Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
04 декабря 2022
Остальные новые истории
Меняется каждый час по результатам голосования
Хочу поговорить о новом законопроекте. Этот законопроект анонсировал депутат Госдумы Виталий Милонов. Согласно этому закону девушка или женщина не сможет сделать аборт по полису ОМС.
У меня только два вопроса:
К чему это приведет? И с какой стати аборт должны исключить из ОМС?
Женщина, которая платит налоги, не должна рассчитывать на квалифицированную помощь? На секундочку, прерывание беременности – серьезная операция, ее должны делать врачи специалисты!
По данным министерства здравоохранения в России смерть от абортов составляет 25% от всей материнской смертности. И во сколько раз этот показатель возрастет, если девушки и женщины будут лишены квалифицированной помощи специалиста?
Рожденным в СССР хорошо известно чем заканчивались запреты на аборт. И что происходит, когда женщина вынуждена избавляться от нежелательной беременности без квалифицированной помощи ?
Не призываю всех делать аборты. Нет и еще раз нет. Но, жизнь складывается у всех по-разному. И иногда, аборт – это единственный способ спасти психику изнасилованной девушки или женщины. Даже не стоит говорить о том, что в некоторых ситуациях аборт является единственным способом спасти жизнь женщины.
Как правило, на аборты идут чаще всего от отчаяния, от безысходного материального положения. Если бы законотворцы, инициирующие этот закон, предложили женщинам и девушкам государственную поддержку – оплату отпуска по беременности не на 50%, а на 100%, оплачиваемый отпуск по уходу за ребенком до 3-х лет, а потом бесплатное образование для ребенка с гарантией его трудоустройства – вот тогда можно было спрашивать женщин: почему вы не хотите рожать?
Женщина так устроена, что изначально думает о том, как содержать будущего ребенка, как дать ему самое необходимое (еду, одежду, игрушки, образование). Все это стоит денег, которые нужно заработать! Но, при этом работодатель не очень охотно рассматривает в кандидаты на вакантную должность молодую мать.
Мое отношение к таким законопроектам негативное. Законопроекты нужно разрабатывать в отношении других постулатов. Взращивать уважение к целомудрию у девочек, а у мальчиков ответственность за все свои поступки – этим нужно заниматься, а не запреты придумывать.
Социум не прививает никаких ценностей. Государство не занимается культурным воспитанием подростков. Школы, также, уже давно не беспокоятся о тех, кого взращивают.
Все свалили на семью. Только какой в этом толк, если 85% семей распадаются. Вот и ходим по замкнутому кругу.
Любая мать, если её дочь ошиблась, или что еще хуже подверглась насилию, поможет своей девочке совершить прерывание беременности.
Но, к сожалению не все папы объясняют своим сыновьям, что ненужная беременность — это ответственность, которая ложится не только на плечи девушки, но и парня.
Мое мнение – никто не имеет права диктовать женщине или девушке сделать ей аборт или рожать!
А что Вы думаете об этом законопроекте? Как Вы относитесь к запрету на аборты?
8
Особенно доставляют противники абортов, не умеющие ни читать, ни осмыслить.
Вот, к примеру: «Аборт это всегда большой вред и риск для здоровья, никто не может гарантировать что потом все будет нормально».
Да кто ж спорит, что вред и риск? Никто и не говорит, что это безопасно и полезнее витаминок. Но я же о другом говорила. Я рассказывала о бабе, обрекающей тинейджера на раннее материнство и повторение собственных ошибок. Аборт, говорите, вредно?.. А ребенка родить прям капец как полезно. Особенно в 17 лет. И никакого, главное, риска для здоровья.
Блинский блин, в свои 17 лет – она еще сама ребенок. Понимаете, это ребенок, а не свинья и не курица, чтобы можно было сказать: «Ой, залетела, ну и ничего, какая разница, все равно осенью на мясо резать».
Нет гарантий, что после аборта все будет нормально, говорите?..
Да, верно, гарантировать никто не может.
А если она родит – можете гарантировать, что в этом случае все будет нормально?
Можете пообещать, что у нее во время беременности не будет токсикоза, как у обкуренного коня? Что у нее не будет отеков, болей в пояснице, мигрени, эклампсии? Что она не будет по утрам унитаз обнимать?
Можете дать гарантии, что после беременности эта девочка не получит кучу болячек, что у нее зубы не посыплются, что вся морда не покроется пигментными пятнами? Что она на родах не порвется, что геморроя не будет? Я уже молчу о фигуре. Некоторых девочек после родов так разносит, что мама не горюй.
Клянетесь, что на почве всего этого куча неприятных психических состояний? Депрессия, все дела.
И ладно бы, если бы она после всего этого легла и отдыхала, поправлялась. Но ведь хрен там. Именно в это время она должна будет максимально напрячься и все силы кинуть на ребенка. Кормить, пеленать, говно убирать, пеленки стирать, таскать на прогулки.
Это только со стороны кажется – ой как мимими, пеленочки-распашоночки, игрушки-погремушки, гули-гули и умиление. А на деле – это бессонные ночи, усталость, мешки под глазами, вечный недосып и адская злость на всех и вся, потому что невозможно одной такое вывозить и быть спокойной, как удав.
И да! Денег от этого в семье больше не становится!
Забей, молодая мать, на свою внешность. Забудь о косметике и платьях (нахрена они тебе, ты все равно никуда не ходишь).
Забудь о встречах с подружками (ты предпочтешь часок подремать, чем куда-то идти, да и по любому у тебя времени на встречи не останется).
Забудь о работе. Какая работа вообще?.. Полтора года можешь смело вычеркнуть – будет не до работы. А потом тебя если и возьмут куда-то, то крайне неохотно. Ты ж с маленьким ребенком, а значит, то и дело будешь на больничный уходить. Кому такая работница нужна?
Про учебу вообще можешь насовсем забыть. К тому времени, когда ты сможешь нормально посещать вуз – ты напрочь забудешь даже школьную программу. Потому что полтора-два года будешь общаться с человеком, чьи интересы ограничены сиськой и погремушками. И нет, у тебя не будет времени на самообразование. Поверь, если у тебя образуется свободная минута – ты ляжешь поспать.
Это пипец как тяжело.
Я это видела много раз на примере множества подруг, одноклассниц и однокурсниц. За какой-то год-два ухоженная изящная девочка превращается в лохматую кабзду в домашнем халате и рваных колготках.
Не все, правда. У некоторых хватает сил. Если есть работающий муж, готовый поддержать, если есть дедушки-бабушки, способные подхватить ребенка на выходной или просто посидеть с ним пару часов. Если ПОВЕЗЛО.
А если не повезло…
В 25 такой выбор еще можно сделать. Вроде как уже взрослая, на все посмотрела, ко всему готова.
А в 17… Семнадцатилетняя еще воображает, что ребенок – это типа резинового пупса или Барби. Поиграла немного и довольно с него. И когда она осознает, насколько ошибалась – ошибку поздно будет исправлять.
И вот спрашивается: нахрена собственную дочь к этому толкать?..
А вот еще один прекрасный типчик.
«Если как по мне, то я бы аборты сделал платными и недешевыми. Бесплатно только по медицинским показаниям. С какого я должен как налогоплательщик оплачивать чужие косяки? За свои ошибки надо платить. Только не надо писать, что вырастут криминальные аборты! Бред это. Взрослая женщина заплатит. А 16-17 летняя, если от родителей скрывать будет и сейчас найдет куда подойти. А не станет скрывать но и рожать не захочет - родители или парень деньги дадут.»
Я вижу, кто-то не хочет учиться на ошибках прошлого.
Сто раз уже запрещали аборты. Ничего хорошего из этого никогда не выходило. Снимите уже розовые очки. Случайные и незапланированные беременности были, есть и будут всегда. ВСЕГДА. Хоть какой будет уровень защиты – все равно они будут случаться.
А значит, всегда будет необходимость в каком-то способе исправить ситуацию уже после того, как беременность случилась. Если легальной возможности нет – люди будут искать нелегальную. И будут находить, потому что есть спрос – будет и предложение.
