Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
Рассказчик: perke
По убыванию: %, гг., S ; По возрастанию: %, гг., S
Случилась тут одна история. Срочно надо было в Питер. За полчаса до отправления поезда прибежал на вокзал. Взял билет. Время вечернее. Не надеялся, что возьму. Как ни странно, повезло. Видимо кто-то слад бронь. Место оказалось нижним, находилось в самом первом купе. Надо заметить, что уж если с местом мне повезло, то с вагоном в котором ехал не очень. Назвать его полуразвалившимся, значит, ничего не сказать.
Следом за мной в купе зашла женщина с ребенком. Она брезгливо огладела нашу временную ночлежку на колесах и сразу принялась укладывать девочку спать. Спать ребенок хотел очень, поэтому быстро взгромоздился на верхнюю застеленную полку и сразу отключился. Мамаша тщательно постелила себе на нижней, взяла двумя пальчиками сырое полотенце и удалилась. Сколько она отсутствовала сразу не скажешь, может минут десять, может пятнадцать, только... дорога на этом пути следования сложная, извилистая, вагон обычно раскачивает во все стороны, на одном из поворотов его подбросило так, что девочка вместе с матрасом, подушкой и одеялом упала с верхней полки на нижнюю. Постельные принадлежности сгладили удар и ребенок, упав, продолжал посапывать в ворохе постельного белья и плотном облаке пыли, образовавшемся при падении. Вскоре в дверях появилась умытая мамаша и тут же застыла на пороге купе, не отрывая взгляда от верхней полки, которая... была пуста. Я молча ждал, что она будет делать дальше. Когда она наконец переведет глазки на полтора метра вниз. Она этого не сделала! Она вышла из купе, зашла в соседнее, потом вернулась и опять вперилась в верхнюю полку. Полка была пуста! Я не удержался и хохотнул. Мамаша перевела взгляд на меня и (О, счастье!) зацепила окуляром нижнюю полку на которой лежал ее ребенок. Она ойкнула, потом с отвращением присела на грязный матрас и стала ощупывать ребенка. Убедившись, что с дитем все в порядке, она стала яростно трясти ребенка за плечи, приговаривая: "Доча, проснись, мамульке негде спать!" Доча просыпаться явно не хотела и никак не прореагировала на стенания собственной мамашки. А мамаше похоже неохота было проводить ночь стоя в тамбуре и она перешла к активным действиям. Она вытащила долго корячилась над грудой белья и наконец минут через двадцать вытащила из-под спящего ребенка свой, еще так недавно, любовно застеленный матрас. Вытащив, она водрузила его на верхнюю полку и стала также тщательно, как в прошлый раз готовить себе постельку, оставив спящее в ворохе белья дите в покое. Минут через десять постель была идеально застелена, подушка взбита, на простынке ни морщинки. Но как только мамаша занесла ногу, чтобы вскарабкаться наверх и блаженно заснуть до утра, ребенок широко открыл свои ясные очи и тоном, не терпящим возражений, сказал: "Это мое место!" После чего, не вдаваясь в дальнейшие рассуждения залез на верхнюю полку и безмятежно заснул. Дальше была долгая немая сцена матери, скорбящей над ворохом скомканного белья. Вот такая селяви!
*** "Да, потому, что головой он касался солнца..." Л.Е.
Наступает пора городской толчеи, Площадных карнавалов, застывших мимоз И выходит на свет, что забыто людьми В очертании взглядов,улыбок и поз.
Из открытых окон завизжит летний блюз, Заправляя в виньетки осколки души, И, откроется в щель заколоченный шлюз, Мелкой струйкой вливая гортанность тиши...
Теплотой наполняя сердечную клеть, Укрепляя фундамент надежд без тревог... Так захочется снова и снова смотреть В те глаза, от которых ничуть не продрог.
Крепко руку в замок и толчками наверх... Вниз не смотрит, идущий по млечной тропе, Философию смысла движения рек, Оставляя, как прежде! В подарок судьбе.
Там, бьет солнце нещадное по головам, -
Родниковую вязь завивая в аркан, Разноцветьем стекла в стиле Альдебаран, - Пьет макушки мерцаний сверкающих льдин.
