Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
Банк. Вечер. До конца рабочего дня осталось минут 10. Клиентов нет, зал пустой, девушки за стойками уже на низком старте, все документы посчитаны и подобраны. И тут в зал влетает взлохмаченный клиент. Сразу видно - спешил, чтобы успеть до закрытия банка. Подбегает к кассе, где оплачивают кредиты и кричит: - Девушка! Вы это... Найдите меня! Девушка за стойкой окидывает его грустным взглядом и выдает: - Ну, прячьтесь...
В 2015 году фотограф дикой природы Кристоф Курто сделал этот снимок самца серебристоспинной гориллы ростом 2 метра и весом 200 кг - прямо перед тем, как тот ударил его по лицу. Кристоф отделался лишь небольшим шрамом на лбу, но описал это как «удар поездом». Позже выяснилось, что горилла почему-то была в состоянии алкогольного опьянения. К чему все эти туманные намёки сегодня? Просто написал бы - горилла нажралась, отмудохала фотографа и пошла купаться в фонтане.
Зимой 1981-1982 было жуть как холодно. Даже в валенках. «Здесь на зуб зуб не попадал, не грела телогреечка».
В ту зиму я служил техником самолета в полку истребителей-перехватчиков ПВО. Наш аэродром располагался рядом с Йошкар-Олой. Су-15 стояли в открытых капонирах. Летом это не так и плохо. Трава вокруг, птички всякие. А зимой совсем иначе. Зимой холодно. И снег. Порой самолет заносило по самые плоскости. Я с механиком Подурашкой, бывало, до вечера разгребал заносы.
В тот день, после ночных полетов, мы выполняли регламентные работы. Я проверил все агрегаты, подкрутил, что требовалось. Заправил системы жидкостями и газами. Постучал по колесам и пошел отогреваться в технический домик нашей эскадрильи. Но стартех думал иначе. Простым и доходчивым матом он объяснил, как по времени, в соответствии с регламентом, следует правильно выполнять техническое обслуживание самолета. И я поплелся обратно в свой капонир.
Было не просто холодно, а очень холодно. И ветер, от которого даже спрятаться негде. Побегал я вокруг самолета. Попрыгал. И тут меня озарила гениальная идея! Собрал я все брезентовые чехлы, засунул в форсажную камеру и сам внутрь залез. Завесил сопло изнутри брезентом и сразу понял, насколько это хорошее решение. У двигателя Р13Ф-300 форсажная камера имеет диаметр миллиметров восемьсот и длину метра два. Почти как капсульный отель. Я даже фонарик притащил. Вот с этого фонарика все и началось.
Решил я обустроиться поудобнее. Начал крутиться, моститься пока не выронил фонарь. Да так неудачно, что пришлось почти вдвое складываться, чтобы его достать. Это только кажется, что камера большая, а в зимней куртке и ватных штанах не очень-то удаются акробатические этюды в ограниченном пространстве. Изогнулся я замысловато, потянулся за фонарем, а сам посмотрел на турбину. Туда, куда фонарик светил. И обомлел! На одной из лопаток отсутствовала часть пера! Чтобы понять какие проблемы создает обрыв лопатки, не нужно быть авиационным инженером. При работе турбина делает 30 000 оборотов в минуту. Малейший дисбаланс способен разнести на куски весь двигатель, а вместе с ним и самолет!Я ошалело таращился на турбину. Невероятно! Невозможно! Аж в пот бросило! Как вообще летчик смог посадить самолет накануне? И тут до меня дошло, что вчера вечером летчик-то ни слова не сказал о проблемах с двигателем. Замечаний по работе самолета не было! А значит... это не обрыв лопатки, а... тень, например, от трубопроводов форсажной камеры!!! Мне даже смешно стало. Это же надо было так обмануться! Хорошо, что не стал паниковать. Не побежал к стартеху. Подняли бы на смех. Кадровые и так недолюбливают студентов-«пинжаков». А тут такой случай. И не разгибаясь я потянулся за фонарем. В форсажной камере много всякого понатыкано и даже вплотную прижавшись к завихрителям, прикрывающим форсунки, до турбины далековато. Не менее метра, а то и полтора. Фонарик лежал намного ближе. Я аккуратно просунул руку, кончиками пальцев ухватил за корпус. Световое пятно качнулось... А тень на лопатке турбины не сдвинулась! Вообще! Я менял положение