Новые истории - основной выпуск

Заходим с сынишкой в маршрутку. Все места заняты. Женщина берёт его на руки. Я подсказываю:
— Ну, что нужно сказать?
Сын поворачивается к даме:
— Вы замужем?

Ребенок поставил в тупик вопросом:
— Когда колобок катится, глазки у него пачкаются?

На работе случился небольшой казус. В результате моего не очень грамотного копания в базе сайта, в наш каталог попала старая-старая услуга, которую мы не оказываем несколько лет. Да еще и с ценой в 0 рублей. Ночью смотрю, упало 3 покупки. Окей, звоню клиентам, объясняю, что ошибка, случайно попало, все всё понимают, говорят, что специально оформили покупку, чтобы мы поправили свой косяк. Все кроме одного. Мужик начинает качать права, говорить, что по закону оферты, мы обязаны продать ему эту услугу, есть описание, есть цена, я хочу ее купить, да я на вас в суд подам, я юрист и т.д. Я понимаю, что мужику либо скучно, либо просто намеренно идет на конфликт. Отвечаю, мол, хорошо, хорошо. Мы признаем свою ошибку, никаких проблем, считайте, что услугу мы вам продали, однако, оказать не можем. Поэтому, по закону о защите прав потребителей, предлагаю вам оформить возврат денежных средств в размере ноль рублей, ноль копеек. Либо, если такие деньги вам не нужны, и вы все же хотите воспользоваться услугами нашей компании, выбирайте любую другую доступную позицию. Разницу стоимости вам придется доплатить.
Мужик молчал-молчал секунд пять, а потом так протяжно: "ну ты и суууууууука" и трубку бросает.

Иду по рынку. Дед торгует игрушками.
Дед: Купи игрушку! У тебя дети есть?
Я: Нет.
Дед: Ну тогда внукам купи!

У коллеги день рождения в один день со старенькой мамой. Брат принес им фрукты и ушел, коллега решила поблагодарить его и звонит по домашнему телефону, слышит мужской голос и сообщает: "Ну, все мы выпили по рюмочке, сейчас будем есть фрукты!" И слышит в ответ незнакомый мужской голос: "А вы где находитесь, можно я к вам сейчас приеду?"

КОНТРОЛЬНЫЙ В ГОЛОВУ

Даже если бы я был злобным маньяком-терминатором, то все равно не решился бы напасть на женщину с ребенком. Потому что страшно. Ведь нет такого коварства на которое не способна женщина находящаяся при потомстве. Вот на огромного «качка» напасть – милое дело. Кстати, большие мужики – аргентинозавры, совсем не ожидают нападения, они как правило не готовы к нему. Вот, мол, какой я огромный. Чего бояться?
Так что в трудную минуту, очень даже могут растеряться и спасовать.
Но не будем отвлекаться на психологические проблемы крупных мужиков, а вернемся к субтильным женщинам, защищающим свое потомство…
Заглянула к нам в гости Тамара - соседка по даче. И не одна а с дочкой Сашей, лет пяти.
Пока Тамара с моей тещей делились в огороде ценнейшим цветочным опытом, я позвал Сашу в дом и налил ей компоту.
Саша, с кружкой в обнимку, деловито села за стол и стала рассказывать очень странную историю:

- …А вчера мы с мамой поехали к тете Гале на день рождения и заблудились. Заехали не в ту деревню и там на нас напали бандиты, тоже на машине. Они нас остановили, потом стучали по стеклам и по крыше. Кричали: «Выходи! Выходи!» И с матом тоже. А мама открыла окно и как «пшикнула» им из баллончика. Бандиты схватились за головы и стали кричать еще больше, а мама им сказала: - «Простите меня, ребята, я не хотела вас обидеть! Ой, что я наделала! Вот вам молоко, вода и салфетки, быстро вытирайте глаза, а то ослепнете…»

В этот момент в комнату вошла Тамара и строго сказала:
- Саша, выпила компоту? Скажи - "спасибо" и иди на улицу, посмотри какие там в пруду головастики.

Девчонка убежала на свидание с головастиками, а я спросил Тамару:

- Что за жуткая история с вами вчера приключилась?
- Ой, до сих пор всю трясет. Не буду долго рассказывать, короче, заехали мы черти куда, а уже вечерело. За нами «Нива» увязалась. Увидели что женщина, одна, на хорошей машине, видимо ограбить решили. Дорога узкая, я несусь как могу, но там такие колдобины, что больше сорока не выходит. А «Нива» извернулась, срезала по траве, обогнала меня и прижала к кустам. Они выскочили и ко мне. Двое их было. А вокруг никого, поле и лес.
В общем, улучила я момент, приоткрыла окно, исхитрилась и полила их из баллончика.
Не очень хорошо, правда, попала, но все равно они отскочили, схватились за рожи и заорали как резаные, а потом…
- Подождите, Тамара, Саша сказала, что вы им молоко, воду и салфетки предлагали. Какая вода? Какие салфетки? Вы с ума сошли! Тут уж не до сантиментов, нужно было сразу рвать оттуда когти. Вы что?
- Да какие, в задницу, сантименты? Я вас умоляю. Все как раз наоборот: они воют, морды трут, а я испугалась, что вот-вот эффект пройдет и тогда нам с Сашкой наступит алес капут. Вот я на автомате и стала пищать: - «Ребята, простите меня, дуру, я не хотела. Давайте я вам на руки молока полью, потом салфетками глаза вытру. Скорее сюда! Парни, давайте, давайте, ниже, ниже, подставляйте руки!»
Они как зомби, пришли на голос, опустили от голов руки и стали нашаривать в воздухе откуда польется молоко, вот тут я весь баллончик в них и добила. На этот раз попала как надо, прямо в открытые рты.
Развернулись мы и спокойно уехали. Слава Богу, Саша испугаться толком не успела…
Ну, нам пора уже, спасибо, до свидания.