В кабинете врача-аллерголога рядом с баснословными расценками за услуги висит красочно оформленный плакат с надписью: "Лучше нету того свету, когда яблоня цветет!" Perke
Отсвет розы чайной... Блики на воде... Встретились случайно: Девушка в чадре... В рясе подпоясанной Красным кушаком, С рыжим Краснощеким Русским Пареньком.
Отраженье в речке, Унеслося вдаль. С блюдца покатился Жареный миндаль... Затерялся где-то В буйной сон-траве. Солнца блин Катался В пряной Синеве...
И неверной Пьяной Пыльной Духотой, Отнят всхлип Сафьяновый Оклика "Постой!".
Превратился в эхо, Не достав скалы, Собирая в стаи Камни-валуны, Посылая сверху, Рокотом грозя, Скользко-неумелое Громкое: "Нельзя!".
Впитывая тоненький Песенный мотив, Поджигая в косах Искр аперитив: "Ах вы, горы грозные, Лю-лю-шки, люли... Ах, березки росные, Куда ж вы завели!".
Укатилось варево Зноя на закат, Погружая землю В непроглядный ад, Прикрывая длинные Темные полы... Расплескался голос Сонного муллы, Освежая воздух, Звенящим: "О-о-ал-ла-а..."!!! Понимая небо, Стройностью крыла.
Сидит воробей на ветке. Чирикает. Да так, чирикает, что аж захлебывается. Подлетает к нему синица: - Воробей, чего ты расчирикался? Вот услышит тебя орел, будет тебе на орехи! Тут сверху камнем с неба падает орел, хватает синицу и взмывает под облака. Воробей затих, достал из-за пазухи орех, клюнул и произнес: - Вот так всегда! Чирикаешь-чирикаешь, а все самое вкусное - орлам! Hoity-toity
На крупную овощебазу в отдел кадров на должность Управляющего делами пришел устраиваться мужчина. Директор фирмы печально уставился в документы: - Опыт работы есть? - Есть! - Рекомендации? - Есть! - А санитарная книжка? - Тоже есть! Директор помолчав, продолжает: - А руки моете? - Мою... - Часто моете? - Часто мою... - Чисто моете? - Чисто!!! - Это хорошо! А то у нас такие фрукты работают... Perke
Сели Красная Шапочка и Серый Волк за картежный стол. Волк спрашивает Красную Шапочку: - Что, Шапка, на деньги играем? - На деньги, Серый! - В очко?.. - Нет. В шапочку.
А по ту пору в стороне укромной ворожеской Жила-поживала Акулина свет Микулишна, Телом богата, лицом черства, Ткала она льны широкие, плела узоры затейные.
Пошла Акулина свет Микулишна ввечеру К речке студеной, извилистой - Немоскворецкой, Закатала рукава рубахи крашеной, Захотела лицо омыть, да густы брови разгладить.
Как взглянула на водицу прозрачну, Как увидела отражение, обомлела все, да разохалась, Обхватила ручищами срамны места, Кренделями ручища сделались.
Набежали со всех сторон люты вороги, Подхватили Микулишну за кренделя оные, Да поволокли по камням, да по травушке, В край суровый, в места таинственны.
Опомнилась тут свет Микулишна, Закричала, что было сил. Причитала в оковах и билася, Понеслись по стороне диковинной Слова страшные - жевуземные.
Задают вопрос Армянскому радио: - Скажите, чем отличается брак от водородной бомбы? Армянское радио незамедлило ответить: - Чем отличается не знаем, но то, что при запуске в действие того и другого никого в живых не остается, это точно!