Думаете, достаточно воззвать к здравомыслию, и все начнут думать рационально и планировать свое будущее? Думаете, достаточно крикнуть: «Люди, зачем вы трахаетесь без презика?» – и все сразу такие: «Ой, и правда, спасибо, чел!» Так что ли?..
Или вы считаете, достаточно будет сказать залетевшим девочкам: «Ну, а чем вы думали раньше? Теперь рожайте!» – и они такие: «Нуууу лаааадно, пойдем рожать». Так будет, что ли?.. Да хрен там.
А если презерватив порвался – это тоже ошибка? А если изнасилование? Все равно пусть платят? Нечего было позволять насиловать, и с презервативом надо было аккуратнее?
Говорите, за свои ошибки надо платить?.. И подороже, чтоб не повадно было?..
Спасибо вам, добрый человек.
Вот, предположим, сделают аборты платными и дорогими. И все как пойдут рожать (на самом деле нет, но предположим). И вот эти все ненужные дети, за которых вы, как налогоплательщик, могли бы внести копейку на аборт, появятся на свет.
Думаете, вы сэкономили свои налоги?
Хрен-два.
Вы, как налогоплательщик, будете им до совершеннолетия оплачивать детские пособия. На материнский капитал скинетесь, на молочную кухню, на лечение и прививки. Бесплатную учебу в школе оплатите. Бюджетные места в вузах.
Нормально так сэкономили?
Экономисты, блин.
Зато жизнь какой-то девчонке поломали.
Нет, на чужую жизнь вам, конечно, насрать. Это понятно.
Вы ж за копейку трясетесь.
Копейку, которая вам даже уже не принадлежит.
Короче, я к чему? Когда вам кажется, что аборт – это плохо, вы сначала посмотрите, что там лежит на другой чаше весов. Вы сами готовы будете потащить то, что на ней лежит? Сами взялись бы?.. Если да – рада за вас. Тогда план для вас такой: находите беременную, которая хочет аборта, и уговариваете ее родить и отдать ребенка вам. Насовсем, под усыновление. Вперед и с песней.
Вы ж готовы, вот и берите себе.
А если нет…
Тогда выньте голову из жопы и оставьте этих девочек в покое.
Им и без вас херово.
А тут еще вы со своим мудацким осуждением.
7
Засорился сток на кухне. Вода не уходит. Звоню в "единый диспетчерский центр жкх". Приняли заявку, дали ее номер. Перезванивает диспетчер: при засоре вызов платный, столько-то рублей. Платить - внимание! - ТАК: ищем сайт управляющей компании, находим "оплату по заявке", вводим номер заявки (плюс 6 лишних нулей, ибо поле с номером сделано длиннющее), вводим сумму оплаты, вас перекидывает на сайт банка, платим онлайн. Дальше снова звонит диспетчер: сумму платежа увидела, ждите слесаря.
Я говорю, да проще, б...ь, наличкой заплатить было! - Не, отвечают, теперь нельзя.
Вопрос: а как жить людям без интернета и не дружащим с цЫфровизацией? Пожилым? Инвалидам? Они не смогут оплатить через интернет по причине его отсутствия или неграмотности. Нууу, всем пофиг, выходит. На конкретнвх людей и их проблемы. Патамучта главное - процессы наладить! Даже нахрен никому не удобные, ненужные.
6
1922 год. Продуктовый рацион товарища Дзержинского
Первый чекист – «железный» Феликс Дзержинский - вошёл в историю в качестве символа с холодной головой и горячим сердцем. Созданию такого имиджа во многом способствовала литература. Авторы повествований о чекистах каждый раз подчёркивали мудрость и благородство основателя карательных органов. Писатель Ю.Герман очень трогательно описывает ситуацию в 1922 году, когда два чекиста, видя, как мучается от голода их начальник, раздобыли для него немного картошки и сало. Товарищ Дзержинский, увидев на столе роскошный по тем временам ужин, с возмущением отверг угощение, но, потом, побегав по кабинетам, и убедившись, что сегодня пировали все чекисты, пересилил себя и подкрепил организм. Правда, сделал он это с горечью и без всякого аппетита, видимо, думая о тяжёлом положении простых людей. Когда открылись архивы, стало возможным прочитать меню Дзержинского в 1922 году: Понедельник: консоме из дичи, лососина свежая, цветная капуста. Вторник: солянка грибная, котлеты телячьи, шпинат с яйцом. Среда: суп-пюре из спаржи, разварная говядина, брюссельская капуста. Четверг: похлебка боярская, стерлядка паровая, зелень, горошек. Пятница: пюре из цветной капусты, осетрина, бобы. Суббота: уха из стерляди, индейка с мочёными яблоками, вишней и сливой, грибы в сметане. Воскресенье: суп из свежих шампиньонов, цыпленок, спаржа. Такую диету тов.Дзержинскому назначил выписанный из Германии доктор, категорически не советуя употреблять чёрное мясо, отдавая предпочтение белому. Он же назначил определённый рацион питания всем остальным членам ЦК ВКП(б), тщательным образом изучив особенности желудочно-кишечного тракта и общего состояния пациентов.
История про то, как в Московской консерватории ненавидят музыку. Но композиторы — живы!
Есть в России потрясающий хор "Canticum Festum". Его бессменный руководитель — Любовь Шангина (сестра того самого Шангина, что играет в клубе "Что? Где? Когда?).
Как рассказывает сама Любовь в своем блоге, что еще обучаясь в Московской консерватории, курса с третьего, писала музыку для хоров все более и более сложного состава. Партии ночами придумывала, вступления, мелизмы, переходы, многоголосье, запевы, растяжки, вставки. Делала переложения для ансамблей различного состава. Кстати, она и сейчас это делает, рекомендую.
Но профессор был неумолим! Вы, говорил он, учитесь не на композитора. В ваших нотах проглядывает дилетантизм, а русские мелодии так никто не делает — это нарушение традиций.
Я могу ошибаться, но это длилось с 2012 года, или даже немного раньше.
Эту смелую женщину ничего не сбило с пути. В 2022 она стала дипломантом конкурса молодых композиторов.
Всем рекомендую посмотреть ее последнее видео и поддержать ее хор всеми способами.
Ссылка на хор: https://m.youtube.com/@klgcf5126 https://youtu.be/Sf56sw3aYSw
5
Сейчас попались двое родителей в сопровождение троих детей, которые остервенело орали как какие-нибудь мартовские коты: - Елочка гори! - Елочка не гори! - Елочка гори! - Елочка не гори! И так - бесконечно. Отличную смену готовят нам, любителей срачей в Интернете...
2
Глава 5 Удав
Утром, беспрекословно проглотив завтрак, я был около сарая. Даже петух проспал меня, я пробрался незамеченным. Через целый час пришли Серый с Родиком. Мы взяли весла, отперли лодку и стали ждать Удава.
- Ну где же он?! – подпрыгивал я в нетерпении, оглядывая тропки вокруг.
- Придет,- задумчиво произнес Серый, - Удав точно придет! Подождем.
Он пришел. Где-то через полчаса. Прихрамывая. Он был в свободных серых штанах, которые когда-то были школьными брюками и в линялой майке.
- Я уже здесь! Как это вы вперед меня? – улыбаясь, откликнулся Удав, спускаясь к нам.
Я понял, что с Удавом что-то не так и молчал. Он влез в лодку, пожав всем руки, но на секунду был задержан Серым.
- Хочешь, убью! Никто не узнает! – тихо сказал ему Серый.
- Не надо, - коротко ответил Удав, махнув ладонью - сам дурак, дал вон (он кивнул на меня) ударить. Вот и попался, хы. Да фигня это, забудем, поплыли! Кто на весла? Чур не я!
- Нет, не ты, – подтвердил Серый, - Иди на нос, смотреть будешь! Родька, на корму! – командовал он, - Ты со мной, на весла! Греби, чтоб волна на метр стояла, как скажу! – кивнул он мне на скамью.