Мне даже показалось, что я невольно отступил назад, когда прощался с Тамарой…

Однажды зимой в Подмосковье заболело у меня горло. Ну болит и болит, все мы ходим на работу и с гриппом и с прочей хворью. Проходил 2 дня и вот пришел домой вечером и совсем плохо стало. Ноет горло, есть больно, аж тревожно на душе. Температуру померил – 39. У меня в это время жил мой близкий друг, приехал из другого города служить в СОБР - общагу не дали, зимовал у меня. Позвонили в скорую, уже через полчаса меня везли на операцию – абсцесс, ангина, есть риск задохнуться. Мой друг поехал со мной, ка всегда прихватив складной нож... И ручку, видимо, оформлять меня в больнице. Приехали в подмосковную больницу ближе к ночи. Завели к врачу, тот осмотрел меня и говорит: «тут уже резать надо, вскрывать абсцесс, у меня на сегодня еще пятеро детей, анестезии как раз на них и хватит... готов?» Я немного в ауте, понимал, что операция неминуема, но не таким же путем. Выхожу к другу, жалуюсь, говорю, может в другую больницу. Он спокойно так смотрит на меня, понимающе, и руку раскручивает, снимает колпачок, вынимает стержень, оставляет в руке только корпус пластиковый. Спокойно так говорит «сейчас мы в другую больницу поедем, ты начнешь задыхаться по дороге, и я тебе аккуратно ножичком в трахее сделаю надрез, вставлю эту ручку и ты так немного подышишь, пока доедем». Мамы деток в очереди долго будут вспоминать мужика, пристающего к врачу со словами «доктор, пожалуйста быстрее, режьте без наркоза, быстрее доктор!!»

один знакомец поделился:
довольно неожиданно должен случиться секс с малознакомой дамой,
ну конечно презика не было, парень находчивый, сказал даме, что у него это есть,
сам втихаря напялил бахилу на него, в экстазе дама не расчухала, а вот потом конфуз:
бахила пропала, прям как в п... исчезла, поковырялись - вытащили, дама говорит:
- первый раз меня ногой в....., бахила-то хоть новая?
- канечна, тока раз бабка в больнице носила.. да шучу, шучу, вот вторая - новая.
ну и счастливый конец, никто не заболел и не забеременел, вот уж не знаю благодаря чему.

