Новые истории - основной выпуск

"Книжки в советской армии - тема благодатная" ( из комментариев к истории https://www.anekdot.ru/id/1485557/ )

Помню, отправили "мой" бронетранспортёр на ремзавод. В конце 80-х годов XX-го века, на излёте Советского Союза, армейские нравы царили простые, поэтому с машиной командировали меня и водителя. Нашей "боевой задачей" было не допустить раскомплектования пепелаца в нерабочее время. Полночи запершись внутри спал напарник, полночи - я. Днём с переменным успехом "ныкались" по территории, чтобы нас не "припахивали".
Заходить в заводоуправление срочникам запрещалось, но мы "скрытно по-пластунски" проникали в буфет за гражданским куревом. В один такой набег я машинально прихватил забытую кем-то на подоконнике книгу. Чтиво оказалось довольно унылым: 10-й том из двенадцатитомного собрания сочинений Л. Толстого, рассказы: "Рубка леса", "Крейцерова соната", ещё что-то... Но после трёх недель бескнижья - пошлó! медленно, но пошлó.
До конца дочитать была не судьба. На исходе месяца забирать нас всех приехал взводный, ст. лейтенант Калган. Посетив надлежащие кабинеты и подписав соответствующие бумаги, он отвёл меня в сторонку:
- Тлипльздуцкий, книжку верни ! - ему нравилось неофициально коверкать мою сложнопольскую фамилию, приходилось бывать Надвишьлянским, Пшикошевским, Скоропадским...
- Не понял, тщ'стш'летнант ? - ушёл в глухую несознанку я.
- Потрынди мне ! это приказ. Если говорят, что видели читающего сержанта, то кроме тебя нéкому.

Премьера оперы Александра Сергеевича Даргомыжского "Русалка" состоялась 3 мая 1856 года в Театре-цирке и успеха автору не принесла. Петербургская публика, обожавшая по примеру Николая I итальянскую оперу, новаторских идей Даргомыжского не оценила. Впечатление от прекрасной музыки было испорчено слабой постановкой, небрежным исполнением сложного драматургического материала и самоуправством дирижёра Константина Лядова, который Даргомыжского терпеть не мог.
Композитор тяжело переживал неудачу и в отчаянии решил сжечь партитуру "Русалки". Он отправился в дирекцию Театра-цирка с просьбой выдать ему партитуру якобы для внесения поправок. Но чиновники от культуры, во все времена отличавшиеся чванством, слушать композитора не стали и ничего ему не выдали, поскольку не положено. "Русалке" счастливо удалось избежать огня. Между тем, об опере положительно отозвался видный музыкальный критик Александр Николаевич Серов, она очень понравилась Глинке, и не прошло и двух лет, как в Большом театре Москвы решили ставить "Русалку", как бы сказали сейчас, со "звёздным" составом: партию Мельника отдали выдающемуся басу Осипу Петрову, а партия Наташи досталась лучшей русской певице того времени Екатерине Семёновой.
Даргомыжский уже не помышлял о сожжении своей оперы, как вдруг в ночь на 26 января 1859 года начался пожар в здании Театра-цирка. Деревянное строение сгорело дотла, а вместе с ним партитуры всех хранившихся в дирекции русских опер. И только "Русалка" уцелела, потому что за две недели до пожара её партитуру отправили в Москву...

Диалог на контроле в Кутафьей башне Кремля.
-Средства самообороны имеете с собой в наличии?
-Ой. Забыл. А что-без травмата туда (опасливо киваю за стену )лучше не соваться? Неужто район настолько криминальный?

Смена ржала так, что остановили проверку. Пустили даже без шмона…

НОС

Человек так слаб, обидчив и нежен, что зависит от всего на свете, даже от того, от чего зависеть, казалось бы, ну никак не может.

Василич – древний старик из нашего дома, рассказал мне свою маленькую историю в которой, как в хорошем романе есть все: жизнь, смерть, судьба, мудрость, глупость, гордыня, даже любовь поместилась…

Когда-то давным-давно, Василич жил в старинном доме на Садовом кольце, Единственная дочка выросла, вышла замуж за своего друга детства и переехала к мужу. В соседний подъезд того же дома.

Однажды Василич выпил, захмелел и зачем-то позвонил дочери, ее дома не было, трубку взял зять.

Слово за слово и тесть на ровном месте стал слегка выпендриваться (понесло по пьяни):

- Ты такой зять, что с тебя нехрен и взять. Голодранец и приспособленец, женился на нашей дочери, чтобы нашего добра поиметь…

- Минуточку. Это с какого ракурса я голодранец и в какие такие моменты – приспособленец? И что я с вас поимел? Это вы от меня поимели - дочку из дома ко мне сплавили.

