с забытой фамилией. Прекрасно осознавал, что
скорее всего тот давно умер или вышел на пенсию, а если и нет, то найти
его невозможно, но ничего с собой поделать не мог. Обратился даже к
известному психологу-гипнотизеру в надежде, что под гипнозом сумеет
вспомнить фамилию доктора. Не впомнил, но возникло стойкое ощущение, что
фамилия - вот она, рядом, только руку протяни. До умопомрачения
перебирал трехбуквенные слова, но заколдованная фамилия все время
ускользала.

Однажды утром Юрий отмокал в ванне (горячая вода притупляет боль), а его
старший сын, турист-любитель, собирался в очередной поход. И между делом
спросил:
- Пап, ты не видел мой кан?
- Что-то?
- Ну кан, котелок такой плоский.
И тут Юрий сильно удивил домашних, в точности повторив подвиг Архимеда.
Он выскочил из ванны и стал телешом носиться по комнатам, оставляя всюду
лужи и крича:
- Кан! Кан! Ну конечно, Кан!
- Что - кан? - спосили домашние.
- Фамилия доктора Кан! Как это я раньше не вспомнил?

Всемогущего Интернета тогда еще не было, но справочная система в
Минздраве существовала. Через несколько дней действительно нашелся
доктор Кан, профессор-уролог, правда, в Москве, а не в Питере. Нашлись и
люди, устроившие Юрию консультацию у профессора.

При первом же взгляде на доктора стало ясно, что доктор не тот: выше,
шире в плечах, а главное - очень уж молод, заметно моложе самого Юрия.
Но что-то знакомое в чертах имелось. В разговоре мгновенно выянилось,
что настоящий спаситель Юрия, Дмитрий Вавилович Кан, благополучно
пережил товарища Сталина, вернулся к медицинской практике и занимался ею
много лет, но до середины 90-х все же не дожил, умер за несколько лет до
этого. А человек, стоящий сейчас перед Юрием, - его сын, унаследовавший
профессию отца, Яков Дмитриевич Кан.

Дальше хеппи-энд. Юрин бзик сделал ему поблажку, позволив за неимением
отца довериться сыну. Кан-младший оказался достойным преемником
Кана-старшего, операция прошла успешно, призрак резинового ежика
отступил лет на двадцать по крайней мере. И самое главное. Кан-младший
оперировал не только Юрия, но и меня, очень удачно и очень вовремя.
Фактически он спас мне жизнь, едва не загубленную предыдущими
горе-лекарями. Я давно не живу в Москве, связей с ним не имел. Сейчас
порыскал по Интернеиу - жив-здоров Яков Дмитриевич, по-прежнему лечит и
учит. Пусть этот рассказ послужит ему благодарностью и приветом.

Покупаем с женой продукты в маленькой продуктовой лавке. На дверях
стоящего в лавке холодильника висит объявление:

“Возьму нянчить ребенка 2-3 лет. Тел. ххх-хххх”

Ниже авторучкой приписано: “А мужчину лет 50 не возьмете?”

Есть у нас подруга - Риммочка. Папа подарил ей Ладу, девятку вишневого
цвета, пригнанную еще из СССР. Риммочка очень радовалась машине и
расстроилась первой вмятине. Второй расстроилась меньше, потом она
просто говорила:
- Если у меня вмятина справа - это некрасиво, несимметрично...
- Вот, теперь у меня есть и слева и справа - это симметрично...
- Я ее так хорошо примяла, она стала "стройная", узенькая, может
проехать в любом узком месте.

На машине не работал спидометр, т.е. определитель скорости.
И вот перевозят ребята кого-то в Иерусалиме. В помощь позвали Фиму,
программиста с хай-тековским Фордом. Фима выехал первым, Риммочка с
отрывом в пару минут. Рядом с Риммочкой сидит без пяти минут доктор
знающий все исключительно в теории, но не имеющий водительских прав,
и вопрошает:
- Риммочка, а с какой скоростью мы едем?
Риммочка, взглянув на неработающий спидометр, четко отвечает:
- Километров 60-70, наверное.
Дима начинает с ней спорить, что скорость выше. Риммочка предлагает
проверить, догнав Фиму и, заглянув в его машину (на ходу), определить
по спидометру Фиминой машины. Они разгоняются и.... дальше рассказывает
Фима:
- Шаббат, утро, я полусонный. Загрузили мне тачку барахлом до верха,
ребята все сели к Риммочке. Я еду по Иерусалиму около 120 км/ч, ибо
никого в такой день нет. Вдруг мимо меня, на скорости не меньше 130 км/ч
пролетает Риммочкина девятка, из окон которой торчит 5 улыбающихся рож и
все стараются одновременно заглянуть мне в машину!!!

... и ведь все трезвые...