Тост: Существует красивая древняя легенда о птицах, которые только раз в жизни встречаются высоков небе, поют свою брачную песню и потом падают в кустарник с острыми колючками. Также есть поверье, что человек, который наблюдал этот ритуал и слышал их пение никогда не будет нищим. Так вот! Однажды в небе над кустарником с колючками встретились две птички - одна толстая, другая тощая. И только они решили спеть, как толстая птичка, не выдержав веса, упала раньше времени на длинные колючки. А тощая - посмотрела на это с высоты и решила не падать. Так выпьем же за то, чтобы на всех пилюлях для похудания стояла надпись:
Я, тут, приболел... Загрипповал на недельку. Противное это дело. Дык, зараза, есть зараза. Слава богу, крылышки не выросли, значит, грипп не птичий. Хотя, на птичий-то у меня стойкий иммунитет. Сейчас выздоравливаю. Играю, сам с собой. В шахматы. Правда, пока не могу разобраться у кого преимущество? Черные по центру – король, офицер, пешка (H4, H6, F4), белые в углу – король, ладья (B8, A7). Вышла со мной, примерно неделю назад история странная, непонятная... Иду с работы. Голодный, злой, усталый. Тогда уже чувствовал – заболеваю. А на автобусной остановке девушка стоит. Отпад! Стройная, высокая. Головы на две повыше меня будет. Плечи, как у пловчихи. Я балдею. Ну, в общем, в моем вкусе! Но, что меня окончательно сразило наповал. Так это ее волосы. Кудрявые. Кудрявая шатенка! Не подойти не смог. Облизнулся. Подгребаю... Говорю прямо в лоб: - Девушка, хотите, я вас постригу? А она так строго на меня посмотрела: - Чего это вы со мной, как с овцой? Я ей так ласково: - Девушка, милая, простите меня! Если бы я считал вас овцой, то постриг бы не спрашивая! Она первое недоверие в глазах погасила, и кокетливо скосив глазками в обшарпанную урну: - А вы всех стрижете? И замужних тоже? Только женщины могут быть такими пошлыми. - Девушка, - говорю, - думайте о хорошем. Интимная стрижка не моя ипостась. Я – стилист со стажем, стригу все, что движется и водит глазами. - И собачек тоже? – оживилась она. - Нет, - отвечаю, - собачками другие инстанции занимаются. За время разговора она заметно ко мне подобрела, попривыкла, наверное, и пойти со мной согласилась. Идем мы, значит, ко мне домой... А мне все хуже и хуже становится. Морозить чего-то стало. Голова гудит, но еще думает. А она тему продолжает: - Вы мне современную стрижку собираетесь делать? - Современнее не бывает, - а у самого в голове "опять, ты, идиот, попер... куда тебе сейчас в камушки". Она продолжает: - Вы, только, агрессивную стрижку мне не делайте. Мне не идет! Открываю дверь в квартиру. Запускаю ее в свой вольер, а сам косяк подпираю, чтоб не упасть! Чувствую, температура поднимается. Внутренне себя успокаиваю – это температура от желаемого действительного. Она оглядела прихожую, соблазнительно дернула плечиком и говорит: - У меня такое впечатление, что я здесь уже была. Ой, вспомнила, - продолжила она, качнув бедром, - я же здесь ремонт делала. Ну, точно, так стены крашу только я, больше никто. Тут мне стало не до смеха. Я ее за локоток и тяну за собой: - Девушка, славная, в комнату, в комнату пойдем, - не дай бог, вспомнит еще чего-нибудь, - я сюда недавно переехал. Вы когда стены красили? - В прошлом году, - отвечает и локоть выдергивает. - А я здесь всего два месяца живу. От тепла меня совсем разморило. Изображение перед глазами слоиться начинает: - Прости меня, родная, я на тахту прилягу? Что-то мне нехорошо... Она ручку свою нежную на лоб мне положила, да как, вскрикнет, я аж вздрогнул: - Да у вас температура! Вы больны! Вам сейчас только в постели лежать! Последняя фраза прозвучала как-то совсем издевательски. Я лег. Как дурак! - Я вам сейчас помогу, - нежно прошептала она и проскользнула в кухню. Меня к этой тахте, как плитой каменной приперло. Ни рукой, ни ногой шевельнуть не могу. Через минуту она возвращается. В руках чайник. Мой чайник! Мой любимый TEFAL!!! Причем не один, а с проводом и подставкой.