Есть у меня знакомый художник, по имени Вова. Знаю его уже давно, ещё с тех времён когда он пионерские лагеря разрисовывал, потом кафе всяческие, да видеосалоны, а сейчас у него свой салон, художественный, который он держит больше для души, поскольку сам живёт больше за счёт индивидуальных заказов - больших семейных портретов, что заказывают ему наши местные нувориши. Таких клиентов сам он в шутку называет «мои герои», поскольку выходят они у него очень помпезные, в золотых, как правило, тонах, солидных рамах и похожи на портреты в Эрмитаже, в галерее героев войны 1812 года. Одна такая картина рисуется несколько месяцев и стоимость её начинается где-то от полумиллиона. Но заказчики у него люди весьма состоятельные и постоянно подкидывают ему новые заказы, про один из которых и пойдёт речь.
В общем, вышла на него одна здешняя небедная семейка, что хотела запечатлеть свои лики подобным образом. Сперва договорились о групповом портрете на широкой внутренней лестнице их трёхэтажного особняка. Плановая композиция была следующей - сзади стоял сам отец семейства с его хамоватой супругой, что и была главным организатором этого действа, а впереди две их дочки, здорово, по словам Вовы, смахивающие на сестёр Золушки – такие же нахалки и выскочки. Кроме того, был ещё пятый член семьи – диковатый полуметровый попугай редкой породы жако, которому по такому случаю сшили настоящий пиджак и он носился в нём по всему их огромному дому как угорелый.
Смирно стоять целый час и позировать он упорно не хотел, впрочем, как и сам глава семьи, который выдержал всего лишь один день работы натурщиком, а в следующий Вовин приезд вдрызг разругался со своей женой и вышел позвонить, вернувшись минут через десять уже абсолютно пьяным и счастливым человеком.
Надо сказать, что Вова, сам любитель употребить, к этой его метаморфозе отнёсся с пониманием, но и продолжать рисовать дальше стало уже совсем затруднительно. Тем более, что, судя по словам супруги хозяина, это было его стандартное предзапойное состояние. Над идеей престижного семейного портрета отчётливо нависла угроза исчезновения и Вова, немного подумав, предложил заказчикам следующий вариант – он нарисует их семью по фотографиям, на фоне природы или, к примеру, их особняка, для чего они предоставят ему свои, наиболее выигрышные, на их взгляд, снимки. На том и договорились.
Сказано - сделано. На следующий же день они переслали ему свои лучшие фотографии, по которым можно было отследить жизнь их семьи. Сделаны они были, в основном, на отдыхе в Тоскане, Провансе и прочих подобных местах, которые, по их мнению, придавали им некую дополнительную изысканность. На них они катались на яхте, играли в гольф, пили вино в каких-то фешенебельных ресторанах, занимаясь, собственно, всем тем, чем и занимаются в законном отпуске наши обеспеченные люди.
Получив фотографии Вова тут же приступил к работе, которую всё же закончил несколько позже оговоренного срока по весьма уважительной и банальной причине – теперь он сам, в свою очередь, ушёл в загул, заставив заказчиков прождать лишний месяц. На все их звонки они лишь слышали односложный вздох Вовиной жены: - Пирует пока…
Тем не менее, работа всё ж таки была закончена и заказчики наконец-то пожаловали всей семьёй к Вове в мастерскую принимать работу. И вскоре они уже дружно стояли перед своим готовым портретом как по команде открыв рты от изумления.
Представшая их нетерпеливым взорам картина была не лишена, мягко говоря, своеобразия. Выполнена она была в рустикальном стиле, сильно напоминая иллюстрации русского художника Ивана Билибина к сказке Петра Ершова «Конёк-Горбунок».
Их роскошный особняк на ней преобразился в деревянную избу с соломенной крышей и кривой трубой на которой восседал их попугай жако, что, благодаря кисти художника превратился в здоровенного петуха с красным задиристым гребнем.
Рядом с избой, прямо у крыльца, довольно улыбаясь и глядя в небо, мирно лежал на спине сам отец семейства, крепко сжимая в руке початую бутыль самогонки.
Его супруга в посконном платье, босая, конопатая и простоволосая сидя на корточках энергично дёргала за соски тощую и пёструю коровёнку с большими, грустными и мечтательными глазами.
Обе их дочки предстали плотными и краснощёкими деревенским девахами с пышными кустодиевскими формами. Их дорогие и модные брендовые одеяния, купленные во флагманских миланских и парижских бутиках, обратились в цветастые кокошники и сарафаны, в которых они дружно сыпали в старое корыто отруби, предназначенные дюжине носившихся по двору грязных, но весёлых поросят.
Возмущению заказчиков не было предела. По их мнению художник самовольно исказил планируемый замысел, нарочно выставив их всех какими-то селянами и колхозниками. Всё это они сердито довели до сведения Вовы, заявив, что такую дурацкую картину покупать у него они точно не будут.
Всё это, впрочем, не произвело на него ровно никакого впечатления. Выслушав все эти их гневные и раздражённые претензии Вова лишь пьяно и добродушно улыбнулся и произнёс сакраментальную фразу, вызвавшую новую волну негодования:
- А я вас такими вижу…
Угроза отказа от покупки картины его тоже особо не испугала. В ответ на все обвинения он сообщил, что художник он вольный и в таком случае вынужден будет продать своё творение уже не как их семейный портрет, а просто как сельский пейзаж, какому-нибудь случайному покупателю
Перспектива попасть в таком неприглядном виде на стену к какому-либо городскому поклоннику Вовиной живописи их слегка отрезвила и, после краткого семейного совета, глава семейства матерясь отсчитал Вове всю требуемую сумму, после чего, забрав свою картину и яростно хлопнув напоследок дверью, всё недовольное семейство покинуло мастерскую.
И какова дальнейшая творческая судьба этого полотна мне уже, увы, неизвестно.

© robertyumen

Шведская проблема. Пластырь под цвет кожи – дискриминация?

В шведских аптеках и магазинах можно купить пластыри разных цветов, с картинками и тому подобное. Но есть один вид этого продукта, который вызывает нарекания - пластырь телесного цвета, или пластырь под цвет кожи. Обратившая внимание на этот феномен слушательница Шведского радио, чернокожая активистка Стеффи Алуош отмечает, что телесный цвет, в контексте пластыря, означает лишь один цвет - бежевый.

Пластыри других телесных цветов: будь то коричневый, черный или красный купить в Швеции нельзя, если не заказывать их за границей:

"Если прогуглить понятие "nude dress" - обнаженное платье, тогда начинаешь понимать, что имеют в виду под обнаженностью. Море различных оттенков бежевого. Производители исходят из предположения, что все их покупатели белые люди. Получается, что мы не достойны того, чтобы для нас создавать товары" - говорила Стеффи Алуош в интервью Шведскому радио.

Представитель производителей пластыря компании Седерос, Джон Вомак отмечает, что они не имели или не замечали спроса на другие цвета пластыря, но он согласен с критикой, что пластырь бежевого цвета адаптирован именно для светлой кожи:

"Мы примем во внимание это мнение. Понятно, что люди должны иметь возможность купить такой пластырь, который не выделяется именно на их коже".

Уже в ближайшее время компания обещает наладить производство пластырей других телесных цветов, кроме бежевого.