"IBM - компьютерный гигант, решил произвести некоторые детали в Японии и
в спецификации установил приемлемый уровень качества - 3 бракованные
детали на 10 000. Когда они получили заказ, его сопровождало письмо
следующего содержания:

"Уважаемые господа,
Мы, японцы, никак не можем понять деловую практику в Северной Америке.
Но мы включили в каждые 10 000 деталей три бракованные детали и
завернули их отдельно. Надеемся, вам понравится".

Источник: "Практическое руководство по реинжинирингу бизнес-процессов",
авторы: Майк Робсон, Филипп Уллах, перевод под редакцией Н. Д. Эриашвили

В начале девяностых прилавки были завалены продуктами, на упаковках
которых вся информация была на английском, турецком, польском и прочих
иностранных языках. Продавцы ларьков часто сами точно не знали, что они
продают. Результатом служили весьма забавные ценники. Мне больше всего
запомнилось следующее:

Консервы "Herring in Oil" ("Сельдь в масле")

Ценник в одном ларьке - "Геринг в масле".

В другом ларьке - "Хер. в масле".

Началось это так. Сижу я в ресторации, обсуждаю с перспективным
чиновником очередной невъе, в прочем, не важно что. Звонок. Звонит жена.
Плачет, кричит в трубку: «Я с детьми залезла на кровать, по дому ходят
во-о-от такие крысы. Не знаю, чем ты занят, но срочно приезжай и УБЕЙ
их. Откуда взялись? Из дыры возле раковины вылезли. Нет, собака на них
никак не реагирует. Хотя подожди пошла к ним.(пауза в 15 сек, далее
истеричный смех) они начали есть собачью похлебку, так Леди (собака)
миску к моим ногам подтащила. Нет, на меня не прыгают. Жду! Саныч,
приедь, я очень боюсь (всхлипывания, слышно шмыганье носом) я тоже тебя
люблю. »
Встреча была скомкана (нет, нет сидите, за обед я заплачу), и мы с моим
сотрудником отправились в оружейный магазин, где тут же был прикуплен
пневматический пистолет, заряжаемый не 8-ю, а 26–ти зарядами, что, по
моему мнению было самое оно. Первая ночь прошла в бдении часов до
четырех с выключенным светом. Потом я заснул, и, по утверждению жены,
прятавшейся с детишками в другой комнате, крысы бесновались аккурат с
четырех до восьми. «Чертовы экстрасенсы»- подумал я и решил на следующую
ночь не рисовать в своем воображении картины кровавой бойни.
Вторую ночь мой мозг, не стимулируемый образами в стиле Хичкока, сдался
в 1:30. Забыл сказать, для удобства дежурства на пол был постелен
матрас, на котором я и проспал до следующего утра. Крысы, по
утверждениям жены, «ходили по мне пешком». Это был вызов мне. Вызов, как
человеку, родившемуся в краю охотников за соболями. На следующую ночь я
затарился энергококтейлем bern, который пил каждые двадцать минут.
Эффект проявился в том, что я помимо того, что хотел спать, также стал
сильно хотеть по маленькому те же самые каждые двадцать минут. Пришлось
постоянно ходить в санузел, и, видимо, постоянные шаги по квартире,
скрип дверей и грохот спускаемой воды был мало похож на неоновую вывеску
«Вэлкам» для грызунов.
Я поменял тактику. Не пошел на работу, а проспал весь день. К 12 ночи
был как огурчик. И вот, они появились. В неровном свете
предусмотрительно непогашенного света из ванной я увидел этих долбанных
крыс. Направил на них пистолет и обнаружил, что мушки в темноте не
видно. Обидно было до слез. Расстреляв всю обойму на звук и перебудив
пол дома, я включил свет. Не убил ни одной. Побил штукатурку, на кухне
был разбит кафель над мойкой и помята одна кастрюля из нержавейки (мне
ее мама подарила – сказала жена, разглядывая следы побоища).
Был куплен прибор ночного видения(ПНВ)с инфракрасной подсветкой. Кроме
того, получив консультацию бывшего одноклассника - РУОПовца, я купил
также лазерный целеуказатель(ЛЦУ), который он и пристрелял мне на
дистанцию 5-10 метров. На ЛЦУ он приклеил на скотч светофильтр, который
снижал его яркость до уровня, воспринимаемого ПНВ. Получил краткую
инструкцию: «Инфра - подсветку не выключай, поэл? Пусть зверушки к ней
привыкнут, поэл? Убъешь- не подходи, сиди, жди пока остальные вылезут,
поэл? » Приятно иметь с профессионалами.
У крыс не было шансов. Разглядывая зеленоватые тени моей кухни и
периодически пробегаясь по столовым приборам лазерной точкой, я
чувствовал себя спецназовцем. Не хватало только хрипа в воки-токи:
«Восмой, неопознанные вертушки с юго-востока на двух часах». В ту ночь я
заколбасил 3 шт. На следующую одну. Через день еще одну, которая
приклеилась на крысиный клей, прикупленный по совету сослуживцев.
Оставалось еще, по моим оценкам одна или две штуки, самые хитрые. Их
убила очень миловидная тетенька из СЭС, рассыпав в точках, что показала
моя жена, какой-то яд.
Я сильно переживал, ведь я мечтал о поединках в стиле Клинта Иствуда, а
тут такая лажа. Ну да ладно, ведь крыс-то мы истребили. Так ведь?

