Новые истории - основной выпуск

Давным-давно, на заре существования программы "100 к 1" был задан этот
вопрос. Помню его до сих пор, и вот с вами еще хочу поделиться. Итак, на
улице оттретировано сто безвинных граждан на тему: назовите шесть рифм к
слову "любовь". Ответами заполнено шесть строчек табло, пыхтят команды,
скрежещут мозги, выдаются результаты. A-propos, в русском языке
существует только шесть слов, заканчивающихся на "-овь", в чем легко
убедиться, взяв палиндром-словарь (есть и такие :-) ). Значит,
результаты: морковь, кровь, вновь, бровь. Ход переходит к другой
команде, те в муках против шерсти рождают шедевр - свекровь.
Действительно, к любви как-то не очень. :-о Шестое слово где-то в центре
топ-листа остается неразгаданным. И осталось бы таким, но один игрок
сумел его поднять. Надо думать, большой знаток женской психологии, а
может, просто была дома тещина дочка, или просто зайтейливый вывих
мысли, навеянный предыдущей отгадкой. Итак, шестая рифма - ДЕНЬГИ. Зал
аплодировал. По очкам команда проиграла.

Эта история произошла в далекой юности. На студенческой практике
пришлось работать в геологической партии. Исследовали мы один из районов
Сибири. В нашу задачу, помимо всего прочего, входило так называемое
шлиховое опробование. Это очень просто - в маршруте вы идете, к примеру,
вдоль речки и должны по определенной методике отобрать пробу песка, с
помощью лоточка отмыть шлих и куда-то его завернуть - в плотную бумажку,
в просторечье именуемой «карфт» для последующего анализа в лаборатории.
Песок мокрый, бумажка рвется, так что народ очень быстро смекнул, что
отбирать шлих очень удобно в изделие номер 2, то бишь в презервативы.
При подготовке к экспедиции были, конечно, смешные истории в аптеке,
куда посылались самые молодые члены нашего коллектива с наказом
приобрести за наличный расчет тысяч пять презиков. Но история, которую я
вам хочу рассказать, случилась после возвращения из экспедиции. Надо вам
заметить, кто не знает, что эти знаменитые изделия имеют такое свойство
- мало того, что они гнутся, они еще и рвутся. Идешь в маршруте, сунул
туда шлих - раз, крутнул его, чтобы завязать, а он возьми, да и лопни.
Куда его девать? Бросать на природе как-то грешно. Сунул в карман -
потом выкину, да и айда дальше, благо карманов на геологической робе
хватает - на груди, на боках, на брюках, аж на коленках.
Теперь сцена дома, после возвращения в Москву. Как-то случалось, что
возвращаться всегда приходилось ближе к ночи. Дорога дальняя, на
перекладных, приезжаешь усталый, голодный и небритый, мама рада,
быстренько в ванну, поел и спать. А уже утром, поздно так, вкусный
завтрак ждет тебя на столе, все, что было грязного на тебе и в рюкзаке
мамиными заботливыми руками выстирано и выглажено. Я уминаю яичницу с
беконом и с вожделением смотрю на горку аппетитных сырников, дымящихся с
пылу с жару передо мной на столе и вдруг обращаю внимание, что мама
как-то мнется, словно хочет чего-то спросить.
- Мам, ты что? Случилось что-нибудь?
Мама после некоторого колебания все же решается и спрашивает:
- Я понимаю, что они могут порваться, но откуда там песок?

Еще одно сочинение абитуриента. 100% реальное. Как говорится, дайте мне
телефон его дилера))

Почему, читая А. С. Пушкина, можно превосходным образом воспитать в себе
человека?

