Непристойные стишки

Как в Ростове-на-Дону

Как в Ростове на Дону,
На Дону в Ростове
Ебли девку казаки,
Ебли в чистом поле.

Не давалась девка та,
Криками кричала.
Извиваясь и шипя
Триппером стращала.

Не внимали ей казаки
Уши затыкали
И огромные хуи
Молча доставали.

Увидавши перцы их
Попритихла девка
Лишь в головке пронеслось :
« Превратят в калеку!»

Как в Ростове на Дону
На Дону в Ростове
Наебавшись казаки
Пели в чистом поле.

Пели песню о любви
О большой , искристой
И о том как заебли
Девку в поле чистом.

Дума
(опыт онегинской строфы)

Шел я дорогой полевой
И солнце жарило степенно,
Распространяя пыль и зной.
Я заебался охуенно.
Искал я тени - брел и брел,
Под деревом покой нашел.
В его прохладе и тени
Решил я повалять хуи.
Достал бутылку самогона,
Он теплым и противным был,
Но не было терпеть уж сил
И приложился я к зеленой
Бутылке - и тогда ко мне
Явилась дума в тишине.

Ведь это каждому знакомо
И ясно понимает всяк -
Как только ебнешь самогону -
Враз пробивает на умняк.
Так стало мне - светло и грустно,
Бухло я закусил капустой.
И предался мечтанью я,
И думал, думал дохуя!
Бывал я мыслию в Нирване,
В пространствах Космоса витал
И даже увидал Астрал,
Подобно дворнику дядь Ване,
Когда он, выпив до хрена,
Случайно ебнулся с окна.

Вдруг птичка в небесах запела,
И я подумал - Божий глас!
Она на дерево присела,
потом мне серонула в глаз.
Ну хоть не в рот - я думал чинно
Насрала Божия скотина.
Подумал я - иль мне поспать,
Или пойти и поблевать...
Решил сойтися я на первом
И отрубился в тишине,
А тварь все срала в вышине,
Не дав покоя моим нервам.
Проснулся вечером я, сел
И понял вдруг, что протрезвел

Несвоевременные мысли

Третий день на унитазе
Я сижу почти в экстазе,
Я соскучился по близким,
Кошке, рыбкам и сосискам.
Трое суток без еды,
Телевизора, воды.
Чтобы как-то скрасить время
Я придумал себе бремя:
Разрешаю для себя
Смысл жизни-бытия.
Ведь известно: унитазы -
Эти скопища заразы -
Помогают думать нам
Профессуре, братанам,
Проституткам - металлистам
И безруким онанистам.
В общем, только срать в толчки
Ходят только дурачки.
Метрологии фанаты
И садисты-нумизматы.
Смысл жизни их такой -
Вытирать говно рукой.
Дупу пальцем ковырять,
Мимо лунки метко срать
Обоссать свое говно,
Прогуляться в казино.
Там оставить свои бабки,
У бармена стырить тапки
И таксисту их отдать,
Чтоб до дома доканать.
Ну, а я - сижу сейчас
Прям как вождь Орлиный глаз.
Не пора ли, наконец
Омочить в воде конец
Протереть его салфеткой
Помахать им как барсеткой?
Чтобы поднялось цунами
С офигенными волнами,
Чтобы смыло всех япошек,
Их собак, а также кошек.
Чтоб досталось и китайцам,
Зацепило их по яйцам.
А потом из той волны
Вышли наши братаны.
Тридцать три богатыря,
В чешуе, как жар, горя.
С ними дядька Черномор,
Наш авторитет и вор.
Наступил конец япошкам,
И собакам их, и кошкам.
Фудзияму срыли в жопу,
Прорубив окно в Европу
И в Копейск открыли дверцу
Посмотреть на иноверцев.
Удивился дед Иван,
Как увидел гоминдан,
Что пришли к нему за водкой,
Пивом, салом и селедкой.
И решили расплатиться
Мандрагорой и корицей,
Кривой палкой из бамбука
(Что не влезла деду в руку).
Но дедок не обломался
И двумя за палку взялся,
А потом залез ногами
Закричал: “Медведи Гамми
Гоминдан, гомеопаты
Наступают на Карпаты.
Доберутся и до нас!
Где же вождь Орлиный Глаз?”
И попрыгал он в толчок,
Что был заперт на крючок.
Где же вождь Орлиный Глаз?
Где же, где? Я сру сейчас!
Третий день на унитазе
Я сижу почти в экстазе.
Без моей персоны в мире
Участились харакири.
Стало больше лесбиянок,
Мухоморов и поганок.
Чтобы прекратить бардак,
Надо, чтобы тот мудак
(Это я) посрать сумел
Как с утра он и хотел.
Но не с этого утра,
А с того - позавчера.
Мне не надо долго жить -
Мне б личинку отложить.
Габаритами с гопа
На худой КОНЕЦ - с клопа.

У медведя, вот беда,
Пятый день стоит елда,
Хоть елдою той надысь
Уебал хромую рысь

Рысь отведала конца
У Илюши-молодца.
Был половником Кащей
Перемешан в чашке щей.

Был он выебан матросом,
Как белуга альбатросом
И коварною Ягой
Был он ебнут в пах ногой.

Та коварная Яга
Отловила мужика
И метлой своей поганой
Раздербанила бока.

А мужик лечил бока
У злодея-паука.
Тот расслабился и кончил
На больного барсука.

Излечился вмиг барсук,
Понесло его на сук.
Жирный еж помог украсить
Старой жопой тот досуг.

Он с него всю шкуру сдернул,
Еж при этом звучно пернул,
И ебаный некролог
Зачитал ежу сурок,
Зачитал и в знак почтенья
Свистнул хуем между ног.

Наш медведь, хозяин леса,
Толстый кляп отъел, повеса,
Этим жуем он с торчка
Пригвоздил к стене сверчка,
У него, как ни старался,
Он не смог найти очка.

От сверчка остались шиши,
И доселе кляп у миши,
Хоть ты плачь, ебена мать,
Лечь не может, хоть ломать!