Мы начали распределяться по лодке, и тут я увидел жуткие синие полоски на спине Удава, пробирающегося в нос. Его короткая майка чуть задралась, обнажив поясницу, с будто нарисованными на ней штрихами. Я отлично понял откуда эти полосы. Вчера их не было. У меня после дедовой взбучки тоже сперва красовалось кое-что на попе, но не столь ярко выражено. Что-то сжалось у меня внутри груди.
- Удав, Димыч, – я слегка дернул его за майку.
- Че тебе? – обернулся он
- Это из-за меня? – я растерянно кивнул на полосы, - за синяк?
- А это? Ну это за то, что я тебя спас! Хы! А ты мне в глаз! Плюнь, не смотри! – он кое-как улегся спиной вверх на носу лодки, на маленькой носовой скамеечке, вытянув ноги под основную скамью.
- Всего за синяк?! Вот так? – изумился я, не веря, что за это можно быть побитым, - А кто тебя так? Чем?
- Тебе это так интересно? – язвительно ухмыльнулся Удав, - пошли в следующий раз со мной, сам увидишь и попробуешь заодно, - он обернулся, вновь глядя на меня насмешливыми синими глазами.
Я не успел что-то ответить, жалея Удава, как Серый оттолкнул веслом лодку от берега и протянул его мне.
- Разворачивай! – скомандовал он, я быстро вставил весла в уключины и развернул лодку кормой к берегу. Серый сел рядом со мной и мы начали:
- Взяли! Пошли! Иииии ррраз! Иии два! – выдыхал он, работая своим веслом, я едва успевал за ним, изо всех сил вытягивая свое весло, но все же войдя в такт.
Лодка быстро набрала скорость и, раскачиваясь, устремилась прочь от берега. Серый греб с каким-то остервенением, сжав зубы, наклоняясь корпусом, выбрасывая руки вперед для замаха веслом и затем окидывался назад, с силой вытягивая рукоять весла к себе, напрягая все мышцы так, что они становились отчетливо видны.
-Да-вай! Да-вай! – азартно командовал нам Родька, наклоняясь в такт нашим движениям.
- Летииииим! – радостно кричал Удав, опуская руки в бурун по носом лодки.
При таком темпе моих сил хватило всего на пару-тройку минут. Лодку стало заносить носом на мой борт.
Лодку неуклонно разворачивало под действием неравномерных по силе гребков двух весел. Серый не мог не замечать этого, но продолжал работать на полную силу. Еще некоторое время я боролся с ним, стараясь выправить лодку по курсу, но потом выпустил весло, поняв, он издевается. Серый сделал еще один мощный гребок и остановился. Лодку развернуло почти обратно к нашему берегу.
- Вы чего? – удивленно спросил Родик.
Мы с Серым переводили дух, молча поглядывая друг на друга.
- Эй, парни, Серый, - тихо и настороженно позвал нас Родька, - в чем дело-то?
- Ты это нарочно? – отдышавшись, спросил я Серого.
- А ты? – сплюнув за борт, ответил Серый, пристально разглядывал меня.
- Что я?
- А ты не нарочно ему (он мотнул головой в сторону Удава) в глаз вчера?
- Ты же сам все видел! Он же меня ши, тьфу, обозвал! – у меня чуть не вырвалось обидное слово.
- Он тебе руку протянул, это я тоже видел. А ты кулаком!
- Ну я же не знал, что он стебается! Откуда мне знать? – про петуха я не хотел упоминать даже при разборе вчерашней стычки.
- Эй, мужики, кончайте. Все уже, поплыли дальше! – на нас с носа лодки обернулся Удав.
Мы с Серым одновременно развернулись и взглянули на его рыжую физиономию с фиолетовым синяком под глазом.
- Видишь, что с ним его батя сделал? – тихо продолжил Серый.
- За этот фингал под глазом? – я тоже стал говорить тише, но я не понимал, как можно оказаться виноватым в том, что тебе досталось в драке, тут пожалеть надо, а Удава наказали, да еще так жестоко, - Его что, наказывают за синяки? А если он кому навесит? Мне он кровянку из носа пустил, так ничего, меня не побили ведь!
- А его батя не разбирается как и за что, - серьезно ответил Серый, - Если он только узнает, что Удик участвовал в драке, сразу за шкирку и на скамью. И неважно получил он сам или кому навешал. А ты ему такой фонарь подвесил, за километр видно.
- Ему что, вообще драться нельзя? Чего с ним? Болеет чем-то?
- Нет, он не болеет, - усмехнулся Серый, - просто нельзя и все.
- Ну я ж не знал, - опешил я, - если ему драться нельзя, так чего он лезет?
- А он и не лезет, - спокойно ответил Серый, - ведь ты сам на него попер, верно? – он очень внимательно посмотрел мне в глаза.
- Ну а если фингал вышел случайно, подошли, вмазали и ушли, тогда что? – не унимался я, - не выдержав его взгляд.
- Ха, нефиг было стоять и ждать, пока подойдут.
- Хм, странно, драться ведь он умеет, - я оглянулся на Удава, - а нельзя. Почему? Почему ему нельзя?
- В том-то и дело, что умеет, - выдохнул Серый, - он на учете. В милиции. Слыхал что это такое?
- Он на учете?! – изумился я, оглядываясь на этого тощего рыжего синеглазого Удика, (к тому времени я уже был наслышан о «детских комнатах», спецшколах и прочих кошмарах для хулиганов).
- Удав! Подтверди, - бросил ему Серый чрез плечо, не оборачиваясь, уверенный в ответе.
- Ну чего вы заладили, на кой фиг? Разберемся..! – он махнул на нас рукой, - Давайте поплыли дальше, смотрите, как нас уже снесло!
- В самом деле, хоре уже разбираться! Поехали! – подхватил его Родик.
Лодку медленно но верно несло течение реки, разворачивая кормой вперед. Не сговариваясь, мы с Серым взялись за весла и, переглянувшись, принялись за работу. На этот раз гребля была слаженной, Серый подстраивался под меня, а я старался не подводить его. Лодка быстро встала на курс, прицеливаясь носом на тот заветный пятачок песка среди кустов и уверенно набрала скорость. Работая веслом, я молча переваривал в башке целый ком того, что только что узнал.
«Ну на учете, драться нельзя, это ясно…(вдох)… чуть что и спецшкола…(вдох)…А может он уже в спецшколе? Не, оттуда не выпускают. (вдох) Надо же, за фингал сразу на скамью…(вдох)… интересно как это…(вдох)….его прутом, как меня дед или чем-то другим?… Зря я его так, в глаз… А чего он про петуха начал? ….Интересно за что его на учет поставили….Не, точно не прутом… у меня полоски тоньше были…Орал наверно…не тише меня»
Я рисовал себе в воображении, как это могло происходить
- Эй! Ты где? Стой уже!
Этот возглас и толчок в плечо оборвал мое красочное кино. Я вздрогнул и остановился. На меня со смехом и любопытством смотрели Серый и Родик. Кино окончательно исчезло.
- Чего? Чего смеетесь? – непонимающе спросил я.
- Ты чего, оглох что ли? – смеясь спросил Серый, - Гребешь и гребешь, Родьку вообще не слышишь, он командует, а ты гребешь и гребешь! Будто моторчик одновесельный я уже сам начал подруливать под тебя, своим веслом. Мы с Родькой уже поспорили на сколько тебя хватит.
- Ага, как заведенный, машет и машет веслом, и главное ровно так, без толчков, одинаково, - хохотал Родик, - точно, моторчик! И не слышит и не видит ничего, ха-ха…
Тут я увидел далекий берег, с которого мы отчаливали и понял, что увлекшись, даже не заметил, как мы перемахнули реку. Я оглянулся на нос – до маленького пляжика оставалось всего несколько метров. Наконец я выпустил весло из рук, потирая ноющие ладони о треники.
- Здорово тебя дед выдрессировал, умеешь на веслах держаться, - продолжая посмеиваться, похлопал меня по плечу Серый, - обиделся что ли на меня? Решил показать себя?
- За что обиделся? – тупо спросил я, наконец начиная соображать, - А, на то, нет конечно. Просто задумался.