фонаря, угол обзора, направление освещения. Бесполезно. Стало понятно, что это не тень. Часть лопатки отсутствовала! Кусок, размером с монету 5 копеек. И то, что летчик не высказал замечаний мне тоже стало ясно. Разрушена была лопатка, установленная на неподвижной части турбины – спрямляющем аппарате. Это не так страшно как на вращающемся венце, но кто знает, что послужило причиной ее разрушения. Я лег на чехол. Выключил фонарь. И задумался. Обнаружить обрыв лопатки! Предотвратить разрушение двигателя. А может и всего самолета! Спасти жизнь летчика! А может и не его одного! Да за такое орден могут дать! Вон, полковник Датиашвили посадил Су-15 на пахоту, так ему орден Красной Звезды вручили. Я еще раз изогнулся, выставил фонарик и снова, хоть и с трудом, обнаружил дефект. Ошибка исключалась. Снаружи гудел ветер, а я сидел в форсажной камере и мечтал. Ну, положим, на орден мой поступок не тянет. Это Датиашвили действительно рисковал. Ему приказывали прыгать, когда шасси не выпускалось. А он посадил самолет на брюхо. А я, что, - предотвратил аварию и все. Не, больше медали, наверное, не дадут. Ну, может письмо благодарственное родителям напишут. Я снова попытался найти дефект лопатки. Самое поразительное, что обнаружить его можно было только в очень узком секторе наблюдения и освещения. Иначе – никак. Элементы двигателя затеняли лопатку полностью при попытке увидеть ее под другим углом. Я уселся на чехлы, размышляя над тем, кому доложить – стартеху или сразу инженеру эскадрильи. Но мысли плавно переключились на другое: "А еще об этом случае конечно же расскажут в информационном бюллетене авиационных происшествий. Всем авиационным техникам страны. Знакомые сокурсники удивятся и обрадуются, услышав мою фамилию. Вон наш Паша Безуглый заснул с устатку на рулежке, так про него в бюллетене написали. А тут техник предотвратил аварию. Про такое точно напишут! Непременно!"
Стартех сидел в техническом домике и заполнял ведомости на списание спирта. Он было дернулся снова послать меня, но я выстрелил первым. - У меня обрыв лопатки! Если бы я из шапки достал крокодила, стартех удивился бы меньше. - Сэр, Вы говорите неправду! – сказал он одним емким словом на армейском языке. Я не стал вступать в диспут, а предложил оценить проблему на пленэре.
Минут десять стартех корячился внутри форсажной камеры, сопровождая матерные выражения версиями, которые я уже отмел ранее. В конце-концов пришлось и мне залезать в двигатель, чтобы настроить нужную точку зрения и освещения.Прилично измятые мы вылезли из форсажной трубы. Стартех выглядел озадаченным. А я испытывал законную гордость. И даже начал сожалеть, что еще не пошил парадный китель. Для ордена. Или медали. - Пошли к Гайдашу! – задумчиво сказал стартех.
Инженер эскадрильи проводил душеспасительную беседу с подравшимися прапорщиками и совсем не хотел прерывать увлекательную процедуру. С большим трудом мы уговорили капитана Гайдаша прогуляться на свежем воздухе. Инженеру эскдрильи совсем не хотелось лазить в двадцатиградусный мороз по форсажной камере. Но мы пообещали, что он увидит много интересного.
Минут пятнадцать, стоя у сопла мы обменивались забавными репликами с капитаном, бившимся головой о внутренние элементы форсажной камеры. Много интересного мы услышали о себе, о оптических иллюзиях и похмельных синдромах. Но нас было двое, а, следовательно, и доказательств у нас было больше. Кончилось все тем, что я тоже залез в трубу. Капитан уже не имел моей молодецкой гибкости и настроить его было куда сложнее. Но когда Гайдаш уверовал в обрыв лопатки, то совсем не обрадовался. даже наоборот. Как-то поскучнел. - Надо срочно доложить инженеру полка – потом внимательно посмотрел на меня и ехидно спросил – А ты проводил вчера послеполетный осмотр?
Все это и так начало напоминать мне «Балладу о королевском бутерброде», а упоминание про осмотр раскаленного двигателя, вообще придало ситуации сюрреалистический оттенок. Я даже не придумал, что сказать, но понял, что с орденом явно погорячился.
