Из русского архива
40) Вскоре после моего выпуска из Царскосельского лицея я (прим. автор
воспоминаний) встретил Пушкина, который, увидав на мне лицейский мундир,
подошел и спросил: "Вы, верно, только что выпущены из Лицея? "- "Только
что выпущен с прикомандированием к гвардейскому полку,- ответил я.- А
позвольте спросить вас, где вы теперь служите? " -"Я числюсь по
России",- был ответ Пушкина.
41) Однажды Пушкин сидел в кабинете графа С. и читал про себя какую-то
книгу. Сам граф лежал на диване. На полу, около письменного стола,
играли его двое детишек.-Саша, скажи что-нибудь экспромтом...- обращается
граф к Пушкину. Пушкин, мигом, ничуть не задумываясь, скороговоркой
отвечает:
- Детина полоумный лежит на диване. Граф обиделся.- Вы слишком
забываетесь, Александр Сергеевич,-строго проговорил он. –Ничуть...Но вы,
кажется, не поняли меня... Я сказал: -Дети на/ полу, умный/ на диване.
42) К Пушкину, как известно, нередко обращались за отзывом разные пииты
и Сафо, большею частью непризнанные, и гениальный поэт никогда не
отказывал в этом. Вот случай с казанской поэтессой, девицей А. А.
Наумовой. Наумова, перешедшая уже в то время далеко за пределы
девиц-подростков, сентиментальная и мечтательная, занималась тоже
писанием стихов, которые она к приезду Пушкина переписала в довольно
объемистую тетрадь, озаглавленную ею "Уединенная муза закамских
берегов". Пушкин, много посещавший местное общество в Казани,
познакомился также с Наумовой, которая как-то однажды поднесла ему для
прочтения пресловутую тетрадь свою со стихами, прося его вписать
что-нибудь. Пушкин бегло посмотрел рукопись и под заглавными словами
Наумовой:
"Уединенная муза
Закамских берегов"
быстро написал:
"Ищи с умом союза,
Но не пиши стихов".
43) Благодаря своему острому языку, А. С. Пушкин наживал себе часто
врагов. Во время пребывания его в Одессе жила одна вдова генерала,
который начал службу с низких чинов, дослужился до важного места, хотя
ничем особенно не отличился. Этот генерал в 1812 году был ранен в
переносицу, причем пуля раздробила ее и вышла в щеку. Вдова этого
генерала, желая почтить память мужа, заказала на его могилу богатейший
памятник и непременно желала, чтобы на нем были стихи. К кому же было
обратиться, как не к Пушкину? Она же его знала. Александр Сергеевич
пообещал, но не торопился исполнением. Так проходило время, а Пушкин и
не думал исполнять обещанное, хотя вдова при каждой встрече не давала
ему покоя. Но вот настал день ангела генеральши. Приехал к ней и Пушкин.
Хозяйка, что называется, пристала с ножом к горлу. –Нет уж, Александр
Сергеевич, теперь ни за что не отделаетесь обещаниями,-говорила она,
крепко ухватив поэта за руку,-не выпущу, пока не напишите. Я все
приготовила, и бумагу, и чернила: садитесь к столику и напишите. Пушкин
видит, что попал в капкан. "Удружу же ей, распотешу ее",-подумал поэт и
сел писать. Стихи были мигом готовы, и вот именно какие:
"Никто не знает, где он рос,
Но в службу поступил капралом;
Французским чем-то ранен в нос,
И умер генералом! "
- Что было с ее превосходительством после того, как она сгоряча прочла
стихи вслух-не знаю,-рассказывает поэт,-потому что, передав их, я счел
за благо проскользнуть незамеченным к двери и уехать подобру-поздорову.
Но с этих пор генеральша оставила в покое поэта.
44) Кажется, за год до кончины своей он (А. С. Пушкин) говорил одному из
друзей своих: "Меня упрекают в изменчивости мнений. Может быть: ведь
одни глупцы не переменяются".
45) Тютчев (прим. русский классик) говорил: "Русская история до Петра
Великого сплошная панихида, а после Петра Великого- одно уголовное
дело".
46) Возвращаясь в Россию из заграничного путешествия, Тютчев пишет жене
из Варшавы: "Я не без грусти расстался с этим гнилым Западом, таким
чистым и полным удобств, чтобы вернуться в эту многообещающую в будущем
грязь милой родины".
THE END.