По вполне житейским надобностям зашел в УФМС. Надо сказать, что заходил я туда и раньше, три раза за последние два месяца ходил, но в виду тонкой нервной организации не выдерживал четырехчасовые очереди. Не поймите меня неправильно, очередь я могу выдержать, а на фразу «На сегодня прием закончен» выдержки уже не хватает. На этот раз написал заявление на личный прием, и получил приглашение на конкретное время. Да, пришлось подождать полтора месяца, но работают же люди, не сушки под чай трескают.
Приехал за час до назначенного времени, до открытия конторы, и наблюдаю весьма значительное скопление посетителей. Все мирно, тихо. Несколько активных людей составляют списки очередности, и на мое замечание что у меня вызов на прием к конкретному времени отнеслись абсолютно спокойно, мол - раз вызов, так значит и пойдете вы в свое время. Такого уровня самоорганизации я давно не наблюдал.
Открываются двери, и человек сорок спокойно заходят в зал, никто не кричит, не толкается, пожилым уступили скамейки, молодые уткнулись в телефон. Минут через десять начинают бегать из кабинета в кабинет сотрудники, что-то нервно кричат. Именно так, с надрывом. Посетители демонстрируют олимпийское спокойствие. Подходят новые посетители, их вписывают в листы, и они совершенно удовлетворенные вливаются в компанию. Как раз когда зашли очередные два новичка и начали записываться в зал влетело маленькое злобное существо женского рода с пагонами подполковника полиции и начало орать что дескать никаких списков, только по живой очереди, и только тогда, когда вызовет сотрудник, иначе охрану позовет. Вырывает списки, и скрывается в своем кабинете. Народ по началу сильно удивляется, а потом начинает проявлять недовольство. Тут же возникают конфликты, появляются новички, кричащие что они дескать записаны в какую-то другую, электронную, очередь, под шумок проводят своих, ушлые несут конфеты и конверты. Начинается типичный прием в УФМС.
Ах, да, электронная очередь… да, планировалась электронная очередь, и лет пять назад поставили терминалы, у стеночки. Терминалы там до сих пор стоят, чистенькие, их регулярно протирают, но они как ни работали, так и не работают.
К большому сожалению естественным образом слетают сноски, которые есть в оригинале.
Обходимся тем, что есть.
Начало https://www.anekdot.ru/id/1360991/
Плов, мускат и остальные
— Мужики, Антон баранину не ест, нам свинина не полагается, — на всякий случай. Как сказал Антон — вдруг Он есть? А твоё хе у меня уже вот здесь. Так что делаем куриный.
— Предупредил бы хоть.
— Паниковать отставить! Никаких костей. Я позаботился.
— Давайте по паре стаканчиков и на Бургулюк. Ужином займёмся потом.
— Тогда уточним боевое задание: Боб отвечает за специи, с рисом лучше Дамира никто не управится, на мне мясо, Антон будет наблюдателем.
— Давайте по-быстрому…
— Зачем по-быстрому! Полчаса посидим хотя бы, и на водные процедуры. Наш северянин обсох совсем на азиатском солнышке. Вишь, как подкоптился!
— Ну, за встречу и за знакомство!
— За встречу.
— И за успех нашей предстоящей экспедиции…
— …Антон, ты чего?… Не будем о плохом.
— Вот почему так?
— Ничего… Выходим на поиски объекта, который не значится на армейских картах. Что-то там cпрятано. Поэтому расслабляться не будем. Представьте, что нас выдернули из запаса. Представили?… Выпьем.
— Полковник, не гони.
— …В самом деле, Амир, успокойся. Сейчас ещё заставишь присягу заново принимать.
— Не бойтесь, не заставлю… Тоха, ты крещёный?
— Нет.
— Почему?
— Отец запретил матери крестить, а самого и не тянет. Как-то так.
— Так ты у нас один тут неправоверный!… Объясняю как правоверный мусульманин: крещение принимается один раз в жизни. Так и с присягой… Боб, а как ваша религия называется, — бон, кажется?
— Моя религия называется православие.
— Ну дела… Русский нехристь, кореец православный… Куда мир катится…
— Куда, куда… А то сам не знаешь.
— Мы тут живём медленно, сам видишь. А что у вас творится?
— Я не знаю, что происходит. Гайки закручиваются на всю катушку. Облавы на вокзалах, проверки документов. В рабочее время любого могут задержать до выяснения личности. Кинотеатры днём шерстят, — только вьёт!
— Что за хрень собачья!
— Борьба за трудовую дисциплину.
— А с зелёным змием бороться не пробовали?
— Там всё по-прежнему. Даже водка новая появилась.
— Про «Андроповку» знаем.
— Да мне как-то… Я водку не пью.
— Из принципа?
— Невкусная она… Я вот сижу с вами, и так хорошо, — мускат, хорошие люди. Что ещё нужно!