Приехал маленький и толстый Юкин - инженер полка (зам. командира по ИАС). Поздоровался за руку с Гайдашем, кивнул стартеху, зыркнул на меня и полез в сопло. Гайдаш начал выкрикивать в сопло данные о локализации дефекта, а оттуда эхом возвращался отборный технический мат. К описанию дефекта подключился стартех. Ответный мат стал изобиловать идиоматическими выражениями, из которых следовало, что техник, стартех и инженер эскадрильи не совсем адекватно воспринимают действительность, видимо вследствие плохого технического образования и отсутствия практического опыта. Тут уже капитан Гайдаш завелся. Пригнали машину АПА-5, подключили фару и передали Юкину в форсажную камеру. Там стало светло и празднично. Но обрыв лопатки наш начальник так и не видел. К этому моменту вокруг самолета собралась уже приличная толпа. Народ оживленно переговаривался и, кажется, начал делать ставки. Я даже некоторую гордость испытывал. Без году неделя в полку, а уже в центре внимания! А диспут у сопла продолжался. Инженер полка дефект не видел, а стартех и инженер эскадрильи клялись партбилетами, что видели все своими глазами. Позвали меня. Заставили лезть в двигатель. Пришлось снять куртку, а то бы мы с Юкиным там не поместились. К тому времени я уже отработал приемы поиска и демонстрации дефекта так, что через пару минут инженер полка убедился – действительно есть обрыв лопатки!
Тут же рядом с самолетом подполковник Юкин устроил совещание: - Всех техников всех эскадрилий прогнать через форсажную камеру для ознакомления с дефектом. Потом самолет отправить в ТЭЧ! Снять двигатель и готовить к отправке на завод в Уфу. Инженеру эскадрильи откорректировать график эксплуатации и внести изменения в план полетов. – Начальник посмотрел по сторонам и, увидев меня, продолжил: - А тебя мы пока под суд отдавать не будем. Дождемся результатов заводской экспертизы. Не является ли указанный дефект следствием безграмотной эксплуатации? В должностной инструкции техника самолета оговорено, что при послеполетном осмотре необходимо проконтролировать состояние лопаток турбины. Почему же ты вчера после полетов не обнаружил обрыв лопатки? А?
И я понял, что не будет даже благодарственного письма...
Отрывок из текста "Что-то не идет", автор - Григорий Ревзин.
Этим августом я случайно оказался в Псково-Печерском монастыре на праздник Успения Богоматери. Там для крестного хода, идущего от одного храма до другого, выкладывают ковер из живых цветов, вплетенных в траву. И такое благолепие, храмы, рериховские облака, колокола звенят, послушницы плетут этот ковер. Иду я мимо, а они как раз доплетают. И одна другой говорит: “Ты куда ж, дура чертова, ромашку суешь! Ты ж, б-ть, все мне гадишь!”
Есть у меня товарищ, который в не трезвом виде попадает в различные ситуации. Один год у него был особенно удачным на злоключения. Встретил он как-то на улице знакомую, поговорили о жизни и дама его попросила об одной услуге, помочь поставить телевизионную антенну на крышу. Предвидя хороший вечер мой друг сразу же согласился. Дома у знакомой они для начала немного отметили за старое знакомство. После этого дружок полез на чердак с антенной. Дом старой постройки двухэтажный и давно требующий ремонта. Парень на крыше наступил на лист шифера, который почему то не был закреплен и на нем полетел вниз. Его знакомая в окно увидела следующую картину. Сначала он на листе планировал как "старик Хоттабыч на ковре самолете". Возле дома растет старый тополь и друг на середине полета решил допрыгнуть до него. Точка опоры у него естественно ни какая, поэтому дальнейшие события происходили как в мультяшках про Тома и Джерри. По стволу дерева он скатывался хватаясь за различные неровности как кот по корпусу корабля. Приземление ему обошлось больницей с переломанными рукой и ногой. Оклимавшись и избавившийся от гипса он решил с нами отметить это дело. Мы вроде бы и не так уж много выпили, но как говорится, беда не приходит одна. После гулянки мы разошлись по домам, но наш дружок домой не пришел. Утром его мама сообщила что он находится в больнице. Мы толпой едем к нему. Он опять в той же палате и с теми же сломанными рукой и ногой. Оказывается, возвращаясь домой он на перекрестке попал в час пик. Машины вереницей двигались в обе стороны. Вдруг он увидел между двумя машинами расстояние чуть длиннее и побежал между ними. Но то что расстояние между ними, это длина буксировочного троса, товарищу в голову такая мысль вообще не пришла. Именно трос не дал совершить маршбросок. Друг нам сказал что ему повезло, так как пострадал только он один. Впервые он смог сделать на некоторое время затор на перекрестке, и при этом ни одна машина не столкнулась. Водитель в буксируемом жигуленке сказал, что такой аттракцион запомнит на всю жизнь и всем своим знаком будет говорить, что на буксире гораздо опаснее ездить. Тормозил с такой силы, что руль погнул. Вот такие бывают ситуации. Кстати, после этого товарищ стал меньше баловаться спиртным.
Ребенок все плакал и плакал. Мамаша его указала на меня и сказала: — Не ной, а то тебя заберет дядя. Я не нашел ничего лучше чем сказать: — Малой, а у меня плейстейшн есть!