- Лежите, лежите... Лежите, спокойно, - воркует она. И при этом грациозно извивается надо мной. Она наклонилась еще ближе. У меня перехватило дыхание...- А, теперь, дышите!!! Она слово "дышите" произнесла, как-то уж очень торжественно и поднесла к моему лицу чайник. Я вдохнул и потерял сознание. Чайник, наполненный кипятком, оказался включенным в розетку. Последнее, что помню – щелчок кнопки. Наутро просыпаюсь. Ядом никого. Первая мысль – может, мне все приснилось?! Повернул голову, рядом с тахтой стоит чайник. Открыл крышку... а в воде горчица плавает. Чудеса... perke
В небольшой лаборатории на "теорией игр" пыхтят Эмиль Борель и Джон Нейман. Устали и решили передохнуть. Стали рядиться, кто первый побежит за бутылкой. Решили спички тянуть. Кто вытянет короткую, тому и бежать.
Борель вытянул длинную, а короткая осталась у Неймана. Тот тяжело вздохнул, поднялся и направился к двери... В это время заходит Клод Шеннон с бутьылкой виски и говорит: - Господа, сегодня отмечаем мое новое открытие. Не поверите, гонорар за мою новую книгу "Играющие машины" оказался на десять порядков меньше, чем выигрыш на автомате, сконструированном по той же книге. Kiddy Bebby
Соревнования по плаванию. По первой дорожке двигается российский пловец.
Отчаянно машет руками, отталкивается от бортика первый раз, второй, четвертый... Сил нет, а еще две дистанции пилить. Поворачивает голову в сторону. По второй дорожке плывет большая рыба. Спокойненько так, то на спинку повернется, то на бочок, то в стиле "шейк" подпрыгнет, то нижним "дансом". Пловец смотрит на нее не отрывая мутный отупелый взгляд, а сам руками машет. Рыба ему: - Слушай, мужик, может лучше порыбачим?
Не так давно последователи Бриджит Бардо подали в суд исковое заявление на произведение "Витязь в тигровой шкуре". Они обвиняют автора в порнографической направленности и бесчеловечном обращении с животными. Ввиду отсутствия ответчика "зеленые" предложили изменить название произведения на "Рыцаря в искусственных мехах". Perke
Синяя борода только-только расправился с последней своей женой, ее братьями. Сидит и напильником ключ пытается оттереть. Вжик-вжик, вжик-вжик. Тут лошадь одного из братьев заглядывает в окно и говорит: - Эх, дорогой, ты в России не жил. У нас ключ испортился - дверь меняют!
Кащей-Бессмертный спрашивает у Бабы-Яги: - Яга, ты как свои годики считаешь? - Да, по зарубкам, Кащеюшка... - А, зарубки-то где ставишь? - Да, на ноге своей костяной, Кащеюшка! А ты, как годочки считаешь-подсчитываешь? Кащей-Бессмертный задумался, а потом, осторожно так: - Ладно тебе, Яга, какие там наши годы! Mynabs
Знаменитый российский филолог Поцелуйчиков недавно защитил диссертацию на тему: "Плагиат в СССР. 60-е-70-е." Филолог на 128 страницах подробно доказывает, как известное произведение В. И. Ленина "Шаг назад - два шага вперед повлияло на возникновение популярного танца Летка-Енка. perke
Повадился Мойша к Сарочке с Абрамом приходить в обеденное время. Никакого спасу от него нету. Как-то прибешает Абрам домой. Довольный... и прямо с порога: - Сарочка-золотце, Мойша не заходил? Сарочка ему из кухни в ответ: - Нет, не заходил. А, шо случилось? - Да, мы с ним поспорили, Сарочка, на нашу машину, что не зайдет. Таки не зашел! Давай супу, Сара... Сара шмяк тарелкой с супом об стол: - Кушай, Абрамчик, кушай!!! Кушай так, как я о тебе думаю...
Идут попыльной дороге лиса Алиса и кот Базилио. Усталые, измученные... Напопрошайничались за день. Денег нет, вши заели, ноги ноют, руки болят.