- О чем?! О чем надо думать, что бы так отключиться? – со смехом поинтересовался Серый, - Слушай, моторчик, не, Чик! Ты не против? Давай ты Чиком будешь? – он искренне хохотал, похлопывая меня по спине, - ха-ха, отличное имя! Ха-ха-ха!
Мы вытолкали лодку на песок и вышли на берег. Полоска песка вдоль берега была всего метров двадцать, окруженная зарослями кустов.
- Пошли, - кивнул нам всем Серый, - и полез в кусты, в едва различимую дыру среди веток.
Удав и Родик последовали за ним, я вслед за ними. Там оказался проход. Нагибаясь под ветвями, мы прошли по узкой тропе, и оказались под стеной крепости. Когда-то давно в этом месте стены был проход, но сейчас он был замурован кирпичной кладкой, образовывая нишу в стене, заваленную строительным мусором. Покопавшись в этой куче, откинув несколько кирпичей и фанерок, Серый вытащил оттуда старый школьный ранец.
- Во! Все на месте! – радостно провозгласил он, показывая нам находку. Он открыл ранец и вынул из него пачку сигарет.
- Во! Шипка! – показал он ее нам, - тут и еще кое-что есть, но это на потом. Будете? – он открыл пачку, посматривая на меня и Родика.
Родик отрицательно покачал головой, я, глядя на него, тоже отказался. Мои родители курили, но я еще не пробовал, даже в голову такое не приходило.
- Удав, держи! – Серый протянул ему сигарету.
- Давай! – охотно согласился тот, - не отсырели?
- Не, сухие. Помнишь как в прошлый раз здесь? – улыбнувшись, хмыкнул Серый, доставая коробок.
- Угу! – ответил Удав, размяв сигарету и прикуривая от зажженной другом спички, - здорово было!
Найдя место почище, Серый уселся на траву, а Удав улегся на живот и они закурили, поглядывая на нас с Родиком с явным превосходством. Мы с ним присели неподалеку. Я с интересом наблюдал за этим процессом, обратив внимание, что они курят не как мои родители, а по особому. Сигареты держались не в пальцах руки, а в внутри кулака и дым выдыхался не просто так, а четко вниз из под верхней губы. Так курили старшеклассники на улице возле школы.
- Ну че уставился? – затянувшись, спросил меня Удав, - хочешь дракончика покажу? Смотри! – с этими словами он плотно сжал губы и выпустил две струйки дыма прямо из ноздрей. Я улыбнулся.
- А Серый колечки умеет пускать, - продолжил Удав, - Серый, покажи?
- Не, здесь сдует, это где ветра нет, - откликнулся тот, но тем не менее успешно выпустив изо рта кольцо дыма. Оно быстро растаяло в воздухе, но было зафиксировано всеми.
- Здорово! – не удержался я высказать восхищение.
- Ну, так и будешь зырить или попробуешь уже? – обратился ко мне Удав, разглядывая меня с ног до головы каким-то чужим, холодным взглядом.
- Эх… , - Удав отвернулся от меня, - шшшиии…, - вдруг прошипел он, зафыркав в кулак.
Я отлично понял, что это было обращено ко мне, но уже не обиделся. Во первых я знал, что он стебается, а во вторых ему и так крепко досталось за мой фингал. Я отнесся к этому шипящему намеку снисходительно и миролюбиво.
- Зря тайник ему показали, трепанет еще кому, - тихо, но достаточно что бы все услышали, произнес Удав, как бы ни к кому не обращаясь.
- Я не трепач! – тут же громко ответил я, вставая - И никому ничего рассказывать не собираюсь! – подозрения в стукачестве для меня были абсолютно неприемлемыми.
- Мы не знаем, может быть, - спокойно и равнодушно продолжал Удав, - А если ты не умеешь держать язык за зубами? Кто знает? – он пристально смотрел на меня.
- Да брось ты, - отозвался Родик, - свой он, видно же.
- Кому свой? – также невзрачно спросил Удав, - ты за него? С чего это вдруг?
- Ну бросьте парни, хоре уже! – улыбнулся Родик.
- Э, нет. Нужно проверить, - голос Удава был тих, но непреклонен, - правда Серый?
- Можно, если Чик согласен - усмехнулся Серый,
- Ну, что, согласен на проверку? – Удав насмешливо смотрел на меня своими наглыми глазами.
- Какую? – как можно увереннее ответил я, подобравшись и, готовый отразить его нападение.
- Что, уже страшно? Хы! – он поднялся на ноги, щелчком ловко метнув окурок в кусты.
- Ну что я должен по твоему сделать то?
- Терпеть. Ничего не делать, но терпеть. Будет больно, - в голосе Удава сквозила неприкрытая издевка, - сможешь?
- Удав! – не громко, но твердо окликнул его Серый.
- Чего? – тот оглянулся на него.
- Ничего! – с нажимом ответил Серый, кивнув для убедительности.
Удав вновь повернулся ко мне, но уже без усмешки на губах.
- Не знаю, смотря как больно, - честно ответил я.
Мучаться, специально терпеть боль мне совсем не хотелось, мало ли что они придумали. Конечно вряд ли они предпримут что-то серьезное, но кто их знает. Я слышал о случаях, когда кому-то резали ладонь, кому-то прижигали плечо, кого-то заставляли есть землю, червей и о прочих неприятных действиях над «посвящаемыми». Ничего подобного мне испытывать не доводилось, да и не хотелось. Я завоевывал уважение к себе в драках. Драчуном, задирой я не был, но уж если приходилось, не отступал. Не могу сказать, что мое физическое развитие превосходило сверстников, но уже тогда я инстинктивно научился быть сильным по духу, не бояться соперника. Не так страшны и болезненны удары кулаками, как страшно само предчувствие их огрести, особенно на виду одноклассников. Поэтому, когда я понимал, что без драки уже не разойтись, то почти всегда бил первым. Конечно иногда и получал «по всей схеме», и лежал под противником, но тем не менее многие со мной не связывались, считаясь с репутацией не отступающего.
- Да ты не боись, мы ж не звери, правда? - Удав на секунду обернулся к Серому, - Вон крапива растет, видишь? Вот ее и потерпишь. Сможешь, правда ведь? Я и не такое терплю и ничего, живой. Серый, как считаешь?
Серый вопросительно посмотрел на меня. Я показательно не спеша снял с себя темно-синюю футболку и бросил ее к ногам Удава.
- Иди, рви, смотри не обожгись, - насмешливо бросил я ему, глядя прямо в глаза.
- Родька! Нарви-ка нам веничек, - громко обратился Удав, не уступая во взгляде.
- Сейчас, уже бегу, - саркастически отозвался Родик. Он по прежнему сидел на траве, хмуро глядя нас из-под своей челки.
- Лады, тогда я сам, - Удав пошел за крапивой, на ходу снимая майку и обматывая ей руку, - а ты раздевайся дальше! Штаны снимай тоже! – крикнул он мне, осторожно выдергивая стебли и складывая их в вместе.
- Хрен с тобой, - с усмешкой отозвался я, снимая треники и бросая их к футболке, - на!
Он вернулся, держа в обмотанной майкой руке тощий пучок свисающих длинных стеблей серовато-зеленой крапивы, больше похожий на плеть. Я выпрямился перед ним, расправив плечи и уперев руки в бока – «ну давай, жги, вот он я». Удав окинул меня взглядом и покачал головой, скривившись в едкой ухмылке:
- Нет, трусы тоже снимай!
- Ну, это то еще зачем?! - возмутился я, - Издеваешься?!
- Нет! – оскалился в улыбке Удав, - Все просто! Во первых что б и там почувствовал!
- А во вторых?! – перебил я, презрительно глядя на его дурацкую улыбку, - Что, посмотреть очень хочется? Так у тебя там тоже самое, вчера насмотрелся!
Я оглянулся на остальных. Родик мрачно поглядывал на нас, положив голову на поджатые колени. Серый искоса наблюдал, но не вмешивался.