Это не анекдот. Это случай из телевизора, если так можно выразиться.
Вчера я смотрел передачу для детей малых. По-моему, "кто хочет стать
самым умным", и одной из девочек был задан вопрос: "ЧТО БЫЛО У ЧЕБУРАШКИ
ОЧЕНЬ БОЛЬШИМ?". По-моему, именно из-за этого вопроса девочка и не
победила.

ИСТОРИЯ ОДНОГО ОБРЕЗАНИЯ

Когда-то мы с Танечкой работали в одном НИИ, она – в бухгалтерии, я – в
патентном отделе. Жила она тоже где-то неподалеку от меня. Иногда мы
оказывались в одном троллейбусе и от остановки шли пешком минут десять
уже вместе. Наш путь лежал мимо Областной Прокуратуры, где работал
Танечкин муж, Коля. Завидев грозную вывеску, моя попутчица радостно
оживлялась, и разговор само-собой перетекал на Колю.

Историю Колиной жизни можно было бы счесть совершенно заурядной, если бы
не несколько странных поворотов. Родился Коля в шахтерском городе на
востоке Украины. Там же закончил школу и водительские курсы. Оттуда же
его призвали в армию и отправили а Афган. В Афгане Коля водил БМП и
однажды попал в плен к душманам. В плену его насильственно обратили в
Ислам. Сделали обрезание, подарили молитвенный коврик, поздравили и
немного ослабили контроль. Коле удалось бежать. Вернулся на родину,
устроился на шахту крепильщиком. Все бы хорошо, если бы не неизбежная
баня после смены. Обрезанное Колино мужское достоинство не прошло мимо
внимания коллектива. Его зачислили в евреи и наградили обидной кличкой
Жид. Коля попытался отстоять свою принадлежность к православной вере
силой. Отловил двоих самых заебистых и навешал обоим знатных пиздюлей.
В результате бригадир сказал:
- Говорят, они смирные, а этот как сионист-агрессор какой-то. Нехай в
свой Израиль едет руками махать.
Коле пришлось уйти.

Буквально через пару недель после увольнения с шахты Коля встретил
своего бывшего одноклассника, Толика Беляева. Толик уже года два плавал
на торговом судне, сходил несколько раз в Турцию. Выглядел он человеком
бывалым, одет был во все импортное, в деньгах, похоже, был не стеснен.
Коля тут же загорелся пойти на флот. Со слов Толика всех дел было
поехать в Одессу, оформиться на курсы судовых матросов или механиков –
и через полгода ты в море. Он и адрес дал. Коля поехал в Одессу, сдал
документы. Получил направление на медосмотр в трех диспансерах: кож-вен,
псих и туберкулезном. Начал с первого в списке.

Так и осталось неизвестным, кем был врач, к которому попал Коля –
кожником или венерологом. Несомненно только одно – он был евреем. Он с
интересом осмотрел Колин детородный орган, перевел изучающий взгляд на
Колино лицо и разразился длинной тирадой.
- Молодой человек, - сказал он. - Вы не знаете о торговом флоте ничего.
Я знаю о торговом флоте все. Я пять лет ходил судовым врачом. Вы
собираетесь плавать за границу, а я знаю, что с вашим, говоря
по-морскому, концом вас не выпустят даже в открытое море. Вы будете
ходить по Днепру за 70 рэ в месяц. Каждый год вам будут обещать, что в
следующую навигацию вы пойдете на Кипр, но этого никогда не случится.
Вы думаете, что я шучу и собираетесь угробить минимум четыре года и так
короткой жизни. Я вам не дам это сделать.
С этими словами он вписал в карту какую-то мудреную болезнь, тиснул
штампик «Не годен», встал, открыл Коле дверь и пригласил следующего.
Коля решил подождать врача у выхода и разобраться с ним. Ждал до поздней
ночи, но так и не дождался. Обошел здание и увидел другой выход. Видно,
хитрожопый еврей на самом деле разбирался в жизни неплохо. Коля
почувствовал себя хуже, чем в афганском плену. Там только убеги – и ты
на свободе. А здесь, куда ни убежишь, – везде тебя ждет злокозненный
еврей. Коля купил у таксиста бутылку водки и выпил ее из горлышка в
одиночку.