А, навстречу, Буратино. Весь в бинтах, перевязанное ухо под колпаком оттопыривается. Лиса Алиса и Кот Базилио в один голос: - Бедненький, несчастненький Буратино, а где твои пять сольдо?! Буратино сверкнул фиксой из красного дерева и так спокойненько с расстановочкой: - Значит так, папа Карло просил передать-да... , что если вам нужна опять соль-да... , приходите завтра к нему в банк!
Пока Аглая сказывалась, моря-кияны иссякли, И поскользила каноя двухместна, на флотский манер заправлена, В протоку узкую пресноводну: водина та согрою прикрыта, Кувшинкой украшена, ряской замутнена, да осокой пообтыкана.
Акулина с Аглаей по сторонам озиратся, Шеи чешут, от мошки отмахиватся, Вдруг из глуби затонной выскакиват по пояс Женщына простоволоса, шибко легантна,
Да заместо ножного корпусу у ей хвост приделан: Чашуйчатый, переливчатый до самых пупырышков. Подивилися Акулина с Аглаею такой нахлости, Но виду не подали, гребут веслой, как будто не замечат ее.
Чрез плечо, токмо спрашиват душу водянисту, как есть сказочну, Мол, что тебе надобно и кличут как тебя в ентой местности. Русалка хвостом обмахивась, словно каким китайским хвеером, Заявлят своим бесцветным голосом, во всю запрудину:
Не здешня я, не местная, всеми осьмью плавниками заграничная, Имечко мое иноземное, языком неластичным не выговариваемо, На "у" начинат, - на "а" заканчиватся! По-вашему, попроще, обозначуся, так сказать, - Ульяною.
Рассмеялися тогда Акулька с Аглашкою, порастаяли, Говорят Ульянке хвостатой, во всю сказочной, "Ты пошто, лешиха болотная, без спросу из воды выныриваш, Женщын порядочных запугиваш, в неразумну экзольтацью вгоняешь.
Ты ж мешаешь окружностью наслаждаться, свежий воздух потреблять, Предвкушать задумано, отдыхать душою, мыслею". Отвечат им русалка горемычная, непрозрачной водицей замучена: "Я, явленье, отнюдь, не миражное, парнормальное, эпатажное,
А по всем неизученым правилам, на подмогу присланное, Потому придется вам, милы женщыны, на вопросы мои ответы давать: Я загадку, - вы мне доводы! Да чтоб складно звучало и по поводу. Коль ответите, будет счастье вам, а не сварит голова – потонете!
Отвечай первой Акулина мордастая, кака мышка сидит в золотой кубышке? Думай пока, чеши тыковку... А тебе, Аглая расстроена, сказать придетися, Что за птица така: два раза на свет появилася... Вот на те вопросы ответите, Так споете хором, аль дуетом, уж не знаю, как там у вас называется,
Что за зверь такой, диковинный: у него в брюхе кипяток, в голове пуговица, И одна рука, да и та на спине". Прошибло, тогда, женщын на холодный пот, Аж каноюшка снащена вспарилась, и влепили Ульянке, прямо в лоб: - Ты русалочья душа погана, беспристрастна,
Задаешь загадки каверзны, чтоб вовек за них не ответить нам, И почить в илу, в здешних водорослях. Рта не вскроем таперича, Чтоб слова те спасительны произнесть, а споем песню русскую, Акапельную, да раздольную...