Пушкин был великим поэтом России. Он задвигал искусство в массы, любил
угощать бродяг холодным пивом и вообще помогал людям весело жить. В его
ранних произведениях читатель видит неприкрытое одиночество, но
чувствуется надежда на лучшее. Он очень хочет найти себе девушку с
пышным бюстом и пухлыми губками, но к превеликому сожалению, он не мог
осуществить свою мечту и продолжал по вечерам залазить в холодильник и
попадать в состояние невесомости. Еще Александр Сергеевич писал
великолепные стихи.
Без сомнения, практически каждый понимает, что трилогия "Звездных войн"
была создана по мотиву произведения Пушкина "Руслан и Людмила". Главный
джедай Лорд Вейдер - это злой и гнусный дядька Черномор, только без
бороды. И так как фильм "Звездные войны" смотрели и удивлялись несколько
поколений, то благодаря Пушкину каждый, сходив в кинотеатр, мог
воспитать в себе человека.
Искусство Пушкина очень помогает людям в их личной жизни: его стихи
можно прочитать девушке, тем самым вызвав ее восторг, а можно в
дружеской компании повеселить всех пошлыми стишками Пушкина типа:

Все изменилось под нашим Зодиаком
Лев козерогом стал,
А дева стала раком

Конечно, я никогда не залазил в холодильник по вечерам, но знаю то
чувство блаженства, когда после месячного поедания лапши "Доширак"
кушаешь щи.
При помощи стихотворений Пушкина можно воспитывать в себе человека,
читая на ночь сказки. ///И тут его накрыло/// Взять, к примеру, "Сказку
о Попе и работнике его Балде". В основе персонажей лежит образ
Шварцнейгера и мерагипертрамбалоида Карлсона. Карлсон, даже взлетая,
говорил: "Поп-поп-попп-рр", и взлетает ввысь, в небо, где резвятся
караси и другие мерагипертрамбалоиды. Оценивая результативность эффекта
поедания варенья перед полетом, можно сделать вывод о создании
мерагипертрамбалоида в будущем.
При рассмотрении происходящего в поэме "Евгений Онегин" мы видми, что
Женек очень любил погулять и поесть бутерброды с колбасой на халяву. По
его словам, он снял с Татьяны, правнучки Мао Дзедуна "пыльцу
девственности". Но накрывшийся медным тазом бутерброд с колбасой вылетел
в окно, оставив лишь след воспоминаний...
Однажды у меня в доме выключили свет и 49 старух выбежали из подъезда и
стали кричать: "Хотим "Вино любви"! Сериал! Сериал!" Внезапно налетели
гульки-мутанты, думавшие, что кричат "Семечки! Семечки!". Внезапно
выбежал дед Свинорылов и, достав французский батон из кармана, с силой
швырнул в пернатых подлецов... Восемь штук осталось на земле...
А вообще, яичницу можно приготовить так: берем 2 яйца, нагреваем
сковороду, ложим туда кусочек масла, кидаем пару кусочков помидор и
разбиваем яйца над сковородой. Немного солим, перчим, добавляем зеленого
лучку и готово. Вкуснотища!!!
Под влиянием творчества Пушкина в моей голове родилась великолепная
рифма стихотворений:

Шмакодявки полевые,
Шмакодявки дыровые,
Шмакодявки ройте норки,
Шмакодявки жуйте корки.

Пушкин - величайший русский поэт!

Переехали в новый офис. Мой коллега рассказывает про цветы на
подоконнике:
- Это герань, это - то, это - это, а это "денежное дерево".
Немного помолчав, грустно добавляет:
- Но оно не помогает.

Лангепас городок маленький, десяток улиц от перекрестка до перекрестка
метров пятьсот, больше сорока не разгонишься, трафик спокойный. По сему
ГАИшники на ремни безопасности особо внимания не обращают, отсюда
реальная история:
Едем сегодня с водителем на газели, останавливает ГАИшник,
представлятся, проверяет документы и, указав водителю на то, что
мы не пристегнуты, желает счастливого пути.

Тридцать минут спустя тоже маршрут, тот же ГАИшник останавливает,
представляется...
Водитель:
- Командир, ты меня десять минут назад проверял.
ГАИшник:
- А я-то думаю, что это вы пристегнутые едете?!