Тесть от такого ответа очутился в легком тупичке, но сдаваться не желал. Кряхтел, пыхтел, наконец придумал дерзкий ответ и сказал:

- Зятек дорогой, а я тебе скажу, что ты от меня поимел. Месяц назад ты взял у меня электродрель и с концами. А дрель, между прочим, новая и денег стоит… Что, съел? Заткнулся? Нечем крыть?

Зять психанул, бросил трубку, схватил дрель, и как был в рваных пижамных штанах, так и побежал на улицу, только плащ на себя накинул.

Выскочил он на улицу, придерживая за пазухой рукоятку дрели и уж было направился к подъезду тестя, как вдруг, откуда ни возьмись, на бедного парня набросились двое хорошо одетых мужчин, схватили за руки и сходу повалили беднягу лицом в холодный тротуар.

Нос не выдержал неожиданной встречи с тротуаром и сломался.

И в этот самый момент по Садовому кольцу с ветерком промчалась Индира Ганди…

Зять со сломанным носом смертельно обиделся: на Индиру, на тестя, на эту паршивую дрель, (которая так и не заработала после жестокого падения) ну и вообще – на весь мир.

С тестем, так и вообще, с тех пор не разговаривал и не здоровался, даже детей к нему не пускал.

Эта глупая ссора тяготила всю семью. Теща с женой все время пытались как-то примирить спорщиков, но челночная дипломатия так ни к чему и не привела, она каждый раз натыкалась на трупы зятя и мужа…

Прошло немало напряженных лет и всем уже стало окончательно ясно, что та глупая ссора продлится до конца жизни, до самого кладбища, упертых мужиков могла примирить только могила.
Так в общем-то и вышло…

В один прекрасный вечер в дверь позвонили, тесть открыл дверь – на пороге стоял грустный зять, он вытащил из-за пазухи бутылку водки и сказал:

- Василич, с этого дня, за мой сломанный нос мы с Индирой Ганди в расчете, ее сегодня застрелили.

Давай, что ли, выпьем, помянем…

Дело было в 1994 или 95 году в Москве. Меня и ещё троих работников аэропорта Шереметьево отправили на курсы повышения квалификации в институт Гражданской авиации, который находится на Водном стадионе. Отсидев положенные три часа, мы поехали домой (все жили рядом, в Дмитровском районе Подмосковья). Приехав на метро Речной вокзал, решили отметить наступающий Международный Женский День (дело было 7 марта). Купили литр пшеничного сока и стали искать место распития... В сквере рядом с метро ментов было больше, чем людей. Ходили долго. Потом нашли симпатичные кустики около какого-то небольшого домика. Ни одно окно в доме не светилось, но мы и по-булькам неплохо умели делить:) Расположились мы между кустиками и домиком, разлили и... Я стоял спиной к стене, ещё двое по бокам от меня, а Володя смотрел прямо на домик. В момент опрокидывания им стакана в рот в окошке первого этажа включился свет... Как Володя стакан допил - я не знаю! Прямо из окна на нас смотрел майор(!) милиции!
Когда мы обошли этот домик, то увидели вывеску около входа: "Отделение милиции Речной вокзал!"

Из форумного:

Топикстартер: Передо мной стоит <вот такая задача> и я собираюсь решать её <вот таким способом>. Подскажите, к чему готовиться, что ждёт меня на этом пути?

Отвечающий: Представь себе, что по всему экватору Земли через метр друг от друга разложены грабли. Так вот, тебя ожидает кругосветное путешествие.

Дело было в Чите, в аэропорту Кадала, сидели на АДП в штурманской, ждали вылета в Монголию. Рядом сидел седой ветеран ГВФ и рассказывал одну из своих историй. Прилетели они во время войны из Баку в Москву на "Дугласе", привезли фрукты, после полёта решили попить пивка в ресторане. Подходит к ним официант, приносит тарелку варёных раков к пиву и говорит: "На спор, за деньги, хотите вареного рака оживлю?". Забили по рукам, берёт он стакан воды из крана, кладёт в него вареного красного рака, и вдруг рак стал менять окраску, сделался зелёным и пополз. Делать нечего, проспорил лётчик. Потом он всё-таки уговорил официанта рассказать секрет фокуса. Оказывается, если живого рака положить в чистый спирт, он меняет окраску на красную и замирает и наоборот.

Несколько дней назад я выложил пост о даме, штампующей фиктивные справки об инвалидности, у которой при обыске нашли шесть миллионов баксов, не считая недвижимость, машины и побрякушки. Ну, та, у которой муж при обыске прощался с пачками денег, обнимая и целуя их.

История, естественно, имела продолжение.

