Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
09 августа 2003
Стишки - основной выпуск
Раньше были времена, а теперь мгновения, В суете не отличить дурака от гения, В торопях не отделить страсти от любвишки, С подоконника прыжок от полета с вышки.
Раньше были времена, а теперь времюшки, Мы играли, а теперь стали, как игрушки, Нас раздели до совсем состоянья голово, А кому-то между тем оторвали голову.
Раньше были времена, а теперь времищи, Выпивай скорей до дна красное винище, И ходи довольный всем, как железный робот, Опустив печально нос, ну а может хобот.
Раньше были времена, а теперь времянки, До открытия сельпо встанешь спозаранку. Ноги в валенки воткнешь или всунешь в боты, И зеркально рассмотрев, не узнаешь - кто ты.
Раньше были времена, а теперь времята, Подросли в больших козлов нежные козлята, И трясется борода на природом лоне, А повсюду аромат от козлиной вони.
Раньше были времена, а теперь времчата, Были смелыми тогда, а теперь зайчата, Были бодрыми тогда, а теперь, как сони, Лишь проносятся года, как гнедые кони.
Раньше были времена, а теперь времючки Опыт старых не хорош для детей и внучки, Дети резко стариков за дремучесть кроют, /Что же знать они могли, кроме домостроя?/
Раньше были времена, а теперь объедки, К нам нужду идут справлять пьяные соседки, Мы для них, что туалет, благо рядом с домом, Напряженье разотрем по закону Ома.
Раньше были времена, а теперь времуньки, Штепсель вымахал теперь выше Тарапуньки, Растолкует, раскопав все пласты историк, И очистив черепок скажет: "Бедный Йорик!"
Наступили времена траурных картинок: Скоро станем мы с тобой поводом поминок, Станем травкою, землей или грязной лужей, Знать проступит все нутро с возрастом наружу.
Я так люблю люблю люблю тебя любить, Я не могу не мочь сказать, что не могу, Тебя хвалить за то, что хвалишь ты меня, Тебя ласкать, за ласку ласковой руки. Я осмысляю смысл, осмысленно молчу, Я не хочу, чтоб ты сказала "не хочу", Я прилечу, летая летом и в летах, Я зацелую твой воздушный поцелуй. И заиграюсь так игриво в ту игру, Где время временно и временна любовь, Где кровь кровит. Ах как кровава эта кровь! Где ты горишь, сгорая в горе горевом, И тлеешь тленно растлевая тленный тлен, Ты обижаешься обидой трех обид, И кипятишься кипятком кипящих ран...
Я вид подам, что я не подал даже вид, Я рефлексирую, флексибельный баран.
Я просто рыба - водный знак, И каждый рыболов-рыбак На берег вытащить мечтает Меня. Но подцепить мешают Излишне крупные крючки. Лишь только глупые бычки Клюют на это крупным носом, Чтоб стать завяленным отбросом. А мы-плотва шустры и мелки, Проворны, как на суше белки, Червями брезгуем, а булки Нам в самый раз. И на прогулке Мы блещем яркой чешуей Мы ослепляем. Ой-йой-йой, Полундра, братцы, справа щука, О , боже мой, какая скука, На этом сплющенном лице! Как на прислуге при WC. Забыла злюка? Как-то встарь Тебя за жабры взял Щукарь! Крупна ты - сверх приличных норм, Но если честно - просто корм, А мы блистательно-активны, Все наши мысли позитивны, Загадочные существа, Нас много. Осенью листва Накроет сверху водоемы И крышей станет в нашем доме... Судьба к плотве совсем не зла, Нас не волнует год козла, Ведь у рогатых нету люста Жевать подводную капусту. Вам не понять плотвичку-крошку:: Мечтает стать бродячей кошкой, Мечтает вылезти наружу, Еще ей кот, конечно, нужен, Который просто по привычке Подарит к ужину плотвичку:-)
За danke не стремись из кожи: В карман "спасибо" не положишь. Оно сродни обману даже Его, как масло, не намажешь. И знает самый глупый еж: В тарелку danke не нальешь. На Украине с салом свежим Его ломтями не порежешь. А на Кавказе или ближе На шампур смачно не нанижешь. Вам азиаты скажут: "Что ж, Его в мантЫ не завернешь!" В Китае время зря потратишь: Как рис соломкой не ухватишь. Голландец "долетучит" всяк: Его не затолкать в косяк. Под русский матерный, ядреный, Нельзя разлить в стакан граненный. Его не принимают в банке: Оно бесплатно это danke. И потому без боли в сердце Его отдай любому немцу.