Хочу поговорить о фатальности в жизни и деятельности. На своем примере доказывать такое не особенно приятно. Воспользуюсь историей другого человека. Девушки. Я ее терпеть не могу, поэтому особенных угрызений совести испытывать не буду. Происходящие события относятся к давним временам и, думаю, что она сейчас изменилась настолько, что на нее это никак не спроецируется. Я учился в театральном институте. Учился так себе, но кое-какую выгоду для себя и знания, все-таки приобрел. Девушка, о которой идет речь, тоже училась там. Она была толстой. Звали ее Вера. Ни то, ни другое мне в ней не нравилось. Но самое ужасное, что при всем этом гонору у нее было ни занимать. На двух Комиссаржевских хватило бы. На настоящую Комиссаржевскую, она была совсем не похожа. Вообще, какая-то мисс Эклект: голос один, внешность другая, манера поведения третья, суть четвертая. Короче, скользкая личность. К тому же, она все время играла какие-то трагические истории и при этом плакала. За четыре года института она, по-моему, насквозь промочила сцену учебного театра. А еще она в каждом отрывке и в каждом спектакле умирала. Не физически, так морально, но обязательно с истязательным исходом. Умирала за любовь! К Родине, к детям, к мужчинам, к себе. Я считал это прямым издевательством над окружающими. К четвертому курсу ее мне уже жалко не было. Это прелюдия. Сама история об экзамене по сценическому бою. Ну, казалось бы, что может быть легче и приятнее этих занятий. Хук слева, хук справа, падение с высоты – прелесть, а не занятия. Одно из условий экзамена – студент сам выбирает тему, сюжет и партнеров для сценического боя. Я выбрал вестерн-ситуацию. Получилось потрясающе! Ограбление поезда, драгоценности, пистолеты, ножи и в довершение всему падение с самой последней перекладины шведской стенки. Эта мымра выбирает сюжет с бомжами у приемного пункта стеклотары. Я ей говорю: "Вера! Кому это интересно? " А она: "Я хочу, чтоб по-настоящему, как в жизни. Тем более эта проблема человечества. Субфилософия. Искусственно созданное мировоззрение". Эту дуру бесполезно было отговаривать. Но весь курс в один голос на обсуждении сюжета заявил: "Вера, пожалуйста, сделай хеппи-энд!". Вера поджала губки, но сделала. В конце драки, два ее партнера и она выпивают денатурат и засыпают у дверей пункта. Сама драка – скука смертная – рапид, потом часть в очень быстром темпе, а потом они уже по-настоящему махаются. Эта пробка? еще и музыку выбрала, какую-то патефонную, про какие-то притоны. Я перед экзаменом решил ей настроение поднять, да только сам себе испортил. Спрашиваю: "Вера! Ты, какой отрывок делаешь? " Она: "Сцену у фонтана. Марину Мнишек". Я чуть не поперхнулся. Спрашиваю: "А где ты ее репетируешь? " Она говорит: "У фонтана!". Я спрашиваю: "У настоящего?". Она отвечает: "Да!". Я: "И как, получается?". Она: "Нет!". "Почему? " - спрашиваю. А она мне: "Фонтан не работает!". Ну, ее... Начался экзамен. Я – хук слева, хук справа, падение на коробки сверху, со шведской стенки. Свою тройку получил. Дошло дело до ее отрывка. Все сначала шло нормально, по-скучному. Как вдруг, во время "настоящей" драки она одному из своих приятелей расслабленной ручкой в самый кончик носа, тихонечко, но точно так, "бац!". У парня кровища из носа, как из водопроводного крана. Прекращать показ нельзя – экзамен. Да и два поставят этой дуре. Он немного еще попинался, а потом сообразил – упал навзничь, как будто умер. А музыка-то еще осталась, надо дальше драться. Ну, дерутся теперь вдвоем. Весь курс понимает, что ситуация дурацкая, но виду не подает. И вдруг ее второй партнер громко так шипит: "А сейчас, я тебе отомщу!". И падает навзничь рядом с первым. Вроде тоже умер. А кусок музыки еще остался. Тогда, Вера выпивает всю бутылку денатурата, которая должна была разойтись на троих, и в конвульсиях падает рядом с теми двумя. Прямо на слова песни: "И вот три трупа лежат, все, извиваясь в крови!". Я бы сказал очень натурально, получилось. По-настоящему. Без хеппи-энда. Фатально. Вот так. В следующий раз расскажу про себя. Как каскадером подрабатывал. Учился на скорости из машины выпрыгивать.
Поплыла лодка снащена, срехдством правильным Ко сторонушке, как есмь привычашней, Акулинушка свет Микулишна в ней сидит, Сухарей хрустит, по сторонам поплевыват,
Ногу на ногу перекидыват, над дрейфой чужой подшучиват, Паруса ладны, ветром загнаны, не запутаны распрямилися, И каяка та бригом по морю, разухабисто заневестилась, Да помчалася по седым волнам.