- Нет, не посмотреть, - Удав сузил глаза, - просто если ты кому то трепанешь, то не забудь рассказать и о том, как сам трусы снимал при всех и под крапиву сам подставлялся! Понял?! – он выжидательно смотрел на меня, - Или мы сами расскажем!
Я понял. Плюнув, я снял плавки и отбросил их к остальной одежде. Парней я не стыдился, но было чувство неловкости, что я один голый, а они-то одеты.
И он начал. Он слегка касался зелеными листьями моих ног, начиная от лодыжек, не спеша поднимаясь выше, периодически взглядывая в глаза.
- Ну как?
- Нормально, орать не буду, не дождешься, - спокойно ответил я ему, не особенно напрягаясь. Ну жжется зараза, очень хочется потереться, но терпеть то можно.
- А здесь? – он поводил жгущей плетью под сомкнутыми ладонями. Удаву явно доставляло удовольствие то, что он делал.
- Щекотно, - процедил я.
- А здесь? – на этот раз досталось животу и груди,- Руки подними.
- Ага, щас, - я насмешливо смотрел на его попытки заставить меня начать защищаться или уйти.
- Тогда повернись!
- На! - я повернулся к нему спиной.
Он вновь прошелся крапивой по ногам, спине и особенно задержался на заднице. Жгло конечно нещадно, но тут уж дело принципа. Я крепко держал себя в руках, стараясь не выдавать ощущений ни голосом, ни дыханием.
- Ноги расставь и наклонись!
- Удав! – голос Серого
- Лады, это последнее! Слышь, это последнее испытание! Вставай на четвереньки и ноги расставь.
- На, хрен с тобой, давай уже скорее! – свербело и жгло по всему телу, ужасно хотелось растереться.
- Ну, напоследок! – объявил Удав, охаживая своей плетью мою выставленную спину и попу, все же попав под пах, - терпеть умеешь, наш человек! – под конец он вдруг не на шутку разошелся, уже не просто касаясь меня крапивой, а довольно ощутимо нахлестывая мое мягкое место.
- Стоп! Хватит! – рявкнул где-то надо мной Серый, - Все, хорош! Вставай! – последнее относилось уже ко мне.
Я поднялся и с превосходством взглянул на Удава «ну что, утерся?!». Серый держал его за руку с крапивой. Я быстро натянул плавки и наконец дал себе вволю растереть пострадавшие места.
- Все, теперь ты на равных! – объявил мне Серый, - Молоток Чик!
Вообще мне было не до того, жгло и чесалось все тело. Шипя сквозь сжатые зубы, я подхватил шмотки и побежал к воде. Серый с Удавом остались, что-то обсуждая между собой. Выскочив на пляж и бросив одежду в лодку, я забежал в реку и наконец окунулся в прохладу.
«Дураки! Придумали же, крапивой… Блин… Ну ничего, ничего, уже все кончилось, сейчас пройдет… Ух, как хорошо в воде! А я вытерпел, молоток! Утер нос этому Удаву! Ха! А что, Чик это не шибздик, это нормально. Чик… Чику, Чике, Чика», я по всякому склонял это слово и оно мне определенно нравилось – звонко, коротко и ясно – «чик и Удав с фингалом, чик и я научился плавать, чик и я разберусь с петухом, хорошее имя. Буду Чиком!»
Я вышел из воды на пляж и увидел загорающего Родика. Он лежал на спине, с невозмутимым лицом, закрыв глаза, широко раскинув руки и ноги. Подойдя поближе, я залюбовался его ладным телом.
- Все? Закончили там? – Родион приоткрыл на меня щелки глаз
- Угу, - я присел рядом, - Блин, чешется теперь все, жжет, блин.
- Конечно будет чесаться! Это теперь денька на два, не меньше.
- Вот дураки! Проверить, трепанусь, не трепанусь… Неужели и так не видно?
- А зачем дал, зачем согласился? – Родька спокойно закрыл глаза
- Ну как? Хотели же проверить, вот и проверили.
- Это он хотел. Если бы ты не согласился, ничего бы не произошло, никуда бы он не делся.
- То есть как?
- Просто. Я не согласился, и ничего, как видишь я все равно здесь.
- Тебя тоже хотели проверить?
- Угу
- Крапивой? И ты не дался?
- Не-а, обойдется.
- Что, кто обойдется?
- Удав. Удав обойдется. Ведь эти проверки не Серый придумал, а Удав. Серый просто не возражает, а Удику нравится. Для него это игра.
- Вот гад, - беззлобно усмехнулся я, - слушай, а почему он Удав? Ну ты – ясно, Родион – Родик, с Серым понятно, Серега. А откуда Удав? Он же Димыч!
- А, фамилия у него Удилов, вот и стал Удавом.
- Ааа, я то думал, что может он приемчики какие ни будь удушающие знает, - разочарованно протянул я.
- Кто? Удав? Ха-ха, нет, бороться он вообще не умеет. Я его тогда быстро сделал, он только ойкнуть успел, когда на лопатках оказался. А я сразу на болевой, руку его захватил и все, он сдался. Тоже потом отомстить хотел, но я не дался.
- Отомстить? Как? За что?
- Так вот тебе же он сегодня отомстил, вон как отходил.
- Отомстил?! Он мне отомстил?! За что? – не желая верить услышанному, удивился я.
- Ты видел его спину? Это ему батя всыпал. А знаешь за что?
- За то, что я ему в глаз дал, - прошептал я, - знаю.
- Ну вот Удик и решил поквитаться. Теперь в расчете.
- Но ведь… - я осекся, не решившись объяснить Родику за что я тогда ударил Удава.
Я вспыхнул, поняв, что меня просто обманули. Не было никакой проверки, не было никакого посвящения! Была замаскированная месть, чудовищно подлая и циничная. А я то, дурак, повелся, кретин! Разделся перед этим…этим уродом, поверил ему. Сволочь! Как он улыбался, скотина, он наслаждался тем, что так просто добился своего. Еще и на четвереньки поставил! И трусы заставил снять! Самому! Ууухххууу!!! Стыдобище….Болван!
- Что ж ты молчал? – простонал я, закрывая лицо руками и заваливаясь спиной на песок - предупредить не мог, что-ли?!
- Самому не догадаться было? Тут уж каждый за себя решает, подсказывать нельзя. А может ты боишься его, боишься отказаться, откуда я знаю?
Мир вокруг меня посерел. Зеленые заросли кустов превратились в пыльные чахлые переплетения прутьев, замусоренные пустыми бутылками и бумажками, Река стала просто водой, равнодушно и холодно текущей мимо, песок стал жестче и серее, даже небо из синего превратилось в блекло серое. Я поежился под холодным порывом ветра, который всего секунду назад ласкал меня теплом. Оглянувшись вокруг, я неприятно удивился:
«Как я не заметил этого раньше? Что я здесь вообще делаю? Зачем я полез с ними в эту лодку? Придурок! Пусть бы сами поплыли, без меня, но нет, ведь позвали. Специально позвали, что бы потешиться. Сейчас наверно просто ухахатываются там, как они меня ловко вокруг пальца. Гады! Сам виноват, думать надо было, думать! Ох и сволочь! Ведь сам ссыт этого петуха, а мне «пусть разберется!» гаденыш! Никакой он не Удав, просто гадкий подленький Дима Удилов, тварь поганая! Задавлю шкуру! Таких навешаю, пусть его батя кожу с него сдерет, я только посмеюсь, еще и пальцем покажу! Эх, Дима, Дима, погоди еще, не знаешь ты меня, не знаешь» Мысленно я уже душил, добивал, растирал в порошок ненавистного Удава, не давая ему ни единого шанса выжить.
- Слушай, а как это ты ему в глаз засветил? – Родик приподнялся на локте и посмотрел на меня, - Удав драться умеет, сам видел. Занимаешься где-то?
- Нет, не занимаюсь, - вздохнул я, - просто умею.