Впрочем, не только в ассортименте пластырей ставится знак равенства между телесным цветом и бежевым.

"Речь может идти, например, о нижнем белье, тональных кремах, которые подходят ко всем типам кожи. Мне кажется это смехотворно, потому, что говорят все об одном и том же типе кожи - в бежевых тонах. Есть ощущение, что кто-то решил, что мой цвет кожи вообще обществом во внимание не принимается. Дегуманизация какая-то" - считает Стеффи Алуош.

Рассказала сегодня знакомая:

- Иду, и вдруг вижу: меня атакует козел! Рога выставил, несется. А сзади хуторянка скачет и орет: "Ты ему бумагу, бумагу покажи! Он остановится!" А у меня нет бумаги! И степь вокруг голая. Куда мне деваться? Двинула ему ногой между рогов. Козел остановился, задумался. А хуторянка, подбежавши, объяснила: "Белый лист бумаги на него хорошо действует - много раз проверяла!"

В ответ на это жена вдруг вспомнила, как каталась на осле в Греции. Да, на осле, а не на козле, причудливые ассоциации на ее совести. Они всей компаний поехали, гуськом по горной дороге, от нечего делать. В общем, выяснилось для нее в том походе, что осел - скотина, живущая своим умом. Ее осел желал двигаться, только когда видел перед своею мордою жопу своего товарища. Никакие замены не помогали - только его жопа, и никакая другая на свете...

Девочка Лера долго готовилась к своему выступлению. Заучивала серьезный стих А.С. Пушкина. "Мороз и солнце, день чудесный!" Но минут за 15 до этого выступления, в подсобке за кулисами, она впервые в жизни увидела по телику канкан. Он ее восхитил. Внезапно Лера поняла: если так же задирать платье и ножки, они станут такими же стройными и дородными.

В общем, при выходе на сцену, на словах "пора, красавица, проснись" ею овладел творческий экстаз, и Лера сбацала для красоты неплохой канкан, задирая платьице до груди, и не прерывая при этом самого стихотворения. Зал был в ауте, на пол упала чья-то вставная челюсть...

Хлестаков поневоле.

Иду я со своей бабулей, никого не трогаю, в пол-уха слушаю ее. И тут, гудок, мат, какое-то чмо решило проехать по нам, причем прямо на пешеходном переходе. Так еще урод и вопит что-то про лошар и быдло.
Как же, оно сидючи в своей балашихинской панельной помойке купило пантовый по его мнению ведровер на последнее, а его, теперича аристократа, какие-то лохи пешеходы, у которых нет даже кучки бабла купить себе точилу клевую, его - центра вселенной даже не замечают. Жирненький такой, пухленький, типичный персонаж областной жкхашной конторы распильщиков чужого. Такая меня ненависть взяла к этому хамскому отбросу и такое спокойствие, что взял я палку и начал бить и его и его драндулет. Молча. Бабуля спокойно стояла рядом и улыбалась довольно. Супружница быдлоида стала вызывать полицию, да ради бога, я не торопясь разбил этому клоуну еще и нос. Чтобы перестал визжать. ППС подъехали быстро, бабуля что-то им шепнула, те попросили мое удостоверение, глянули в компьютер, отдали честь, пожелали всего хорошего и уехали. На утирающего сопли балащихинского "аристократа", даже не взглянули. Тот так и остался стоять с отвисшей челюстью.

Что же ты сказала полиционерам, спрашиваю я бабулю. Да они спросили меня - почему он такой борзый, стоит кто за ним? Да говорит она, он племянник того, кто выдал ему удостоверение. Надо сказать, что случайно прописан я у бабули в ее хрущобе но по весьма пафосному адресу, рядом с которым живет большинство топ-руководителей самых самых ведомств. Так что адрес у меня еще всем адресам адрес. А студенческий пропуск нам по случаю какого-то юбилея выдавал самый главный всего и везде в самом серьезном ведомстве - ну и расписался по-случаю со всеми регалиями. Милиция пробила по базе - да адрес пафосный, да фамилия весомая, подпись на удостоверении - крутейшая. Все сходится - мажор из мажоров. Спасибо вам, уважаемый племянник министра, за урок воспитания хамам на дорогах. Всего хорошего, до свидания.... Ну так получилось, я не нарочно. Должен же кто-то учить идиотов не наезжать и не хамить незнакомым людям. До кого-то доходит, а до кого-то нет. Се ля ви.

Один мой знакомый устроился в театр рабочим сцены. Его послали за реквизитом -получить бревно.
Он пришел на склад  и говорит:
- Вот, меня прислали за бревном, разве я один его унесу? 
- Конечно унесете! Бревно у нас - "Ленинское",  из папье маше!

Приехал мой знакомый, назовем его Игорем, покорять столицу. Квартиру снимал в Подмосковье. Едет в электричке как-то, места, в основном, заняты. На одном сиденье алкан развалился. Ну и хрен с ним.
Но тут, видит девушка хочет сумку снять с полки, но мистер алкан встал и мешает ей, отталкивает, обнял, навалился, на народ - ноль внимания (развлекается, играет с ней типа). Да и народу по фигу. Она пытается оттолкнуть - не может, визжит.