Вдруг откуда не попадя налетел ураган стремительный, Пену барашисту в себя собрал, уложил ее прямо в лодочку, Да и сник, - тайфуна противная, циклоничная, непокорная. Расплескалася ажурна водяна крупа и предстала пред очи ясные,
Акулинушки свет Микулишны красна девица - шибко красная, На лице ее печаль, депрессия, сверху донизу расположена, Вот, как есть, кручинушка мучает, душу девичью перекручиват. Завела с ней Акулина Микулишна разговоры пасторальные, Для начала спросила об имени, вместе с отчеством и хфамилией.
Отвечала ей девица по совести, мол зовут меня все Аглаюшкой, По отцу-то я – Дормидонтовна, а хфамилия незатейлива, Просто-напросто, - Коромыслова, Думы горьки долевают, свет белый застилают, прям не знаю я,
Что и делати! Вот таки слова в уши вклинились, Акулине, нашей, Микулишне, и прониклася она горюшком, Расскажи ты мне, Аглаюшка, что случилося у тебя в судьбе, Може чем подмогну, а нет, так хочь попробую.
РАССКАЗ АГЛАИ Родилася я во сыром бору, рядом с речкою-невеличкою, До осьмнадцати лет воспиталася отцом, матерью, и коровушкой, Убягла потом я с коровушкой во соседний скит, За речной окат, ничего не сказав отцу, матери,
И коровушка окаянная не спротивилась, Вслед за мной ушла, даж не мыкнула. Поживала я, пообтесывалась у людей работных, натруженных, За лесину ж сосновую, перебраться мне было не суждено, Слишком много частокольев наставлено, понатыкано,
Вдоль реки, где землица стоптана. Как отчаялася я, как одумалася,- закручинилась, запечалилась, Вот тогда подошла ко мне коровушка И на ушко шепнула, что делати:
"На большой реке, говорят, живет молодец, Знает он слово заговорное, чтобы те частоколья, бревнышки, Можно было убрать, не мешкая, чары злы с речки снять, Да не боятися, с двух сторон спокойно купатися,
Да чтоб мне отца-батюшку, да родну матушку, Сподручней проведывать беспрепятственно. Только слово то заговорное может произнесть лишь воеводушка, Воеводушка - буйна головушка,
Прозывается он Простоквашьечьем, Так по батюшке на роду прописано Полоскат рубахи он во реке Москворецкой И имеет саблю востру, на ветру заточену".
Токмо сказала все это коровушка, Налетела цунама шквальная, Принесла меня в твою посудину, Чтоб никогда не узреть ту запрудину. Не убрать частоколину, Да не вернуть коровенку лобасту во дворину.
Акулина, Аглая с Ульяною Порешили добраться по-быстрому Во страну Москворецку, чтоб засветло Подивиться красотами здешними.
Акулина на веслах орудует, Акселя расправляет Аглаюшка, Кливерами Ульяна командует, Ну, а кошка валятся бездейственна,
На носу пребразованной лодочки. Долго ль, коротко ль, токмо затемно Добралася люгера загружена До притоки деревни Нелидово,
Там на холме избушка заношена, - Рхитектурой своею привычною Разражат путешественный люд проезжающый, Заставлят все лицо скособочиться,
Гложет, мучает мышцу сердешную, Своим видом убогим невзрачешним. Нет, чтоб сидеть, любоватися На адажьи кузнечьи над полюшком, Фуете стрекоз длиннотелишных,
Пируеты паучьи, в узорах сотканных; Кокофоньей цезур насладиться по саму моченьку, Палиндрома вдохнуть вселенского, Нет же надо ж глазней зацепитеся
За само пакостное, нарывное, Успокойся, душа путешественна, Наш народ он ведь шибко пафосный, Весь нергичный, на нтузиазме взрощенный,
Потихонечку, полегонечку, да взлетят ввысь хоромы барские, А не сможется, так расчистится дивно полюшко, заколосится.
Что ж ты мечешься, душа окаянная, Брагой, славою себя не потчуешь, Ты ж избенку ту не полил потом, кровьюшкой, Копеечку на ее содержанье не зарабатывал.