— Действительно, что ещё нужно человеку с чистой совестью!
— Ребята, не обращайте внимание. Это он слова мои возвращает.
— Обиделся, что ли?
— Амир!…
— А что присмурел? Армию вспомнил или семью?
— Не совсем…
— Да, мужики, есть тема! Выпьем за Антона и Софью!
— …Серьёзно?
— Боб, посмотри в мои бесстыжие глаза: я могу издеваться над своим другом?
— Можешь.
— У них с Сонькой серьёзно.
— Да, Антон, даже и не знаю, — пожалеть или поздравить.
— А сделаем и так, и эдак!
— За Маркусов!
— …Вы с чинара попадали? Я женатый девять лет!
— Сиди и не ерепенься. Если Сонька вздумает за тебя замуж, — поможем. Она того стоит.
— Совсем запутали.
— Распутывайся, и пойдём на озеро.
— Озеро? Я думал, — река.
— Водохранилище. В наших речках купаются только сумасшедшие.
— Снаряжение достану…
— Вы посмотрите! Даже маску из Ленинграда притараканил!
— …Вот за что Антона всегда уважал, так за подход к экипировке.
— Тряхнём стариной? Кто последний добежит — моет казан после плова.
— Так нечестно! Я дороги не знаю.
— Включи северный нюх.
— Придётся… Э-эх!…
— Ты чего такой осоловевший?
— Переел… Плов могу харчить каждый день, готовить так и не научился. Надо было родиться узбеком.
— Тут своих узбеков хватает, а ты у нас один.
— Да брось ты! Скажешь тоже.
— Скажу… Про плов не беспокойся. Соня так его готовит, — пальчики оближешь.
— …Амир, что ты хотел сказать?
— Да, Боб, ты не в курсе… Знаешь, Антон в восемнадцать лет уже был старлеем.
— Так не бывает.
— Он в армии с шестнадцати лет. Был отличником и так далее. В двадцать шесть в запас ушёл майором….
— Антон, дай тебя потрогать.
— Да ладно вам… так вышло.
— Тогда ещё налили, и приступим к обсуждению.
— Обсуждать нечего. Всё ясно.
— Боб, что тебе ясно?
— Пока на место не прибудем, пока не разберёмся, в каком состоянии тропы…
— Тогда матчасть… Дамир?
— Всё в глубокой заморозке. Адиля сделала в лучшем виде… Антон, в прошлом году ходили на Баба–таг, повстречали там японскую группу. Вот это называется подход к пропитанию! Высушенные готовые продукты, весят мало, готовятся быстро. А мы половину груза на желудок изводим. На неделю однажды вышли, — так оголодали!
— Будет и на нашей улице праздник… В принципе, неплохо подготовились. Варёный рис берём, орехи–изюм. Жаль только, что вместо мёда сгущёнку тащить приходится… Рюкзаки, альпенштоки, палатка, спальники — всё у Бахрама. На мне алкоголь и вооружение.
— …Амир, какое вооружение!
— Спирт, красное вино на случай питья из водоёмов.
— Всё?
— Два карабина, у остальных ТТ. Армейские бинокли.
— Мы на войну собираемся?
— Война идёт, границы не так и далеко. Мне сюрпризы не нужны. Руковожу операцией я?
— Ты старший.
— Договоримся так: любые советы и предложения буду выслушивать предельно внимательно. Но решающее слово моё.
— …Объясните мне, дураку, — почему стране проще было выгнать меня на гражданку вместо того, чтобы создать нормальные условия для службы!
— После драки кулаками не машут.
— …Помнишь, Верещагин в «Белом солнце…» — За державу обидно.
— Мы тебя уважаем и понимаем. Я, например, знаю, что спеца твоего уровня подготовить трудно. А толку! У них свои планы, про которые нам не говорили и не скажут.
— Какие-то разговоры мутные начинаются. Вам не хватило офицерских пьянок?
— Иногда не хватает.
— Отставить! Моложе от этого не становимся, только душу теребим.
— Есть отставить, товарищ полковник!
— Иди ты в задницу.
— Сам дурак.
— Закругляемся, а то договоритесь.
— Отбой, мужики, завтра на рыбалку.
— Антон, это что за украшения!
— Мы на даче борьбу устроили. С алкоголем немного промахнулись, — вот, результат на лице.
— Почему только у тебя?
— Амиру досталось по рёбрам.
— Не врёшь?… Посмотри в глаза.
— Сонь, мне врать смысла нет.
— Маркус, не ври!
— Я врать не умею.
— Я вижу. Как дам добавки за враньё!
— Сонь, больно же…
— Ты обо мне подумал?
— Честно?
— Ещё как честно!
— Только о тебе и думаю… Можно тебя обнять?
— На первый раз прощу, на второй не спущу. Про третий тебе даже подумать будет страшно.
