Новые истории - основной выпуск

Вот она точка кипения

В Краснодарe мeстныe житeли избили толпу мигрантов и пeрeвeрнули их автомобиль

Мeстныe паблики пишут, что группа гостeй города каталась на «ВАЗe» по спальному району, свистeла вслeд дeвушкам, дeлали им нeпристойныe прeдложeния и оскорбляла, когда им отказывали в знакомствe.

Одна из дeвушeк пожаловалась своeму парню на этих забияк. Мужик собрал толпу друзeй и выловил залëтных. Русскиe парни провeли с ними акклиматизацию к мeстным устоям, объяснив важность коррeктного обращeния с людьми. Послe, пeрeвeрнув лeгковушку мигрантов, рeбята удалились.

Видео по ссылке: https://vk.com/video-212861289_456244937

Нет счастья без риска.

Как авиационный инженер, хочу поделиться с вами историей, которую выложил в группу мой дорогой однокурсник.

Итак, поехали. Город Жуковский, что в 30 километрах от Москвы. Октябрь 1989 года. В Летноv Исследовательском Институте уже несколько часов идет напряженное совещание. Обсуждают возможность первой посадки самолета на палубу корабля. Однако Михаил Симонов, который обязан был явиться на совещание, посчитал, что ему важнее остаться в Крыму (где находился наземный испытательный комплекс «Нитка»). Тогда члены совета свернули заседание и тоже отправились в Крым. 1 ноября 1989 года на борту корабля находилась вся авторитетная правительственная комиссия, члены которой (председатель – вице-адмирал Устьянцев А.М., члены – директор Черноморского судостроительного завода Макаров Ю.И., Генеральный конструктор ОКБ Сухого Симонов М.П., главный конструктор корабля Белов Л.В., руководитель службы лётных испытаний ОКБ МиГ Рязанов О.Т.) в довольно напряженной обстановке все-таки подписали документ о готовности Су-27К к посадке на палубу.

Несмотря на подписанный документ, за переборкой кают-компании стояла громкая ругань, шум и гам: Научно Технический Совет, также прибывший на корабль, не решался дать разрешение на эту посадку. Возникло опасение, что выдача разрешения вообще может быть отложена на неопределённый срок, ввиду непредсказуемости последствий. В этой нервозной обстановке Михаил Петрович в очередной раз взял всю непомерную ответственность на себя, рискуя должностью, работой и, возможно, даже свободой. Он был убежден в готовности и самолёта, и лётчика к посадке на палубу. Не зря же было выполнено более 500 посадок на бетонную «палубу» наземного комплекса «Нитка»!

Во время испытаний хитрый Симонов пробрался на мостик командира посадки, в служебное помещение. И на третьем развороте самолёта над палубой Симонов попросил дежурного офицера выдать в эфир всего три слова, понятные только ему и лётчику:

– Работаем по полной!

… и получил в ответ знаменитое пугачёвское:

- Поооонял!

Пилотировал самолет летчик-испытатель Виктор Пугачев. Неожиданно для ожесточенно спорящих членов НаучТехСовета, за иллюминаторами, на палубе, вдруг появился самолёт, который стоял перед ними, слегка покачиваясь! Так Пугачев первым «распечатал» палубу корабля! Все бросились качать лётчика! А победителей, как известно, не судят.

На фотографии слева и справа – Виктор Георгиевич Пугачев и Михаил Петрович Симонов. А в центре – Константин Христофорович Марбашев (Авиаконструктор самолётов корабельного базирования ОКБ Сухой). Как видите, мужики абсолютно счастливы!))).

На днях кто-то писал, что в Османской империи, якобы, была "цветовая дифференциация штанов", и армянам требовалось носить фиолетовые. Если б не последний тезис - пропустил бы. Но такое пропустить не могу. Пурпур вплоть до XIX века был исключительной привилегией королевских и знатных семей. С наказанием вплоть до смертной казни смерду за ношение. А причина - в дикой дороговизне красителя, добывавшегося только из морских иглянок на побережье Ливана. С расходом 30 тысяч редких моллюсков ради 200 граммов краски. Кило пурпурного цвета шерсти в III веке стоило 50 тысяч динариев. Кило пурпурного шёлка - 300 тысяч динариев. Шёлковый платочек стоил бы сегодня 4,5 млн рублей!
Потому фиолетового (и пурпурного) нет в геральдике: ни у одного короля не хватило бы денег на флаги с таким куском. А уж говорить о штанах простолюдин такого цвета - и вовсе дико.
Не верьте бездумно всему подряд в интернетах!