Пей мадерушку, жизни радуйся И забудь про нее, как про страшный сон, Добрыми делами людей светлых возвеличивай, А об том, на чем глаз станавливается
Во других местах сказывай, Хватит стару рхитектуру мучати.
Вот во той избенке и жил воеводушка, Сокол ясный, свет, Простоквашьевич,
Саблю востру точил, дружинушку потчевал, Да рубахи стирал до мозолюшков. Он, как раз, по тропиночке шествовал, Когда люгера тут причалила...
Мировое сообщество кинематографистов предложило создать новый киноаттракцион в самом сердце пустыни Гоби. Ролики с голографическими миражами глобальных засух в самых крупных городах планеты со всеми дикими подробностями последствий будут услаждать взор заблудившихся путешественников и вселять в них силу духа и надежду на скорейшее возвращение к нормальным человеческим условиям. perke
Вчера, в среде любителей-шекспироведов прошло сенсационное сообщение. Оказывается пьеса "Отелло", написанная великим Вильямом, не трагедия, а комедия. Как всегда, во всем виноват оказался русский переводчик по паспорту. Он ошибся при переводе последнего акта пьесы, который в действительности являлся не последним! На самом деле Отелло задушил Дездемону не подушками, а подружками. Одна-единственная буква ввела в заблуждение многомиллионные ряды исследователей творчества английского гения и они прекратили поиски затерянных частей пьесы. Так комедии было суждено стать трагедией. Но... справедливость восторжествовала! Тридцать три оставшиеся акта, которые спокойно лежали в подвалах "Глобуса" много лет, вскоре "выйдут из подполья" и прозвучат на сцене театра... в жанре - комедия.
Не гурманила аргонавтою Акулинушка свет Микулишна За то моллюска, страшенна спрутина, Подтащыла каною безвесельну к берегу.
Ступила Микулишна ногами дорожащыми На землицу сурову, иноземную, А на ней ледники сплошь, да стланники, Ерники сумшарные – криволесье низкорослое.
Люди делами ремесленными занимаются, В одежу мехову кутаются, Голенища хромовы на ходу подтягиват, От Микулишны шарахатся да слова непонятны лопочут.
Взяло тогда отчаянье Акулину Микулишну; Вишь, какой народец неприветливый выискался: Несознательный, бестактный, низкопробишный, На обжигающей снежнице взрощенный.
Подошла Акулина Микулишна К самой крайней хороме На хранцузский лад деланной, Стукнула в карнизу оконную
Кулачищем своим всамделишным, Затряслася коттеджа заморская, Всеми глифами, плинтусами закачалася. Выскочила на крыльца орясина – дубина стоеросовая,
Видать, испужалась такой наглости. Стала Акулина Микулишна оконечностями вертеть, О промблеме своей насущной сказывать. Ей орясина непробиваема отвечает возмущенно, подобным образом:
"Приплыла ты, Акулина Микулишна, Не на той каяке, что надобно. В ту плавучу посудину наш народ Сажают чудных, да всполошенных, Что мешают людям честным, порядочным, Нагружают плавучу посудину брагой, яствами И пускают ее в дивно плаванье, на морску безбрежность любоватися."
Закрутилися тогда руки Микулишны, Аки лопасти чудо-мельницы: "Ах, вы, изверги непонятливы, Звери вы дики, лесны, - неразумные,
Побывать вам хоть раз в ихней шкурине, Так овчину б свою сапожью навсегда в покое оставили, голенищами б не тщеславили".
А орясина гневная машет ей вослед: "На, бери, Акулина Микулишна, Снеди всячешной, веслы прочные, паруса полетные, Якорь, да карту-лоцию
И греби подобру-поздоровушку. Неохота мне с тобой больно связываться, Никакого в тебе понятия, Что напрасное, что запретное".
Поняла его свет Микулишна Целовать щеки бросилась, Да захлопнулась дверь цинична Из морена заморска дерева.
Села в лодку кипированну, Свет Микулишна, яко павушка: "Уж, таперича, не собьюсь с пути, Доплыву до родного бережку!".