У Игоря взыграла мужественность (еще бы - месяц без любви и ласки, всё арбайтен и арбайтен). Рассказал, что автоматом алкану пальцы заломал и под дых. Девушка - на него восхищенным взглядом. Короче, донес ей сумку до такси, думает телефонами обменяюсь и нормально, а потом созвонимся и приглашу. Но она сама: «Может встретимся сегодня вечером». Странно, но... дюже хочется любви и ласки, не придал должного значения.

Неделя безудержной плотской любви. Потом она рассказала, что поссорилась с мужем, переезжает от него к родителям в другой город, но мужу пока не говорила. И надо бы пока вещи «которые она купила на свои деньги» из квартиры мужа вывезти куда-нибудь, а то, типа, муж - скупердяй и не разрешит.
И спрашивает: «Можно к тебе пока?» Игорь согласился. Перевезли.

Потом она поведала Игорю свою историю. Вот эта история, циничным взглядом со стороны:
Муж старше её на 20 лет, но совсем не олигарх (в метро начальник смены участка, хорошие деньги), приехал отдыхать на Азовское море в её поселок и соблазнил 18-летнюю обещанием хорошей жизни в столице. И... всё выполнил: женился, прописал, содержал 3 года в декрете и далее.

От безделья она загуляла по клубам, забухала с подружками и на ребёнка забила. Неделями не ночевала дома. Стала качать права, требовать всё больше денег на свои загулы.
И теперь муж гонит на работу, а работать она не собиралась изначально. Муж должен содержать за подвиг роженицы и за то, что жена молодая.

Поэтому она стала его шантажировать: «Заберу ребенка и уеду!». А ему, почему-то, ну очень нужен этот ребёнок (хочет лишить её родительских прав и выписать).
5-комнатная квартира, вроде как, вся мужа (коммуналка была, потом стали потихоньку соседей переселять с доплатой), но как-то там всё хитро, в двух комнатах она прописана с ребёнком и выписать он её не может без лишения родительских прав.

И вот - у них теперь война. Причем жёсткая.
Ребёнок неизвестно где у его родственников. Началась проплаченная процедура лишения родительских прав.
Она пробовала его отравить, но первая попытка не совсем удалась. Муж понял «откуда ветер дует» и теперь ничего, что она готовит, не ест. Поставил железные двери внутри квартиры на своей территории, свой холодильник и т.д.
Устраивала подставы: открывала дверь квартиры, вызывала полицию (насилие в семье) сама его всячески провоцировала, нападала на него сама с газовым баллончиком и лупила шваброй, чтоб её ударил в ответ. Но тоже что-то не вышло, хотя его пару раз забирали.

Еще через недельку общения, после бурного акта в нежных объятьях:
Она: Иногда задумываюсь... Муж-скотина достал. Но не хочу из Москвы уезжать.
Он: Ну... Переезжай ко мне.
Она: Да нет. Понимаешь, есть вариант. Тебе деньги нужны?
Он: Деньги всем нужны.
Она: Квартира мужа нормально стоит. Я с ребенком - наследница. Хату продадим быстро. Если поможешь этому гаду исчезнуть, тебе миллион рублей.
Он: Неожиданно... Я подумаю.

Игорь давно хотел купить машину. Родственники, которые проездом его навещали. Постоянно подкалывали на тему: «Ну что, покоритель столицы, даже машины нет!» Это его бесило.

Он реально прокручивал варианты убийства и риска потерять всё за это. И хочется и колется... Потом забухал. А собутыльником у него был сосед - бывший опер. И вот проснулись они, как-то с бодуна, пивко потягивают:
Сосед: А ведь ты сядешь...
Игорь: В смысле!?
Сосед: Ну ты вчера по пьяни спрашивал, как мужа её убить лучше, чтобы без следов...
Игорь: Блин... Проболтался значит. А почему сяду-то?
Сосед: Ты думаешь, зачем она вещи к тебе перевезла? Сама, как убьёшь её мужа, тебя и сдаст. Убил из ревности, типа и обокрал... Или еще как-нибудь обоснует. Приедут к тебе с обыском, а вещи-то из их квартиры у тебя. И всё, пожизненное тебе гарантированно...
Игорь: Нет. Она не может так, мы любим друг друга...
Сосед: Даже если ты откажешься, есть риск, что убьет другой, а посадят тебя. Она ведь у тебя бывает часто, могла стащить нож с твоими отпечатками и т.п.
Игорь: Может ты и прав… Топорик мой туристический пропал… Что же делать?
Сосед: Алиби, если всё-таки не успеем, я тебе обеспечу. И надо срочно заставить её забрать вещи. Но аккуратно. А то сядешь за её избиение, изнасилование или еще что похуже. У неё голова работает... Так что, подготовимся и сразу звони, тянуть нельзя.
Игорь: Что ей сказать?
Сосед: Такие думают, что все - как они, подсознательно ждут подлости и обмана от окружающих. Припугни её, позвони и скажи, что на её предложение не согласен и если вещи свои не заберёт, ты их на помойку отнесешь. Я посмотрел, вещи не дешевые. Она поведется.