Город у нас маленький, слухи разносятся быстро. Как говорил один деятель, правда немного по другому поводу, инвалидность получали не только лишь все. А только те, у кого есть деньги, положение и связи. Намекали, ну как намекали, прямо говорили, шо в желании получать халявные деньги, не платить коммуналку и отмазаться от армии замешаны прокурорские. Шептали, шо кое-кто и повыше. Мимикой про тех, шо выше тех, кто выше. И думали про тех… Нет, это невозможно.

Чушь конечно полнейшая. Чего только не придумают. Даже акулы пера подхватили слухи. Грязные инсинуации опроверг глава облпрокуратуры, сделавший заявление по поводу скандала с инвалидностью. В интервью он напомнил, что СМИ написали о наличии статуса инвалидности почти у всех прокуроров облпрокуратуры, но это фейковая информация. Статус лица с инвалидностью получила только четверть сотрудников областной прокуратуры.

Что касается статуса лица с инвалидностью самого главы, то по его словам тут всё законно, травму он получил на рабочем месте, когда изучал материалы уголовного производства.

p.s. Ну а для тех, кто не умеет читать между строк, поясню, о чём говорится, а главное умалчивается в интервью, и чем закончится дело.
В интервью указано число сотрудников с инвалидностью, но не указано, есть ли кто из них в списке мнимых болезных, изъятом при обыске. Упоминание об этом списке волшебным образом вообще исчезло из прессы. По ходу слухи о том, что этот список пропал не совсем слухи.
А без списка собрать доказательную базу, проверив десятки тысяч инвалидов, нереально. Уголовное дело, если и будет возбуждено, развалится. Всё нажитое непосильным трудом там и останется, тем более что арест на него не наложен. Возможно после небольшой утруски и усушки вернут и часть денег.

В общем всё как обычно и предсказуемо. Никакой интриги.
По ходу я напрасно запасался поп-корном