«Ну как ему все объяснить? То, что Удав не ожидал моего броска? То, зачем и почему я это сделал? Объяснять причины? Чушь! Но сам Удав должен понимать! Должен! Может он не понял тогда? Теперь отомстил… за что? Нее, он должен был понять! Наверняка понял, сволочь! Хотя тогда, после махача… может и подзабыл? Да и потом ему тоже досталось…от его бати… Ну ничего, напомню. Бить не буду, но обязательно напомню! Разберемся», - вихрем пронеслось в моей башке и я немного успокоился, даже уже успев пожалеть Удика за то, что ему в будущем предстояло испытать от меня.
- А ты занимаешься?
- Иногда. Меня папка учит.
- Здорово он наверно тебя учит, - улыбнулся я, вспомнив про «колесо» и «мостик». В голове промелькнули картинки, мерещившиеся мне в лодке, - я не умею такие колеса крутить. Помнишь вчера показал?
- Аа, это я давно уже умею, я ж опилочный, - усмехнулся Родик, махнув рукой.
- Какой-какой? Опилочный? Ха-ха! – мне тут же вспомнилась строчка из известной песенки «в голове мой опилки тра-та-та», - Опилочный?! Ха-ха-ха!
- У меня родители цирковые, - досадливо вразумлял меня Родька, - а я значит опилочный. На арене опилки! Не был в цирке никогда, что ли?
- Как? Твои мама и папа в цирке выступают?! – обалдело спросил я, сразу прекратив смеяться.
- Ну, а я про что? У нас так называют тех, кто в цирке родился.
- Вот это да… ,по настоящему?
- Тьфу, дурак! В семье, где мама и папа цирковые, не на арене же конечно!
- Выступают по настоящему?! – переспросил я, разглядывая Родьку, как диковинку.
- Ну! А как же еще? Мы гимнасты, - как то слишком просто сказал Родька.
- Мы? И ты тоже?! – изумленно выдохнул я, - Не врешь? - все четко становилось на свои места, и умение Родьки выделывать такие трюки, до которых мне было, как пешком до Китая, и зависть Удава, и…. и его, Родьки, умение плавно и действительно красиво двигаться, стоять, сидеть, ходить и вообще быть, смотреться.
- И я. Не ожидал? – улыбнулся Родик, - никто поначалу не верит.
- Ни фига себе! – все еще удивленно протянул я, во все глаза разглядывая циркача, артиста, гимнаста, только что бывшего просто моим сверстником, новым знакомым, - Слышь, а чего ты тут? – у меня чуть не сорвалось «а чего не в цирке?», но я успел заткнуться.
- А я по-твоему в цирке должен быть! – также улыбаясь, насмешливо кивнул Родька, - отдыхаю здесь у одних знакомых. Наши уехали на лето, меня сюда сослали.
- На гастроли? А тебя почему не взяли?
- Ну не на гастроли, так на халтуру. А меня… Худеть отправили.
- Чего?! Худеть? Ха-ха! Ты ж не толстый!
- Аа, это когда я торт трескал, папка зашел и увидел. Надавал по заднице и сказал что я и так жирный. А потом я еще с трапеции сорвался, а он поймал за руку и говорит, что мне точно худеть надо. Ну вот и худею.
- Обалдеть! – завистливо произнес я. Для меня он был из другого мира, оттуда где свои законы и правила, где всегда праздник, шары и огни, клоуны и слоны и все это каждый день! Где нет скучных школьных уроков и домашних заданий, где вечные каникулы и мороженое. Вот счастье! Вот везет же некоторым! – А меня наоборот жрать заставляют, «Пока не съешь, из-за стола не выйдешь!», - передразнил я бабку.
- Тебе можно, - окинув меня взглядом, сказал Родик, - вон ребра торчат, да и попка слабовата.
Я оглянулся на себя: «странно, никогда не думал о своей попке, что «слабовата», задница как задница, с чего вдруг «слабовата»?» Я взглянул на Родькину, сравнивая со своей, вроде никакой разницы. «И слово то какое, попка!, хы!»
- Слышь, а ты че, ты всегда голышом загораешь? – спросил я Родьку, решив переменить тему про мою попку.
- А почему нет? – ответил он мне, чуть двинув плечами.
- Не, ну так, вдруг увидят?
- И что? – спокойно спросил он, - ну увидят, и что?
- Ну, увидят тебя голым!
- И что из этого?
- Блин! Просто увидят! Ты не понимаешь? – я подозрительно взглянул на Родьку.
- Пусть смотрят, если так интересно, - смешливо ответил он, откидываясь обратно на песок, - и чего они там не видели? Пусть смотрят!
Я даже забыл про крапиву, про Удава, про все на свете, глядя на него. Прямо передо мной лежал мой сверстник, совершенно голый, не боясь быть осмеянным, уверенный в себе и наглядно это показывающий.
- Не стесняешься?
- Я же не хожу так по улице, а здесь никого нет, можно поваляться и так. Не хочу белой полосы от плавок, - опережая мои вопросы, разъяснил Родька, - не должно быть видно. И вообще, для меня так привычнее, у нас все так.
- Ну ты даешь! – я уважительно покачал головой.
- Ха! Это не я даю, это ты стесняешься, - высказал он, принимая прежнюю позу звезды.
- Хм, - я в самом деле стеснялся, но какой-то бесенок уже теребил меня изнутри, дергал за ниточки «Попробуй! Смотри, как он не боится! Попробуй! Ведь интересно, сам знаешь, ведь хооочется! Давай!», - я не стесняюсь. Просто… А вдруг кто-то придет?
- Тогда оденемся, - абсолютно невозмутимо ответил Родька, - сюда никто не придет, сам знаешь.
Он был прав, добраться сюда по берегу сквозь плотные заросли кустов было почти невозможно, вряд ли кто-нибудь полезет, а если подойдет лодка, то мы увидим ее заранее.
- А Серый с Удавом?
- Подумаешь, - хмыкнул Родик, - нашел кого стесняться. Да и не придут они еще минут пятнадцать.
- А чего они там делают? – я оглянулся на проход в непролазной стене кустов.
- Ааа, - махнул рукой Родик, - не лезь, не мешай им.
Меня это заинтриговало, было уже не просто интересно, а очень интересно чем же там они заняты. Я прислушался. Оттуда не исходило никаких звуков. Приподнявшись на песке, я внимательно посмотрел в сторону прохода, когда куда-то смотришь, звуки оттуда становятся отчетливее. Ничего. Любопытство уже распирало, подгоняя подкрасться и посмотреть.
- Не мешай, не лезь! – одернул меня за руку Родик, - тебя что, звали?
- А что они там делают, то? – шепотом спросил я
- Курят, - фыркнул Родька, - и лижутся дураки. И вообще глупости все это.
- Ааа, ну ясно, - басовито согласился я, укладываясь на песке, и задавливая рвущиеся наружу вопросы «как это «лижутся»? что это? Лижут друг друга? Зачем?»
Но лежать спокойно я уже не мог. Меня «дернуло» - там, за зеленой стеной кустов происходило что-то таинственное и запретное, поэтому жутко интересное, манящее. Я просто не мог не увидеть этого! «Вспомнив», что я оставил там треники, я потихоньку двинулся к кустам. По тихонечку, по полметра подползая к проходу, вроде как незаметно для Родика, чутко прислушиваясь к звукам оттуда.
- Да стой ты уже! – Родька схватил меня за ногу, - Сказал же, не лезь! Не мешай!
- Слушай, пойдем посмотрим! Тихонько, только одним глазком! – обернувшись зашептал я ему, меня тянуло туда, как магнитом, - Пошли! Тихо-тихо, только взглянуть…
- Чего смотреть? Интересно? – Родька с силой протащил меня за ногу обратно к себе, - Хочешь покажу?
Повернув мне лодыжку, он моментально перевернул меня на спину и оказался на мне верхом, уперев руки в мои плечи.
- Ну что, все? Готов? – снисходительно усмехнувшись, спросил он.
- Ах ты… - я тщетно пытался вылезти из под него, но он с легкостью пресекал все мои попытки, не причиняя боли, но и не выпуская из под себя. Это была не драка, не серьезная борьба, а игра, принятая нами обоими без слов. Мы возились на теплом песке берега реки, защищенные от посторонних глаз рекой с одной стороны и плотными зелеными зарослями с других. Наконец мне чудом удалось вывернуться из захватов Родьки и вскочить на ноги. Пока он поднимался, я успел схватить его за лодыжки, протянуть назад, на себя, распластывая по песку и прижать его, навалившись всем телом на шею и спину.