Значит так: дело было у нас в Днепропетровске года 3 назад. Как известно, женщин за рулем у нас там пока еще не так много как мужчин, поэтому в представлении народа образ водителя плохо сочетается со всякими чисто женскими состояниями. Стояла чудесная майская погодка, приближался к концу последний месяц моей беременности. Всем семейством, состоящим из родителей, бабушек, дедушек и прочих немолодых родственников, мы собирались на дачу. Единственным в семье надежным водителем в то время все-таки была я. Чувствовала я себя отлично и, будучи человеком слегка сумасбродным, не секунды не сомневаясь, привычно уселась за руль жигулей, набитых бабушками и дедушками. Едем мы себе едем, выехали загород, а навстречу гаишник, молодой, румяный, палочкой машет. Ну, думаю, щас документы будет проверять. И тут ... до меня доходит! А права-то дома в сумочке остались! Все-таки беременные отличаются забывчивостью. Говорят, из-за повышенного уровня эстрогена. В панике кричу всем, кто был в машине, что прав-то нету!!!! К счастью, мама моя отличается редкой сообразительностью. Так вот она мне в ответ кричит: "Выходи из машины!" И тут я ее намек поняла. Быстренько выскакиваю навстречу гаишнику, пока он сам до машины не дошел, и, радостно улыбаясь, иду к нему, живот само-собой впереди меня идет. Бедный юный гаишник! Надо было видеть, как сгустился румянец на его круглом лице. В ужасе он вскрикнул: "О, господи!" - и стал убегать, отмахиваясь жезлом и что-то еще бормоча себе под нос. Чуть ли не крестился. Ну что мне было делать? Пожала плечами, села в машину и поехала дальше.
P.S. Кстати, за неделю до рождения второго ребенка, уже в Штатах я успешно сдала экзамен на получение местных прав. Экзамен принимала американская тетя, грустно поведавшая мне о каких-то своих неудачных беременностях. Моему положению уже никто не удивлялся...
Случилось это во время моей командировки в Баку. Ещё до развала СССР. Мест в гостиницах в центре города не было. На заводе, куда я прибыл первый раз, посоветовали мне остановиться в гостинице мясокомбината. Нашёл угрюмое, обшарпаное здание, в котором два этажа для гостей столицы. Мне предложили "номер" без оконных стекол. "Застеклено" было окно фанерой. И света не было - выключатель был разбит. Было уже поздно. Деваться было некуда. Согласился. На следующий день я купил и поставил выключатель. На заводе мне вырезали одно стекло по размеру и я поставил его в одной створке. Через день, утром заходит ко мне администратор, он же портье, он же кастелянша и сообщает, что в гостиницу прибыл важный гость, его будут размещать в моём номере, а меня переселяют в другой. Опять без стёкол. Спорить бесполезно. Ладно. Собрал я манатки, но попросил его чтоб мои вещи до вечера полежали у него в кабинете. Он, довольный, что так легко выпер меня, согласился. Днем мне помогли устроиться в нормальной гостинице. Вечером заезжаю за своими вещами. Изобретательный администратор уговоривает меня жить в другом номере, но у меня, с утра, совсем другие планы. Прошу его перед уходом посетить туалет. Он любезно показывает на дверь. В туалете я отматываю метра полтора туалетной бумаги, посыпаю её припасённой с завода стекловатой, тщательно заматываю обратно рулон, сливаю воду и прощаюсь навсегда.
Мошенник позвонил бабушке. Представившись мной, дрожащим голосом сказал, что звонит из отделения полиции, и у него проблемы, нужны деньги (стандартный развод). На вопрос "что случилось?" ответил, что переспал с девушкой, а она оказалась несовершеннолетней и сдала его полиции (наверное на фоне педоистерии схема такая). Бабушка услышала, что я с кем-то переспал, рассмеялась и бросила трубку.
Бойко Алексей Фёдорович — ефрейтор, незрячий слухач прожекторного батальона 84 отдельной зенитной артиллерийской бригады ПВО (Ленинградская армия противовоздушной обороны).
Алексей Федорович стал одним из первых красноармейцев-слухачей, прошёл всю войну, был награждён медалями. Всего за время Великой Отечественной войны небо Ленинграда охраняли 12 таких человек. Каждый слухач служил в паре со зрячим бойцом. Помощник разворачивал трубы звукоулавливателя в разные стороны, а слухач лишь подносил ухо к маленькому отверстию.
За несколько десятков километров слепой слухач мог не только узнать о приближении самолета, но и определить его марку. Слухачи запросто отличали советские самолеты от фашистских и по шуму мотора сообщали зенитчикам о том, читать дальше →