Игорь так и сделал. Оговорил время, когда она подъедет за вещами.
Сосед придумал целую оперативную процедуру. В квартире, при передаче сумок с вещами, будет присутствовать, в качестве свидетеля, его знакомая. А сосед будет у дома напротив наблюдать. Когда увидит, с кем она приедет, позвонит Игорю и скажет, что делать. Если с быками приедет, дверь в любом случае не открывать, а дальше по обстоятельствам.
Приехала она на дорогой иномарке. Зашла в подъезд с двумя быками. Сосед позвонил Игорю и сказал сумки выставить в подъезд, но дверь не открывать. Быки попинали дверь, немного поорали, забрали сумки и все уехали...
В общем, мозг, который между ног, чуть не привел его за решетку. Больше Игорь её не видел.
Так что, легко отделался…

Мамка рассказывала.
Как-то ночевала племяшка моя у бабушки (у моей мамы).
Просыпается ночью и как заплачет!
Мамка подлетает:
- Илоночка, что случилось? Кошмар приснился?
Илона всхлипывая:
- Да, приснился! - И плачет.
- Не бойся, я тут! А что приснилось, сладкая!
- Приснилось, что мама мне вместо мороженого купила шоколадку с зефирной начинкой, а я их не люблюююююю! - И опять в слезы...

Дело было уже в середине «нулевых», я и думать забыла про старых некогда «типа друзей», как вот они, нарисовались и даже непонятно как нашли… и уговорили встретиться.
Встреча была тоскливой. Повод – ещё тоскливее.
Глядя на ободранную комнатку (всё, что осталось от некогда вполне себе фирмы), на тот же, только ещё более покоцанный чайник, на «топ-менеджера» Иришку, за почти 10 лет обученную говорить по телефону «Здравствуйте, я вас слушаю», вместо «Алё, это хто?», да и сам телефон тот же самый, только как всё вокруг включая «друзей» покрывшееся если не плесенью, то мхом пыли точно… Ух, такая тоска взяла!
Они хотели открыть магазинчик стройматериалов. Просто на большой базе, где, соббсно квартировали и в прежние года чувствовали себя едва ли не хозяевами, им подвернулось небольшое, нафиг никому не нужное помещенньице, в коем, открыв магазинчик намеревались распродать остатки былой роскоши. Ремонт уже сделали.
От меня, сидящей на газетке, коей услужливо застелили некогда кожаный диван, хотели вывеску. Простую. Без изысков. И подешевле.
- Пошли. – обреченно выдохнула я. – Рулетка, стремянка есть?
- Найдем! – от радости с них аж немного пыли слетело.
Вот наверное впервые в жизни я не нахожу слов, коими можно описать увиденное. А впрочем, против классиков не попрешь – Гоголь это уже сделал, описывая жилище Плюшкина. Только с поправкой, что ВСЁ ЭТО было притащено за пару дней, а посему запаха затхлости пока не получилось.
- Вы бы хоть рассортировали и сложили ровно… - плаксивым голосом выдавливаю я.
- Сложим, сложим… - волокут меня дальше, - А вот тут бухгалтерия будет. Во! Даже сейф есть уже.
Ага. Сейф наличествоовал. Старый, ржавый, образца НВКД. Кроме сейфа были стены с непрерывными ржавыми потеками… И дыры в полу… Нафиг!!!! Бегом отсюда!!!
- ТАК! Вывеску куда?

В общем, понеслось. От обычной цены на вывеску у них случился стоячий обморок, хотя сумма была реально копеечная. Домохозяйке в супермаркете затариться на пару дней. Ладно. Вычла свои сперва премиальные, потом и договорные, потом и креативные… Но работа мастеров и материалы???
Всё равно рожи грустные, но грустные ТАК, что скорее хочется их прибить нахер, чтоб не мучились, а отнюдь не пожалеть.
- Я там ДСП большую видела… Инструменты есть? Чё? Нету? Так идите, побирайтесь!!! Чего встали, бараны? И еще… Так! И вот это! И это…
Скоро у меня от мелькания в глазах закружилась голова, и я предпочла отчалить, чувствуя что «задела» им еще на несколько дней хватит.

Спросите что меня так задело, что я решила купить пленку за свой счет, попросить порезать на плоттере за пару бутылок пива и наклеить самой?

ЦВЕЕЕЕЕТ!!!!
Чертов цвет! Ужас любого дизайнера! (Наши называли это – «нассать в океан»), т.е густо синий фон с букафффками колера алжирского лимона. Да что там дизайнеры, всё кто старше хотя бы 30-ти помнят это блевотное сочетание.

Да, я сделала ЭТО. И не осталась внакладе, ибо пари с дизайнерами было выиграно вчистую!!!!

Из магазинчика смели всё за ДВА дня висения вывески. Вплоть до ржавого сейфа. На третий предложили купить вывеску.

Пы. Сы.
А всё очень просто. За то, что я бесплатно делаю вывеску, я имею право приписать внизу что угодно. Получив согласие, полное безысходности, я отправилась заключать пари. Дезигнеры, вашу маму…
На вывеске густо-синего цвета было крупно написано бледно-желтым «СТРОЙМАТЕРИАЛЫ». А ниже подпись, слегка корявенько, типа как даже от руки: «У НАС ВСЁ КАК В 90-Х!!!!» и недоделанный смайлик…

Ностальгия, что ли…

7 мая 1926 года в Киевский Городской совет Рабочих, Крестьянских Красноармейских депутатов поступает престранное предложение: «Переименовать город «Киев» в город «Троцкиев». В этой челобитной названия городов почему-то указаны в кавычках.