Банальная мысль, что места безмятежные, расслабленные, обсыпанные белыми пляжами, нередко и совсем не так давно были по уши в крoвищe, и никто не знал там слова «баунти», и все работали тяжело и жарко и только успевали уворачиваться от великих народов, пинающих друг другу, как футбольный мячик, их маленькие острова и их малостоящие aзиaтскиe жизни. Иногда я думаю, что в отпуске историей страны лучше не интересоваться.
Раньше про Албанию рассказывали с ужасом. Где-то там, в горах, прячется страна-затворник, и нищие крестьяне, не ведающие электричества, уныло ковыряют землю на осликах и волах. На самом деле этот затворник всем и всегда был позарез необходим. И грекам, и римлянам, и вандалам, и болгарам, и туркам, и сербам, и итальянцам, и немцам, всем. Маленькая страна с выходом на Адриатику и Ионическое море - это вам не кусок хмурой тундры. Как мы поняли из отрывочных и поверхностных сведений, на момент окончания Второй Мировой, пережив последовательно несколько оккупаций, албанцы были обреченно бедными аграриями, безграмотными на 98 процентов. И на этом фоне к власти пришли коммунисты. Сами пришли, в отличие от соседей, без братской помощи, своими силами справились, своими домашними пассионариями обошлись, добровольно и с песней, по принципу «хуже уже быть не может».
Тут можно было бы написать, что дальше все было предсказуемо, но кто в самом жутком помутнении разума может предсказать страну-концлагерь, тридцать седьмой год длиной в сорок четыре, добровольную изоляцию от всего мира, где даже Советский Союз и Китай - это прeдaтeли, приспешники Запада, вpaги, растоптавшие идеалы сталинизма? Больше, больше aдa, «уголовные статьи должны быть жестче и строже сталинских», оборвем все связи, нароем инфернальное количество бункеров по всей стране, чтобы торчал такой в каждом дворе, чтобы страх и паранойя подмешивались в чай; репрессии пятидесятых, репрессии шестидесятых, семидесятых, восьмидесятых, этнические чистки по принципу борьбы с партизанами - рот открыл один, а мы пoкapaeм всю область, будем силкoм paзъeдинять ceмьи, вышлeм их в труднодоступные районы, чтобы пoлзaли там от дома до поля под надзором полиции. Казалось бы, куда ж высылать-то, страна с гулькин нос. Ничего, выкрутились, нашли места. Тайная полиция в каждом окне, и от этой жути ты уже готов донести сам на себя. Ждали нaпaдeния вpaгoв-югocлaвoв, голодали, боялись, умиpaли, пытaли друг друга, сходили с ума. Только по официальным данным репрессиям подверглась треть страны. Объявив первое в Европе атеистическое государство, взopвaли цepкви, взopвaли мeчeти, верить запретили, за крeщeниe kaзнили. Едешь сегодня по деревням и думаешь, что ведь пейзажи кажутся такими близкими, итальянскими, но что-то все равно не то. А церквей нет. Ни в одной деревне не торчат ни шпили, ни минареты, только в больших городах строят их заново - новые и глянцевые.
Машина, рояль, магнитофон не просто были недоступны, а запрещены. И ясно, что их всё равно было ни купить, ни достать, но даже свались они с неба, владеть «буржуйским» считалось преступлением, и аскетизм вынужденный умножался на насаждаемый.
А потом рабочие, чьи условия труда в статьях про Албанию сейчас называют «диккенсовскими», с диким остервенением лoмaли, кpyшили, жгли, рвaли и кpoмcaли все памятники Энверу Ходже, все его портреты, книги, его изречения, высеченные на камне, его цитаты на красных тряпках, натянутых над сценами в дворцах культуры. От этих дворцов сейчас тоже торчат одни остовы. Иногда попадается по дороге такое страшное: полуразрушенные колонны, кривой фасад, куски гипсовых пионеров с ржавыми горнами, призрак сталинской городской архитектуры, останки социалистической жути.
А потом к ним пришли девяностые и они все чуть не умepли. Деньги одномоментно исчезли. Ни пенсий, ни накоплений, ни еды, ни работы. Армия и полиция разбежались. Из тюрем ушла охрана, открыв двери, и арестанты однажды утром обнаружили, что они больше никого не интересуют. Орды мафиозных группировок рвaли остатки страны между собой. Молодые люди бросились прочь, и это самый тяжелый и непоправимый урон, который был нанесен Албании. Немецкий обозреватель в докладе CDU употребил ветхозаветное слово Exodus, «a tremendous loss», сказал он. Бежали подросшие дети, одни, без родителей. Я вообще не могу себе этого представить. Это как?? «Мы с папой не можем, бабушка и дедушка больны, мы их не бросим, беги один, ты уже почти взрослый мальчик, тебе повезет.» Так? В страну вошли итальянские войска, они не могли и не пытались навести порядок, они просто охраняли грузовики с гуманитарной едой.
У нас говорят “there is no business like show business”. Но я бы сказала то же самое про туризм.
Вдруг в какой-то момент выяснилось, что весь этот ад происходит в совершенно райских декорациях - длинные изящные галечные пляжи, теплое-теплое море со всеми подходящими сюда идеальными цветовыми эпитетами - и темно-голубое, и светло-зеленое, и лазурное, и изумрудное, и бирюзовое, и какое угодно, и вода такая чистая, как бывает только на островах, и дивный климат, полугреческий, полуитальянский. Оказывается, не нужно пахать на волах, вот же он, Клондайк, лежит под ногами, и потянулись туристы, и запрыгали по склонам белые отели, их широкие длинные балконы напоминают по форме волны, спускаются ступенчато, красиво, никаких больше коробок и прямых углов, изыск, мягкость линий, открыточный и манящий курортный дизайн, и вдоль каждого белая лестница, и над ней цветы, и кругом цветы, и на каждый этаж можно попасть с улицы, как часто строят на побережьях. Террасы, завтраки на море, кофе, ступеньки прямо на пляж, зонтики, и вдоль берега вся кухня итальянская, и на гриле дымятся осьминоги и кальмары, и официанты носятся с ведерками и бокалами, а чуть уедешь вглубь - на вертелах крутятся бараны целиком, пекутся слоеные пироги и албанский сыр, и везде хорошее вино, и улыбки, и радостная доброжелательность удивленной свалившимся счастьем и еще не перекормленной туристами страны.
Народу в сентябре совсем мало, пляжи тихие, а бархатный сезон по-настоящему бархатный, не только по календарю, как в Испании, когда что август, что сентябрь - здравствуй, сковородка раскаленная. Жары нет, а море теплое, почти тропическое. В предпоследний день после обеда вдруг полил дождина, загоральщики разбежались, наши дети уползли в отель, и на всем длинном берегу остались только мы, сидящие в бурлящей воде, как в теплой ванне, ошалевшие от блаженства, а еще два грустных бармена, которые не смогли бросить нас на произвол стихии, без внимания, заботы, тепла, любви и мохито.
Смотришь на это и думаешь, что море лечит шрамы любого масштаба. Еще немного, и всё затянется, забудется, и будет тут маленький тихий филиал рая, весь из волн, пляжных зонтиков, белых платьев и бугенвиллей.