На хлопотной должности обер-секретаря Сената скромный Карл Иванович Северин состояния не нажил, а потому часто из экономии ходил пешком, что в те годы среди чиновников такого ранга считалось чуть ли не неприличным. В один из ненастных дней, коих в Петербурге хватает, Северина из окна Зимнего дворца увидала Екатерина II. Обер-секретарь шёл под зонтиком по набережной, сопротивляясь сильному ветру. Екатерина, знавшая высокопоставленных чиновников не хуже, чем бравый генерал своих солдат, с удивлением спросила у приближённых: "Это сенатский чиновник идёт пешком в такую-то погоду??". Ей тут же доложили, что Северин - не фармазон, а честнейший из обер-секретарей, потому и небогат. Императрица усмехнулась, а Карл Иванович вечером того же дня получил от гоф-фурьера пухлый пакет, надписанный рукой Екатерины: "Нашему обер-секретарю Сената Северину на экипаж".

Широко известна байка про Луначарского, который во время своего выступления на собрании рабочих разошелся и начал приводить цитаты различных авторов на их родных языках, причем общее число языков было не то 6, не то 8.
В ответ на вопрос потрясенного такими знаниями пожилого рабочего: "Сколько же надо университетов закончить, чтобы так языки знать?!", Луначарский якобы ответил так: "Достаточно всего трех, только один из них должен закончить ваш дед, второй - ваш отец, а третий - уже вы!"
Байка широко разошлась по рунету, но есть проблема.
Если взять самого Луначарского, сам он не закончил НИ ОДНОГО университета (хотя он прослушал курс в Цюрихском университете в течение одного года, что явно было недостаточно для получения диплома).
Биологический отец Луначарского, Александр Иванович Антонов, действительный статский советник, возможно, имел университетское образование, но информации об этом найти не удалось.
Отчим Луначарского (от которого он получил фамилию, отчество и дворянство), Василий Федорович ЛунОчарский, окончил не университет, а лишь юридический лицей в г. Нежин Черниговской губернии (и получил впоследствии дворянство на государственной службе - это к вопросу о социальных лифтах того времени).
Кстати, сам отчим был внебрачным сыном польского помещика Чарнолусского (фамилия "Луночарский" - "фантазийная", получена переставлением слогов из "Чарнолусский") и его крепостной крестьянки, и сам Чарнолусский (что бы он там не заканчивал - возможно, что ничего) с пасынком своего внебрачного сына никогда не общался.
Тем не менее, со знанием языков у Луначарского, как мы знаем, все было хорошо - даже ДО его поступления в Цюрихский университет (без знания немецкого его туда никто бы не взял). Видимо, хватило даже обучения в киевской гимназии, где юного Луначарского неплохо обучили латыни, греческому, немецкому и французскому языкам (и это еще с учетом его второгодничества!)
Т.е. вся жизнь Луначарского была, по большому счету, опровержением того тезиса, который он - якобы - высказал когда-то.

Приходил на почту. По фамилии операторша найти в компьютере мою посылку не смогла. Достал телефон, дабы зайти на сайт почты, а интернет работает ужасно медленно, хотя, как правило, телефон открывает страницы весьма шустро (по 4G). Подождал с полминуты, сайт медленно-медленно прогружается. Необычно долго. Комментирую: "Что-то у вас тут интернет медленно работает". Операторша моментально отвечает: "У нас всё медленно. Вы на почте!"

Мои желания странным образом всегда исполняются с негативными последствиями. Например: тяжёлые будничные дни, я пожелала остаться дома и хоть некоторое время отдохнуть от учёбы. Ага, в этот день слегла с температурой 40. Или хотела похудеть - заболела гриппом, похудела на 5 кг. Прям лайфхак какой-то. Апогеем стало желание прокатиться по вечерней Москве. Прокатилась... В тот же день, на скорой, с подозрением на аппендицит и пищевым отравлением. Да ну нафиг, больше ничего желать не буду.

На всех парах стартую с работы. Забегаю в туалет. Когда мыла руки, выходящая девушка ни с того ни с сего начинает улыбаться, посмотрев на меня. Ну да ладно, фиг с ней. Выбегаю с работы. По пути получаю очень странный комплимент: "Девушка, Вы очень красивая сзади". В смысле?! Оказывается, юбку в трусы заправила! Но больше всего рада, что трусы красивые кружевные были, а не "бабушкин" вариант удобный. Теперь по 20 раз проверяю, когда в юбках хожу. Фобия на всю жизнь!))