Отдам пару евро, добавлю целковый, Чтоб курицу взять для диеты белковой. Ее потреблять буду по расписанию В католико-лютеро-жирной Германии. Чтоб мне не пропасть от голодной тоски, Разрежу свирепо ее на куски. Прочь хмели-сунели и Кинзмараули: Достану для птички большую кастрюлю! И лука порежу три крупных балдЫ, Добавлю /не жалко/ из крана воды, Завидуйте люди, клопы, тараканы! Я сыплю орехов два полных стакана! Как я обожаю ту грецкую пищу, Я чищу их, словно под Лениным чищу. Теперь эту пресность мы круто посолим, Достанем шафран и чеснок с антресоли, Мы мчимся к блаженству, как будто в Феррари: Добавим куркумы, а может быть карри, Как мозг закипает кастрюлька слегка, Зубасто начищу пока чеснока: Быть может чуть-чуть, а быть может головку: Хотя целоваться нам будет неловко. Плевать, что на нежность я встречу отказ, Тихонько убавлю под курицей газ, И как завещал старикан Воннегут, Вздремну перед трапезой 40 минут, Шагаю на кухню. Как прыгает сердце! Чтоб всыпать несчастной различного перца, Стрясу две баклажки, все будет прекрасно: В одной перец черный, в другой - перец красный, И "крибле" сказав, потом "крабле" и "ку", Как Джордан в корзину метну чесноку. "Теперь похудею!"- себя утешаю, И ласково так все мешаю, мешаю, Уж слюнки текут, выделяется пот, Как будто не ел до того целый год. Я скину условностей бремя оков: Мне в жизни всегда нехватало белков! Сверкает глазами блаженное личико, Весь день наслаждаюсь с ореховой птичкою, Я выпью пивка, закурю сигарету, Трудна моя жизнь - соблюдаю диету.
Что жизнь годами длится врут: Она пройдет за пять минут, Знай, треть драчливого народа Дожить сумеет лишь до года. Ползем с тобой едва-едва, Цинизмом пышем года в два, Наш опыт - плюнь и разотри, Учить всех будем года в три, В четыре значимость лелея Справлять возьмемся юбилеи Под жизни занавес опять Впадаем в детство, в возраст пять.
"В огороде, копая цибулю, Обнаружил погнутую пулю..." Из одного альманаха
В огороде, копая цибулю, Обнаружил погнутую пулю, Проезжая зимой на салазках, Обнаружил помятую каску. А на днях, говоря между нами, Обнаружил зашитое знамя, Разгуляться решил в поле чистом, Напоролся на череп фашиста, Покидая под вечер просторы, Обнаружил лопатку сапера, Мать-цибулю особеннко сладко Откапать той саперной лопаткой. Собирая бутылки и банки, Зацепился за ржавые танки, Вам лапшу надевая на уши, Разыскал установку-Катюшу, Натаскавши навозные мины, /Знай, картошке нужны витамины!/ Я на печке сижу, как барон, Мне остался последний патрон, Виноградно его побетрою, И погнувшись с цибулей зарою.
Примеров знаю двести или триста, Где муж с женой просто, как Geschwister, Хотели б мы того иль не хотели - Все браки распадаются в постели, Где чувств исходно мощная река, В ручей инцестно взбитого белка Ссыхается, течет безвольно, вяло, Под звуки нескончаемых скандалов, Под родственников близких пересуды, Под грохот разбиваемой посуды. Упреков жуть, раздувшиеся вены, Измены, перманентные измены, И недовольство жизнью на лице, И ненависть к попутчику в конце, И чувство напряженья - ты на мушке, Полет нелегок над гнездом кукушки. В мельканье частом ненавистны лица, И нету сил по-новому влюбиться...
Я не хочу прожить в таком режиме, Давай любить друг друга, как чужие.
Снегурочка сегодня встала с левой, Ведь/ Мать ее!/ снежинок королева, Осуществить задумала угрозу, Отправив дочку к дедушке Морозу Под видом отнесенья пирожков. Сама же отмороженныж дружков - Полярников беспечных поджидает, От нетерпенья сердце-льдышка тает... И, объезжая снежные берлоги, Скользят бродяги в гости к длинноногой.... Снегурочка, не девочка, а леди, Ей не страшны белесые медведи, Бежит среди сугробов, словно кошка, Хоть тяжело плетеное лукошко, К далекому походу привыканье И северно-гирляндное сиянье Помогут пирожки доставить всрок, И только пансатоновский сурок, Уснет, не дожидаясь важной встречи, Решив: "Все будет вновь! Еще не вечер!"