Копии историй

Рассказал израильский таксист.

Обращается к нему в аэропорту прилетевший пассажир из России.
- Здорово, иммиграция. Что, бомбим? Я в хорошем смысле слова.
– Понемногу. Так сказать, а какова цель вашего визита?
– В морду дать, а потом Иерусалим посмотреть. Святой город. А я тут покрестился недавно.
– А в морду кому?
– Есть тут у меня должник.

Оказалось, в девяностых этот гражданин обнаружил в себе непреодолимую тягу к иудаизму, особенно к корзине абсорбции (подъемные от государства), и решил перебраться на вновь обретенную историческую родину. Уезжали вместе с другом, оба начали в те годы мошенническую деятельность в России и по привычке решили кое-что контрабандой вывезти в Израиль. Вдаваться в детали пассажир не стал, но речь явно шла не об оружейном плутонии, а, скорее всего, о лишней валюте или украшениях. В общем, одного из двоих таможенники взяли. Кое-как удалось отскочить от уголовного дела, но иммиграция не состоялась.

– И вот, представляешь, через год, наверное, узнаю я, что сдал меня дружок, еще накануне стуканув ментам. Может, и к лучшему: я раскрутился, бизнес поднял, весь мир объездил. А недавно дети мне показали сайт «Одноклассники», на котором я случайно своего товарища нашел. Почитал внимательно и понял – нужно ехать бить морду.
– Зачем? У него здесь все хорошо? Лучше, чем у вас? Отомстить хотите?
– Э-эх... Не понимаешь ты в жизни ни хрена. Плохо у него всё. Работы толком нет, друзей тоже. В унынии человек пребывает, а это – главный грех. И, я думаю, все потому, что тяжесть на душе, друга предал. А я сейчас приеду, рожу ему начищу, и он себя сразу простит. Я-то давно его простил. Может, в Россию уговорю вернуться, помогу, чем смогу. Домой ему пора.

Цыпкин

Весьма колоpитной и известной личностью общежития МИЭТа был господин Костак (фамилия изменена). Истоpию под названием "Как Костак нес шубу" pассказывали пеpвокуpсникам в обязательном поpядке. Итак...
Как-то pаз весёлая компания гуляла в pестоpане "Русский лес". По окончании гулянки упомянутый товаpищ повёз знакомую девушку на такси в общежитие - сама она пеpедвигалась нетвёpдо. Здесь следует заметить, что от площади Юности (Плешки), на котоpой pасположен pестоpан, до общежития - не более семисот метpов. Так или иначе - сели в такси, водитель запpосил пятёpку (!). По доpоге девушке стало плохо, её галантно высунули в окно, а кавалеp не менее галантно пpинял у неё шубу, дабы та не запачкалась. Пpиезжают. Девушка, ни слова не говоpя, уходит, пошатываясь, к общаге, а Костак собиpается pасплачиваться. У себя в каpмане он обнаpуживает тpояк и четвеpтной, пpедлагает водиле тpояк. Тот отказывается и пpедлагает веpнуться на Плешку pазменять четвеpтак. Веpнулись. За еще один pейс до общаги жмотистый водитель запpосил ещё пятёpку. Костак отказался и гоpдо пошёл к общаге пешком, неся в pуках пpесловутую шубу.
Пpимеpно за двадцать метpов до двеpей общежития его тоpмозят бойцы патpуля. Сбивчивые объяснения, откуда шуба, их не удовлетвоpяют, и несчастного Костака в обнимку с шубой везут чёpт знает куда в отделение. Там всё пpоясняется, и его отпускают. Чеpез весь гоpод пешком глубокой ночью стpадалец наконец добиpается до общаги... И тут его снова тоpмозит вопpосом о шубе патpуль. Разъяpённый Костак выдает:
- Да вы что, очумели?! Я только что от вас вышел!
- Ах, от нас только что... Hу, полезай в машину.
Везут в то же самое отделение. Там уже пpи виде Костака лишь неpвно улыбаются... Отпускают. К утpу несчастный опять добиpается до общаги. Где пpоисходит что? Пpавильно - очеpедной патpуль забиpает его в отделение. Костак уже не возмущается, только истеpически хохочет.
- Вылезай, - говоpят ему у отделения.
- Вы сначала кpикните туда, что Костака пpивезли.
- Зачем?
- Hу кpикните.
Сеpжант высовывается из машины:
- Эй, мы тут Костака пpивезли!
В ответ бас из дежуpки:
- Костака?! КОСТАКА?! Костака - HАХУЙ!
Hа этот pаз его довезли вместе с шубой пpямо до двеpей общаги, да ещё и чеpез пpоходную заботливо пpовели...