— Сонь, ну, что ты… я в порядке…
— Зато я не в порядке.
— Что с тобой?
— Сердце прыгает как белка… до головокружения… Тоша, что это?
— Что будем делать?
— Ты мужчина, — тебе принимать решение.
— Вернусь из похода — поговорим. Хорошо?
— Хорошо, Тошенька.
— Провожать придёшь?
— Не люблю проводы.
— Мы ненадолго, Сонюшко.
— Как ты меня назвал?
— Сонюшко.
— Меня так никто не называл… Повтори, пожалуйста.
— Сонюшко.
— Ещё.
— Сонюшко.
— Ещё!
— Любовь моя.
— Любовь моя…
— Здравствуй, Лейла.
— Здравствуй, братик.
— Откуда ты знаешь, что я брат?
— Ты же знаешь, что я тебе сестра.
— Куда сегодня пойдём?
— На Кара–сай.
— У нас тоже есть Чёрная речка.
— Далеко отсюда?
— В Ленинграде.
— Там красиво?
— Иногда бывает красиво… очень. Нева, «Аврора», Зимний Дворец. Много красивого.
— Когда вырасту, — обязательно поеду в Ленинград.
— Лейла, держись за меня.
— Тоша, не бойся, не упаду. Я каждый день по таким камням бегаю. Никогда не оступаюсь.
— Я иногда падаю.
— Тоша, я здесь выросла… Мне нравится смотреть, как дикие козы по горам скачут. Такая красота!… В Ленинграде есть козы?
— Нет там никаких коз. Только кошки да собаки .
— Жаль. А горы?
— И гор нет.
— Как может быть красиво, если нет гор!
— У нас есть Карельский перешеек. Там очень красиво.
— Там есть горы?
— Нет, там много лесов.
— Разве может быть много лесов?
— У нас может. Приедешь в гости, — такие леса тебе покажу! В них даже заблудиться можно… Что ты смеёшься!
— Весёлый ты, Тошенька. Как это в лесу можно заблудиться!
— Не веришь?
— Не верю!…
— Лейла, догоню и стукну!… Ты чего?…
— Ты не можешь меня стукнуть. Ведь ты мне брат. А брат не может обижать сестрёнку.
— Прости, сестричка, больше не буду… Всё равно в лесу можно заблудиться. Вот.
— Хорошо, Тоша, верю. А ты… заблуждался… заблудился хоть раз?
— Нет, конечно! Мама далеко не пускает.
— Хорошо тебе.
— А твоя мама?
— Спроси что-нибудь другое.
— Почему?… у тебя нет мамы?
— Тоша, мне пора. Приходи завтра. Ты так редко приходишь. Я по тебе скучаю.
— Приду, сестричка. Обещаю.
— Антон… Антон…
— Что случилось?
— Четыре часа, пора вставать.
— Опять этот сон.
— Какой?
— С девочкой Лейлой.
— Ты чокнутый. По штатному расписанию тебе Соню полагается во сне видеть.
— Не понимаю… это вообще не имеет ко мне никакого отношения.
— Ты умом не тронулся?
— Иди ты… Ладно, встаю. Во сколько выходим?
— Через полчаса. Проходной автобус из Ташкента в Ангрен. Там двадцать минут на местном, и мы в предгорье.
— А до Ангрена сколько?
— Сколько есть — всё наше.
— Через две минуты буду готов.
— Слышь, майор, возьми ТТ. Если увижу, что форму не растерял, — поменяешься с Дамиром. Стрелок из него никакой.
— Договорились. А второй карабин?
— Боб с Бахрамом по очереди. Я им доверяю.
— …Я удивляюсь, — как мужиков жёны отпускают! Ну, со мной всё ясно. А они?
— С тобой тоже не ясно.
— У меня-то без проблем. Когда своей сообщил, так даже не покривилась.
— Ты про Соню?
— Та-ак…
— Что так? Я же вижу, что с вами творится!… А горы это святое. Жёны знают, поэтому не спорят.
— И что мне теперь?
— Майор, теперь ты обуваешься в сорок четвёртый. Всё остальное потом.
— Как быть, Амир?
— У кого решил совета спросить, у холостого по жизни татарина? Не смеши.
— В голове пусто как в барабане.
— Уедешь домой, решишь свои вопросы, вернёшься и увезёшь Соню с собой. Думаю, — свадьбу сыграем здесь.
— Без меня меня женили.
— Антон, я ведь не думал, что так получится.
— Да ладно уж, чего там рассуждать… Знаешь, даже в глаза жене смотреть не стыдно будет.
— Ну вот, а советы спрашиваешь… У меня просьба.
— Ну?…
— Соньке ничего не обещай, пока не разрулишь. Договорились?
— Понял. Не подведу.
— …Попрыгай… Молодец, упаковка профессиональная. Ну, с Богом!
— Или с Аллахом.
Продолжение следует…