Цельнотянутое...

"Мой папа шпион"
Батя мой попал на фронт из тюрьмы, затем плен три года, штафбат, плен три месяца, штрафбат... выучил немецкий; когда был пьяный, то разговаривал по ночам исключительно на немецком, что наводило меня на мысль, что папа шпион, только законсервированный. А когда папа приволок домой радиостанцию (такие стояли на газиках директоров совхозов), то я уверовал окончательно. "На, играй", — сказал папа и отошёл куда-то.
Я кричал в рацию "Немцы, немцы, какое у папы задание?!.."
Немцы молчали как партизаны, поэтому, чтоб у папы не было с ними связи, я взял молоток и расхерачил рацию.
Вернулся папа, посмотрел и сказал, — "Быстро же ты наигрался".
Зато я спас папу и Родину сам не знаю от чего.
Павел Пестов ©

Эиграф: “До слёз…” / Michael Ashnin

Пьяный батя положил на трюмо топор, которым хотел переебать мамане по хребту за то что ненакрашена и ненадушена и порывшись в сумке с инструментами извлёк обшарпанный контрабас с клеймом “Гварнери-Амати и сыновья”.
– Только не по голове – дробно заголосила маманя, отворачивая ненакрашенную морду и прикрывая своей широкой жопой моих младших братьев и сестёр.
– Дура, это не тебе – ласково сказал батя – это сыночке, он у нас талант.
– Талант-талант – ехидно протянула маманя, поняв что раздача пиздюлей отложена – ты его еще в консерваторию отведи.
– А это идея – обрадовался батя – иди сюда, квёлый, будешь музыке учиться?
– Я лучше Салтыкова-Ще почитаю – угрюмо ответил я, но батю это не остановило. Он схватил меня за чуб и ткнул носом во влажную грязь на пыльном полу. Я чихнул и батя отпустил меня.
“Спасибо” – одним неподбитым и неподкрашенным глазом сказала маманя тихонько пряча топор в трюмо.

На следущий день батя отвел меня в музыкальную школу. Когда я увидел Квинессу Арнольдовну, я понял, что буду учиться не только на контрабасе, но и на барабане, тарелках, и прочих духовых, струнных и слесарных инструментах.
Квинесса Арнольдовна была настоящей королевой. Алые губы, белые зубы, огромные голубые глаза за матовыми стёклами модных розовых очков, оттопыренные уши увешанные бриллиантами и сапфирами, огромный, никогда мной невиданный бюст, нервно колыхался в глубоком декольте, чуть выступающий животик заканчивался нежным верблюжьим копытцем. Я готов был стать не только козлёночком, но даже верблюжонком, лишь бы мне дали напиться из этого копытца.
– А может ну его к лешему, этого недоноска, – сказал батя сглотнув слюну, – может вы меня музыке поучите?

К моему счастью Квинесса Арнольдовна не согласилась с батиным предложением и взяла в обучение только меня. Холодными зимними вечерами она давала мне играть музыкальные произведения в своём декольте, чтобы у меня не так мёрзли пальцы от контрабаса.
Она клала на левую грудь хозяйственную коробку полную медиаторов и заставляла их по одному перекладывать на правую грудь. Я играл это произведение пока у меня не затекали руки. На всю свою жизнь я запомнил свою первую учительницу музыки.

Когда я вырос и ушёл от родителей, я снял кладовку метр-на-метр в коммуналке и перевёз туда свой контрабас, на нём и ел и спал. Иногда у меня собирались большие компании, но если я видел что кто-то тишком блюёт в контрабас, я этим мерзавцам больше никогда не наливал.

Прошли годы, батя и маманя растворились в прошлом, братья и сёстры выросли и расползлись по миру. А я когда мне плохо, начинаю играть на контрабасе. И когда мне в стему стучат охуевшие соседи мне становится хорошо. И получается, что я играю и когда мне плохо и когда мне хорошо.

А недавно бригадир нашей бригады маляров-отделочников отдал мне полбанки неиспользованного сурика и я им выкрасил любимый контрабас. А еще я прибил к нему гвоздями соткой двенадцать подсвечников и хрустальный графин. Теперь вечерами я надеваю любимые матовые розовые очки Квинессы Арнольдовны, играю при свечах на контрабасе, пью мутный самогон из хрусталя и вспоминая тёплый мягкий бюст Квинессы Арнольдовны, которая уже давно дослужилась в консерватории до звания бабушка-полковник, истекаю тёплыми розовыми слюнями нежной сентиментальности на давно засохшую мимозу…