Император Николай I любил иногда прогуливаться по столице и проверять, все ли офицеры находятся на своих постах, добросовестно ли несут службу. В одну из таких прогулок Николай встретил прапорщика, вальяжно идущего по улице. Остановив его, император спросил:
- Ты откуда?
Вытянувшись стрункой, прапорщик отвечал:
- Из депа, Ваше Императорское Величество!
Рассмеявшись, Николай проговорил:
- Дурак! Разве "депо" склоняется?
- Все склоняется перед Вашим Императорским Величеством! - выпалил офицер.

Виталик познакомился с Катькой случайно. Ну, не совсем случайно - он её затопил. Утром в субботу сорвал кран в ванной и тщетно пытался прикрутить обратно. Зазвенел звонок, в дверь принялись колотить. Похожий на мокрую курицу, Виталик пошлёпал по залитому полу открывать.
- Ты меня затопил!
Катька прелесть как была хороша в гневе: копна рыжих волос, горящие глаза, а в руке туфля, которой она стучала в дверь.
- Ага, - Виталик скорбно вздохнул и продемонстрировал оторванный кран.
- Ну, ты блин!
Катька отобрала у него железку, отодвинула в сторону и, разбрызгивая воду, пошла в ванную.
- Что встал? - крикнула она, перекрывая стояк. - Собирай воду быстрее!
Виталик ползал по коридору с ведром и тряпкой, а Катька гремела ключами, сердито ругаясь вполголоса.
- Всё, починила я твой кран.
Катька вышла из ванной и насмешливо смотрела на парня, раскорячившегося на полу.
- Где ты краны научилась чинить?
- Я - дочь слесаря шестого разряда.
Виталик смотрел снизу вверх на спасительницу очень задумчивым взглядом. Она заметила взгляд на мокрую футболку, прилипшую к телу, и хмыкнула.
- Сегодня вечером, ровно в шесть, жду тебя с цветами. Сводишь меня куда-нибудь в качестве извинений за потоп.
И, потрепав парня по макушке, ушла.
Поздно вечером, когда Виталик, наконец, решился на поцелуй, Катька спросила:
- А ты кто по профессии?
- Я это... Пианист.
- Понятно. А рояль твой где?
- У меня пианино. Всё никак не перевезу, оно тяжёлое.
- Грузчиков наймём. Его потом настроить надо будет, напомни мне.
- Ты и настраивать можешь?
- Милый, я - дочь слесаря шестого разряда! И не такое умею...
Больше в этот вечер они музыкальные инструменты не обсуждали. А Виталик долгие годы благодарил тот сломанный кран. И только вздыхал, когда у него отнимали молоток и просили сыграть что-нибудь весёлое, пока жена повесит новую полочку.

Однажды Александр Иванович Куприн был приглашён на обед к Антону Павловичу Чехову, где между писателями состоялся вот такой занятный разговор с неожиданным финалом:
- Человек должен развивать все свои физические способности! - нагнув голову, упрямо проговорил Куприн. - Нельзя относиться беззаботно к своему телу. А наши литераторы - на кого они похожи! Редко встретишь среди них человека с прямой фигурой, хорошо развитыми мускулами, точными движениями, правильной походкой. Большинство сутулы или кривобоки, при ходьбе вихляются всем туловищем, загребают ногами или волочат их - смотреть противно...
- Это уже в вас говорит строевик, офицер, - откровенно любуясь Куприным, отметил Чехов. - Военная косточка - чудесное начало...
- А мне так часто колют глаза, как чем-то постыдным, моим офицерским прошлым, - возбуждённо откликнулся Куприн. - И кто? Эти слабые духом и немощные телом монстры! Вы заметили, Антон Павлович, что почти все они носят пенсне, которое часто сваливается с их носа? Я уверен, что в интимные минуты они роняют пенсне на грудь любимой женщины...
Тут он оcёкся, внезапно вспотев. (как мы помним, Чехов носил пенсне) Чехов хохотал беззвучно, падая головой на колени. Мария Павловна деликатно вышла из комнаты. Не сразу успокоившись, Чехов наконец ответил, сдерживая рыдания смеха:
- Вы совершенно правы, Александр Иванович. Пенсне - штука безобразная… Но те, кого угораздило носить пенсне, уверяю вас, в интимные минуты им не пользуются.

После присвоения в 1974 году Савелию Крамарову звания Заслуженного артиста РСФСР на вопрос "Ваши творческие планы?" он отвечал: "Буду копить на Народного".