Lisa Sallier

Навеяно историей №1485415

Меня тоже решили помучить музыкой. Дед что-то там немного умел на баяне (дед - отдельный рассказ. Нет, повесть... но я ее так никогда, наверное, и не напишу), вот и решили, что было бы неплохо и меня чему научить, тем более что инструмент имелся. Нашли где-то знакомого преподавателя (за малостью лет - примерно, 7-8, о его личности ничего сказать не могу. Помню только, что он все мои неудачи объяснял плохим инструментом и предлагал купить у него баян самого Страдивари. Спасло то, что лишних денег в семье не водилось, хватало только на эти уроки).

Препод не мучил меня всеми обязательными сольфеджио и вокалом (думаю, если бы попробовал - то и история эта закончилась бы раньше), и мы с ним в бодром темпе, не больше чем за месяц, разучили какую-то несложную, нот на 15 песенку. Вторая не шла никак (кстати, я как-то решил схимичить, и сыграл ему первую мелодию, но когда он скривился, я понял, что мой секрет раскрыт, только никак не мог понять - как?! решил, что я сыграл слишком уверенно, вот он и понял).

Вобщем, не знаю, вернул ли он деньги или отказался от меня просто так, но мои мучения закончились.

И только потом, по прошествии лет, я с изумлением узнал, что, оказывается, музыканты как-то эти звуки различают, а не просто запоминают, как это делал я, последовательность - правой рукой от этой кнопки ряд влево и две вниз, а левой - вот эта кнопка с дырочкой, потом правой вверх три кнопки, а левой сдвинуться влево на одну и на одну вниз...

Не знаю, может, именно эта тренировка и обеспечила мне неплохую память на цифры - например, некоторые телефоны тридцатилетней давности могу вспомнить - в отличие от имени-отчества того, кому он принадлежал, не говоря уж о лицах, которые я обычно забываю, просто отвернувшись.

Есть множество историй и анекдотов с панчем: "этим человеком был Альберт Эйнштейн".
Вот еще одна.

"Никаким количеством тестов нельзя доказать что в софте нет багов; но достаточно одного теста, чтобы доказать что они там есть." - сказал индусский программист Амир Гхарай

Похоже, что этим индусом был Альберт Эйнштейн: "Никаким количеством экспериментов нельзя доказать теорию; но достаточно одного эксперимента, чтобы её опровергнуть."