Лет несколько тому довелось мне учиться в колледже (бывш. училище).
Одним из преподаваемых предметов являлось рисование. Не потому, что нам
это было сильно надо по специальности, а потому, что экс-ПТУ обучало
также и швейников, а преподаватель должен быть полностью загружен, шоб
зарплата платилась. Для того, чтобы получить пятерку, надо было сдать:
сколько-то там натюрмортов, пейзажей, два в цвете портрета в интерьере
незнакомых преподавателю людей, пять ч/б набросков однокурсников, из них
не менее половины мужского пола ;-), и главное: художественно
выполненное со всеми светотенями, бликами и рефлексами графическое
изображение всех имеющихся в кабинете рисования статуй, каждое на листе
А3 правильной рисовальной фактуры. Изваяний (гипсовых) в кабинете было
три. Венера Милосская, Дорифор из Пушкинского музея и некто безымянный,
мужского пола. Для наглядности по стенам были развешены плакаты, на
которых схематично (повторяю _схематично_) изображено было, как это в
принципе должно выглядеть. Следует отметить, что на швейников учатся в
основном девки, то есть существа, совестью не обремененные по
определению, а кабинет этот со всей своей начинкой пережил не одно
поколение пэтэушниц, вчерашних девятиклассниц, усиленно тянущихся к
прекрасному и стремящихся нести это прекрасное в массы. Короче, они
воплотили в жизнь известную детскую рифмовку: На столе стоит статУя, у
статУи нету (рыдайте те, кто в детстве не попадался в эту ловушку - у
вас не было детства!). Нам осталось только любоваться на заветренные
сколы. Была в нашей группе девочка - полевой цветочек, тихая и скромная
радость родителей, проживающая с ними в пригороде. Каждое утро она
полтора часа ехала в электричке, чтобы ровно в девять начать грызть
гранит науки (отмечу - я тогда жила полукилометром западнее, но у меня
почему-то не получалось приходить раньше середины второй пары. Сейчас
тем более не смогла бы. Эх, где мои шестнадцать...? Ну или хотя бы
двадцать шесть. Не о том сейчас речь.). У девочки был воздыхатель.
Поклонник с лицом и повадками дворового хулигана, из тех, которые
перековываются ближе к хеппи-энду. Я не уверена, что они хотя бы одним
словом перекинулись, но каждый день он ждал ее у дверей колледжа ровно
без пяти девять. При виде предмета пылких чувств он оживлялся, как
уличная собака при виде доброго повара, она же алела, как маков цвет, и
быстрее проскальзывала в дверь. Сдается мне, они оба смущались. Вся
группа спорила, действительно ли это большое и светлое, или так,
ритуал. Преподавала рисование нам дама приятной наружности и раскованных
манер. А главное, большого жизненного опыта при сравнительно юном
возрасте. Принимая рисунки к зачету, она громко и со вкусом
комментировала их хорошо поставленным голосом, разбирая недочеты и
упущения, и ни одного гипсового мужика выше четверки не оценила. Девочка
наша в очереди подошла последней (дежурила в гардеробе), и тоже
получила четыре. А чтобы родителей обрадовать, надо пять! Ну почему, -
горестным голосом вопросила она, - ведь у меня нарисовано все как здесь.
Действительно, нарисовано было "как здесь", а именно - место скола (как
и на рисунках всех остальных моих одногруппниц, и на моих тоже) было
эдак _схематично_ прикрыто чем-то вроде балерунского гульфика. Вот
именно, - ответствовала преподавательница, - а надо не как здесь, а как
в жизни. Тут она заметила, с кем, собственно, разговаривает, вздохнула,
и добавила участливо: Впрочем, откуда тебе знать. И недрогнувшей рукой
профессионального графика нарисовала, как в жизни. Поставила пятерку и
расписалась. Цветочек наш полевой убежал в слезах. На следующее утро
хулиган не встречал ее у дверей колледжа. Он ПРОВОЖАЛ ее до дверей. А
может, это все же - любовь?

