Красная Шапочка - 117
Михаил Булгаков
В белом плаще с кровавым подбоем, шаркающей походкой старого,
повидавшего все санитара леса, ранним утром весеннего месяца нисана на
поляну вышел серый волк. Его больная, гладко выбритая голова нервно
подергивалась, причиняя волку сильные страдания. Подойдя к хрупкой,
беззащитной девочке в красном голвном уборе, которая просто стояла
посреди поляны и с любопытством разглядывала его своими лучезарными
глазами, волк тихо спросил:
- Так это ты собралась идти через темный лес, чтобы отнести бабушке
пирожки?
- Да, добрый волк
- Это ты меня называешь добрым волком? В лесу все шепчут про меня, что я
свирепое чудовище, и это правда... Правда и то, что твоя жизнь, бедное
дитя, сейчас висит на волоске
- Уж не ты ли, волк, подвесил его?
- Не знаю, милая девочка, кто подвесил твой язык, но висит он хорошо...
А почему ты назвала меня добрым волком?
- Злых волков нет на свете
Волк понимал, что творит черное дело, понимал что идет против глухого
голоса своей совести, но поступить иначе не мог- ведь, отпустив девочку,
он должен был нарушить законы неумолимые законы природы.
Прошло совсем немного времени. Взошла луна, и сытый волк, еще ощущавший
вкус мягкого мяса и хрустящих косточек, почему-то вдруг с тоской подумал
о вечности и о том, что о его встрече с удивительной девочкой веками
будут слагать легенды. Если бы он только мог теперь что-то изменить...
Красная Шапочка - 118
Артюр Рембо.
Пьяная Шапочка
Когда в сени сосЕн брела я по дороге,
Не доносился, мама, до меня твой крик;
Лишь из дали лесной, приглушенный немного,
Зловеще-грозно раздавался волчий рык.
Мне было все равно - хоть булочками с маком,
Ватрушкой с творогом иль горкой трюфелей -
Наполнена моя корзнка. Верно, лаком
Гостинец будет старой бабушке милей.
Я мчалась в чаще, слыша голос попугаев
(Хотя, казалось бы, зимой откуда попугай?)
И тучи рыжих лис, и толпы горностаев
Носились по снегу средь глухариных стай.
Цветов, на глаз пантер похожих, не видала,
Не буду врать. Зимой повымерзли, поди.
Брела я долго. Уж совсем похолодало.
Как наконец, среди соплей сосулек впереди
Узрела я избу. То было очень кстати!
Уж, верно, бабушка побалует чайком,
А я ее - ватрушками: вот, нате!
Я добралась к вам через лес, сама, пешком!
Дверь скрипнула. Гляжу - лежит моя старуха,
Руины спрятаны под платье кое-как;
В зрачках животный блеск, выпячивает ухо,
И зубом цыкает, как хищный вурдалак.
«Ты кто???» - спросила я, испортив ненароком
Тот запах, что от пирожков твоих течет.
Трусы испачкались. И тихо, боком, боком
К двери я двинулась, надеясь - пронесет...
И вдруг разверзлась пасть! Ну и метаморфозы!
Не в силах от полу я ноги оторвать,
Была проглочена, поглощена. Тут слезы
Не нужно - поздно, мама, проливать.
Я наревелась всласть. Все волки так свирепы...
А мы так горестны, они же - жестоки,
О, пусть меня скорей расколят зубы в щепы,
Но волка за меня пускай затравят мужики!
Я, слышавшая хриплый рев лосей при случке
(Хотела подглядеть, да больно снег глубок),
Я, ныне зрившая полет стрижа под тучкой -
Была в желудочный низвергнута я сок.
Ну что сказать тебе? И мокро, и отвратно,
Темно к тому же было там. Блевать
От духа смрадного хотелось постоянно.
Зато мы с бабушкою встретились опять!
Она, по счастью, не успела разложиться,
Закупорив собой в кишечник узкий лаз.
Меня, наверное, и не узнала. Насладиться
Покоем полным нам пришлось на этот раз.
Да, если уж нужна клоака, то такая,
Где девица - еще вчера почти дитя -
Лежат, свернувшись, испражненья испуская,
В пахучем сумраке бог весть о чем грустя.
Молчим, воняем. Тут и время пролетело.
Так говоришь, неделя - нет как нет?
Как вдруг разверзлось бурой кровью волчье тело:
Остра секира распахнула божий свет.
То были лесорубы. Трое. Верно, трое.
Иль четверо? Да я и вспомнить не могу.
Бабулю отнесли домой. Меня поили ромом,
Поскольку, мокрая, дрожала на снегу
От страха. Я дала им все, что было
У бедной девушки: ватрушки и пирог.
Опохмелились. Тут и утро наступило.
Кивнув спасителям, пошла я за порог.
Ну, вот и все! Я дома! Мама, здравствуй!
Пьяна, заблевана, но нет на теле ран.
Трусы оставила в снегу. А шапку красну
Кажись, в глуши Флорид унес Левиафан!
Красная Шапочка - 116
Пацифистическая сказочка.
Вот Шапочка идет по лесу,
Красная, как мухомор.
К бабушке ее послали
Отнесть пирогов набор.
Тут волк навстречу ниоткуда,
Голодный как он сам.
Он видит Шапку с пирогами,
Хвалу возносит небесам.
Но он эстет, голодный гений,
Насилие ему претит.
Он робко просит пирожочек,
Глазами, лапами молит.
А Шапочка она добра,
Не жадна априори.
Все пироги протягивает волку
И медленно уходит по дороге.
Вот так все кончилось.
Такая сказка...
Не нравится что просто?
Так ведь и я ж не Кафка.