Тут на днях появился панегирик Канадскому Сфинксу с довольно известной кошатникам историей его происхождения. Примерно такая же история возникновения другой популярной лысой кошки Донской Голой в результате мутации счастливо замеченной в Ростове где-то в семидесятые годы.
А вот история действительно замечательной породы собак, выведенной в СССР. Черный Терьер (известной также как Русский Терьер – Black Russian Terrier) сегодня очень популярен по всему миру, но реальная история его создания окутана многими мифами, порожденными патриотическим экстазом. А в реальности дело было так.
После завоевания Германии, исконно продвинутой нации в области собаководства, были захвачены не только Цейсовские и прочие заводы, но и питомники собак с вековой историей селекции. По традиции победитель разворовывал все. И вот вывезли оттуда всяких чемпионов Ротвейлеров, Эрделей, Ризен-шнауцеров и т.д.
Надо напомнить, что то был период патриотического угара и в СССР эти породы считались буржуазными вытребеньками. Селекционеры из народа занялись созданием так сказать национальных пород. Старинная русская порода, история которой длинее, чем история США, Борзая Псовая не очень то годилась обитателям комуналок. Стали пропагадировать Кавказскую Овчарку, Азиатскую Овчарку (Алабая), Лаек и т.д. За этими породами не стояла длительная целенаправленная селекция и поэтому они даже внутри своей породы расщеплялись на типы. Так Кавказцев было четыре типа, Алабаев как минимум два, а Лаек не пересчитать – чуть ли ни каждое село имело свой вариант лаек. Была также сделана попытка обруссить ряд западных пород – так появились Московский Боксер, Московский Дог, Восточно-Европейская Овчарка (ухудшенный вариант немецкой). Большинство этих гибридов канули в Лету, а ВЕО стала пропагандироваться ДОСААФом и прочими организациями как основная служебная порода.
Редких владельцев экзотических западных пород ух как гоняли и притесняли. Соответственно было принято решение изъять из частного владения собак вывезенных из немецких питомников. Куда их вывезти? Вроде как некуда... А давайте их соберем в питомник «Красная Звезда» под Москвой – все-таки военный трофей, да и породы вроде как военные. Чемпионы Ротвейлера, Эрдели и прочие Шнауцеры, а также их потомки оказались в этом питомнике, но что с ними дальше делать никто не знал.
Однако вернемся к ЧТ. В начале пятидесятых патриотический угар достиг апогея. А тут выяснилось, что проклятые американцы создают специализированнную военную породу служебных собак и даже выделили на ее создание какой-то миллионный грант! Дело было в период то ли корейской войны, то ли уже вьетнамской. Мы должны им что-то противопоставить.
Был в то время в собаководстве довольно неглупый человек, хотя и еврей – Мазовер. Он курировал собаководство при ДОСААФ и поэтому посещал питомник «Красная Звезда». Там он обнаружил, что все эти трофейные ротвейлеры, шнауцеры, эрдели (и кажется даже пуделя) хоть и содержатся там, но используются как подсобный материал, например для охраны периметра чтобы не украли «ценный товар» - ВЕО, которых там пытались довести до приличного уровня доливанием крови настоящих немецких овчарок, тоже трофейных.
Пусть даже чемпионы в своей породе, но скрещиваясь бесконтрольно ротвейлеры, эрдели, шнауцеры и прочие породили приличное стадо помесей довольно однородного вида. Доминирующие гены сделали свое – помеси в подавляющем большинстве были черные, крупные, с жесткой шерстью, терьерьей бородой, висячими ушами и очень агрессивные (от такой жизни только у злобных есть шанс выжить).
Мазовер уловил удачу – без особых затрат мы создадим свою военную породу в пику америкосам! Там было много спорного, но Мазовер все объяснил: Почему черные? – А чтоб ночью не было видно! Почему лохматые? – А чтобы в наших северных условиях жили! (то что солдату некогда заниматься стрижкой и уходом за шерстью – не важно). Зато крупные, мощные и со звериной злобой.
Злобу тем первым Черным Терьерам действительно занимать не нужно было, а вот всякие другие мелочи вроде плохой зубной системы (у помесей, которых не отслеживали при разведении появились перекусы/недокусы, зубы не в линейку – признаки жестко бракуемые у породистых, особенно служебных, собак) дистрофия тазобедренного сустава (т.е. собака быстро устает в движении), слабый нюх (ну ладно, будет сторожевая порода, а не следовая), экземы и т.д.
Ладно, решили создатели породы, потом разберемся, главное злобные и страшные. Страшные действительно: представьте себе собаку размером с теленка, лохматую почище медведя, глаз не видно, черную, с огромной пастью из которой красный как кровь язык – и это все рычит!
Породу признали наверху, показали на ВДНХ и ввели правила пользования: государственно выведенная порода частному владению не подлежит! Два раза в год проводились испытания полученного поголовья: кто вздрогнул от выстрела или не проявил должной агрессии выбраковывался – по армейски – отстреливался. Понятно, что при такой селекции остаются настоящие звери.
Так было до конца шестидесятых. Жизнь разъедает любые жесткие правила. Сначала появилось послабление – не прошедших тест на бесстрашие иногда можно было не отстреливать, а кастрировать. Кастратов разрешили передавать в частные руки, по крайней мере, особо ценным желающим. Так, вскоре после полета Гагарина я впервые увидел секретного Черного терьера во владении очень известной богини физиологии.
Дальше – больше. Коррупция повсюду – то ли по блату, то ли за водку несколько щенков попали в частные руки сохранив детородные органы. Счастливчиков было мало, но появились фанаты новой породы – в Москве, Ленинграде, Челябинске.
Я был в определенной дружбе с руководством Питерского клуба и познакомился там с первыми владельцами ЧТ. Они развили бурную деятельность, но поначалу особого спроса на новую породу не было. Какие-то финские туристы, которые приезжали в Питер чтобы напиться живительной влаги захватили несколько щенков и увезли домой – кто там на таможне обратит внимание на черных щенков, непохожих на известные породы.
И вот через какое-то время в Питерский клуб прибывает письмо-благодарность за чудесных сторожевых собак. С одной стороны скандал – вывезли зарубеж секретную военную породу, с другой – вроде как почет. Времена менялись, признание за рубежом стало цениться. В тот год мне уже не удалось приобрести щенка новой породы для себя. Но очень хотелось.
Переписка с коллегами по хобби дала результаты – удалось купить двух сучонок в Челябинске – для себя и для товарища. Первые на Украине. Моя подросла и мне понадобился кобель для случки. Летать на вязку дорого, тяжело и рисковано. Уговорил приятеля-собачника взять кобеля, причем взрослого. В Каунасе оказался вариант – кобель уложил хозяина в госпиталь – он (кобель) не любил запаха спиртного, а хозяин работал в ресторане. Позже мне предложили даром еще одного, причем Чемпиона, но когда я пришел его забирать и увидел, что сын хозяйки, лет 12-ти с уже покалеченой рукой, прячется на кухне потому что боится пройти через комнату, которую абонировал Чемпион, я понял, что не довезу его.
Опускаю часть истории. В частных руках ЧТ изменился. Изменился его внешний вид – была введена специальная стрижка (изначально стричь военную собаку считалось моветоном, мой приятель, который взял кобеля был на выставке оштрафован за минимальную стрижку. Постепенно безумная злоба ушла, нормализовалась зубная система. Появились питомники ЧТ в Италии, Франции, Австралии.
В двухтысячном я привез в США свою Катю. Она была из очень приличного питомника и я расчитывал заложить линию американских ЧТ, тем более что интерес к породе рос не по дням, а по часам.
Чуть-чуть я поспособствовал признанию породы в АКС, но личного интереса не получил. Хотя моя Катя выиграла тут пару первых выставок, но оказалось, что тест на HIP-дистрофию она не проходит. Там, в прежней жизни, я может быть бы договорился с ветеринаром о нужной справке, ну тут это не проходит, а нарушать запрет на разведение непрошедшей тесты собаки значит убить репутацию.
Так Катя прожила с нами 15 лет девтсвеницей, ее последние годы были довольно тяжелыми для меня – из-за дистрофии ей было трудно ходить последние годы, а выносить 120-фунтовую собачку по лестницам не так уж легко. Зато когда мы приходили в парк дети со всех сторон обвешивали ее и я был счастлив, что Катя не моя давняя Кармен, которая бы такое не позволила ни при каких обстоятельствах.
Правда вечером, когда мы с Катей гуляли, она не любила чтобы кто-то близко к нам подходил – она издавала ррррррр и встречные переходили на другую сторону, хотя я не думаю, что Катя знала что надо делать если рррррр не сработало. А уж преданность хозяину, его семьей у этой породы достигает предела возможного.
Сегодня у меня нет собаки, но есть несколько знакомых заводчиков в Америке, которые без ума от Русского терьера. Их собаки прошли все нужные тесты на плохие гены, агрессивность их вполне контролируемая и я мог бы взять себе щенка этой любимой породы, но у меня нет уверенности прожить еще 15 лет, а брать на себя риск оставить собаку без любимого хозяина не могу.
Вот так случайные помеси в ходе непростой истории, в которой общее и частное взаимодействуют, привели к возникновению моей любимой породы.