Историю рассказала бывшая супруга, еще будучи не бывшей :).
Дело происходило в совдеповские времена в столице Урала городе
Свердловске. Школьное начальство, сверившись со спущенными из гороно
графиками, решило, что уже пора, и погнало девичью часть старших классов
на медосмотр к гинекологу. Для многих дэушек посещение этого специалиста
было первым в жизни, в том числе и для моей будущей жены. И вот,
подходит ее очередь, и, несколько волнуясь, входит она в кабинет.
Гинеколог - мужик лет 40, видимо, к тому моменту уже настолько
насмотревшийся разнообразных женских прелестей, что, как в известном
анекдоте, наверное, убил бы телку, попросившую "за показ" 3 рубля,
записал фамилию, и, отвернувшись к столику с инструментами, усталым
голосом задал привычные вопросы, типа рожали - не рожали, живете ли
половой жизнью, а затем велел лечь на кресло и раздвинуть губы руками.
Выбрал со столика какую-то железку, обернулся, и что видит? Правильно.
Девица сидит на гинекологическом кресле, старательно растягивая губы рта
пальцами.

Лет пятнадцать тому назад, до мэра Джулиани, Вест Девятая улица
пользовалась в Нью-Йорке такой же славой, как Тверская в Москве или,
скажем, Итальянская в Одессе. То есть вечерами она превращалась в
ярмарку продажной любви.

В те благословенные времена к двум разгильдяям, проходившим докторантуру
в одном из нью-йоркских университетов, допустим Саше и Коле, приехал на
каникулы такой же разгильдяй-постдок из Бостона, скажем Гоша. Гоша в
молодости носил фирмовые «левисы», пошитые на Малой Арнаутской, любил
прохильнуться в них мимо Пампуша на Твербуле и поискать приключений на
свою тощую задницу. На этом основании он считал себя крутым чуваком,
плейбоем и богемой, хотя в действительности был таким же унылым
ботаником, как Саша с Колей. Приехав в Нью-Йорк, он немедленно
потребовал экскурсии по злачным местам. Его заднице, обтянутой на сей
раз «вранглерами» с последней распродажи, определенно чего-то не хватало
в тихом и спокойном Бостоне.

Желание гостя - закон. Нехотя оторвавшись от накрытого стола, друзья
погрузились в разбитый Сашин форд и отправились на Вест Девятую. Дважды
проехали ее из конца в конец, придирчиво рассматривая жриц любви.
Наконец Гоша выбрал самую привлекательную (а если честно - единственную
мало-мальски коричневую среди черных). Остановились, спросили цену за
три захода. Кстати, никаких мамочек или сутенеров не наблюдалось, товар
и продавец в одном лице. Цена оказалась приемлемая, но привыкший к
американским сейлам Гоша потребовал двадцатипроцентной оптовой скидки.
Проститутка пообещала скинуть даже пятьдесят процентов, если все три
захода Гоша использует собственноручно. То есть не собственноручно, а…
ну вы поняли. Гоша, в глубине души понимая, что его и на один-то заход
хватит едва-едва, развивать тему не стал и предложил перейти
непосредственно к процессу.

Процесс должен был проходить прямо в машине, причем проститутка,
опасаясь оставаться одна с тремя мужиками, выставила Сашу с Колей на
улицу. Те не сильно возражали: отсутствие тонировки на окнах форда
давало им возможность наблюдать акт во всех подробностях. Они
понаблюдали минут пятнадцать… потом покурили… потом еще понаблюдали…
Картинка разнообразием не баловала: две коричневые ступни на лобовом
стекле и между ними равномерно вздымается слегка вылезшая из джинсов
бледная искательница приключений. Гоша, видимо переволновавшись от
необычности обстановки, никак не мог подойти к финалу.