- Попка говоришь слабовата? Зато у тебя самое то! – с этими словами я звонко и сильно шлепнул его по голой заднице ладонью, - ха-ха-ха!
Ух, что было! С гибкостью кошки он выскользнул из моих объятий, стряхнув меня на песок и принялся заламывать руки и ноги, стараясь перевернуть на живот. Но я то уже знал, что со спины переворачиваться никак нельзя, к чему прикладывал все силы и умение. Единственное, что мешало сопротивляться, так это собственный хохот, который я не мог удержать - уж больно здорово я его поддел, хорошенько шлепнув.
- О…один… но.. ноль! – успел прохрипеть я сквозь смех, прежде чем был захвачен замком крепких рук, приподнят и перевернут на живот. Но сдаваться я не собирался. Всячески вывертываясь и не давая Родьке зафиксировать меня неподвижно даже на секунду, мне удалось сдернуть его с себя, схватив за руку и перевернувшись. Шлеп! – мне хватило долей секунды, что бы удвоить свою победу.
- Ну, держись! Теперь все! – прошипел Родька, высвободившись от меня. Мы стояли на четвереньках друг против друга, готовясь к очередной схватке. Вдруг удвоив скорость своих движений, он резко подсек мои руки и, я даже не успев понять как это произошло, оказался на лопатках, буквально сложенным вдвое, поскольку ноги были подняты и крепко удерживались у моей же головы. На мои трепыхания Родька лишь нажимал на них, не давая вздохнуть, и в это же время стаскивая с меня плавки и… нещадно вырываясь вперед по очкам.
- Все, все, все! – заорал я, поняв бесполезность попыток освободиться, - Сдаюсь!
Он отпустил меня, помахивая моими плавками и довольно посмеиваясь. Я понял, что так просто он их не отдаст. Отдышавшись, я полез на него по новой. И опять оказался на песке. И вот в этот момент я заметил Серого с Удавом. Они стояли неподалеку, возле прохода в кустах и улыбаясь, с явным интересом молча наблюдали за нашей схваткой.
- Стой! – успел я выдохнуть обхватившему меня за пояс Родьке, - Смотри, Серый вышел с Удавом! Все, кончай.
Он оглянулся и убедился, что я не вру. Мы отпустили друг друга и поднялись на ноги. Борьба закончилась с разгромным счетом явно не в мою пользу.
- Я смотрю, вы тут не скучаете? – улыбаясь спросил Серый, под хихиканье Удава. Запыхавшиеся и разгоряченные, мы с Родькой переглянулись
- Не-а, - ответили мы одновременно, не сговариваясь. Получилось точно синхронно.
- Ну вы даете, - едва сдерживая смех, покачал головой Серый, - спелись!
- Ага, - вновь, не сговариваясь, одновременно кивнули мы. Получилось случайно, но второй раз подряд.
- Вы чего? Издеваетесь? – уже смеясь, спросил Серый, - Голопопые!
Мы с Родькой вновь переглянулись, встретились взглядами и тут же согнулись в приступе смеха, показывая друг на друга пальцами, задыхаясь и чуть не падая на песок. Серый что то говорил нам, выразительно крутя пальцем у виска, но это лишь усиливало хохот, доводя нас до всхлипываний. Сейчас и самому не ясно, от чего нас тогда так распирало.
Посмотрев на наши конвульсии в припадке безудержного ухахатывания, он безнадежно махнул на нас рукой и пошел к лодке.
Мы собрались было продолжить наше плаванье, как вдруг Серый указал рукой на противоположный берег:
- Флаг! Смотрите, флаг!
Над дедовским сараем развивалось алое полотно. Это был знак для нас, что необходимо вернуться. На возвышении берега, почти у самого пляжа стоял знакомый мне автомобиль. Это означало, что ко мне приехали родители, событие не частое, раз или два в месяц, пропустить которое было никак нельзя.
— Марин, за мной Виталий скоро заедет. Ты как, в город собираешься? — Тоша, езжайте без меня. Я хочу Полину сводить в «Дубки», Тамара Дмитриевна какой-то праздник организовала… Тебя сегодня ждать? — Если успею на последнюю электричку. Виталий не сможет привезти, — завтра утром едут в Новгород… — Только позвони, чтобы не волновалась. — Поцелуй на дорожку. — Если хочешь… — Я всегда хочу… Пока. Я пошёл.
— Вит, что-то пасмурный ты сегодня. — …Зеленогорскую пациентку помнишь? — Конечно. И мужа её, старого коммуниста. — Умер Петро. — Да ты что!… — Вот тебе и что. — Говорил же, уговаривал, просил почти… Дурак. — Вот так… Ты точно не лечил? — Какое там лечил! Да при моём появлении он только что под диван не прятался! — Ясно… Эрни интересовался. — Ему-то что за дело! — Ну… свой интерес блюдёт. Ему плохая репутация ни к чему. — Постой–постой… При чём здесь репутация! — Давно хотел сказать… Ты сильно не обольщайся насчёт Эрни. При всех его положительных качествах он остаётся коммерсантом. — Почему тогда не берёт свою долю? — Он снимает сливки с побочных эффектов. В том числе и с репутации. — Спасибо, что предупредил. — Не напрягайся, — тебя не подставит, будь уверен. Но если однажды не поднимет трубку, — значит у него изменились перспективы. Понял? — А ты поумнел за последние семнадцать лет. — Твоими усилиями тоже… И вера помогает. — Как это она может помочь! — Отбрасываешь мелочи, мусор, остаётся самое главное… Да что я тебе рассказываю! Ты делаешь то же самое, и лучше меня, только не привык рассуждать на эту тему. — Ну да, ну да… не моя тема… Куда сейчас? — Сразу на Пестеля. — К Эрни заезжать не будем? — Он уже там, с Алексеем режутся в нарды. — В нарды?!… Я тоже хочу! — Вот и наиграетесь досыта. — А ты? — Посижу немного да поеду. Завтра в дорогу ни свет, ни заря. — Как вы с дочками решились! — Охота пуще неволи. Ничего страшного, дорога не дальняя. — Привезите их обратно целёхонькими. Проверю. — Это дело. А то Валюшка губки бантиком, — обиделся, наверно, наш Тоша. Да чем же мы его обидели… Аж противно, блин. Культ личности в отдельно взятой семье… Ещё и лыбится, гад… Камазники совсем страх потеряли! В центре города!… Что за бардак… Антон, ты чего!… Тоха… — …Всё нормально, задумался что-то. — …Так… что тут у нас с парковочкой?… Есть такая парковочка… Тпру-у, приехали!… Поползли на второй этаж.
— Здравствуй, Алексей… Лёша, где костыли!… — Да как-то без надобности, обхожусь тростью… Проходите.
— Тоха, он точно лежал? — Нет, конечно, мне приснилось. — Ничего не понимаю… — Я тоже.
— …В общем, вижу, как Антон Георгиевич проводит рукой вдоль спины, а позвонки вслед за ладошкой рояльными клавишами — вверх–вниз, вверх–вниз. Очки протёр — нет, всё точно, — вверх–вниз, вверх–вниз… Антон, Вит, проходите, только вас дожидаемся. — Мне сказали, — тут нардами развлекаются. — Наигрались уже. Да и убегать скоро. — Куда в такую рань собрался! — Должны привезти десять комплектов двухтомника Михаила Чехова, издание восемьдесят шестого года. Отдают по номиналу. — Большая редкость? — Раритет уже, можно сказать. Тираж был двадцать пять тысяч на весь Союз. Представляешь? Как они зависли — совершенно непонятно. — Извините, не поздоровался. — …Антон, это Ира, дочь Светланы. — Очень приятно… А где Света? — Работает. Раньше часа не появится. — Я бы от такого режима с ума сошёл. — Так и спит до двенадцати, а то и до двух… Коньяк будешь? — В честь какого торжества? — Мама Света подогнала. Достаточно? — По нынешним временам вполне. — Ир, организуй Антону фужер, а Виталию чашку. — Хорошо.