Пушкин - лужа

“Глубокая река не возмутится от того, что в неё бросить камень; так же и человек. Если человек возмущается от оскорблений, то он не река, а лужа” (Лев Толстой)
Пушкин за всю жизнь вызывал обидчиков на дуэль больше двадцати раз. Пушкин - лужа? Или в мысли Толстого - лажа?

Про шулерские вопросы про обезболивающее в советских зубных кабинетах давно пора устроить технический ликбез. А то ведь одни звиздят, что якобы при капитализме лечение зубов платное, но с обезболиванием, а при социализме было бесплатное, но без обезболивания, и нужно, дескать, быть полным кретином, чтобы считать это бесплатное лечение лучше платного, а другие им верят, потому как не знают, из-за чего, и только ли в СССР, лечить зубы тогда было так болезненно.

На самом деле, услышав рассказ какого-нибудь либероида и антикоммуниста про то, как ему в СССР сверлили зубы без анестезии, надо сразу же зло перебивать: "А с обезболиванием тебе, брехло, сверлили такой же бормашиной?! Нет? Ну так не болтай о том, чего не знаешь. Проблема была не в анестезии, и не только в СССР она стояла!"

Дело в том, что если обезболивали, но сверлили бормашинами старой конструкции, от этого пользы не было. Мне в детстве пару раз в десну обезболивающее кололи. Без толку! Все равно было больно! Слабее, но ненамного! Проблема заключалась не в уколах, а в конструкции бормашин. Болезненность сверления зубов объяснялась тем, что сверло на таких бормашинах приводилось во вращение механической передачей. А это неизбежно источник паразитных вибраций, которые и причиняли такую боль даже при лечении легкого кариеса.

Проблема эта, разумеется, стояла не только в Советском Союзе, и почти одновременно была выведена в двух знаменитых комедийных фильмах - французском "Высокий блондин в черном ботинке" (1972) и советском "Иван Васильевич меняет профессию" (1973). И если у Антона Семеновича Шпака стояла в кабинете обычная бормашина с ременной передачей, то у его французского коллеги, к которому не пошел Франсуа Перрен, для приведения сверла во вращение служило что-то вроде многоступенчатой зубчатой передачи, раздвигаемой как гармошка. А это и больше источников паразитных вибраций, и гораздо меньшая степень их поглощения из-за большей жесткости всей конструкции передачи. Так что с французской бормашиной старой конструкции лечить зубы вполне могло быть еще больнее, чем с советской или чехословацкой.