В это время рядом с фордом остановился двухэтажный автобус. Привезли
туристов на экскурсию по злачным местам Нью-Йорка. На номера автобуса
Коля с Сашей не обратили внимания, поэтому осталось неизвестным, были ли
туристы делаверскими пастухами или, наоборот, лесорубами из Вермонта.
Но факт, что ребята они были простые. Увидев двух мужиков, пристально
глядящих в окна машины, они обступили машину со всех сторон и стали
смотреть туда же. Понаблюдав минут пять, они прониклись сочувствием к
Гоше и принялись всячески его подбадривать: раскачивать машину,
скандировать «оле-оле», «гоу-гоу» и что там еще полагается кричать на
бейсбольных матчах.

Попробуйте поставить себя на место Гоши и честно ответить: вы смогли бы
кончить в такой обстановке? Вот я, положа руку на сердце… то есть не на
сердце, но вы поняли… могу сказать: нет, не смог бы. Пожалуй, и эрекцию
бы не удержал. Так что тот факт, что Гоша продержался еще пятнадцать
минут, можно считать подвигом.

Возможно, он продержался бы и дольше, но не выдержала проститутка.
Спихнув с себя несчастного искателя приключений, она выскочила из машины
и разразилась возмущенной тирадой на языке своих предков. Которые были
неизвестно кем, но англосаксами определенно не были. Тем не менее общий
смысл ее выступления был понятен: она обвиняла Гошу в том, что он
нарочно затягивает процесс, чтобы за свои жалкие баксы получить максимум
удовольствия. Обвинение совершенно облыжное: одного взгляда на Гошу было
бы достаточно, чтобы убедиться, что ни о каком удовольствии речь не
идет. Но Саша с Колей, мечтая поскорее из всего этого вырваться,
заплатили ей что-то даже сверх оговоренной суммы. Об использовании двух
оставшихся заходов они, разумеется, даже не заикнулись.

Так бесславно закончился поход за развратом. Хотя был еще один эпизод.
В какой-то момент Гоша, придерживая руками штаны, выбрался из машины,
чтобы сказать свое последнее слово. Зря он это сделал. Туристы тут же
кинулись хлопать его по плечам и пожимать руки, да так энергично, что
поддерживать штаны стало решительно нечем. Так что Коля с Сашей увозили
своего друга в Вест Девятой не только в полном душевном расстройстве, но
и в измазанных уличной грязью штанах.

Впрочем, за бутылочкой джина «Гордон» все неприятности быстро забылись,
и оставшаяся часть каникул прошла как нельзя лучше.

Живые диалоги с курсов обучения вождению.

- В крайнем правом ряду двигается машина с синим проблесковым маячком.
Какой маневр она может совершить?
- С синим?
- С синим.
- (как на идиота) Любой!

- Например, с неисправным магнитофоном можно ездить?
- Можно. Но скучно.

- Знак 5.1 "автомагистраль"...
- А у нас в радиусе тысячи километров такой знак где-нибудь есть?
- У нас дорог таких нет.

- Ездить по правилам тяжело. Но интересно!

- При наличии такой разметки можно подъехать к обочине? Да, вот там, где
две девушки стоят... неважно, разметка не их имеет в виду.

- Сегодня на перекрестке видел крайне смешное ДТП - столкнулись два
мента...

- Чего ждет от вас инспектор?
- Что мы поедем.
- Нет. Он ждет, что вы убедитесь в безопасности маневра. А если вы просто
начнете движение - это будет ошибкой.
- Именно этого он от нас и ждет...

- У немцев есть наблюдение: если ночью по автостраде едет Mercedes с
включенными габаритами и выключенными фарами - за рулем русский.

- Если кто-то повезет вас на автодром, на территорию - не заезжайте.
Туда даже наш директор боится заезжать.

Обобщая вышесказанное... зная правила, можно нарушать их значительно
безопаснее и дешевле.

Международный язык.