Далее проситель поясняет, что незачем Киеву ассоциироваться с мифическим князем Кий, когда «такие люди в стране советской есть»: «Город Троцкиев будет названием своим рассказывать трудящимся о той великой революционной работе, которую провел тов. Троцкий на Украине в годы политической классовой борьбы по ЦКРКП (б)», - пишет безымянный товарищ».

В 1926 году предложение анонима, переименовать Киев в Троцкиев не было принято. Ударник «классовой борьбы», внутренний леворадикальный оппозиционер к этому времени уже был в опале. В октябре 1926-го Троцкого вывели из состава Политбюро. В 1927-ом исключили из большевистской партии, в 1929-ом силой выслали из страны. В 1940-м был зверски убит агентом НКВД Рамоном Меркадером, который за свою эту доблесть сначала на чужбине отсидел, а затем, из рук главы КГБ, Александра Шелепина получил звезду Героя Советского Союза. А повернись история другим боком к солнышку, быть мне не киевлянином, а троцкиянином. Болеть за троцкистское Динамо, кушать Троцкистский торт, жевать котлету по-троцкистски. Язык доводил бы непременно до Троцкого. Иными словами: «Як тебе не любити Троцкиев мій».

Любовь

(Быль, история рассказана Ричардом Б., крестьянином)

В том, что мужчины сентиментальны (в отличие от хладнокровных и расчётливых женщин), никто и не сомневается. Как только в сугубо мужской компании заходит речь о любви, то у всех участников беседы на глаза наворачиваются слёзы, уголки губ печально опускаются, а голос очередного рассказчика, приступающего к исповеди на тему личных страданий, предательски дрожит, выдавая тщательно скрываемые чувства. В общем-то, поэтому мужики и перескакивают сразу же на похабные басни – чтобы не расплакаться от горя, вспоминая, как их бросали возлюбленные, клявшиеся в вечной любви до гроба.

Но Ричард даже среди мужиков выделялся. Каждый раз, когда заходила речь о любви и семейной жизни, Ричард хмуро отворачивался и пил чай, мрачно уставившись в пол и в разговоре участия не принимая.

В колхозе, где мы собирали картошку, Ричард был самым старым, дорабатывал до пенсии, до которой оставалось ему буквально год-два, не больше. Поэтому мы и не задумывались, с чего это мужик грустно сопит, каждый раз, когда кто-то трепетно вспоминает о ждущей его дома красавице-жене.

А однажды Ричарда прорвало. И он, путаясь в русских словах, иногда переходя на латышский язык, иногда замолкая чуть ли не на час, рассказал историю своей любви. Пока рассказывал, мы внимательно слушали. Когда закончил, посидели ещё минут десять молча, потому что говорить не хотелось. Потом встали и разошлись по палаткам. И все оставшиеся до окончания отработки дни о любви речь больше не заходила.

Историю Ричарда я рассказываю так, как запомнил. Она правдива. Никто из тех, кто слушал Ричарда той ночью, в этом не сомневается – достаточно было видеть его глаза и слышать его голос.

***

Ричард родился и рос в небогатой крестьянской семье в предместьях Риги, на лесном семейном хуторе, там, где до сих пор лес не вырублен, хотя застроен дачами и хотя сегодня из центра города машина добегает до этих мест минут за двадцать.

В сороковом году Латвия стала частью Советского Союза, но крестьянская жизнь совершенно не изменилась, — наверняка, потому, что для изменений просто времени не хватило, так как меньше, чем через год, пришли немцы. Почти без боёв, споро, чётко, культурно, с отданием чести и выплатой марками за потребляемое молоко. Всё остальное крестьян не интересовало, разумеется.

В следующем году стало не по себе, потому что сельских парней стали забирать в армию и отправлять во фронтовые части СС (вот не надо про «добровольность СС» для латышей, ладно?) откуда живым мало, кто возвращался, так как латышей немцы направили в болота, где лихорадка косила мальчишек не хуже русских пуль (впрочем, с советской стороны тоже латыши стояли, зачастую родственники даже перекрикивались).

Ричарду в СС не хотелось, тогда ему предложили на выбор либо подводную лодку, либо место стрелка в бомбардировщике. Поэтому родители приволокли корову, добавили к той пару овечек, что-то ещё, ну, как водится у порядочных людей, после чего Ричард получил белый билет и продолжал косить траву, благо, война шла где-то очень далеко и никого из близких не касалась.

А ещё через год, в середине сорок третьего, к хутору подошла тоненькая, хрупкая девчонка. Обычная девчонка-беженка с большими печальными глазами, не стоящая на ногах от усталости, голодная и промерзшая после лесных ночёвок. Девчонку хуторяне приютили и накормили, потому что беженцы в этот райский уголок не забредали, а папа и мама Ричарда, всё же были поселянами добрыми и не очень прижимистыми.