— Нормальный ребёнок, чего вы так… — На неё как найдёт… Виталий, ты надолго? — …Лёш, уже пора… Виталик, подбросишь? — О чём речь, конечно! Полчашки глотну и поедем. — …Лёш, я слышал кусочек разговора. Это он шутил или серьёзно? — Антон, я встретил вас у двери. Тебе мало? — Не могу поверить… — Зато Эрни реабилитировался в моих глазах на двести процентов. — Вот как! — …Антон, потом объясню. — Спасибо, Ир… Лёш, сиди, я сам… Предлагаю выпить за Алексея. Пусть идёт на поправку семимильными шагами, потом вприпрыжку, а потом бегом. — Отличный тост!… — …Вспомнил одну байку про Фаину Раневскую… Не помню преамбулы… Пригласили её по какому-то случаю в незнамо какой дом, и решили разыграть. Не то, чтобы разыграть… Была бутылка из-под дорогого французского коньяка. В неё налили армянский, — не дешёвку там какую-то, а хороший. Но армянский. И бутылочку аккуратненько закатали. Чуть ли не с сургучом… При Раневской открыли, разлили, Георгиевна пригубила и говорит: — Какая изумительная подделка! — Вот тётка была! Циник, матершинница! А всё равно её любили! — Режиссёры не любили. Непонятно почему. — Сама себе режиссёр, поэтому и не любили. — Эрни, давай ещё по малюсенькой. — Можно, и мы пойдём… — …Лёш, я провожу. — С замком разберёшься? — В крайнем случае, позову Иру. Всё-таки резво так начинать не стоит. — Не стоит — так не стоит, доктору видней… Что я говорю, — сам себе не верю! На работе расскажу — решат, что и головой ушибся. — Не рассказывай. — Придётся… До свидания, ребята, спасибо, что зашли. — Счастливо, Лёш, поправляйся. — Ещё раз спасибо.
— Эрни, я сегодня заночую у тебя. — Без вопросов. Только имей в виду — мне к восьми утра надо быть во Всеволожске. Так что завтрак будешь готовить сам. — А ключи? — Занесёшь соседям напротив, — им не привыкать. — Договорились… — Да… чуть не забыл… Заходила Зира, просила передать это тебе. — Лейкопластырь?!… А мне-то он зачем! — Не знаю. Сказала, что ей больше не нужен. И что ты поймёшь. — Так и сказала? — Может не дословно. — Спасибо, друг. Приятно слышать… Надо же как… не ожидал. — Что ещё? — Нет, всё нормально… Виталик, когда возвращаетесь? — В воскресенье вечером будем дома. Приезжайте с Мариной. Валя просила. — Посмотрим… Ну, до встречи.
— Антон, Вы долго будете здесь? — Не знаю. Час, может полтора. — Хорошо. — Что хорошо? — Ничего. — …Ну где вы там? — Сейчас, Лёш!… Идите, ну идите же…
— С замком управился? — Пришлось Иру просить. — Понятно. Ира у нас большой специалист по замкам. Если запереть — любой вскроет, лишь бы смыться из дома. — Вот тебе и девочка!… Спину покажешь? — …Лёша, я к Юле. Сегодня не приду. — Что матери сказать? — Что-нибудь придумаешь. — Деньги есть? — Лёша, я не на гулянку, я к Юле. — Не заводись. — Я пошла.
— Странные у вас отношения… Не моё дело, конечно. — Ничего… Мне на живот? — …Лёш, здорово, что ты костыли в углу поставил. Но поберегись, прошу, шутки здесь неуместны. — Знаю… Сегодня не стреляет. Покалывает слегка. — Ремиссия… Приготовься морально, — может быть обострение. Органика позиции так просто не сдаёт. — Ты хирургу рассказываешь? — В самом деле… Всё, можешь одеваться. — …Эрни говорил, — ты хорошо играешь в нарды? — Семь с половиной минут партия. С хорошим партнёром. — Ничего себе, блиц!… Сыгранём? — Полчаса могу себе позволить. — А давай до двух очков! Куда тебе торопиться! — А-а… давай… Зарики хорошие, не убитые. — Не успели убиться… Бросаем?… Стоп! Куш как играем? — В начале с головы две, остальные как обычно, удваиваются. — У нас придурки на работе дикий Марс гоняют. — Знаю такой. Полный беспредел. Точно для придурков, которые не научились получать удовольствие… от игры… Ты первый. — Эх, говаривал Ноздрёв, давненько я не брал в руки шашек. — Знаем, знаем, как вы не умеете играть в шашки, — отвечал Чичиков.
— Антон… — Ира?… Что ты здесь делаешь! — Дожидаюсь Вас. — Ты сказала Алексею, что будешь у подруги! — А-а, это для мамы. — А если позвонит? — Кто, мама? Больно ей надо. — Я могу чем-нибудь помочь? — Проводите… во-он туда… — Куда туда! — До Фонтанки. — А потом? — Потом… потом можно налево. — Дома беспокоиться не будут?… Кажется не будут… Ну, пойдём. — Можно, я возьму Вас под руку? — Бери, теплее будет. — Спасибо. — Да не за что.
— …Меня все дёргают, пинают, как бессловесное животное. — Тут я бессилен. Это твоя семья. — Я знаю… А Вы правда здесь учились? — Да, прямо за этим углом. — Здорово… Я ходила в Мухинское на выставки… Интересно… Все такие разные, а никто друг перед другом нос не задирает. — Есть такое… Конкуренция начинается после окончания. Тут уж палец никому в рот не клади. — Как везде, одно и то же. Почему люди не могут жить так, чтобы другим пальцы не откусывать? — По глупости, по жадности… Кусают ведь по-разному. — Как это, по-разному! — Вот к примеру… Человек нашёл хорошую денежную работу. На самом деле он думает, что она хорошая, а работа только денежная. — Интересно, как это? — Моя работа не очень денежная, но и не очень плохая. Я часто бываю с семьёй, мы вместе гуляем, иногда смотрим телевизор. Когда выбираемся в город, то и в музеи ходим. Хорошая работа, когда человек больше проводит времени со своими близкими. И, соответственно, наоборот. — У мамы плохая работа… Только мне уже всё равно. Пусть хоть живёт на своей работе. — Почему ты так говоришь! — …Я… Неважно… Вам приходилось кусать? — В каком смысле? — Ну, пальцы. Не по-настоящему, а как Вы сказали! — Да. — Спасибо. — За что? — За то, что не соврали. — О, это мне легко! — А сейчас соврали. — А вот и нет! — А вот и дат! — Будем спорить? — Поспорим! — Почему ты решила, что я вру? — Все врут. Вы же не святой. — О святости нам лучше не заикаться. — Вот, сами признались. — Ира, я не вру без надобности. — А по надобности, значит, врёте? — Я стараюсь не попадать в ситуации, в которых… или после придётся врать. — Ну, а если попали! — Некорректный вопрос. — Почему? — Я не давал повода уличать меня во вранье. — Может и так. А представьте!… — Любой святой, пока он жив, может пасть, потерять свою святость. Способов не счесть. Но он этого не допустит, потому что у него опыт борьбы с соблазнами, которого у нас с тобой нет. — Значит и у Вас нет опыта борьбы с враньём. — Этот опыт есть. — Вы не врёте?… Что Вы улыбаетесь! — А ты? — Не знаю… Вы такой большой и тёплый… то есть… я хотела сказать добрый. — Да не добрый я, чадо мое, я просто не злой… Хотя накуролесил в жизни… — Убивали? — Я был солдатом. — Долго? — Почти десять лет… целую вечность. — А как это? — Что? — Убивать. — Ира, ещё парочка таких вопросов, и я сдам тебя твоим близким родственникам. — Кто Вам сказал, что они близкие родственники! — У тебя есть мама… — Они не близкие. Просто родственники. И радоваться тут нечему. — За что же ты их так… — Это моё дело…