Помню в начале девяностых на волне всеобщей демократизации общества
закрыли у нас в области шесть из восьми действующий колоний. И все бы
ничего, но зеки-то не просто так сидели, а работали, и поэтому у каждой
колонии был свой лесозавод. Вольных не хватало и администрация области
пошла на контракты с Китаем. Приехали китайцы, начали осваивать
оборудование. Да то ли они его отродясь не видели, то ли дружественный
нам народ отправил не лучших своих представителей, но толком у них ничего
не получалось. Там, где зеки шпарили по триста кубов за смену, китайцы и
на тридцать не выходили. В целях усиления, со всех однотипных предприятий
области к китайцам были направлены специалисты в ролях наставников, так
сказать для дележа опытом и решения сложных технических задач. С нашего
завода отправили Смышляева Николая, здоровенного мужика, двадцать лет
проработавшего пилорамщиком.
- Ты, Коля, пойми, - объяснял встретивший его мастер, - они может быть и
поняли бы все, да как им объяснишь, если они по-русски не бельмеса. Ты
когда-нибудь со стеной разговаривал? Вот то-то и оно! Как объяснить, ума
не приложу!
- Разберемся! - довольно оптимистично парировал Коля, которому за три
месяца командировки пообещали сохранить средний заработок и еще грозили
премией помимо командировочных, - они же люди! А раз люди, значит поймут!
- Ну-ну, - скептически посмотрев на оптимиста, хмыкнул мастер, - умный,
да? До тебя за неделю работы не поняли, а с тобой поймут! Ну давай,
давай, а сейчас пойдем познакомлю.
Китайцы на фоне Николая выглядели не очень выразительно, ну примерно
так же как лилипуты рядом с Гулливером, но смотрели на нового наставника
уважительно.
Представив Колю, мастер засуетился, вспомнив, что сегодня его вызывали
в контору. В тот день в цех он больше не попал. Зато на следующее утро он
был там почти вовремя. Странно, но цех уже работал. Не успел мастер
просочиться в тяжеленные железные двери, как в пилораме что-то
хрустнуло, взвизгнула ломающаяся пила и цех погрузился в зловещую
тишину. Зловещей она была потому, что китайцы вели себя неадекватно;
заглушив станки, они замерли как изваяния и только те, у которых нервы
были видимо совсем не к черту, тенями заскользили к дверям.
- іпфтфоймафть, епфтфоймафть, - запфыкал китайский пилорамщик, как
завороженный глядя на сломанную пилу.
Что-то в этом пфыканье показалось мастеру знакомым, но что он
сообразить сразу не мог, так же как и оторвать взгляда от китайца,
который смотрел на пилораму как на неразорвавшуюся гранату, упавшую к
его ногам. А еще мастеру не понравился цвет его лица. Нет, оно было все
таким же желтым как и по приезду, но в районе правого глаза эту желтизну
сменила какая-то неестественная синева.
Обстановку разрядили хлопнувшие двери каморки учетчика. Во всю ширину
их проема бледнело расплывчатое пятно, которое оказалось ничем иным как
не выспавшимся Колиным лицом.
- Ну че, урод, заломил? - рявкнул он в тишину цеха, - щас я тебя буду …!
В интонации голоса не было ничего интернационального, но китаец
сообразил.
Дернувшись, он нырнул за недопиленное бревно, беспрестанно повторяя -
«нефт епфать, нефт епфат!».
Через три дня цех дал план - реальный план! И все вошло в норму.
Приехавшая комиссия из управления долго и внимательно вслушивалась в
непонятный говор китайцев. Несмотря на странные буквы и слова, комиссия
внутренне понимала, что все понимает и без перевода. Вот что за слова -
не понимает, а то что ими говорится - ясно как на духу. А еще почему-то
послушав эти разговоры очень хочется работать, потому что какое-то
седьмое чувство косвенно напоминает вам о витающей в пространстве
опасности.
Правда, опасность эту комиссия так и не увидела, по той простой
причине, что эта «опасность» никак не могла придти в себя после
недельного запоя и обожрания собачьим мясом, искусно приготовленным
китайцами.