Девчонка оказалась русской, хотя и выросшей в Латвии, но в той части, где издавна русские составляли большинство и где по-латышски говорили редко. Поэтому латышский язык знала она не очень хорошо, хотя объясниться могла. В семье же Ричарда никто не говорил по-русски. Но как-то столковались. Наступала осень, требовались работники на уборку урожая, посему девушку оставили, поселили в амбаре, и та стала помогать хозяйке, вставая, как у селян принято, часа в четыре утра и работая без устали до поздней ночи.

Ну, дальше всё просто. Ричард каждый день глядел, как девушка разливает уставшим работникам горячий суп, старался подсесть к ней поближе. Вечером, несмотря на усталость, помогал выносить вёдра или почистить картошку – обычные ухищрения молодого крестьянского парня. Да и девушка его не очень-то сторонилась.

Когда уборка урожая завершилась, девушка осталась в доме, а родители, которым старательная работница приглянулась, возражать против женитьбы сына не стали. И зимой молодые обвенчались. Возникла маленькая загвоздка, потому что у невесты не хватало каких-то документов, но очередная пара овечек проблему свела на нет. Юной жене вручили новый документ, согласно которому она теперь носила гордую и древнюю латышскую фамилию, а не непонятно-подозрительную русскую.

***

Молодые друг в друге души не чаяли. Ричард жену на руках носил, любил без памяти. А жена быстро освоилась, стала сама на рижский рынок на подводе ездить, по-латышски выучилась говорить. С детьми решили обождать до окончания войны.

Полному счастью мешала война, которая подкрадывалась всё ближе. Наконец, в октябре сорок четвёртого пришла Красная армия, точно так же, тихо и незаметно, как три года назад пришли немцы. Дня через два после освобождения от немцев семья решила, что можно снова ехать на рынок, – урожай собран, продавать продукты надо… Жена Ричарда вызвалась поехать сама, хотя Ричард возражал, мол, время военное, солдаты есть солдаты, может быть, мужчинам лучше поехать. Супруга резонно заметила, что она единственная, кто говорит по-русски, поэтому ей и надо ехать. Родители по-крестьянски рассудили, что золовка права.

И жена Ричарда уехала на рынок.

Домой должна была приехать вечером. Не приехала. Ричард всю ночь не спал, рано утром помчался, оседлав последнюю лошадёнку, в город, к моменту открытия рынка. А там ему сказали, что её и вчера на обычном месте не было. Ричард упал на землю и заплакал, проклиная себя за то, что отпустил жену одну в такое время.

До вечера бегал по городу, побывав в комендатуре, в штабах частей и подразделений, опросив всех, кого только мог. Безуспешно. Когда стемнело, бросился домой в надежде, что жена, вдруг, вернулась.

Нет, она не возвращалась. И Ричард сидел, уронив голову на руки, бессильно вслушиваясь в ночные звуки, уже ни на что не надеясь.

***

А рано утром у дома вдруг загудел клаксон. Ричард, всю ночь просидевший за столом в полузабытьи и уже собиравшийся выйти со двора, чтобы теперь уже пешком пройти весь путь от дома до города, поднял глаза и завопил от радости: У ворот стояла улыбающаяся жена, в том же платье, в котором два дня назад она уехала на рынок, в тех же туфлях, весёлая и счастливая.

Ричард подскочил к супруге, подхватил её на руки и закружился в безумном хороводе. Потом осторожно вернул любимую женщину на землю и просто, по-крестьянски, спросил, где ж та пропадала два дня и две ночи…

Жена пожала плечами и так же просто ответила, что была «у своих». Ричард ничего не понял и переспросил. Жена засмеялась, потрепала Ричарда по волосам, не заходя в дом, деловито проследовала в амбар, откуда выскочила через несколько секунд с небольшой радиостанцией в руках.

Пока солдатик-шофёр грузил станцию на заднее сиденье легковушки, супруга пояснила ошарашенному Ричарду, что она не беженка, а советский лейтенант-разведчик, заброшенный в Ригу для установления связи. С целью успешной легализации ей требовалось получить настоящие документы с местной фамилией, что и было достигнуто благодаря замужеству.

Каждый раз, когда жена выезжала на рынок, она получала донесения от местного резидента, и передавала их по ночам, пока утомлённые крестьяне сладко спали.

Так же смеясь, жена заметила, что вот, мол, приходится в гражданском платье ходить, потому что располнела тут на кулацких харчах, пока весь мир воюет. Чмокнула Ричарда в щёчку, села в машину и уехала, на прощанье помахав рукой.

***

Больше Ричард жену никогда не видел. Отслужил в советской армии, отучился в университете, стал геологом. Жил в Риге, Сначала пытался жену разыскивать. Просто потому, что очень её любил. Разыскать не удалось. Написал заявление о поиске жены под предлогом развода – ведь по документам-то они были женаты, мол, пусть подпись поставит. Надеялся, что таким образом хоть узнает, жива ли жена. Через месяц пришёл конверт, в котором лежала одна бумажка – свидетельство о признании брака недействительным. Приложила ли руку к составлению бумаги супруга или нет, Ричард так и не узнал.

Он больше не женился. А когда речь заходила о любви, отворачивался и замолкал.