Раньше или позже, но судьба поворачивается лицом к каждому из нас. Коля
вернулся в родной город и прибился к «Вымпелу», организации
воинов-афганцев. Там он познакомился с Геннадием Сергеевичем, который
курировал «Вымпел» не то от Горкома, не то от КГБ. Геннадий Сергеевич
устроил Колю на какие-то хитрые шоферские курсы, а после них Коля начал
возить областного прокурора. Стал жить в большом городе, через босса
приобщился к номенклатурным благам. Поступил в Харьковский Юридический
Институт на заочное отделение, наконец женился на милой Танечке. Жизнь
стала легкой, сытой, приятной. Старые обиды ушли на задний план, но
забыть их совсем Коля не мог и не хотел.

Тем зимним утром было солнечно и очень холодно, градусов 18 ниже нуля.
Но Танечку мороз не страшил. От холода ее надежно защищали финские
сапоги на меху (достала свекровь), стеганое пальто (купила у
посылочницы) и невероятно теплые норвежские чуть ли не по колено рейтузы
со снежинками по темно-голубому полю (принес любимый муж). Танечка даже
пошла помедленнее, радуясь хорошей погоде. Когда опомнилась, уже
опаздывала. В бухгалтерию вбежала секунд за десять до начала работы. А
тут оказывается приехал ревизор, и уже разделся и направляется к столу
Светланы Петровны, главного бухгалтера. Для Танечки десяти секунд вполне
достаточно, чтобы снять сапоги и одеть туфли, снять пальто и повесить на
вешалку, снять рейтузы и всунуть их в рукав пальто, снять шарф и всунуть
его в другой рукав. Ровно в девять Танечка уже сидела за своим столом и
смотрела на сутулую спину ревизора.

Ревизора звали Лазарь Исаакович и приезжал он из главка уже не в первый
раз. Вел себя вежливо и не норовил ущипнуть, как прежний, Степан
Андреевич. В бухгалтерии, со слов Светланы Петровны, разбирался хорошо и
не придирался по пустякам. Только вот выглядел уж больно невзрачно при
такой должности. Был он невысокий, лысоватый, в вечно измятом костюме и
очках с толстыми линзами, оседлавшими невероятных размеров нос. Танечке
до ревизора особого дела нет, с ним главный работает, а ей своих забот
хватает. Вот уже и рабочий день закончился, но все сидят на местах и
ждут пока уйдет Лазарь Исаакович. Наконец он встает, устало идет по
проходу, снимает с вешалки свое пальто и начинает прилаживать на шею то,
что он считет своим синим шарфом, а на самом деле – это Танечкины
рейтузы, которые она всунула в неправильный рукав. В бухгалтерии
наступает испуганная тишина, но смешливая Алевтина уже зажимает рот
обеими руками. А Лазарь Исаакович чувствует, что что-то не так, и
растеряно улыбается...

В этот вечер Коля отвез своего прокурора домой совсем рано и решил
заехать за Танечкой. Поднялся на второй этаж, открыл дверь бухгалтерии.
Первым, что бросилось ему в глаза, были рейтузы его любимой жены на шее
у представителя ненавистного племени. Огромный нос непристойно торчал
между покорно лежащими на плечах штанинами. Именно в этот нос Коля и
выдал от всей души своим коронным с правой. Лазарь Исаакович рухнул на
пол. Кровь из носа брызнула фонтаном. Женщины закричали. Коля поднял
рейтузы, но увидев, что они мокрые от крови, отбросил их в угол. Коротко
бросил Танечке «Иди за мной!», вышел и, не оглядываясь, зашагал по
коридору. Танечка бежала за ним и скулила, как собака.

А Лазарь Исаакович никак не приходил в себя, и кровь не останавливалась
тоже. Пришлось вызвать «скорую». Светлана Петровна поехала с ним в
больницу и ушла только когда выяснила, что дело обошлось переломом носа
и сотрясением мозга, и что больного выпишут дня через три.

На следующее утро Танечка пришла на работу с синяком под глазом, но
какая-то очень счастливая и в то же время озабоченная. Во время перерыва
вдруг выпалила:
- Девочки, боюсь посадят его.
- Типун тебе на язык, -запричитала Алевтина. - что же ты одна делать
будешь?
- Да при чем здесь я? – Танечка передернула плечиком. – Коля Лазаря
посадить хочет. А мне его жаль. Он же беззащитный, пропадет в тюрьме.
Я так Коле и сказала. Пусть с работы выгоняют, но не в тюрьму.
Коля слово сдержал. В главк пришло представление прокуратуры, и Лазаря
Исааковича попросили уволиться. В заявлении он написал, что собирается
переселиться куда-нибудь, где женщины не носят рейтузы, и вскоре уехал в
Израиль. Туда ему, как говорится, и дорога.

Abrp722