Решение заключается в устранении самих источников паразитных вибраций. Для этого, как говорил Папанов в роли бандита Ангела, есть два путЯ: либо ставить зажим для сверла на валу воздушной турбинки, либо (для случаев, когда нужны большие крутящие моменты) на валу микромотора, размещенного в самом рабочем насадке. Вибраций от механической передачи в обоих случаях нет просто из-за отсутствия таковой. А это, кроме всего прочего, еще и позволяет сделать бормашину гораздо более высокооборотной и гораздо точнее снимать пораженную эмаль, оставаясь подальше от пульпы и нерва, который и ощущает боль при сверлении зуба.

Массовое производство бормашин с воздушной турбинкой в СССР началось никак не позднее 1980, когда их крупносерийный выпуск начал Волгоградский завод медтехники.

Еще раз: мне в детстве пару раз сверлили зубы бормашинами с ременной передачей, обколов обезболивающим, и боль была лишь ненамного слабее, чем когда сверлили, ничего не обкалывая. А вот когда я в 1981 попал на прием в зубной кабинет советской детской поликлиники, где уже стояла волгоградская пневмотурбинная бормашина, то вышел оттуда в счастливом офигении: мне сверлили зуб!! Мне поставили пломбу!! Мне перед этим не делали никаких уколов - а больно не было!!! И спасибо тому советскому зубному врачу, который, поставив мне эту пломбу, подмигнул и сказал: "Доволен, парень? Вот что значит бормашина с турбиной!", за эту фразу - дальше сам подчитал техническую документаловку и разобрался.

Наконец, обезболивание - это зачастую палка о двух концах. Лидокаин, широко применяемый для обезболивания в современной стоматологии, это не только анестетик, но и сердечный депрессант, применяемый при сердечных аритмиях, а без них выдающий впечатляющий такой список побочек. То же самое относится и ко многим другим сильным анестетикам.

Анестезия в стоматологии нужна в тех случаях, когда приходится вскрывать полость зуба или сверлить совсем рядом с нею, когда больно даже от сверления турбонасадком. Во всех остальных - при хорошей конструкции бормашины она просто не нужна, а при плохой, с паразитными вибрациями на сверле, ВНЕЗАПНО тоже ни к чему - толку от нее мало. Но когда в зубоврачебное кресло садится дурачок, не желающий знать, когда и из-за чего так больно лечить зубы, он смотрит на это дело не логически (от слова "логика"), а психологически (от словосочетания "логика психов" ;), и требует обезболивания, когда надо и не надо. Вернее, как раз когда не надо - когда надо, его и так показано делать, и врач сразу же вкатит анестезию сам или отправит пациента ее вкатить у хирурга-зубодера.

Теперь можно сполна оценить добросовестность (вернее, НЕдобросовестность) тех комментаторов, которые пишут, что, мол, при совке зубы лечили без обезболивания, и надо быть полным кретином, чтобы считать, что бесплатное лечение без обезболивания лучше, чем платное с обезболиванием. Кретином надо быть, чтобы им поверить! И проблема была не в обезболивании, а прежде всего в конструкции бормашин, и от обезболивания при плохой конструкции бормашин толку особо не было, и стояла эта проблема не только в СССР, и советская медицинская промышленность реально работала на ее устранение. Когда уже в антинародные девяностые нам без боли и без уколов сверлили зубы пневмотурбинными бормашинами - эти бормашины (и продолжение их производства в РФ) были советским заделом!

Просто ненавижу и испытываю патологический страх, когда кто-то стучит в дверь моей квартиры! Обычно это бывают долбанные соседи, бабульки. То их топят, то квитанции какие-то покажи, то нелегалами обзывают, смешно даже. Когда такое происходит, я вырубаю телик, сажусь и затихарюсь, типа, никого нет дома... Уже год никому, кроме своих, дверь не открываю. Вот такой вот бзик.

Вчера летел лоукостером одним, не буду называть, чтобы не засудили. Сплошная нервотрёпка. Говорят, будто Люфтганза и Аирфранс в интерасах спокойствия пассажиров теперь в бортпроводницы берут умудренных опытом женщин, взгляд на которых не отвлекает пассажиров от дремоты.
А экономные на бюджет авиалинии понанимали простых победительниц конкурсов красоты некрупных стран. По основной специальности - обычные принцессы. Да ещё вырядили в специальную летную форму так, что я их ноги не назвал бы конечностями - две бесконечности. Особенно из пассажирского ракурса.
Всё-таки ноги думаю поддельные. И вот почему. Однажды мне мои собственные ноги попались на глаза в очень неожиданном месте - в чулках. Хотя это были компрессионные чулки, они многое открыли мне о природе женской магии.